Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Лейн

Зимний Сад никогда еще не видел такого количества всадников. Он не должен был стать местом для казни. Но каждое дерево, покрытое тонкой коркой льда, каждая веточка, сгибающаяся под тяжестью гроздей багряных ягод, и одинокое зеркальное озеро — все они в этот день стали свидетелями бесчинства, устроенного Фонзи Баррадом.

Лейн не мог поверить, что совсем скоро здесь, посреди красивого зимнего пейзажа, прольется его кровь. Она запачкает белый снег и извратит чистоту его сада. Впрочем, мужчина ни о чем не жалел. Он убедился в этом окончательно, когда всадники культа Пресвятой Морриган вывели из замка Авалону, Кевина, Фейт, Иэна и его маленькую дочку. Их руки были скованы кандалами. Длинная ржавая цепь соединяла оковы, а ее конец удерживал хьенд Баррад. На его губах расползлась зловещая улыбка. В этот знаменательный для хьенда день на нем был надет не привычную черный доспех, а алые, словно последний горюющий закат над Ареморикой, латы. Нагрудник исписан золотым узором, на поясе в ножнах меч. Фонзи улыбался, чувствуя себя победителем.

Лейн взглянул на пленных хьенда. Надо отдать Иэну и Кевину должное, они не смирились с заточением так просто. Кевин ругался и старался вырваться, чем очень сильно злил идущих по бокам всадников в доспехах. А Иэн пытался оттолкнуть всех, кто вознамерился приблизиться к его дочери ближе, чем на два шага. Лейн думал, что маленькая девочка будет плакать. Но она смогла его удивить. Малышка быстро перебирала ножками, чтобы поспеть за остальными и совсем не выглядела расстроенной. Напротив, она с любопытством крутила головой, осматриваясь по сторонам.

И впереди всех шла она. Лейн дернулся и попытался сделать шаг, однако всадники, стоящие за его спиной, не позволили ему приблизиться к ней.

— Ави, — прошептал он.

Даже сейчас, вся израненная, в ссадинах и ушибах, она шла, гордо расправив плечи, не опуская взгляд, а стойко смотря вперед. Она прожигала взглядом спину Фонзи и, словно расслышав его слова, повернула голову. Глаза всадницы расширились, она споткнулась, из-за чего весь строй сбился с шага. Баррад недовольно дернул цепь на себя, вынуждая пленников поторопиться.

Лейн стоял рядом с ледяным мостом, там, где еще вчера удерживал в объятиях всадницу, чье сердце разрывалось от боли. Он не хотел снова наносить ей рану на все еще не зажившие ткани. Но еще больше он не хотел снова видеть, как она умирает. В этой жизнь столько всего прекрасного. Теплые майские рассветы, веселые ярмарки с песнями и плясками, уютный лавандовый чай у разгоревшегося камина, улыбки друзей и любимых. У Авалоны впереди целая вечность, наполненная множеством счастливых мгновений. Лейн искренне верил в это. И он верил, что Ави, его Ави обязательно будет любима. Даже когда его не станет.

Фонзи Баррад передал цепь высокому всаднику с бородой, а сам подошел к Лейну и с любезной улыбкой протянул ему кинжал, лезвием вперед. Тот самый кинжал, который Фонзи демонстрировал в покоях.

— Прошу, Ваше Высочество, — хьенд изобразил учтивый поклон и хмыкнул.

Забирая кинжал, Лейн слишком крепко сжал лезвие. Первые капли крови коснулись высоких сугробов. На его ладони появился глубокий порез. Боль если и была, то не сильная. Или же Лейн ее просто не почувствовал, потому что с улыбкой смотрел на Авалону.

Девушка побледнела, закусила бескровную губу и рванула к нему. Вернее, попыталась. Воины хьенда удержали ее на месте, а когда она закричала, повалили в снег, заставив встать на колени. В тот самый момент, когда всадница задрожала (от страха или холода?), Лейн вдруг понял, что где бы она ни была, в каком обличье не находилась, он будет любить ее всегда. До последнего удара сердца, до последнего вздоха, до последней пролитой капли крови. Она — весна в его душе. Его спокойствие и сила.

Она его сердце.

Прежде чем поднять кинжал, пальцы Лейна сложились в сложный жест. Потом в еще один и еще. Глаза Авалоны помутились, но она не плакала. Его сильная девочка. Она все поняла.

“Не горюй. Не сожалей. Ты мое сердце”.

— Последняя воля, — прошептал Лейн, повернувшись к злорадствующее Барраду. Фонзи удивленно вскинул брови, и Лейн повторил громче. — Последняя воля прежде чем я произнесу то, что ты хочешь.

Всаднику не понравилось такое своеволие принца. Он выругался, но медленно, будто нехотя, кивнул.

— Что же вы желаете, Ваше Высочество?

— Попрощаться.

На самом деле Лейн Эверт желал жить. При каждом вздохе ощущать запах цветов. Он хотел прожить жизнь рядом с девушкой, которую полюбил много лет назад. В этом состояла его воля. Но этому не дано было сбыться.

Поэтому, когда кандалы на его руках зазвенели и мягко упали в снег, он рванул к Ави. Упал перед девушкой на колени и зарылся руками в холодные густые волосы.

— Не смей! — прошептала всадница. Ее голос был твердым, но плечи и руки дрожали, выдавая страх. — Я приказываю тебе остаться со мной!

Ее пальцы схватили его за меховой ворот плаща, не желая отпускать. В ее глазах Лейн на мгновение увидел летние оживленные Сиды, где феи водили хороводы и пели песни под удары бубна. Она была для него чудом. И пускай сама Авалона не считала себя волшебной, Лейн знал, что это не так.

— Ави. Моя Ави, — шептал он, покрывая каждый сантиметр ее кожи поцелуями. Все, до чего мог дотянуться. Он поцеловал ее холодные губы, запоминая каждую трещинку на них. Прижимал к себе крепко, словно ничего дороже у него на свете не было. Да. Так и есть… Она была его сокровищем.

— Хватит! — послышался жесткий голос хьенда Баррада.

Всадники схватили Лейна за плечи, оттаскивая назад.

— Нет! — из горла Авалоны вырвался рык. Она вырывалась, царапалась, билась в цепях, и чтобы ее успокоить, потребовалось трое крепких всадников.

Кинжал в руке Лейна потяжелел. Он приставил его к грудной клетке, туда, где билось пока еще живое сердце, и заговорил:

— Я Хейден Вардан, младший принц Империи Сион и эрцгерцог Найвильский, находясь в здравом уме и твердой памяти, добровольно отказываюсь от земель герцогства. Признаю себя недостойным носить титул эрцгерцога и передаю его хьенду культа Пресвятой Морриган Фонзи Барраду.

Он чувствовал, как все взгляды обращены к нему. Как каждый всадник и каждый придворный из своего окна во дворце смотрит на него. Лейн ни о чем не жалел. Если после его смерти Фонзи позволит Авалоне и ее друзьям жить спокойно, значит, все, что он сделал, было не зря. Зажмурившись, Лейн замахнулся. Кинжал со свистом рассек воздух и… вылетел из его рук мощным толчком.

— Не сегодня, — прошелестел леденящий кожу ветер.

Лейн открыл глаза. Кинжал валялся на снегу, а перед ним стояла девушка в светлом одеянии. Ее платье со шлейфом угрожающе развевалось на ветру, а рука сжимала тонкий стилет. Атмосфера в Зимнем Саду резко изменилась. По деревьям поползли шипящие тени. Небо потемнело, наступила кромешная тьма. Он едва мог разглядеть силуэт девушки.

— Ты?! — закричал хьенд Баррад. Лейн не увидел его лица, но расслышал в голосе удивление пополам с яростью и… страхом? — Ты должна быть мертва!

Мгновение — и в саду снова стало светло. Между закованными в цепи всадниками и Лейном стояла… Этери. Мужчина вздрогнул, перевел взгляд за ее спину и убедился, что он не сошел с ума. Авалона тоже ее видит. На лице всадницы не осталось ни кровинки. Она обессилено сжала руки в кулаки, не в силах оторвать взгляда от воскресшей Этери.

Но как?! Лейн держал Этери на руках, пульса не было. Ее сердце не билось…

— Остановите ее! — закричал покрасневший от злости Фонзи.

Несколько всадников рванули к Этери. В ее руках не было ничего, кроме стилета. Боги, она ведь не сможет защититься!

Однако Лейн недооценил девушку. Она с легкостью парировала удар за ударом, резво уклонялась и смогла в прыжке рассечь щеку одному из всадников. Но этого все равно оказалось мало. Всадников сотни, а она одна.

Крайнему всаднику удалось выбить из ее руки стилет и едва не лишить двух пальцев. Несколько рядовых воинов навалились на Этери со спины, скрутили руки и обездвижили. Лейн развернулся, ударяя удерживающего его всадника в живот. Тот согнулся от боли, но цепь не отпустил. Мужчина хотел вырваться, помочь ей. Но ничего не вышло.

— Да как ты, во имя богов, выжила? — ошарашено выдохнул хьенд Баррад, подходя ближе к замершей на месте Этери. Он схватил ее за подбородок, заставив запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. — Досадная помеха.

— Нет, — глубоким грудным голосом произнесла Этери. И лишь теперь Лейн убедился, что перед ним действительно живая Этери Фэрнсби. Настоящая, а не иллюзия. — Это ты встал на моем пути, всадник. И ты поплатишься за это.

Она улыбнулась. Этери грубо удерживали трое всадников, хьенд Баррад с ненавистью сомкнул пальцы на ее шее, а она улыбалась так, будто на ее сторону встали сами боги.

Хотя почему будто?

— Пророчество, — хрипло прошептал Лейн, а над Зимнем Садом пронесся нарастающий гул.

Кто-то трубил в рог.