Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Этери

В этот день Эллиот временно закрыл ресторацию, отпустив весь обслуживающий персонаж на заслуженных отдых. Этери стояла около окна. Перед предстоящим балом ее посетил Элфи. Он принес наряды, которые по просьбе Эллиота создала для нее и всадников придворная модистка. Он же помог ей застегнуть сотню мелких золотых пуговиц на спине. Юбка платья, сшитого из черного шелка, спускалась тяжелыми воланами, едва касаясь пола. Лиф, расшитый золотыми бусинами, повторял точную копию карты звездного неба. Помимо платья, на плечах Этери был наброшен точно такой же черный плащ с объемным капюшоном. Широкие рукава украшали золотые ленты.

Черный и золото.

Она так и не смогла понять, почему именно эти цвета выбрала для нее модистка, но оно как нельзя лучше подходило к ее иссиня черным волосам, что рассыпались по плечам легкими волнами, и бледной коже.

Элфи проявил чудеса дружеской поддержки. Рука альва решительно сжала ее ледяные пальцы. Они оба не отрывали глаз с неприметного экипажа, отъезжающего от ресторации. Это Фейт и Кевин покинули двор в числе первых. Прошлым вечером всадники решили отправляться во дворец по отдельности и разделились на пары. Авалону должен сопровождать Иэн, а ее, Этери, Элфи.

Девушка невольно улыбнулась, вспомнив, как Тина не хотела их отпускать. Девочка крепко вцепилась в лацканы парадного сюртука Иэна и громко возмущалась. Сначала она хотела поехать с ними, но, осознав, что ее никто не возьмет с собой, решила, что в таком случае и папа тоже не должен ехать. К счастью, выдержка у всадника была железная. Он строго осадил дочь, и тогда Клементина, обидевшись на него, бросилась к Этери. Это стало неожиданностей не только для самой девушкой, но и привела в шок всех всадников. В итоге Этери попыталась объяснить малютке, как много для них значит сегодняшний отъезд. И что еще более удивительно, девочка ее поняла, наказав пристально следить за Иэном.

“Папочка тоже может ошибиться”, — так она сказала.

— Волнуешься? — спросил Элфи.

Странно, но сейчас Этери думала только о том, что пальцы Элфи были не холодными и не горячими. Его кожа словно была искусственно выращена на костях. В тот же момент она вспомнила последнюю ночь в его временном доме под холмом. Тогда ей показалось, что все, начиная покоями, заканчивая ею самой — ненастоящее.

А что сейчас?

— Нет.

Сейчас ее не покидала твердая решимость. Чувство, что все, что она делает — правильно. Этери не знала, были ли это ее настоящие чувства, или их заглушил неведомый голос в ее голове. В любом случае, она не могла отступить. Не в этот раз.

— У меня есть для тебя подарок, — беспечным тоном сказал альв.

— Элфи…

— Не от меня, — успокоил он ее. На его губах заиграла усмешка.

Отпустив ладонь Этери, Элфи достал из внутреннего кармана темно-синего жилета продолговатую коробку. Когда он откинул крышку, девушка увидела красивый браслет. На цепочке из нескольких десятков мелких звеньев переливались белые камни.

— Это браслет из лунных камней. Как ты могла догадаться, он обладает некоторыми свойствами, иначе я бы не решился тебе его передать, — хмыкнул Элфи. — Он реагирует на яды. В своем обычном состоянии лунный камень всегда белый. Но если ты возьмешь рукой, на которой надет браслет, тарелку или бокал. и камни покраснеют, значит, кто-то очень хочет распрощаться с жизнью за то что посмел провернуть попытку твоего отравления. Надень его, пожалуйста, сама. Цепочка из железа.

Этери с интересом взяла браслет и легко застегнула его на запястье. Камни приятно холодили кожу.

— Его отдал мне Эллиот, — захлопывая крышку, продолжал Элфи. — Он очень заботиться о тебе. Не знаешь, почему? Слишком сильная привязанность для дядюшки, который не видел племянницу… примерно всю ее жизнь.

Элфи, как всегда, острил. Этери посмотрела на браслет, воскрешая в голове образ Эллиота Моро.

— Я думаю, он чувствует вину, — негромко заметила она, — его брат оставил моей матери ребенка, вероятнее всего, нежеланного. Кто знает, может для Лилит вовсе не деспотичный отец, а Тэйн стал одной из причин побега на ту сторону.

— Даже если Лилит не собиралась заводить детей, пророчество решило иначе, — невесело улыбнулся альв.

— Иногда я думаю, что бы случилось, не появись однажды моего отца в замке? Мама осталась бы жить под гнетом Артура и была бы вынуждена лицезреть пытки Елены до тех пор, пока та не умерла… А Артур? Вполне возможно, не сошел бы с ума и не дал тебе так легко обвести себя вокруг пальца. Он бы вечно правил Приморским королевством, а люди… они продолжили бы умирать…

— Не надо.

Прежде чем понять, что происходит, Этери почувствовала твердую хватку на своих плечах. Она подняла взгляд, встретившись с привычной холодной пропастью в его черных глазах. На лице альва застыло странное выражение. Словно он боролся с собой. Сейчас перед ней предстал настоящий Элфи, без масок и налета привычного высокомерия.

— Не надо, — повторил он еще тверже. — Никогда не думай о том, что могло бы произойти. Тем более от тебя ничего не зависело, — он говорил, но мыслями был далеко. Этери показалось, что Элфи говорит это ни сколько ей, сколько самому себе. Впервые она увидела его уязвимую сторону.

А ведь Элфи, подумала она, никогда не рассказывал о своем доме. О том, что было до того, как король Артур разрушил его жизнь. Элфи ни словом не обмолвился о своем прошлом. Он делал все, чтобы у них и на секунду не возникла мысль спросить об этом. Альв шутил, язвил, иногда угрожал. Делал абсолютно все, чтобы его откровенно невзлюбили и не пытались узнать получше.

“Что же такое ты скрываешь, друг мой?”, — пронеслось в голове у Этери.

Элфи, словно почуяв, какого рода мысли гуляют в ее голове, широко улыбнулся. Вот и все. Маска снова опущена. А момент утерян безвозвратно. Навсегда.

— Увидимся, дорогая моя, — он подмигнул ей и покинул комнату.

В помещении еще долго витал горьковатый аромат полыни.

Когда девять стрелок миниатюрных Отмеряющих время, (Авалона потратила несколько часов, чтобы научить Этери ориентироваться по иноземным часам), остановились на цифрах три, шесть и двенадцать, Этери дрожащими пальцами надела на шею амулет, затянула тесемки плаща и вышла в коридор. Во дворе ее должен был ожидать экипаж, кучер и Элфи, сопровождающий ее на праздник. Как бы она не пыталась себя убедить, что это всего лишь маленький безобидный бал, угрюмый голос в голове предупреждал ее об опасностях, царящих за вратами дворца эрцгерцога Найвильского.

В абсолютной тишине Этери спустилась на первый этаж и через несколько мгновений оказалась снаружи ресторации. Замогильный ветер сковал ее тело, но не зимняя стужа была персоной, завладевшей ее вниманием.

Экипаж, запряженный тройкой белых лошадей, ждал их за коваными воротами. А около крыльца притаилась фигура, совершенно не похожая на утонченного и изящного альва. Этери, спускаясь с крыльца, замедлилась. Ее бросило в такой ужасающий холод, что северный ветер отступил бы, почувствовав более сильного соперника.

— Где Элфи? — неловко пробормотала она, выпустив изо рта полупрозрачное облачко пара.

Мужчина повернулся на звук ее голоса и сердце Этери замерло.

— Он попросил меня подменить его, — тихо, но отчетливо произнес Иэн Кадоган.

— М-м, — издала Этери непонятный звук, — я очень хочу узнать, почему он сам мне об этом не сообщил, но… знаешь… я лучше спрошу, что с тобой случилось?

По лицу всадника скользнула тень. Вопрос породил между ними молчание. Иэн не спешил отвечать, и у Этери появилась возможность рассмотреть его с ног до головы. И начала она, разумеется, с головы. Их первая встреча после возвращения девушки в Ареморику прошла просто ужасно, но нельзя было не отметить, что светлые волосы Иэна, отливающие благородной сталью, стали на порядок длиннее. Но теперь… Они были короче. Намного короче, чем когда либо. Несколько упрямых прядей спадали на лоб, слегка завиваясь. С ними играл шелудивый ветерок, то подбрасывая вверх, то резко отпуская. Остальные волосы были уложены назад. Новая прическа шла ему гораздо больше старой, ведь теперь бледное худое лицо не казалось смертельно больным. На щеках появился румянец.

На Иэне прекрасно сидел светло-серый сюртук, под которым прятался белый жилет с искусной вышивкой и золотыми пуговицами, и брюки прямого покроя. Он выглядел как Ледяной принц из сказки, которую однажды прочитала Этери, будучи ребенком. Ледяной принц охранял врата в потусторонний мир и пропускал только души, которым была предначертана смерть. Но однажды к нему пришла прекрасная живая девушка. Она умоляла пропустить ее, и принц, чье сердце впервые за долгую жизнь загорелось от любви, отошел в сторону. Вскоре девушка вышла из врат, однако не одна, а с мужчиной. Со своим истинным возлюбленным. Тогда ледяной принц рассыпался на осколки от горя. С тех пор врата в потусторонний мир некому защищать, и иногда умирают те, кому не суждено было так рано пройти через них.

Иэн словно тот самый принц из старой сказки. Холодный, ко всему равнодушный. Но в его сердце живет любовь. И пускай эта любовь предназначена не для нее.

— Нам предстоит сражаться с человеком, с которым мы вместе выросли, — сказал Иэн, когда пауза ощутимо затянулась, — я не сомневаюсь, что амулет, изготовленный Лейном, сможет скрыть наши лица, что не скажешь о прическе.

Этери вдруг поняла, что ее больше ничего не сковывает. Она подошла ближе, не скрывая живой интерес в глазах.

— Кто занимался этим вандальством?! — в притворном возмущении воскликнула Этери. — Ави?

— Нет, — на тонких губах всадника прорезалась улыбка. — Кевин. У него большой опыт.

— Он отлично справился.

Они направились к экипажу. Иэн открыл дверцу, но руки не подал. Неприятная досада царапнула Этери изнутри. Бросив жест кучеру, Иэн забрался на сидение, и они тронулись.

— Так ты поведаешь, почему мой друг и напарник самым наглым образом бросил меня? — спросила девушка, не в силах внести молчания.

Темнота в карете не помешала Этери разглядеть напряженную складку, прорезавшую его лоб.

— Альв сказал, что планы изменились. Я должен сопровождать тебя в то время, как Кевину придется выносить не только общество Фейт, но и поучительные нотации от Авалоны.

— Бедняжка, — усмехнулась она.

Значит, изменились планы. Если бы случилось что-то настолько критичное, требующее скорого вмешательства, Элфи бы первым делом доложил обо всем ей, а так… Как это обычно происходит, альв ведет свою игру. От Этери не требуется многого, всего лишь очаровать принца, привлечь его внимание и заставить испытывать пылкие чувства. Можно подумать, это так легко!

— Этери.

Девушка вздрогнула. Как непривычно слышать ее имя из уст всадника. Раньше он обращался к ней иначе. Жаль, что это не имело никакого смысла.

Этери бросила на него вопросительный взгляд. Иэн откинулся назад. Его веки устало опустились.

— Я хотел извиниться, — быстро проговорил он. — Тон, в котором я с тобой разговаривал, когда ты вернулась, был неподобающим. Мне следовало сдержать эмоции, но я не смог.

Он шутит? Этери словно ударили по голове тяжелой бутылкой портвейна.

— Тон?! — прошипела она. — Ты просишь прощения только за это? Не за то, что обвинил меня в трусости, и не за то, что решил, будто я сбежала и бросила вас! А за тон! Ты… — она задыхалась от гнева, ее грудь быстро вздымалась и опускалась, — ты забыл обо мне. И даже после того, как Авалона рассказала тебе, а я уверена, она это сделала, по какой причине я оказалась на той стороне и что со мной происходило… Каждый гребаный раз ты смотрел на меня с отвращением и насмешкой!

— Это не так. Я не испытываю к тебе отвращения, — спокойно заметил мужчина, открывая глаза.

— Спасибо, так гораздо легче! — съязвила она. Выдохнув, Этери нашла внутри единственную ниточку невозмутимости и ухватилась за нее. Разум снова прояснился. Следующие слова она произносила так, словно ее сердце не рвалось на части. — Мне не нужны твои извинения. Мне больше ничего от тебя не нужно. Оказывается, потребовался срок в три года, чтобы я узнала о том, как ты насмехался надо мной.

Иэн моргнул. На его лице появилось выражение искреннего недоумения.

— О чем ты говоришь?

— Ах, точно! Ты же забыл, стерев из памяти все воспоминания, связанные со мной, — едко произнесла Этери. — Возможно, я была наивной дурочкой, когда думала, что разговор около озера хоть что-то значил для тебя. Когда ты обнимал меня, когда я бросилась тебя спасать. И вот проходит несколько лет, и я узнаю, что у тебя есть дочь и любишь ты совершенно другую женщину.

Лицо Иэна вытянулось, а Этери горько рассмеялась.

— Я не хочу скрывать это от тебя. Не хочу, как ты, прятать за маской истинные чувства. Да, я была влюблена в тебя, Иэн Кадоган. Поэтому, если будешь смеяться, я хочу, чтобы бы рассмеялся мне в лицо.

С каждым словом тянущая сердце боль становилась все тише.

— Этери… — Иэн выпрямился, избегая смотреть ей в глаза, — Это сложно объяснить.

— Действительно, — хмыкнула она. — Не бойся, мне не нужны объяснения. Как я уже сказала, мне ничего больше не нужно. Разве что, — Этери улыбнулась, голос ее стал ниже и глубже, а по экипажу из угла в угол начали шнырять невидимые тени, — мое королевство.

Остаток пути они провели в молчании. Иэн казался сам не своим, но девушка больше на него не смотрела. Когда вдалеке показались высокие шпили замка, она равнодушно бросила:

— Мы на месте.

Стоило Этери ступить на расчищенную скользкую дорожку, ведущую к главным дверям, как она испытала неприятное чувство дежавю. Нет, ничего общего дворец эрцгерцога с замком короля Артура не имел, но там, где сейчас останавливались экипажи гостей, когда-то протекали воды лагуны Варга. Теперь этих вод не было и в помине. Их место занял прекрасный летний сад с высокими молодыми деревьями, чьи бледные листья припорошил хрупкий снег, а стволы покрылись тонкими узорами изморози. Они с Иэном проходили мимо огороженных клумб и статуй из хрустально чистого льда. По пути встречались невысокие здания со шпилевыми крышами, помещения, предназначенные для прислуги. Со странным весельем Этери осознала, что дворец ей чем-то напоминает Элфи. Весь в острых углах, с тянущимися к небу пиками. Выстроенный из гранита, он был выкрашен в черный, и лишь свет в окнах, подобно светлячкам, делали его менее мрачным. Также и сердце альва горело огнем, не давая ему превратиться в бездушного монстра.

Иэн не предложил ей руки. Куда делась былая галантность, оставалось только гадать. Плечом к плечу они прошли через высокие двери, оказываясь в храме белоснежного мрамора и золота. Свет свечей и факелов на секунду ослепил ее. Стены и пол, вымощенные мраморными плитами, были белее снега. Хватило одного взгляда, чтобы глаза начало нестерпимо жечь. Двойной стрельчатый свод был расписан металлической золотой краской, изображая целые сцены из истории Империи Сион. Этери резко остановилась. Одну из них она узнала без труда.

— Дьявол, это же… — тихо шепнула она Иэну.

— Не стой, — перебил он ее. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя Этери была уверена — он взбешен.

Свод венчала сцена падения Приморского Королевства. Художник изобразил коленопреклоненного короля Артура и почему-то в этой вариации Хагалаз, чье изображение Этери узнала с трудом спасался бегством.

— Это возмутительно, так переписывать историю! — сквозь плотно сжатые губы бросила девушка.

Иэн не ответил.

Они прошли мимо колонн, поддерживающих свод. За ними в стенах прятались ниши с замершими статуями богини Морриган. Ее изображали по-разному. И в виде молодой девушкой с густыми волосами и вечным огнем в руках, и маленькой девочкой с большими мудрыми глазами, и даже в виде умудренной годами старушки с запутавшимися в седых волосах алыми бусинами. Оторвавшись от созерцания девочки-феи ведь именно феей, по словам Авалоны, являлась Морриган, Этери повернула голову и увидела прямо перед собой огромную скульптуру ярой лошади. Выглядела она устрашающе: острые зубы, наголовье в виде кричащего ворона и маленькие, налитые кровью глаза. Стараясь не задерживаться рядом, Этери влилась в поток придворных, обошла статую и вместе с всадником попала в большой продолговатый зал.

— Империи хватило три года, чтобы отстроить замок из руин, — проговорила Этери, сбрасывая плащ с плеч и передавая его слуге.

— Вообще-то два года, — поправил ее Иэн, цепко вглядываясь в лица проходивших мимо лордов и леди. — Вижу Авалону.

— Где? — она вытянула шею, стараясь рассмотреть всадницу, но ничего не увидела.

— Мне нужно идти, — он сделал шаг, но холодный голос Этери остановил его.

— Бросишь меня в одиночестве?

Мужчина заметно колебался. В конце концов, покачав головой, он произнес:

— Развлекайся. От кавалеров отбоя не будет. Ты прекрасна, Этери, — и мгновенно исчез в толпе.

Этери раздраженно выдохнула. Разумеется, она прекрасна, но ей не нужны другие мужчины, ей… Стоп! Она тряхнула головой, отчего часть волос упала ей на грудь. Больше она не будет о нем думать. Хватило и высказанного в карете. Развлекаться? Замечательно! В этом и состоял ее план.

Она подошла к высокому бледно-голубому столику на высоких ножках, взяла бокал с рубиновой жидкостью, должно быть, вино и огляделась.

Зал, в котором она очутилась, предназначался для танцев и был сквозным. Двери по бокам вели в другие помещения. Большие стрельчатые окна украшены белыми цветами с тонкими раздвоенными лепестками, двери, ведущие на маленькие балкончики, также обвивали белые и синие растения. Внимание Этери привлекло пустое тронное возвышение из чистейшего золота. По бокам от него возвышались стеклянные фигуры людей. Мужчины и женщины. Морион и Дива — догадалась она. Мужчина был одет в тяжелый фартук и с молотом в руках, что намекало на его призвание. Кузнечное дело. Фигура Небесной Дивы, или же Агнес, была вырезана в виде танцующей девушки, что годами служила в театральной труппе злодея Дальётоне. Они оба тянулись руки к небу, и если поднять голову, можно было увидеть на потолке Созвездие Родственных Душ, что помогало им искать Хризу свое дитя.

На отдельном подиуме появились музыканты, и зал наполнился громкой торжественной музыкой. Этери быстро различила в ней полонез — танец, открывающий бал.

Не успела она и шага сделать, как рядом возник мужчина в преклонных годах, поклонился и протянул ей руку. Пришлось идти танцевать. Они присоединились к колонне идущих по кругу пар. Мужчина о чем-то быстро заговорил на сионийском. Этери бросило в жар. Она совсем забыла, что большая часть придворных герцога коренные сионийцы. Приняв задумчивый вид, Этери произнесла:

— Признаться, я уже долгое время стараюсь практиковать приморский язык. Мне кажется интересным его мелодичное построение.

Мужчина моргнул. На его лице появилось выражение удовлетворения.

— Превосходно! Не многие леди утруждают себя знанием приморского языка. Мне кажется, я не встречал ранее столь юную особу, иначе всенепременно запомнил бы вас.

— Графство Шаран расположено в отдалении от Утера и в связи скоропостижной смертью мужа я три года не посещала столицу, — представилась Этери.

— Ах, неужели вы та самая Адель Шарани? Примите мои соболезнования, ваше превосходительства. Мое имя лорд Феррис Кершоу. Должно быть, вы слышали его. Я один из советников Его Высочества, — похвалился он.

— Доводилось, — соврала девушка.

Дойдя до центра зала, они повернули налево вслед за парой впереди и продолжили идти по диаметру круга. Этери все время бросала нетерпеливые взгляды на тронное возвышение, но никого похожего на принца разглядеть не могла. Еще она невольно пыталась заметить в фигуре танцующих кого-то из всадников, но ни Авалоны, ни Иэна нигде не было.

Тем временем лорд Кершоу завел пространственный разговор о политике и сыпал последними новостями. Этери вздохнула с облегчением, когда ей пришлось разойтись с советником, как предполагала фигура танца. Еще немного и у нее бы расплавился мозг.

К счастью, вскоре полонез сменился быстрой и непринужденной мензуркой, и место лорда Кершоу занял молодой дворянин в цветастом ярком жилете. Он был неразговорчивым. Этери так и не узнала его имени.

Следующий танец, к огромной досаде самой девушки, она бы предпочла отдать Иэну. Романтичная и ненавязчивая мелодия предполагала вальсирование пары по залу, негромкие смущающие разговоры и чувственное прикосновение рук. Но Иэн предпочел оставаться в тени. Так что ее партнером стал…

— Вы позволите?

Напротив нее возник Брэм Гасперс. Этери натянула на лицо непринужденную улыбку, стараясь не вздрагивать от осознания, что прямо сейчас она будет танцевать с одним из драгоценных камней императора. А что, если он ее раскусит? Поймет, что она не та, за кого себя выдает? Или заманит в ловушку?

Они вышли в центр зала. Брэм положил руку на ее талию, а другой аккуратно сжал ее ладонь. Как и большая часть мужчин, он был одет в темно-синий длинный сюртук, черный жилет и брюки. Теперь, когда Этери находилась так близко к нему, она смогла рассмотреть его глаза. Они были удивительного светло-серого оттенка. Еще на пару тонов светлее, и они стали бы белыми, совсем как у нее.

— Почему вы меня так разглядываете? — спросил он на южно-приморском.

Этери вздрогнула.

— Я ищу человека, который ответил бы на мои вопросы. Быть может, это вы? — со светлой улыбкой спросила она.

— Зависит от того, что вы хотите узнать, — ответил на улыбку мужчина.

— Я прибыла издалека и не совсем понимаю, почему Его Высочество не присутствует на собственной балу.

Брэм Гасперс негромко рассмеялся.

— Только не говорите, что вы одна из тех прекрасных леди, желающих заполучить сердце Его Высочества?

— Вовсе нет, — кротко улыбнулась девушка. — Праздное любопытство.

Кажется, Брэм ей не поверил.

— Эрцгерцог предпочитает появляться, как вы выразились, на собственном балу после третьего танца. Так что ждать вам осталось недолго.

Музыка становилась все тише и тише. Вскоре должны зазвучать фанфары и в под восхищенных вздохи придворных в зал войдет принц, но… Этери не оставляло ощущение долго взгляда, касающегося спины. Она не могла обернуться. Брэм как раз завершал круг. Но зудение меж лопаток не утихало.

И вот мужчина остановился, освободив центральный проход. Краем глаза Этери успела заметить женскую точеную фигуру, что внимательно, даже оценивающе разглядывала ее. Правда, лица видно не было. Почти сразу ее заслонил тучный мужчина и женщина в пышном кремовом платье.

Фанфары оглушили Этери. Слишком глубоко она ушла в себя и не заметила, как звук множества голосов в зале стих, а слуги распахнули тяжелые двери. Придворные склонились в поклонах, не поднимая глаз от пола. Этери решила, что это уже слишком. Она присела в реверансе, не опуская головы. Хотела как можно лучше рассмотреть младшего принца.

Появился эрцгерцог не один. Его сопровождал целый отряд всадников культа Пресвятой Морриган. Этери давно не случалось увидеть людей, что без зазрения совести сковывали цепями невинных. Где-то глубоко в душе зашевелилась старая злоба, которую девушка усилием воли подавила.

Отряд вела молодая женщина. Для бала, подумала Этери, она была одета более чем странно. В мужском черном мундире, сшитым идеально по фигуре, она могла сойти за юношу, если бы не женственные мягкие черты лица. На одежде блестели ордена и медали. На ее поясе висели ножны, рука в кожаной непроницаемой перчатке лежала на эфесе меча.

И, наконец, впереди всех уверенно шелон. Главная цель Этери Фэрнсби и ее будущий жених. При мысли о замужестве она поморщилась, взглянула на принца и разочарованно поджала губы. Лицо было скрыто низко опущенным капюшоном белого плаща, расшитого золотыми узорами, и гипсовой маской. И как Элфи представляет себе обольщение принца? Его Высочество больше похож на мраморную статую, чем на человека.

Мужчина остановился около тронного возвышения. Всадники рассредоточились по залу, охраняя бесценную жизнь эрцгерцога, а молодая женщина замерла позади его левого плеча.

— Доброе пожаловать на праздник Родственных Душ! — произнес принц, и Этери передернуло от того, насколько высоким прозвучал его голос. — Вот уже пять сотен лет Морион и Небесная Дива — олицетворение вечной любви и верности империи. Каждый в этом зале должен помнить, что жизнь не бывает легкой и безоблачной. На пути встречаются трудности, препятствия, испытания. Но все это можно преодолеть, если идти рука об руку со своими родственными душами. Найдите их так же, как нашли Морион и Небесная Дива.

Раздался шквал аплодисментов, после чего Его Высочество занял трон, а музыканты заиграли веселую быструю мелодию.

— Ваше праздное любопытство удовлетворено? — спросил Брэм, выпрямляясь.

— Более чем, — ровным тоном произнесла Этери, стараясь не выдать своего разочарования.

— Тогда…

Она так и не узнала, что он хотел сказать. Мужчина резко замолчал. Его взгляд был направлен поверх ее плеча.

— Могу я пригласитьсвоего мужана танец?

Этери обернулась. В двух шагах от нее стояла молодая женщина. Она была очаровательна. Голубое платье пастельного тона прекрасно подходило к ее глазам и темным волнистым волосам. У нее были кукольные черты лица, и, наверное, ее обожали все придворные. А у Этери от ее тяжелого ревнивого взгляда возникло сравнение с хитрой лисицей. Да, пожалуй, так бы она и описала леди Гасперс.

Брэм виновато улыбнулся Этери.

— Прошу прощения, — сказал он и увел жену в середину зала.

Этери была рада возможности сбежать и обдумать дальнейший план действий. План, придуманный Элфи, был прост, но реализовать его оказалось гораздо сложнее, чем казалось изначально. Поговорив с некоторыми придворными дамами, девушка выяснила, что Его Высочество никогда не танцует на балах. Чаще всего он покидает бальный зал в середине празднества. Еще Этери убедилась в том, что Хагалаз ей не лгал. Принц Хейден был скрытной, мрачной и не очень приятной личностью.

От слухов, ходивших о нем, по спине пробегали мурашки.

Переходя из одного зала в другой, Этери усиленно размышляла, каким образом ей привлечь внимание принца до середины бала. Она остановилась в картиной галерее напротив одного яркого полотна. На картине была изображена девушка с отрезанными крыльями. На ее лице застыло выражение муки и боли.

Этери поморщилась.

— Вам не нравится творчество Адама Марксера?

“Только не сейчас…”, — с неудовольствием подумала она и, изобразив на лице милую улыбку, обернулась.

За ее спиной, держа в руках бокалы с горячим вином, стояла леди Гасперс.

— Мое имя Эсильда Гасперс. Разумеется, вы слышали обо мне, — сказала женщина, протягивая бокал Этери.

Примерно такую же фразу ей сказал Феррис Кершоу. С той лишь разницей, что советник гордился своим именем и положением, а леди Гасперс констатировала факт.

— Слышала, — не стала отрицать Этери, принимая бокал вина.

Она решила не уточнять, что слышала ее имя из уст Элфи, когда он рассказывал о драгоценных камнях императора. Когда-то Эсильда была не более чем несправедливо обвиненная воровка. Однако после получения изящного колечка с гранатом женщина стала мастером дворцовых интриг.

— А вот я о вас ничего не слышала уже несколько лет, — продолжала леди Гасперс. Она пригубила вино.

— Смерть мужа стала ударом для меня и всего графства Шаран, — негромко сказала Этери. — Я несла траур и приводила дела графства в порядок.

— Тем не менее, сейчас вы здесь, — хищно улыбнулась Эсильда. — Не желаете погостить во дворце? Влиться в светское общество, так сказать. Сколько еще можно вести затворническую жизнь?

— Не думаю, что эрцгерцог… — начала Этери, но Эсильда ее перебила.

— Ах, вы решили, что Его Высочество Хейден что-то решает? — в ее глазах блеснули опасные огоньки. — Какая глупость. Настоящая сила находиться в руках Астрового Совета и придворных. А мой муж — один из советников. Я могу замолвить за вас словечко.

Этери задумчиво прикусила губу. Это была неплохая возможность обратить на себя внимание принца. Эсильда, сама того не понимая, предложила дельный вариант.

— Вижу, вы согласны, — хитро улыбнулась женщина и протянула бокал.

Этери повторила ее жест. Послышался приятный звон стекла. Она поднесла бокал к губам и тут…

Лунный браслет нагрелся, а камни начали приобретать багровый оттенок. Цвет камней стал бледно-алым, словно их на мгновение погрузили в чан с кровью и тут же вытащили. Этери отвела взгляда от браслетов, опустила бокал и посмотрела на Эсильду. Взгляд ее изменился, а голос стал глубже и грубее.

— Зря вы это сделали.

Леди Гасперс нахмурилась и отступила на шаг назад.

— О чем вы?

Этери поставила бокал на поднос пробегающего мимо слуги и попросила унести его.

— На моей родине распространено выражение: in vino veritas. Истина в вине. Только что я узрела истину.

— Я не понимаю…

— Вы все поняли, — жестко отрезала Этери. — И выбрали соперника, который вам не по зубам, леди Гасперс.

Эсильда вспыхнула от злости. Пробормотав себе под нос проклятия, она удалилась. Этери еще долго смотрела ей вслед.

Надо же… А ведь она едва не повелась на провокацию. Не оставалось сомнений, что предложение Эсильды пожить во дворце было ложным. Варианты снова обнулились. Девушка вздохнула, крепко зажмурив глаза.

“Думай. Ну же. Должен быть способ”.

Этери вздрогнула от резкого ощущения холода и прогнившего воздуха. Перед глазами появилась тьма.

Магия смерти.

Она чувствовала ее каждой клеточкой своего тела. С трудом разлепив глаза, девушка бросилась в бальный зал. Она успела добежать до фигуры Небесной Дивы, когда кто-то пронзительно закричал. Поднялась паника. Люди столпились в середине, обеспокоенно переглядываясь.

— Помогите! — мужской голос перекрикивал придворных. — Помогите ей кто-нибудь!

Брэм.

Этери пробиралась в середину, расталкивая испуганных людей. Когда она добралась до Брэма Гасперса, перед ней предстала жуткая картина.

Тело Эсильды Гасперс билось в судорогах. Она, задыхаясь, протянула скрюченные пальцы к своему горлу и царапала кожу до крови. Брэм держал ее в руках, не давая удариться об пол. Он в панике смотрел на жену.

И никто не видел, как черные ленты обвили шею Эсильды, пытаясь ее задушить.

— Отойдите! — словно со стороны услышала свой голос Этери. Она действовала быстро. Упав на колени перед женщиной, протянула руку к лентам, уже зная, что почувствует. Ледяной ветер сковал ее тело, разум взяла в тиски древняя магия. Ее сознание на миг соединилось с сознанием Эсильды, и Этери увидела лицо Элфи. Ярко и четко. Она тут же поняла, что происходит.

Дрожащими пальцами Этери разорвала ленты.

— Дайте меч! — обратилась она к Брэму.

Мужчина удивленно моргнул. Не было времени дать ему поразмыслить над ее просьбой. Этери выдернула меч из ножен Брэма Гасперса и вспорола им корсет Эсильды. Брэм закричал и успокоился, только когда понял, что она не собиралась убивать его жену. Этери нужно было как-то объяснить, почему задыхающаяся Эсильда внезапно ожила, ведь формально Этери была графиней Шарани, обычным человеком, а не видящей.

Леди Гасперс глубоко задышала и открыла глаза.

В тот же момент их окружили всадники.

— Что здесь происходит?! — прорвалась через толпу женщина, что сопровождала принца.

— Все хорошо, — спокойно сказала Этери, поднимаясь на ноги. — Леди стало плохо. Слишком сильно слуги затянули корсет.

В бальном зале повисла напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на нее и Этери занервничала.

— Спасибо, — прошептал Брэм, поднял на руки Эсильду и повторил, — Спасибо. Я в неоплатном долгу перед вами.

Он направился к выходу.

Этери вздохнула с облегчением, когда всадница сделала жест музыкантам. Заиграла спокойная лирическая мелодия, однако на нее продолжали глазеть, и такое пристальное внимание со стороны придворных напрягало.

И тут кто-то схватил ее за руку, потащив на паркет. Она даже не успела возмутиться, потому что увидела черные блестящие волосы, спадающие на плечи, и лукавую улыбку.

Это был Элфи.

— Как тебе роль героини, дорогая? — спросил он, ведя ее в медленном танце. Надо отдать Элфи должное, танцевал он прекрасно.

Этери улыбнулась, как ни в чем не бывало, наклонилась к его уху, скрытому волосами, и спросила:

— Ты зачем пытался убить Эсильду Гасперс? Она же одна из четырех драгоценных камней императора!

— О, так ты ее вспомнила? — насмешливо произнес альв.

Этери возмущенно посмотрела на Элфи.

— Помнишь, я говорил, что тот, кто попытается, тебя отравить распрощается с жизнью? — спокойствие Элфи было подобно тихой океанской глади, а у девушки от его заявления в груди что-то сжалось.

— Ты видел?

— Как она подсыпала тебе в бокал подозрительный белый порошок? Видел. Не бойся, ничего страшного не произошло бы. Растертые листья дерева гэль — не отрава. Они просто вызывают галлюцинации не самого приятного характера. Ты бы не умерла, просто опозорилась перед всеми придворными.

— И поэтому ты решил ее убить? — поджала губы Этери. — Я могла не успеть!

— Но ты успела, — хитро улыбнулся он и закрутил ее, как предполагал элемент танца. Наклонившись ближе, он коснулся губами ее уха и прошептал, — Я в тебе не сомневался.

Потом Элфи что-то увидел. Резко выпрямился и посмотрел поверх ее плеча.

— Позволите украсть у вас даму? — послышался слишком высокий мужской голос.

— Конечно, Ваше Высочество, — с поклоном ответил Элфи.

Альв бросил последний взгляд на Этери. В его темных глазах она прочитала скрытое ликование.

Так вот зачем все это было… Элфи не пытался убить Эсильду Гасперс. Он хотел сделать так, чтобы помочь ей смогла только Этери. Таким образом, Этери предстала бы перед высшим светом в качестве героини и обратила на себя внимание принца. Элфи планировал так поступить с самого начала и как всегда, он имел несколько тузов в рукаве.

Девушка повернулась к принцу. От Его Высочества Хейдена исходила удивительная аура спокойствия. Даже не видя его лица и тела, он показался Этери сильным человеком.

Предположение подтвердилось, когда мужчина уверенно положил руку на ее талию и сжал ее ладонь. Придворные дамы шептались, что эрцгерцог серьезно болен, поэтому он не интересуется светской жизнью. Другие говорили, что его мать изменила императору с фейри, и Его Высочество вынужден носить маску, чтобы скрыть уродство.

Этери не сказала бы, что перед ней больной человек. Принц держался стойко, умело направлял ее в танце и даже помог ей, когда она случайно оступилась.

И почему он только допускает такие отвратительные слухи про себя?

— Вы меня поразили, — спустя минуты молчания, который показались Этери вечностью, произнес мужчина. — Таким умением не поддаваться панике, действовать быстро и решительно обладает не каждая девушка.

— Очень грубая лесть, Ваше Высочество, — в шутку сказала Этери. — Я уже сталкивалась с ситуациями, подобно этой, и знала, что делать.

— В таком случае, леди Гасперс спас ваш богатый опыт, — его лицо так и оставалось скрыто непроницаемой маской, однако в голосе прорезалась улыбка.

— Так и есть, — улыбнулась кончиками губ Этери. — До меня доходили слухи, что вы никогда не танцуете на балах…

И это подтверждалось бесчисленными удивленными взглядами придворных. Мужчины наблюдали за танцем эрцгерцога растерянно, а дамы провожали их пару завистливыми взглядами.

— Не верьте слухам, — последовал ответ Его Высочества. — Слухи — это либо сильно приукрашенная правда, либо откровенная ложь.

— А в этом случае?

Мужчина остановился. Музыканты доиграли произведение. Его Высочество Хейден собирался что-то сказать. Возможно, ответить на вопрос, а возможно, пригласить ее на прогулку по Зимнему Саду, но он не успел.

Этери ощутила, как нагрелся и потяжелел на ее груди амулет. Она схватилась за шею, ей стало нечем дышать. Кажется… амулет переставал действовать.

— Мне нужно идти… — прошептала она и бросилась прочь из зала.

Выбежав к главному холлу, девушка споткнулась и упала, успев только вытянуть перед собой руки. Этери глубоко дышала, пытаясь поймать воздух ртом. Ничего не выходило. Она попыталась подняться, схватившись за статую ярой лошади. Но стало лишь хуже.

Перед глазами потемнело, а тело пронзила острая боль. Этери потеряла сознание.