Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Брэм

за некоторое время до этого…

Брэм нашел Изабеллу в небольшой комнатушке, которую женщина с удовлетворением называла кабинетом. По мнению Брэма, здесь не хватало места даже собаке, не говоря о людях. Но Изабелле нравилась уютно обжитая комната с узким квадратным столом и одним единственным комодом в углу, где хранились важные бумаги. Каждый раз, открывая дверь, Брэму приходилось складываться пополам, чтобы не удариться головой о притолоку. Это его, мягко говоря, раздражало, но он стоически терпел.

— Я принес отчеты, — сказал мужчина, аккуратно положив пергамент перед капитаном.

Изабелла подняла на него взгляд и кивнула. Брэм никогда не считал себя внимательным человеком, но в этот раз проницательные глаза капитана показались ему задумчивыми. Обычно мужчина вздрагивал, стоило ей направить на него взгляд, полный морской синевы. Сейчас же он не ощутил привычного напряжения. Это означало лишь одно. Что-то случилось. Что-то очень не хорошее.

Но какое ему, Брэму, до этого дело? Он всего лишь казначей. Его задача: следить за благосостоянием герцогства, а со всем остальным пускай разбираются Изабелла и хьенд Баррад. Их прерогатива — война. А Брэм — простой, ничем не примечательный человек.

“Если не брать в расчет дар альва”, — про себя вздохнул он.

— Если это все, то можешь идти, — вторглась в его мысли капитан.

Брэм так и хотел сделать. Он даже успел повернуть полубоком, как вдруг что-то вспомнил и остановился.

— Изабелла, — хэлла со вздохом оторвалась от бумаг, случайно посадив на лист кляксу. Поджав губы, она вернула перо в чернильницу, а испорченный пергамент сложила вдвое и отложила на край стола, — ты не знаешь, где графиня Шарани? Нигде не могу ее найти.

— Хм-м, — задумчивость Изабеллы исчезла, вернув ее глазам оттенок настороженности. Она сложила руки в замок, рукава ее черной накидки поползли вниз и, поставив локти на стол, ответила. — Почему ты спрашиваешь у меня, Брэм?

— Мне показалось, вы сблизились.

— Вот как, — брови Изабеллы удивленно приподнялись. — Я бы так не сказала, но ты прав. Я знаю, где сейчас находится Адель. Она в одной из камер тюремных подвалов. Временно заключена по обвинению в убийстве Верховного Военачальника запада Обена дэ Хельда.

Брэму стало дурно. Он оттянул воротник камзола и на ватных ногах опустился на свободный стул. Ему ведь послышалось? Графиню обвинили в убийстве? Но…

— Но этого просто не может быть! — воскликнул мужчина, ничего не понимая.

Изабелла пожала плечами и безэмоционально, так, как умеет только она, сухо и быстро поведала все детали убийства. Под конец она огорошила его тем, что достала из маленького ящичка кулон с подвеской в виде луны, вырезанной из черного оникса. Кулон Брэм опознал тут же. Он уже видел его на шее маленькой Тины, дочери графини.

И все равно. В его голове не укладывалось то, что девушка, спасшая жизнь Эси, была способна на убийство человека.

— Я рассказываю тебе это только за тем, чтобы ты был осторожен, — предупредила его Изабелла. — Мы попытались максимально скрыть, что в стенах дворца происходят ужасающие вещи. Слишком не вовремя. Совсем скоро прибудет Владыка. У меня нет времени возиться с этим убийством. Одно “но”. Убили не абы кого, а воина запада. Лучшего воина запада, Брэм, — она на мгновение прикрыла глаза. — Даже если мы найдем убийцу или докажем вину графини Шарани, у нас все равно будут проблемы.

Брэм слушал ее вполуха. Кулон, потерянный дочерью Адель. Слишком явная деталь, словно подброшенная специально. Ему казалось, что ответ, до того глупый и несуразный, вертится на языке, как змейка. Нужно лишь проверить. Сглотнув, Брэм перевел взгляд на Изабеллу и попросил:

— Покажи орудие убийства.

— Зачем? — нахмурилась она.

— Изабелла! Покажи, — вздохнул он, — прошу тебя.

Должно быть, она решила, что Брэм окончательно сошел с ума, но просьбу выполнила. На стол лег короткий острый кинжал, завернутый в ткань.

Что происходит с человеком в момент осознания? Его мир катится в бездну или в его жизни становится больше ослепляющего света? Брэм Гасперс не знал, пока не увидел находку. Сейчас он без утайки мог сказать, что его тело превратилось в сплошную реку разочарования. Вера умерла. Ее сожгло солнце, превратив в пахнущий огнем пепел. Сердце внутри его грудной клетки съежилось. Все чувства, если они были у мужчины до этого момента, покинули его. Брэм и не думал, что отчаянье может быть таким же острым, как этот окровавленный кинжал.

— Брэм? Что с тобой? — заподозрив неладное, позвала его капитан.

Хэлл резко встал, помотал головой и хмуро произнес:

— Выпиши мне разрешение на аудиенцию к графине.

— Ты что-то знаешь? — иногда Изабелла напоминала ленивую кошку, двигаясь с той же изящностью. Но в такие моменты, как этот, она была кем-то гораздо опаснее. Ее предчувствие ни разу не подводило. Вот и сейчас. Она видела Брэма насквозь.

— Знаю. Сначала разрешение, потом ответ, — не моргнув и глазом, потребовал он.

— Брэм Гасперс, я разрешаю тебе шантажировать себя только потому, что много лет тебя знаю, — сощурившись, медленно отозвалась она и, взяв чистый лист, размашистым почерком выписала разрешение.

— Я иду с тобой, — сказала она, когда Брэм протягивал руку к пергаменту. Его пальцы задели холодный камень кулона. Не долго думая, он сгреб его в руку, прикрывая разрешением.

— Как угодно.

Вместе с Изабеллой мужчина покинул кабинет. Капитан шла чуть впереди, гордо расправив плечи. Перед ней расступались, а Брэма, казалось, не замечали. Когда-то все было иначе. На Брэма Гасперса обращала внимание каждая светская дама. Ему приходилось сбегать из бального зала, потому что ноги гудели от количества танцев и глупой трескотни партнерш. Когда его жизнь успела настолько измениться?

В тюремных подвалах было зябко. Брэм поежился. Капитан жестом велела всадникам, охраняющим вход, расступиться и безошибочно отперла ключом камеру графини.

— Недолго, — хмуро предупредила она советника.

— Много времени мне не понадобиться, — кивнул тот, переступая порог.

Графиня Адель Шарани сидела на краешке узкой кровати, сложив руки на коленях. Всего на мгновение Брэм засмотрелся на нее, до того странно и несуразно она выглядела в этой маленькой тесной камере. Прямая осанка, плечи отведены назад настолько сильно, будто из ее спины вот-вот должны вырасти крылья. Темные волосы крупными локонами ложились на плечи. На шее медальон с крупным камнем. А глаза… Глаза графини были небесно-голубыми, сравнимы разве что с чистым летним небом. И взгляд этих глаз метнулся к нему. Даже рядом с Изабеллой Брэм Гасперс нервничал меньше.

Мужчина растерянно замер на пороге, позабыв о том, что хотел сказать. А графиня ждала. Терпения ей было не занимать.

Адель Шарани улыбнулась уголком губ.

— Добрый вечер, — произнесла она низким грудным голосом.

Брэм вздрогнул, а в следующий миг, сделав шаг вперед, уверенно произнес:

— Сегодня я верну вам долг, Ваше Превосходительство.

Этот день был самым странным из всех, что Брэму пришлось пережить. Горечь от осознания предательства и легкость в груди из-за освобождения. Примерно то же самое он испытывал, когда Король Падших Элфи Серокрылый подарил ему шанс начать новую жизнь. Отличие было лишь в том, что в тот день Брэму не пришлось стоять напротив Его Высочества принца Хейдена.

В покоях принца почему-то пахло успокоительными травами. Аромат немного охладил голову мужчины. За спиной Брэма, вытянувшись во весь свой немаленький рост, находилась Изабелла. Как всегда сдержанная и скрывающая свои истинные эмоции. Он даже представить не мог, что творилось в голове капитана. Кажется, она до сих пор сомневается. А Брэм… Он словно прозрел.

— Я слушаю, — разрушил мягкую тишину эрцгерцог. В этот раз его лицо не скрывалось за маской, однако принц был одет в накидку, расшитую золотой нитью. Она имела широкий капюшон, который настолько низко был опущен, что открывал лишь острый подбородок.

— Ваше Высочество, графиня Шарани не виновна в убийстве Верховного Военачальника, — уверенным голосом произнес советник. — У меня есть доказательства. Платок, в который был завернут кинжал, принадлежит… — тут его голос сорвался, но Брэм быстро взял себя в руки, — моей жене. Эсильде Гасперс. На нем имеются ее инициалы, которые она сама вышивает на каждом платке.

— Мы обыскали покои Обена дэ Хельда, — осторожно вмешалась Изабелла, бросив мимолетный взгляд на Брэма, — и нашли точно такой же платок. По словам лорда Гасперса, отношения леди Гасперс и леди Шарани были натянутыми. Я лично стала свидетелем двух ссор.

— Эси называла графиню ведьмой, не смотря на то, что Адель спасла ей жизнь, — прикрыв глаза, в секундном раздражении сказал Брэм.

— В чем причина этих громких слов? — с едва заметным удивлением произнес принц.

— Эсильда ненавидит тех, кто становиться на ее пути, — объяснил Брэм. С каждым словом ему становилось все труднее дышать. Он не слышал себя. Слышал только звук бьющегося стекла. — Ее ревность часто становилась причиной наших разногласий. Поначалу я не мог поверить, что она способна зайти так далеко. Но платок…

— В последнее время Эсильда сильно сблизилась с Верховным Военачальником, — снова взяла слово Изабелла. — Полагаю, ее ненависть была настолько огромна, что она решили любыми способами избавиться от Адель. Когда у нее не получилось отравить ее на балу, в ход пошли другие методы. Эсильда соблазнила Обена, — в тот же момент лицо Брэма скривила болезненная судорога, — убила его, и обернув кинжал платком, подбросила в покои графини. Охрана видела ее на этаже в тот день. Тело убитого она вытащила на холод специально. Чтобы оно медленнее разлагалось. А кулон нашла в оранжерее, где дочь Адель его потеряла. Эсильда знала толк в придворных интригах, но они зашли слишком далеко, — сурово сказала капитан.

Его Высочество Хейден кивнул и вдруг повернулся к Брэму.

— Эсильда Гасперс — ваша жена. Почему вы ее не защищаете? Вы же понимаете, Брэм, если бы не ваши показания, леди Гасперс осталась бы безнаказанной?

Советник глубоко вздохнул. Ему вспомнился день, когда он впервые увидел Эсильду. Маленькую, шуструю, совсем еще девчонку. Она была обычной служанкой, но хватка у нее была твердой. Их брак был выгоден им обоим. Как и сказал альв, он принес одни лишь плюсы. Брэм до сих пор не знает, в какой момент все рухнуло. Идиллия длилась недолго. Он строил карьеру, а она стала самой известной дамой в высшем свете. Но стоило им явиться на бал, как начинали происходить странные вещи. Каждой девушке, с которой Брэму доводилось танцевать, становилось худо. А иногда они вытворяли странные вещи. Брэм долго искал причину, пока не понял, что во всем виновата Эсильда. Ее переполняла злость и ревность. Пока он строил мифическую стену взаимовыгодного брака, она рушила его своими чувствами. Возможно, Брэм когда-нибудь смог бы понять ее. И их отношения могли бы вырасти в нечто большее, чем слово “выгода”. Вот только Эси все испортила.

— Зачем ты отравила баронессу Нест?! — ворвался однажды в ее покои злой Брэм.

Эсильда, сидящая на мягкой софе, удивленно изогнула бровь.

— А зачем она таскается за тобой по пятам, словно верная собачонка?

— Это не твое дело, Эсильда!

— Нет. Мое! — она вскочила с софы. Ее щеки заалели от ярости.

— Да ты хоть знаешь, что Неста одной ногой в могиле! — закричал мужчина. Он в два шага оказался рядом с ней и, взяв за плечи, хорошенько встряхнул. — Ты чуть не убила человека!

— И пускай! Пусть сдохнет! Никто не станет скорбеть!

Брэм отшатнулся. С того дня в душе мужчины ненароком зародилась мысль, что Эсильда способна на все. Ее рука не дрогнет, а последствия ее действий будет переживать другой человек. В этом и заключался ее план. Она всегда выходила сухой из воды, потому что Брэм закрывал глаза на ее поступки.

Больше этого не случится.

— Навечно я предан только империи, — сказал вслух Брэм Гасперс, оставив мысли, похожие на маленьких светящихся жуков, при себе.