Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Авалона

Высокий воротник бального платья душил всадницу. Она с тоской посмотрела на воинов, облаченных в удобные зеркальные доспехи, на оружие в их руках и маски, скрывающие лица. Сейчас бы Авалона отдала все на свете, даже за старомодные латы и какой-нибудь затупленный клинок. Но ничего подобного дамам не дозволялось. Исключением являлась только Изабелла дэ Лаудер, женщина, возглавляющая Астровый Совет.

— Позвольте пригласить вас на танец? — спросил незнакомый Авалоне мужчина. Его глаза лихорадочно блестели. Он успел порядочно выпить, хотя праздник только начинался.

Хэлла раздраженно выдохнула и вытянула вперед руку с зажатым в пальцах хрустальным бокалом. Это означало, что леди танцевать не собирается. Тем более с каким-то пьянчужкой.

Стараясь не обращать внимание на откровенно раздевающий взгляд мужчины, Авалона процедила сквозь плотно стиснутые зубы:

— Не позволю. Уходите.

Мужчина, казалось, остался разочарован. Но его разочарование никак не могло сравниться с разочарованием Авалоны дю Лак, так и не отыскавшей в зале Фонзи. Отвергнув десяток предложений потанцевать, всадница взяла бокал с горячим вином и кружила по залу в поисках хьенда. Она видела, как Этери танцевала с Брэмом Гасперсом, как Иэн о чем-то беседовал с пожилым мужчиной, одним из советников, и невольно отметила красоту танца Кевина и Фейт, решивших не привлекать к себе много внимания и притвориться замужней парой.

А Фонзи нигде не было.

Когда двери в зал торжественно распахнулись, Авалона испытала смешанные чувства при виде младшего принца. Она была готова поклясться, что видела его впервые, не смотря на множество плодящихся слухов. И все же, его походка показалась ей знакомой. Всадница настороженно проследила за тем, как он занимает трон, и вдруг поняла, что Его Высочество ее не пугает, а наоборот. Внушает уверенность и доверие.

Глупость какая…

Потеряв всякую надежду разыскать Фонзи, Авалона двинулась в сторону выхода. Она могла попробовать поискать его в других помещениях дворца. Безвыходность ситуации огорчала, музыка раздражала, а фальшивые улыбки на лицах придворных так и хотелось стереть какой-нибудь старой тряпкой.

В конечном итоге Авалона покидала бальный зал злая. Неудивительно, что препятствие, с которым она столкнулась на выходе, послужило катализатором ее гнева. Она врезалась во что-то мягкое, быстро отскочила и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила:

— Смотрите, куда идете! Вы едва не сбили меня с ног!

— О, прошу прощения.

Всадница вздрогнула и резко подняла глаза.

Перед ней стоял улыбчивый светловолосый мужчина, такой, каким она его запомнила в их последнюю встречу. А последней Авалона предпочитала считать прощальные объятия в Коэтре. Фонзи неловко переминался с ноги на ногу. Он был одет в парадный костюм серебристого цвета.

Девушка потеряла дар речи, ведь впервые с того злополучного дня, когда она его оставила, в его зеленых глазах зажглись такие привычные смешинки.

— Как я могу загладить вину перед вами? — спросил он, устало улыбнувшись.

Сердце Авалоны жалобно заныло. Возможно, она солгала альву. Возможно, она лгала абсолютно всем, в том числе и самой себе, когда думала, что все эти годы презрение к Фонзи становилось все больше. О каком презрении может идти речь, если прямо сейчас она хочет обнять своего старого друга? Стереть следы бессонных ночей с его лица, тени усталости под глазами. Авалона попыталась вспомнить и понять, почему он ее предал? В отместку за то, что она причинила ему боль? Или дело было вовсе не в ней? А если не в ней, то почему он сорвался в Кейтонскую тюрьму, как только узнал, что всадники схватили ее? Для того, чтобы посмеяться? Потешить свое эго?

Ах, если бы можно было повернуть время вспять…

Она бы подобрала другие слова, сказала бы правду гораздо мягче. И тогда, возможно, Фонзи не остался бы на стороне империи. Сейчас он сидел бы в Черном Легионе вместе с ними, смеялся бы и громко пел восточные песни о вечной любви.

“Ничего уже не изменить”, — с тоской подумал всадница.

— Потанцуйте со мной, — вырвалось у нее.

Авалона тут же обругала себя за вольность. Где это видано, чтобы леди первая пригласила мужчину на танец? К тому же сейчас первостепенной задачей остается изъятие копья Создательницы. Однако, не смотря на крики разума, хэлла поддалась заунывному стенанию сердца. Она хотела продлить это мгновение, когда Фонзи смотрит на нее и его лицо не искажает обжигающая ненависть.

— С удовольствием.

Его согласие заставило всадницу воспрять духом. Он протянул ей ладонь, и она приняла ее, чувствуя тепло покрытой мозолями кожи.

В этот раз музыка приобрела быстрый темп. Танец предполагал знание специальных фигур и ловкости, поэтому в центр зала вышло всего несколько пар. Краем глаза Авалона отметила, что неподалеку от них встали Кевин с Фейт. Девушка едва заметно кивнула им. Всадники все поняли. Теперь все их внимание было обращено на Фонзи.

Фонзи склонился перед Авалоной в стандартном поклоне, а девушка присела в реверансе. Когда он представился, всадница назвала свое фальшивое имя: баронесса Арабелла Грубер. Ей столько раз приходилось притворяться кем-то другим, что еще одно ненастоящее имя легко слетело с ее губ.

— Вам не понравился бал? — спросил хьенд, обнимая ее за талию. От железной хватки всадница едва не поморщилась, но вовремя опомнилась и попыталась изобразить улыбку. Его руки были такими горячими, что Авалоне захотелось отодвинуться как можно дальше. Фонзи окутывал сладкий аромат, настолько приторный, что у девушки разболелась голова.

— Нет. Конечно, нет.

— Тогда почему вы хотели сбежать? — широко улыбнулся мужчина. — Мне показалось, Ваша Милость, что вас что-то встревожило? Я могу помочь?

— Я просто неважно себя чувствую, — возразила Авалона. Она не лгала. Невесть откуда возникшая головная боль усиливалась. — В метель у меня всегда жутко болит голова.

— Могу отвести вас к целителю. Только скажите.

В этот момент они разошлись, сменив партнеров. Авалона с удивлением увидела перед собой озабоченное лицо Кевина. Фонзи танцевал с Фейт.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил он. — Ты узнала, где копье?

Хэлла моргнула. Она словно по пояс погрузилась в вязкий непроглядный туман, виски сдавило с двух сторон.

— Нет, — как можно тише сказала она.

— Почему?!

Авалоне пришлось ударить его по плечу, чтобы он не кричал так громко.

— Что-то происходит, Кевин, — она зажмурилась и часто задышала. — Я ничего не понимаю.

— Эй, возьми себя в руки, — брови мужчины взлетели вверх, — ты же Авалона дю Лак, наш славный командир. Не сдавайся.

Слова доносились до девушки бессвязным потоком, но кое-что она все же смогла услышать. И ей хватило этого, чтобы прийти в себя. Она закусила щеку с обратной стороны, почувствовала боль и привкус свинца в крови. В сознании прояснилось.

Резкое движение — и вот Авалона снова в объятиях Фонзи. Он прижал ее к себе сильнее, чем предполагал этикет.

— Не стоит, — быстро проговорила хэлла. — Лучше расскажите мне о себе. Я так много слышала о смелом всаднике по имени Фонзи Баррад. Как вы одолели коварных приморцев и взяли штурмом этот замок. Поистине, великое событие!

Авалона старалась, чтобы ее слова звучали естественно, вложила в них как можно больше восхищения, хотя ее саму мутило при одной мысли, что Фонзи начнет описывать свои геройские похождения.

Но мужчина лишь слабо улыбнулся и сказал:

— Вы правы. Всадники культа Пресвятой Морриган сделают все, чтобы очистить святую землю от вечной гнили.

“Избавит от гнили священную землю империи Пресвятая Морриган”, — Авалона как наяву услышала голос инквизитора и поняла, что Фонзи не собирается ничего рассказывать. Он говорил словами Святого Деррака.

— И все же вам нужен свежий воздух. Или хотя бы место потише, — кивнул Фонзи.

— Могу я просить вас показать мне дворец? — невинным голоском прощебетала всадница.

— Разумеется.

Музыка как раз замедлила темп. Их окружили новые пары, и им удалось покинуть зал почти незамеченными. Авалона надеялась, что Кевин и Фейт найдут Иэна и последуют за ней.

Обогнув статую ярой лошади, они поднялись по парадной лестнице. Благодаря содействию лорда Мелори, Авалона знала, что на втором этаже располагается малая комната для чаепития, библиотека, зал для фехтования и несколько гостевых помещений.

— Не хочу хвастаться, но в проектировании дворца есть и моя заслуга, — с гордостью произнес Фонзи, ведя Авалону через широкий холл.

Пол был устелен белыми коврами. На стенах в золотых рамах висели пейзажи, изображающие далекие земли Империи Сион. На одной из картин девушка увидела кровавый лес и внутренне содрогнулась. Высокие сводчатые потолки были отделаны лепниной, высеченной из мрамора. Авалона пыталась найти в интерьере замка слабый намек на другие краски, помимо белого и золотого, но иные цвета присутствовали разве что на пресловутых картинах.

— Многие из картин были перевезены из королевского дворца императора, — рассказывал хьенд, — так, например, эта: “Странник холмов”, располагалась на четвертом этаже в большой гостиной младшего принца Его Высочества Хейдена. А вот “Искусство требует смирения”, написанная в прошлом столетии Реджинальдом Риччи, — подарок императрицы.

— Удивительно! — Авалона периодически вставляла в речь бывшего друга короткие реплики, полные притворного восхищения. Фонзи мог заметить отсутствие интереса со стороны собеседника, если бы не был так поглощен своим рассказом, ведь все ее мысли занимала головная боль и сладкий удушливый аромат, пропитавший хэлла одежду.

Он завел ее в малую гостиную для чаепития, и девушка с облегчением вздохнула. Хотя бы внутри некоторых помещений присутствовала мебель ярких цветов. Так, например, несколько узких диванчиков, располагающихся около камина, были обиты алой тканью, а сам камин окрашен в черный. Помещение имело выход на балкон, и первым делом Авалона распахнула дверцы, впуская в помещение желанную прохладу.

— Не хотите чаю? — с любезной улыбкой поинтересовался Фонзи.

Он остановился в дверях, не спеша заходить. Авалона посмотрела на мужчину, которого когда-то, несмотря на всю ненависть к Приморскому королевству, избрала в свой отряд. Среди сотни рядовых всадников, решила она тогда, никто не достоин этого больше него. Она вспомнила его шутки. Как он мог разрядить напряженную обстановку одной своей светлой улыбкой.

И этот человек погубил тысячи людей? Разве это он обрек ее на вечные бега и страх, что Алая Инквизиция подвергнет ее друзей на вечные муки?

— Не откажусь, — хрипло произнесла всадница.

Фонзи довольно прищурился и кивнул.

— Одну секунду, только заберу из кабинета одну важную вещь, — с этими словами он вышел.

Авалону словно пронзило молнией.

“Копье!”.

Не раздумывая ни секунды, она двинулась следом за ним.

Идти далеко не пришлось. Кабинет Фонзи располагался неподалеку от малой гостиной. Сразу же за поворотом хэлла увидела приоткрытую дверь. Авалона понимала, что не сможет выкрасть оружие незаметно, ей все равно придется раскрыть свою личность перед ним и от осознания, что это произойдет прямо сейчас, стало трудно дышать. Одной ей Фонзи не одолеть. Она рассчитывала на поддержку всадников. Вчетвером им удастся подавить волшебные свойства копья.

Сосредоточившись, Авалона вошла в помещение. Но вместо кабинета ее ждали голые безжизненные стены, грязный пол из белого камня и несколько зажженных факелов на стенах, рассеивающие тьму.

— Приятно оказаться правым, — раздался за спиной его голос.

Авалона повернулась. Юбки ее платья взлетели.

Фонзи Баррад все это время стоял у нее за спиной. Он толкнул дверь и облокотился на нее, скрестив руки на груди. Рядом с ним к стене было приставлено копье Создательницы. Фонзи больше не улыбался. В зеленых глазах горел огонь, словно зимний лес охватило пламя невысказанных чувств.

— Неужели ты поверила, что я не узнаю тебя? — каждое его слово, словно железные стрелы, пронзающие плоть. Холодные, причиняющие боль. — Тебя. Женщину, рядом с которой я вырос и которую полюбил. Скажи, ты правда в это поверила, Авалона?

Авалона застыла, прикованная к месту, не в силах пошевелится или отвести взгляд. Да, она поверила. Она поверила, потому что не могла даже предположить, что Фонзи знает ее настолько хорошо, чтобы догадаться, кто перед ним.

Всадник криво усмехнулся.

— Мы вместе выросли. Ты вечно отчитывала меня за легкомысленность, безрассудство, ветреность. И думала, я не узнаю этот командный тон? Ты можешь скрыться за тысячами лицами, — прошептал он, поддавшись вперед, — я все равно тебя узнаю, моя маленькая глупая мышка.

— Довольно! — Авалона подняла руку, не желая больше его слушать. Скрывать личность больше не было смысла. Она сорвала с шеи амулет. — Я не хотела тебя обманывать, но иначе во дворец не проникнуть. Ты можешь говорить все, что заблагорассудиться, называть меня глупой, но… я рада тебя видеть.

Несколько ударов сердца он смотрел на нее, а потом рассмеялся, запрокинув голову наверх. Неровные светлые пряди волос коснулись его дрожащих плеч.

— Я искал тебя по всей империи, — сказал он, немного успокоившись, — а ты сама пришла ко мне в руки.

— Зачем ты искал меня? — прищурилась она. — Можешь высказаться. Я не стану убегать.

Фонзи фыркнул.

— Все, что я хотел тебе сказать, ты уже слышала. Видишь ли, Авалона, я нахожусь в незавидном положении. Филберт держит меня на острие ножа и прежде чем посвятить меня в хьенды, взял с меня клятву. И я не могу не выполнить его волю.

Авалоне стало так холодно, словно она прямо сейчас оказалась в зимнем саду во время сильнейшей вьюги.

— Ты пообещал преподнести нас Алой Инквизиции?

— Нет же! — презрительно выплюнул мужчина. — Я поклялся убить вас!

К головной боли прибавилось головокружение и тошнота. Авалона стояла на месте и не могла поверить в то, что слышит. Этого не может быть. Здесь должно быть нечто большее, чем ненависть. Здесь должна быть…

Нескончаемая боль.

— Фонзи.

Она произнесла его имя шепотом, но он услышал и вздрогнул от неожиданности. Авалона сделала шаг, не чувствуя под собой пола. Ей казалось, что она летит над землей, парит в облаках, где нет и никогда не будет тепла.

Еще шаг.

Взгляд всадника оставался равнодушным, однако пальцы его мелко подрагивали. Авалона вспомнила, как несколько дней назад в гостиной Эллиота Моро Этери приказала Кевину убить Фонзи. Тогда девушка засомневалась в способностях хэлла. Кевин был сильным и смелым, но даже он не отважился поднять руку на товарища. Но этого Фонзи Кевин пронзил бы клинком, не моргнув и глазом.

Шаг.

Надежда, что не все еще потеряно, не оставляла ее. Приблизившись к нему, девушка запрокинула голову, чтобы смотреть хьенду в лицо. Такой родной и в то же время чужой.

— Ты не убьешьменя, — одними губами произнесла она.

Фонзи склонил голову. Она отражалась в его глазах, сильная и потерянная одновременно. Чувствовала его дыхание на своих губах, горячее и сладкое.

— Ави, — нежно прошептал он, — прошли годы, а ты до сих пор продолжаешь верить в сказки.

Он поцеловал ее. Авалона вздрогнула, но с места не сдвинулась. Ей было горько и больно настолько сильно, будто старая рана, что не заживала годами, заново вскрылась. Фонзи провел пальцами по ее щеке, спустился ниже к шее, погладил ключицу. Этот поцелуй имел приторный сладкий вкус. От него кружилась голова.

“Боль, головокружение, одурманивание…”, — подумала она.

Авалона прерывисто вздохнула и… протянула руку к копью. Она коснулась кончиками пальцев древка, как вдруг Фонзи положил руки ей на плечи и резко отстранился.

— Ты ничуть не изменилась, — хрипло произнес он. Проследив за его взглядом, всадница поняла, что он заметил ее движение в сторону копья. — Личина новая, фокусы старые.

Он оттолкнул ее, перехватив оружие.

— Зачем тебе копье Аврелии?! — в его голосе слышалась неподдельная злость.

— Это копье Великой Создательницы. Его нужно вернуть хранителям реликвий Дану, трем чародейкам, — медленно ответила Авалона. И не дав ему и слова вставить, продолжила, — Ты тоже тогда ответь: что настолько ужасного могло произойти в твоей жизни, что ты начал курить дурман траву?

Фонзи поморщился.

— Я потерял всех, кто мне был дорог. Семью, друзей, возлюбленную… Как ты предлагаешь мне с этим справляться?

— Ты не терял нас, — упрямо произнесла она. — А сделал свой выбор в пользу звания хьенда и глупой мести.

— У меня не было выбора! — закричал он и со всей силы стукнул кулаком стену.

— Ложь! Выбор есть всегда! — разозлилась Авалона. — И ты выбрал не нас!

— Что ж, — пронзая девушку ненавидящим взглядом, сказал Фонзи, — в таком случае ядавносделал свой выбор!

И он ударил.

Авалона проворно отскочила. Одним быстрым движением достала два тонких кинжала. Все это время они находились на специальных ножных подвязках. Фонзи замахнулся, целясь в сердце. Всадница выставила вперед кинжал, и острие копья с металлическим лязгом высекло яркие искры. Она отражала удар за ударом. Всадники кружились в пустой комнате, словно в танце. Их музыкой был звон оружия.

“Рано или поздно, — подумала Авалона. — Я не смогу блокировать удар. С копьем Создательницы Фонзи не проиграет. Счет идет на секунды”.

Где носит Кевина и Фейт? А Иэн? Они обещали помочь ей. Сражаться плечом к плечу. Но всадники так и не появились.

Фонзи сделал ложный выпад, и Авалона повелась. Усталость и эффект дурман травы давали о себе знать. Она до сих чувствовала приторную сладость наркотика на языке. Металлический наконечник рассек Авалоне бок. Девушка громко зашипела и пошатнулась. Платье глубокого синего оттенка моментально окрасилось в алый, точно море на закате. Не теряя драгоценные секунды, Фонзи нанес еще один удар. Авалона успела уклониться, но острый наконечник задел щеку и едва не лишил ее левого глаза.

Решив попытать удачу, всадница бросила в хьенда кинжал, целясь в плечо. Однако мужчина оказался быстрее. Кинжал вонзился в стену.

Фонзи нанес серию смертоносных ударов. Каждый из них мог ее убить, но прямо в этот миг Авалону убивало осознание того, в какой темный непроглядный тупик их завела жизнь. Они не должны сейчас сражаться. Это неправильно. Дико. Они должны были сидеть в теплой гостиной, освещенной каминным огнем, играть в шагн, делиться своими мыслями и пить крепкий чай с бренди.

Они должны были до сих пор быть друзьями!

Кинжал вылетел из ее руки. Не успела Авалона вдохнуть в легкие воздух, как копье с устрашающей силой вошло ей в живот, проткнуло насквозь и пригвоздило к стене. По древку стекала кровь. Она заливала грязный белый пол пустой комнаты. Из горла девушки вырвался хриплый рык. Вот и все, на что она была способна. Перед глазами все расплывалось от зверской боли. К горлу подкатывала тошнота. Авалона сплюнула на пол сгусток алой крови, не чувствуя ничего, кроме ноющего жжения. Ее руки, державшие древко, задрожали и ослаблено соскользнули вниз.

Сознание медленно покидало ее, но она успела увидеть ужас, отразившийся на его лице.

— Ави… О нет. Нет, нет, нет.

Он что-то говорил. Авалона видела, как двигаются мышцы на его лице, но смысл его слов до нее не доходил. Не услышала она и как ударилась о противоположную стену дверь. Ощутила только сильные колебания. Кто-то появился в комнате. Всадница хотела повернуть голову, но не смогла. Все тело охватило пламя, словно она находилась в вечной агонии. Кажется, она кричала. Или нет… Разве бесчувственные губы способны разомкнуться, чтобы издать крик?

Фонзи ушел. Она почувствовала, как запах дурман травы почти исчез. И все же напротив нее кто-то стоял. Человек в одеянии цвета свежего снега и золота. Он же схватил копье, резко потянув его на себя.

Вот теперь Авалона точно закричала, рухнув навзничь в лужу собственной крови. Из живота безостановочно шла кровь. Она умирала. Великая Создательница! Она действительно умирала! Задыхаясь, Авалона протянула руку к единственному живому существу, безмолвно прося его о помощи.

Поймав ее руку, он склонился над ней и последнее, что всадница запомнила, это безэмоциональное выражение белой маски, скрывающей его лицо.