Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Этери

Когда Иэн Кадоган открыл глаза, Этери сидела на ковре около камина и проводила деревянным гребнем по запутанным темным волосам. Девушка не увидела, а скорее почувствовала, как изменилось его дыхание, как затрепетали ресницы. Отложив гребень в сторону, она повернулась.

Всадник поморщился, ощупал голову рукой и крепко, без стеснения выругался. Этери подождала, пока он заметит, ее и, наконец, заговорила:

— Элфи сказал, что этим вечером мы отправляемся обратно в Утер. Он перенесет нас в ресторацию Эллиота и когда я получу конверт с приглашением, начнутся сборы.

Иэн медленно кивнул, но, как Этери успела заметить, это вовсе не означает, что мужчина с ней согласен. Он оттолкнулся от спинки кресла и сел напротив нее. Теперь, не смотря на огромное количество плоских поверхностей, оба сидели на полу.

Этери подумала, что заспанное лицо Иэна было живым. Слишком живым. Черные глаза, как два бриллианта, ярко сверкали, словно отполированные негодованием. Короткие волосы растрепались, ложась неровными прядями. Футболки на нем по прежнему не было. Всадник хотел как можно скорее разобраться с меткой, поэтому сходил только за книгой, не обратив внимание на свой внешний вид.

Усилием воли Этери отвернулась. Она смотрела поверх его головы и все равно чувствовала его пристальный взгляд.

— Это не обычная метка, — хриплым ото сна голосом сказал он. — Она связала нас с тобой, понимаешь?

Он говорил настолько тихо, что треск огня в камине заглушал некоторые слова, однако девушке удалось уловить смысл сказанного. Она размышляла всего миг, что станет с ней… с ними, после того как она расскажет ему всю правду до конца. В конце концов, Этери решила покончить с ложью. Хотя бы в этом.

— Метка не просто нас связала, — ей тяжело было говорить. Словно чья-то невидимая рука схватила ее за горло, перекрыв доступ к воздуху. — Это брачная метка, Иэн.

Этери до дрожи в коленях боялась его реакции и еще больше страшилась, если бы реакции не последовало. Если бы Иэн набросил на себя плащ отчуждения, опустил на лицо маску равнодушия, он навсегда погиб бы. Умер для нее.

Но всадник сумел удивить. Он замер и, казалось, даже забыл, как дышать. Этери всерьез обеспокоилась его самочувствием. А потом он улыбнулся. Несмело, но так светло, что она задохнулась от старых знакомых чувств. Именно этого мужчину она защитила в замке Короля Артура и с ним сражалась плечом к плечу. Это он не дал ей умереть в темнице и открыл свое сердце. С него она взяла обещание обязательно стать счастливым.

Казалось, ее разбил совсем другой человек. Более жестокий, прямолинейный, заносчивый. Человек, у которого не было сердца.

“Все, что он говорил мне в день нашей встречи — ложь”, — возникла в голове мысль. И в то же время появилась другая. А что тогда было правдой?

Этери хотела протянуть руки, чтобы спрятаться от ужасных испытаний в его теплых объятиях. Она хотела говорить с ним обо всем на свете. Рассказывать о своей прошлой жизни, о том, что ей пришлось пережить, вновь вернувшись на ту сторону. Хотела поделиться обидой на мать и растерянностью перед добротой Эллиота.

И выслушатьегоисторию.

Грустно осознавать, что все это не более чем пыль в глаза. Несуществующий туман, тонкий лед, на который невозможно ступить.

Что-то темное внутри звало ее. Долг. Вот чей это был глас.

— Я должна как можно скорее попасть во дворец, — сказала Этери.

Улыбка Иэн исчезла. Он понял, что она хотела ему сказать. Ей нужно во дворец, чтобы очаровать принца. Ей нужно отвоевать королевство. А в политике нет места чувствам. Холодный расчет и только.

Такой, как Иэн Кадоган прекрасно осознавал, что значит долг. Он долгое время нес это бремя на своих плечах и мог понять. И все же… он хотел возразить. Этери видела, как в немых проклятиях шевелятся его губы. Хотел, но ничего не сказал.

Этери поднялась. Она не могла больше находиться в комнате наедине со своей единственной слабостью. Ей нужно вернуться обратно в комнату. Место, где поселилось одиночество, что неизменно следует за ней с самого первого дня.

Девушка сделала шаг и вдруг остановилась, когда всадник отчетливо произнес:

— То, что ты сказала в карете, правда?

“Я не хочу скрывать это от тебя. Не хочу, как ты, прятать за маской истинные чувства. Да, я была влюблена в тебя, Иэн Кадоган. Поэтому, если будешь смеяться, я хочу, чтобы бы рассмеялся мне в лицо”,— Этери вспомнила каждое из неосторожно оброненных ею слов.

Что он хотел от нее услышать? Еще одно признание? Или обещание вечной любви и верности?

Этери мысленно вздохнула, прежде чем с не свойственной ей мстительностью произнести:

— Сложно объяснить.

Вечером они собрались во внутреннем дворе дома. Из гостевых окон второго этажа выглядывал Наррлз, а на подоконнике разлеглись маленькие пикси. Волшебные создания наблюдали за тем, как Элфи обходит по кругу всадников и Этери. В отличие от собравшихся, альв был мрачен, как никогда. Девушка хотела спросить, что случилось, ведь именно так поступают друзья. Но не рискнула открыть рот. Зная характер Элфи, из разговора ничего хорошего не выйдет.

Пока альв настраивал заклятие, Этери молча наблюдала за всадниками. Авалона испытывала приступ воодушевления. Она рассказывала Кевину смешную историю, приключившуюся с ней после обеда. Всадница активно жестикулировала, а на ее лице появился здоровый румянец. Этери скользнула взглядом по чертам ее лица и тут же устыдилась, заметив новообретенный шрам. Вина распахнула свои объятия и нежно обняла ее. Этери чувствовала себя самым эгоистичным человеком на земле. Она даже не поговорила с Ави, когда ей нужна была поддержка. Просто оставила все на самотек…

Кевин и Фейт тоже выглядели намного лучше. Фейт так вообще светилась, словно ей пообещали достать с неба луну и звезды, и свое обещание сдержали. Иногда всадница поглядывала на Элфи, но альв не замечал ее. Он никого не замечал, рисуя на снегу неровные круги.

И только Иэн Кадоган не испытывал ровным счетом ничего. Маска была опущена, причем рукой Этери. Мужчина стоял с прямой, как палка, спиной, убрав руки назад, и когда Элфи закончил чертить, первый ступил в центр круга.

— По местам, герои, — скомандовал Элфи.

Это заклинание перемещения работало иначе. Как объяснил Элфи, прошлое связало их вместе при помощи амулетов Лейна. В этот раз Элфи решил черпать силы из воздуха в попытке разорвать пространство, сделав в нем маленькую брешь, а затем накрыть их, чтобы переместиться. Этери была готова увидеть огромное количество волшебства, то есть лент, и решила закрыть глаза. Она чувствовала, как дуновение ветра усиливается, поднимая в воздух огромное облако снега. В тонком платье девушке было холодно, но Элфи предусмотрительно принес ей плед.

Сжавшись, Этери приготовилась к тем омерзительным ощущением, которые она испытывала во дворце. Однако ничего подобного не случилось. Небольшое головокружение и потеря ориентации, а потом щелчок, и они уже стоят перед ресторацией Эллиота…

— Что это? — вздрогнула Фейт.

На месте красивого двухэтажного здания находилось пепелище. Ресторация была частично разрушена. Две стены отсутствовали, крыша обрушилась на нижние этажи. Вместо крыльца одни обломки. Повсюду пепел. Здесь пахло, как в лесу после побоища. Костром и раскаленным металлом. На снегу красовались кровавые пятна. Даже вереница бумажных фонариков на противоположных домах потухла.

Этери решила, что Элфи ошибся. Нет, не так. Онанадеялась, что он совершил ошибку. Потому что если перед ними находился “Звёздный путь”, значит…

— Клеми!

Иэн обнажил меч, сорвался с места и бросился внутрь. Этери понеслась следом. Нет, нет, нет. Только не они.

Мама, Эллиот, малышка Тина…

Глаза Этери остекленели. Она едва не провалилась, случайно наступив на обгоревший участок пола. От прежней ресторации мало что осталось. Лестница, ведущая на второй этаж, валялась обломками недалеко от кухни. Стены, что смогли пережить огонь покрылись черной сажей. Большая часть мебели превратилась в пепел. Люстра, в которой так красиво зажигали свечи, валялась посреди зала. Металл потемнел, а свечи стали расплавленным воском.

Этери закрыла дрожащими руками рот, чтобы подавить крик. Она не могла ничего сделать. Грудную клетку сжало чувство страха и безысходности. Иэн Кадоган стоял посреди того, что осталось от ресторации. Меч выпал из его руки и, должно быть, громко ударился о пол. Но Этери не слышала звука. Она ничего уже не слышала.

Когда мужчина медленно развернулся, они встретились взглядами. На бледных щеках всадника были видны прозрачные дорожки слез. Он что-то сказал. В ушах Этери стоял неприятный звон, и ей пришлось читать по губам.

“Моя дочь”.

В тот же момент к ним подбежали остальные. Кевин, Фейт и Элфи. Не хватало только Авалоны. Элфи быстро оценил обстановку. Его губы безостановочно шевелились. Этери не понимала его. Она не могла отвести глаз от Иэна. И он тоже смотрел только на нее.

Элфи раздраженно что-то рявкнул, подошел к Этери и, взяв ее за плечи, хорошенько встряхнул. Это было больно. Хватка альва всегда оставляла на коже синяки. Но, как ни странно, его варварские методы помогли. Звуки начали возвращаться.

— … вечно вы, смертные, любите драматизировать, — услышала она окончание его фразы. — Придите в себя! Оба!

Кевин пытался привести в чувство Иэна, использовав почти такой же способ. Он ему с размаху врезал. Фейт закричала на Кевина. Всадник отмахнулся от нее.

— Видишь? Ему уже лучше.

Иэн и правда словно пришел в себя и был в шаге от того, чтобы ударить приятеля в ответ.

— Что здесь могло произойти? — обхватив себя за плечи, спросила Фейт.

— Ясно, как день, — фыркнул Кевин. — До Фонзи дошло, что Авалона не могла прийти одна, и начал искать нас всех. Только как он вышел на Эллиота…

— Он уже был здесь, — хрипло прошептала Этери. Руки у нее до сих пор тряслись. — Фонзи нашел меня и думал, что найдет Авалону. Он нашел бы, не сомневайтесь, но… мы поговорили, и он ушел.

— Ну конечно. Встретив нашу воительницу на балу, он понял, что таких фееричных совпадений не бывает, — сделал вывод Элфи. — И явился сюда мстить. И ей, и тебе, и вам.

— Только нас здесь не было, — со стоном отчаяния сказала Этери.

— Я убью его.

Все повернулись к Иэну.

— Если он хоть пальцем коснулся моего ребенка, я сдеру с него шкуру и заставлю молить о пощаде.

В глубине зрачков Элфи вспыхнули искорки пламени.

— Благородный рыцарь может быть кровожадным малым! — воскликнул он. — Чудеса, да и только.

— Элфи, — сказала Фейт. — Не провоцируй его.

Альв недовольно поморщился.

— Не указывай, что мне делать, дорогуша. Тем более, что теперь младший Кадоган готов идти в бой. Месть за дочь и отца. Что может быть драматичнее?

Этери не могла больше этого вынести. Она вылетела во двор и часто задышала. Ей казалось, что все внутренности так и просятся наружу. Перед глазами плыло. Холодными пальцами Этери сжала браслет, подаренный Эллиотом. Может быть, в этот раз все будет проще? Она позовет и Эллиот явится на ее зов вместе с Лилит и Тиной.

— Вам помочь? — прозвучал рядом женский голос с приятным мелодичным акцентом.

Девушка подняла голову. Перед ней стоял не Эллиот, а красивая и очень высокая женщина. Незнакомка не потрудилась одеться должным образом по погоде. На ней было длинное черное платье, обтягивающее все изгибы тела, с глубоким декольте. На плечи наброшен темно-зеленый плащ, расшитый по подолу и рукавам знакомой вязью из сухих веточек и листьев. У женщины был узкий разрез глаз, миловидные черты лица и тонкие алые губы. Темные прямые волосы спадали на спину, а передние пряди закреплены сзади гребнем. Она держалась небрежно. Словно вопрос был задан скорее из вежливости. Этери сомневалась, что она захочет им помогать.

— Вас зовут Этери, — утвердительно произнесла она. — Я Маори. Идите за мной.

Она развернулась, не сомневаясь, что Этери последует за ней. Но девушка стояла на месте.

— Куда? — спросила она, когда Маори посмотрела на нее через плечо.

— Тайна, — ответила женщина, но, заметив на лице Этери непонимание, исправилась. — Вы могли проходить мимо моих витрин. Тайна — название… моего заведения.

— Это кто? — к ней неслышно приблизился Иэн. На его лице разрастался фиолетовый синяк. Кевин потирал щеку, бросая обиженные взгляды на друга. Все же он получил в ответ. Фейт взволнованно заламывала руки, а Элфи насмешливо смотрел на незнакомку.

Он то и вышел вперед, расцеловав женщину в обе щеки.

— Маори, ягодка моя ненаглядная, ты выглядишь просто изумительно, — альв игриво подмигнул ей.

— До вас, господин, мне далеко. Мои девочки давно ждут вашего визита.

Рот Кевин слегка приоткрылся.

— Господин? — с отвращением воскликнул он.

— Девочки? — шарахнулась в сторону Фейт.

— Еще и хозяйки борделя нам тут не хватало, — угрюмо пробормотал Иэн. Услышала его только Этери.

— Каким ветром тебя сюда принесло? — спросил Элфи, предлагая ей руку. Восклицания всадников он решительно игнорировал.

— Я ездила по делам в город, и Эллиот Моро попросил наведаться к своему бывшему дому. На тот случай, если явится его родственница с друзьями.

Маори и Элфи синхронно повернули голову в их сторону.

— Не знала, что у Эллиота есть племянница, — произнесла она, глядя на Этери сквозь полуопущенные ресницы.

— Подождите! — мотнул головой Кевин. — То есть Эллиот жив? И все остальные…

— О, — удивленно моргнула Маори. — Я не сказала? Им всем удалось спастись от гнева хьенда.

— О боги, — прошептал Иэн и пошатнулся. Кевин поймал его за плечо, не давая упасть.

Этери была готова позорно разрыдаться. Таким огромным было облегчение. Она судорожно вздохнула, посмотрела на Маори и сказала:

— Ведите.

Худшие опасения Этери подтвердились. Маори владела одним из самых престижных борделей на улице Ядовитых Клыков. Девушка вспомнила, как впервые шла здесь в компании Элфи, и увидела стеклянную витрину, на прилавке которой танцевали полураздетые девушки. Все довольно прилично, если это слово уместно в общем контрасте. Дамы были в открытых разноцветных платьях, отделанных перьями, жемчугом и шелком, и полупрозрачных туфельках. В руках они держали веера, которыми помогали себе в танце. Девушки игриво помахали им пальчиками. Кевин отвернулся. Этери заметила, как заалели его щеки. Иэн проигнорировал, не сводя глаз с узкой дверцы. А Элфи широко улыбнулся и послал танцовщицам воздушный поцелуй.

— Где Авалона?

Этери догнала альва и дернула его за рукав, требуя немедленного ответа. Они приближались к месту назначения.

— В городе, — сказал он, не сводя глаз с витрины.

— Твое заклинание опять не сработало нормально? — язвительно прошипела Этери. И встала так, чтобы закрыть ему обзор на полуголых девушек.

— Все сработало, — обиделся он. — Просто твоя дорогая Авалона попросила меня перенести ее в другое место.

— Куда?

— Прости, она мне не докладывает.

Все это было более чем странно. Этери могла выведать у Элфи правду. Только она могла заставить его говорить с ней честно, но не стала. Если Авалона сознательно что-то решила, ее никоим образом не остановить. В этом они похожи.

Не успели они приблизиться к главному входу, как на улицу выскочила маленькая девочка в ярком красном платьице и распущенными светлыми волосами.

— Папочка! — во все горло крикнула Клементина и понеслась к Иэну.

Мужчина упал на колени и крепко обнял дочь. Его плечи дрожали. Настолько сильно он боялся за жизнь Тины. Фейт сама чуть не разрыдалась, а Кевин просто улыбнулся. Все были рады видеть Клементину живой и здоровой.

— Как трогательно, — хмыкнул Элфи.

Иэн долго ее не отпускал. Даже когда девочка стала вырываться. Он кое-как разжал руки, и Тина побежала к Этери, обняв ее своими маленькими ручками. Девушка замерла. Для нее все еще была непривычна нежность, которую проявляла к ней Тина. В конце концов, Этери взяла малышку на руки и заглянула в ее глаза. Клеми была копией отца и лишь в глазах ее сквозила не тьма, а чистое летнее небо. Она не была родной дочерью Иэна Кадогана. Более того, Тина — последний фомор. Опасное существо, ведь в свое время фоморы стали причиной гибели людей.

Но… Как может девочка, настолько похожая на мужчину, которого Этери любит, быть чудовищем. Тина просто ребенок. Умный не по годам и с необычными способностями, но все же ребенок.

Этери погладила малышку по голове и заметила на ее шее подаренный кулон.

— Я его не снимаю! — гордо произнесла Тина.

— Умница, — рассмеялась Этери.

Иэн, если и замечал, что у Тины появилось новое украшение, ничего не говорил. И сейчас молчал. Просто наблюдал за ними.

— Тетя Тери, почему так долго!? — кипя от возмущения, спросила девочка.

— Мы очень спешили, — заверила ее Этери.

— Долго! — повторила она. — Поиграй со мной! Тогда я не обижусь, — улыбнулась Тина, довольная своим маленьким шантажом.

— Клементина, — строго одернул ее Иэн. Но его глаза смеялись.

— А с братиком, Клеми не хочет поиграть? — наклонился к девочке Кевин. Он состроил ей рожицу, и Тина рассмеялась.

— С братиком скучно!

— В самое сердце, — Кевин схватился за сердце, сделав вид, что падает в обморок.

Фейт пихнула его локтем в бок, и тот мигом пришел в себя.

— Я обязательно с тобой поиграю, — заверила ее Этери. — Только сейчас мне нужно поговорить с Эллиотом.

— О! Дядюшка в кабинете. Просил говорить всем, что его нет.

Элфи расхохотался.

— Опять он со своим дядюшкой, — закатила глаза Этери.

Она опустила Клементину и попросила Маори проводить ее к “дядюшке”. Женщина бросила тоскливый взгляд в сторону Элфи (альв как раз издевался над Кевином) и махнула рукой, призывая следовать за ней.

За порогом “Тайны” обнаружился длинный коридор. Стены были выкрашены в винный цвет. Этери шла за Маори, стараясь не придавать значения картинам на стенах, изображающих женщин и мужчин во всевозможных позах.

“Великая Создательница! Это же надо так изогнуться!”, — заговорил в ее голове Калеб.

— Не подглядывай, — пожурила его Этери.

— Что? — Маори повернулась к ней, вопросительно выгнув бровь.

— Ничего, — улыбнулась она, ругая излишне любопытного Калеба.

Коридор заканчивался свисающими с потолка нежными лоскутами ткани. Пройдя через них, они оказались в шикарной комнате отдыха. Дамы негромко разговаривали, потягивая вино из высоких ажурных бокалов. Некоторые устроились за квадратным столиком и были увлечены игрой.

Но как только в помещении появилась Маори, девушки подскочили, присели в книксенах и в один голос произнесли:

— Прекрасной ночи, госпожа.

Маори повелительно кивнула им.

— Отдыхайте, птички мои, — и девушки моментально расслабились.

Этери огляделась и заметила в углу неширокую лестницу. Она уже направилась к ней, как вдруг Маори схватила ее за локоть и повела дальше по коридору.

— Я совершенно не против, если ты хочешь остаться у меня, дорогая. Но не нужно мешать расслабляться моим клиентам.

Щеки Этери обжег румянец.

— Я не хотела…

— Как же. Сделаем вид, что ты просто ошиблась, — усмехнулась женщина.

Этери запылала от негодования. Она ведь действительно ошиблась. Думала, что кабинет хозяйки “Тайны” находиться на втором этаже, так же, как и в ресторации Эллиота. Пришлось плотно сжать губы, чтобы не разразиться руганью. Подобный тон будет здесь не к месту.

Дойдя до конца полутемного коридора, Маори остановилась напротив массивной двери, постучалась, а затем пропустила Этери внутрь. Девушка благодарно кивнула хозяйке. Та отмахнулась и заспешила прочь. Скорее всего, в объятия ненаглядного альва.

Вопреки самым худшим ожиданиям, кабинет хозяйки борделя оказался не таким плохим. В небольшом помещении было все, что нужно для работы и короткого отдыха. Рабочий стол с выдвижными ящиками, удобное кресло, обитое кожей, шкафы, заполненные документацией и прочей рутиной, и уютно оборудованный широкий подоконник. На нем можно было сидеть с чашкой чая и смотреть, как снуют по улице усталые люди.

Эллиот Моро сидел в угловом кресле. Перед ним на столике стояла полупустая бутылка бренди. Даже потеряв ресторацию, мужчина сохранил прежнюю элегантность. Он был одет в синюю рубашку с узкими рукавами, светлый жилет, верхние пуговицы которого были небрежно расстегнуты, и прямые черные брюки. Эллиот вертел в пальцах пустой стакан, а потом застыл и оторвался от созерцания стекла, посмотрев прямо на Этери.

Бокал выпал из его пальцев и разбился.

— Этери.

Мужчина встал. Сделал несколько несмелых шагов, а потом махнул рукой на осторожность, быстро преодолел разделяющее их расстояние и обнял ее.

Странное чувство. От него исходил пьянящий аромат терпкого алкоголя и шоколадного одеколона. Этери уткнулась носом в его шею. Действия Эллиота были еще более неожиданные, чем радостные объятия Тины. Но в теплых руках Моро Этери почувствовала себя спокойно. Сердце приобрело размеренный темп и больше не сжималось от страха.

Он был жив. А если жив Эллиот, значит, с мамой ничего страшного не случилось, так ведь?

— С тобой все хорошо? — Эллиот отстранился, оглядывая ее с ног до головы. — Ничего не болит? Нигде не поранилась?

Этери издала нервный смешок.

— Все в порядке, дядюшка Эллиот, — ухмыльнулась она.

Эллиот улыбнулся. Усадил ее в кресло за рабочим столом, запретив приближаться к разлетевшемуся по полу битому стеклу. Сам мужчина подпирал стенку напротив письменного стола.

— Я боялся, что, увидев разрушенную ресторацию, вы придете к неправильным выводам… — начал он.

— Так и было, — перебила Этери. — А потом появилась Маори. У тебя интересные знакомые.

— Мы с Мао начинали в одно время, — махнул рукой Эллиот. — Теперь я ей должен.

Он поморщился. Этери сцедила смешок в кулак. Она и не осознавала, насколько соскучилась по нему и Лилит. Сердце пронзила тонкая игла тоски.

— Что произошло после нашего отъезда?

— Да ничего, — вздохнул мужчина. Он засунул руки в карманы. — А вот утром следующего дня ресторацию окружили всадники культа Пресвятой Морриган с Фонзи Баррадом во главе. Он снова искал вас, но в этот раз не стал церемониться. Если бы не Хагалаз Кадоган… мы бы не выбрались оттуда живыми.

— Хагалаз вас вытащил? — спросила Этери, от удивления приоткрыв рот.

— Ну, как нас, — усмехнулся Эллиот. — Скорее себя и Тину. Я просто увязался следом.

— А мама? — голос Этери был тверд, но в нем послышались озабоченные нотки. — Где она?

— Лилит.

Это имя повисло между ними напряженным молчанием. Эллиот отвернулся, но Этери заметила тень легкой грусти, что залегла под его глазами. Он тяжело вздохнул, открыл верхний ящик стола и достал свернутый в трубочку пергамент. Он был перевязан лентой. Алой. Несколько секунд Эллиот вертел в пальцах потемневшую по краям бумагу, а потом протянул ее Этери.

Ее пальцы коснулись шершавой поверхности бумаги и задели алый шелк.

— Что это? — Этери не спешила его разворачивать.

Эллиот облокотился на край стола и, сложив руки на груди, объяснил:

— Письмо. Когда-то ты спросила Лилит, где ее настоящий дом. Она написала свой ответ.

Этери с опаской стянула алую ленту. Развернула лист и вчиталась в строчки, написанные твердой рукой матери.

“Меня зовут Лилит. Просто Лилит, без каких-либо приставок или титулов. Однажды моя взрослая дочь спросила: “Где твой настоящий дом, мама?”. И с тех пор я не могу перестать думать об этом. Где мой дом? Как мне почувствовать себя на своем месте? Я сбежала из Ареморики, испугавшись реакции отца на свою раннюю беременность. Моя вина в том, что боялась я вовсе не за жизнь дочери, а за собственную жизнь. Это мой грех, который я несу.

Но сейчас все изменилось. Ко мне вернулись воспоминания о прошлой жизни. И вместе с ними пришла сила. Я перестала бояться за себя, но страх все равно не исчез. Теперь я боюсь за нее. За свою единственную путеводную звезду. Никто другой не смог разогнать в моей душе мрак так, как это сделала она. Ареморика опасна. В этом мире не существует правил и я была готова умереть сотни раз, когда думала, сколько опасностей ей придется пережить.

Я не учла, что сила досталась не только мне. Она сильнее. В ее жилах течет огненная кровь Дизаровых. Кровь моей матери и моя кровь. Я верю в нее.

Верю в тебя.

Моя путеводная звездочка, ты справишься. А я отступлю.

С любовью, твоя мама”.

Рука Этери, сжимающая письмо, медленно опустилась вниз. Ее губы дрожали и почему-то были солеными. Она сглотнула ком в горле. Лилит сделала это. Она ушла на ту сторону. К Джону. Этери хотела этого, но почему… Почему она чувствует себя так одиноко и потерянно?

Эллиот обнял ее за плечи. Этери плакала беззвучно. Слезы катились по щекам. Она чувствовала их вкус и вкус подгорелого печенья. Лилит сложно назвать хорошей мамой. Эта женщина была холодной, отстраненной и строгой. Но она все равно находила время, чтобы приготовить Этери ее любимый ланч в школу. Она сама зашивала порвавшиеся о корягу рукавицы и принесла ей однажды целую коробку леденцов. Почему Этери забыла об этом? Обиды не стоили утраченных воспоминаний.

Лилит Фэрнсби почти не улыбалась. Ее всю жизнь мучили мигрени из-за утраченных воспоминаний. Но она все равно нашла свое счастье и смогла полюбить Этери.

Лилит любила ее.

Слезы высохли, а вкус горечи никуда не делся. Этери пронесет его сквозь года. Она будет скучать по матери. Так лучше, пыталась убедить себя девушка. В руках Эллиота она постепенно успокаивалась, пытаясь заглушить аромат гари чем-то вроде шоколадного одеколона.

— Она написала на пергаменте все, что с ней происходило за годы жизни в Ареморике, — тихо сказал Эллиот, прижимая к себе Этери. — И вернулась. Лилит нашла свой дом и больше никогда не будет чувствовать себя чужой.

Это она была Чужестранкой, подумалось Этери. Отвергнутая Ареморикой и не принятая той стороной.

Этери отстранилась и, глядя на Эллиота, мрачно пригрозила:

— Ты ничего не видел.

Мужчина рассмеялся и кивнул.

— Кстати, — сказал он и, как фокусник, изъял из рукава белый конверт. — Тебе тут на днях пришло еще одно письмецо.

Этери с обреченным стоном откинулась на жесткую спинку кресла.

— Хватит с меня дурных новостей, — проворчала она.

— Думаю, эта новость тебя обрадует, — улыбнулся уголками губ Эллиот, протягивая письмо.