Чавивафа

Часть 6 Гроза над Гувумангой. Глава 5. Под дружное мычание

Над саванной поднимались огромные облака пыли, стелились величественными горячими знаменами, переливавшимися оттенками оранжевого и желтого, трепетавшими под порывами свирепого ветра, не знавшего тут преград, сухого, без всяких влажных тормозящих туч. По всем дорогам и просто по равнинам шли на северо-восток тысячи и тысячи всадников, табуны лошадей, обозы из сотен телег. Далекое, перемешанное в один сплошной гул, ржание коней, блеяние скота, крики и говор кочевников, звон боевых труб, ровно ложилось звуковым фоном на этот день вместе с топотом тысяч и тысяч копыт. Отряды аинанских ханов двинулись в поход на Гувумангу. Бои на границе шли уже две недели. Конница неплоха против имперских пулеметов и картечи при условии что конницы много. У аинанцев как раз было немерено. Пока одни отряды сковывали боями приграничные полки противника, другие прорывались между ними — многие уже прошли на триста километров вглубь Империи. И вслед за ними шли и шли вперед еще массы войск.

Тембез смотрел в окно на это пыльное воплощение стихийной мощи Мотогорофы, способной в своем раскаленном горниле выплавить из отсталых и диких племен вполне серьезные беды для развитых окрестных цивилизованных народов. Перевел взгляд на вошедшего в холл отеля и севшего рядом за столик Матакву, подвинув ему чашечку кофе и круассанчик:

— Мои мальчишки пастушки видели на точке Шауку. Осматривала перекресток. Докопалась таки. Надо наше дело переносить или отменять.

— Не можем. Нельзя, — Матаква глянул сурово и обреченно на старика, — Это наш долг. Мы должны довести наше дело до конца. Иначе все было зря.

Весело гомоня в холл вломились десяток молодцов из бывшей гвардии Ненофаида, из тех, что выжили и примкнули к новым ханам. Сверкая начищенными кирасами и золочеными стальными шлемами, громыхая тяжелыми бахилами, звеня шпорами и свежими молодыми голосами двинулись занимать этаж, наверное готовя ночлег для начальства. Хохотали с продавцом всякой снеди, набивая себе баулы лепехами. Тембез всегда недолюбливал всех этих вояк — наглых, хабалистых и гонористых. Всегда были неприятны эти бычьи морды с нарочито тупыми базарами и шутками. Эти упоенные силой глаза, как окна в их простые примитивные души. Но сейчас вся эта говядина ехала к бойне — под дружеское ржание, под бодрое мычание. Старику было больно сейчас видеть эти глаза, как у телят на забое. Им осталось жить не больше месяца. Купец знал, что все эти парни не вернутся, им выпустят кишки на просторах Махалигизы. Его передернуло от этого знания. Хотя ему всегда было жалко смотреть на забой скота, на слезы ягнят. Но мясо ел с удовольствием. А на этом набеге Золотая Гильдия уж пожрет так пожрет. И Тембез не откажется от доли. Опять же у бычка нет выбора, а у этих дебилят выбор есть. Наверное…

— Мои шпионы видели не раз, как Шаука приезжала на базу пришельцев и в полк Имары, — Матаква смотрел в окно как по улице пронеслись на бешеных черных конях грохоча копытами по мостовой конные лучники из дальних кочевий, — Сомневаться в их намерениях оснований нет. Пришельцы подойдут к нам с юга и станут давить на север. А там встретят солдаты Имары, скорее всего уланы. Сотня, наверное, больше он сейчас выделить не сможет, да и не захочет, он знает, что нас мало.

Матаква прицениваясь смотрел как за окном медленно по улице идут на рысях обычные степняки с копьями:

— Предложу им подзаработать, отлучиться недалеко на ночь от своего стада. Сотни хватит. Ударят по уланам. Ночь, лес, внезапность… Победить не победят, но игру им испортят. А сам пришельцев встречу. Постреляем немножко. На пять минут хоть задержу.

— Босс! За чем тебе самому? Могут поймать, отдадут Имаре, тот запытает до смерти.

— Придется. Я знал, на что шел и зачем, — Матаква уперся локтями в стол, кулаками в скулы, — Наше дело нужно доделать. Это для Справедливости. И для Свободы. Я готов заплатить. Хорошая сделка.

— Прости, Босс, — Тембез внимательно смотрел в железные глаза решившегося на последний шаг мужчины, — Я тебе не врал никогда и не буду. Я не готов. Я хочу жить.

— Значит, такое у тебя и будет задание. Выжить. И вывести оттуда живыми Четырех. Есть идеи как?

— Пусть степняки ударят по уланам с восточного фланга, — Тембез, сузив глазки, прикидывал план, — дадут нам щелочку на северо-восток хоть на пять минут. Там есть тропа, по ней с километр через лес пройдем. На опушке спрячу пару джипов поновей да пошустрей. Дадим по газам, даже если увидят, не догонят. 50 км до поселка пройдем за полчаса. Там встанем у отеля. Четверо зайдут и выйдут через черный ход во двор. Их будут ждать четыре машинки попроще с водителями. Дальше им лучше знать куда ехать.

Босс согласно кивнул, встали из-за стола и обнялись. Ушел сразу, Тембез подождал пятнадцать минут. Смотрел в окно на загаженные лошадьми камни мостовой, чувствовал еще горячие крепкие объятия Матаквы и его дыхание. Странно, ведь он тоже купец, думал советник Золотой Гильдии. Должен знать о силе времени, о том как растут плоды. Терпение, знание и время все перевернут. Хочет улучшить жизнь каким-то колдовством, самопожертвованием, насилием, хочет все и сразу. Надеется что-то купить у Смерти.

Тембез ехал вечером в сторону точки, радовался, что пыль улеглась и открыла вид на нежно трогательный розовый закат, заливавший душу мечтами и надеждами. Двадцать лет назад в этих краях были голод, нищета, эпидемии. Потом в Млезичангу пришла с купцами торговля, и уже через десять лет эту глушь было не узнать. Появились поселки с каменными домами, народ перестал дохнуть от голода и простейших болячек. А сейчас по дорогам катят джипы, у многих телефоны, даже нищие одеты и сыты. Двадцать лет усилий и ума, терпения и благих намерений. И реальные улучшения. Торговля, хорошие дороги и дешевый кредит — вот светлые боги этого мира. А все это самопожертвование и героизм — фуфло. Только горе и разочарование, кровь и страдания…

… Оставив на опушке машины с водилами, хорошо спрятанными под ветвями и лианами, двинулся не спеша по еле заметной в ночи тропе, тихонько протискиваясь через заросли, перешагивая ямы. Остановился в полсотне метров от перекрестка, глядя оттуда на ритуал. Четверо в фиолетовых мантиях воздели руки к небу, светясь в бледных лучах Луны, и выли нараспев. Прохладный мокрый ветер донес до ушей Тембеза их унылый голос, дернув по нервам, прогнав мурашки по телу. Вытаращив глаза он увидел среди деревьев и на дороге множество теней. Крепкие плечистые мужики в рогатых шлемах, в наброшенных на плечи шкурах неизвестных зверей, с длинными прямыми мечами стояли тут и там, напряженно следя из-под косматых бровей за Четырьмя. Откуда-то шел странный звук, параллельный песне магов — ревели боевые рога, гулко бил барабан, звенела сталь, шумело море, вопили птицы.

Слева раздались вдалеке выстрелы, Тембез вздрогнул, потеряв из виду мир теней, сосредоточившись на том, который здесь. Вслед за несколькими ружейными хлопками громко и длинно забормотал тяжелый пулемет, затрещали автоматы пришельцев. Справа в сотнях метров залязгала сталь, послышались вопли и ругань, топот копыт, треск ветвей. Колдуны невозмутимо продолжали ныть, а лес на севере жил свирепой возней жаркого внезапного боя. Ржали лошади, мелькали факелы, орали командиры.

Наконец, некроманты вылили свое ведро, причитая и скуля. Поклонились и застыли озираясь. Тембез мигнул им фонариком. Они резво не смотря на длинные свои мантии побежали к нему. Купец помахивая ладошкой, чтоб не отставали ломанулся первым вперед, сшибая длинным ножом с дороги ветки и листву. Бежали быстро как могли, запинаясь на рытвинах и корнях, распугивая ногами что-то живое внизу. Тембез смотрел под ноги и вперед, страшась потерять тропу, большими своими ушами слушая звуки боя справа и слева. Вдруг поверх всего ясно и четко увидел вокруг себя высокие квадратные дома с прямыми рядами окон, свинцовый пруд, улочки с фонарями и скамейками, где были странно одетые незнакомцы, говорившие на непонятном языке. Кто-то прямо у него в башке что-то думал про «логины», «пароли» и «айпишник». Кто-то вдруг указал на него пальцем, назвав предателем, который ведет к засаде. Потом басистый мужик ответил, что все ОК, это хорошо, дайте ему сделать.

Не зная как вытрясти все это из себя, Тембез на бегу мотал головой, увидел, что споткнулся и упал один из магов. Присел рядом с ним — тот сжав челюсти искрил глазами — подвернул ногу. Старик, стеная взвалил колдуна себе на плечи, подгоняя криком остальных погнал дальше, туда где сквозь листву уже мелькала сталь лунного неба.

Вверху застрекотал вертолет. Наконец впятером вывалились из леса — прямо в луч прожектора, которым шарил сверху пришелец. Впереди метрах в трехстах светили фары — ехал на встречу броневик миротворцев. Тембез тащил колдунов к машинам, которые уже ждали заведенные водителями, подмигивая габаритами, готовые газовать. Оставалось с десяток шагов, когда прямо в уши гаркнули «Стоять!» Со всех сторон затопали копыта, грохнули несколько выстрелов в воздух. Из темноты вынырнули верхом красные мундиры драгун. Счастливый Тембез упал лицом в грязь, блаженно улыбаясь. Сильные руки подняли его рывком на ноги — он увидел, как оглушенных и связанных магов мешками перекидывали через седла. Ему факелом в лицо светила дивная красавица чавимаса, спрашивая, что он тут делает в ночь полночь.

— Хотел червей накопать, на рыбалку завтра утром, — ответил условленные слова Тембез.

Ведьма кивнула на него драгунам, ему подвели коня, помогли сесть в седло. Вертолет продолжал кружить, подсвечивая сцену тугим красноватым лучом. Два броневика пришельцев стояли светили фарами в сотне метров не вмешиваясь. На всякий случай перед ними в цепь строился взвод драгун с ружьями наизготовку. Полсотни других с прокурорскими следаками ушли в лес собирать трупы и доказательства. Звонко хохочущая Чавимаса легко взлетела в седло, гарцуя красуясь рядом с целым полковником, и колонна с задержанными в нервном свете факелов под яростное фырканье лошадок бодро поскакала по сухой земле прочь в сторону границы Гувуманги.