Чавивафа

Часть 7 Красная Матока. Глава 8. Небесный Огонь

Равнина внизу взрывалась тучами пыли и бисером мелких вспышек. В мутных пятнах исчезали сотни и эскадроны всадников, остальные мчались во весь опор в разные стороны, но настигались новыми залпами

— Минометы, возьмите еще километр к северу! — Написал в боевой чат Бьянчи, переводя взгляд то на монитор, где была вся схема боя в реальном времени, то в окно вертолета, где все тонуло в пыли и в дыму.

Ствольные минометы, стоявшие за боевыми порядками мотопехоты, все пятнадцать, что были сегодня в распоряжении майора, бахали часто и метко, наводимые с вертушек разведки. Кассеты летели шесть километров до нужной точки и там лопались, рассыпая по 24 осколочно-фугасные мины, давая площадь сплошного поражения живой силы размером со школьный стадион. От монитора дико болели уже глаза и Бьянчи отворачивался в окно, силясь в море пыли и огня внизу рассмотреть движение вражеской конницы. Ныла задница и все тело — комбат уже седьмые сутки почти не спит и почти не вылазит из кресла вертушки. Кончается керосин в одном легком разведвертолете, пересаживается на другой — это уже третья боевая операция на этой неделе, хорошо, что вроде последняя.

Попросил пилотов спуститься пониже, с полкилометра оглядывал поле боя. Разрывы сотен мин сплошным огневым валом толкали обезумевшие стада кочевников на запад, свернуть влево-вправо степнякам мешали заградогни гаубиц, отмечавших границы коридора вспышками поярче, чем у мин, и черными грибами дыма. Так минометчики гнали аинанцев туда, где их ждали два батальона, выстроенные углом назад, это был капкан. Отряд кочевников, около пяти тысяч сабель сегодня должен быть уничтожен на этой плоской как арена равнине на западе Млезичанги.

Майор боролся со сном и усталым тупняком — это был уже третий отряд, истребляемый его группировкой на этой неделе. Генерал Дитрих, командир корпуса миротворцев на Волопасе, прибывший в Мжангву с подкреплениями и принявший командование всеми силами на Иксе, которых тут стало больше восьми тысяч человек, сформировал два ударных кулака примерно размером с бригаду каждый. Бригаду «Восток» укомплектовал на базе батальона «Восток», батальона из Нироба и батальона с Аполлона. Комбригом назначил Бьянчи, как «местного». Это полковничья должность, звание оформят потом, в случае успеха операции. А там, обещал генерал, Бьянчи сможет возглавить ту бригаду, что прибыла со Стрельца и сражается сейчас на севере. Вместе с ней потом улететь «домой» на нижние системы Стрельца уже полковником.

Шквал разрывов внизу двигался по плану, оставляя на перепаханной и обожженной красной земле сотни развороченных трупов лошадей и всадников. Табуны аинанских воинов, так счастливо вернувшихся из удачного рейда по Махалигизе, неслись вскачь куда надо, мечтая о спасении, молясь своим богам на небесах. Но в небе сегодня был Бьянчи — усталый, грузный, с обвисшими щеками и потным лицом, с монитором на железном откидном столике, с электрочайничком на полу у ног. Он двигал мышкой по экрану, лишая их там внизу малейших шансов дожить до вечера, стучал толстыми пальцами по клаве, печатая приказы, каждый из которых был смертным приговором для метавшихся толп под ним на красных песках Мотогорофы.

Наконец огненные тиски запихнули конные массы млезичанцев в проход между двумя возвышенностями, майор дал команду «Вперед!», и на холмы выкатились двадцать танков и сотня БТРов и БМП. Танки вспороли толпы всадников прямой наводкой сверкнувшими на солнце выстрелами из тяжелых своих орудий, бронетранспортеры помчались вниз, расстреливая аинанцев длинными очередями из пулеметов и скорострельных пушек. Там был реально ад и настоящее царство смерти и безнадежности. Долина между холмами была бойней, среди разрывов и трассеров в безумии метались тысячи затравленных человек и коней, не имея никакой возможности сопротивляться своим палачам, укрытым броней.

Бьянчи силился сосредоточиться на деле, думать и принимать решения сухо и холодно, не отвлекаясь на нытье спины и плеч, на болевшие слезившиеся от бессонницы глаза. Дитрих поставил жесткие рамки по времени. Каждой бригаде сутки на разведку вражеского отряда, планирование операции и марш к месту, потом сутки на удар, потом сразу охотиться за очередным отрядом. Бойцы фактически жили и спали семь дней под броней, не снимая средств защиты. От степняцких сабель и стрел потерь не было, но от тепловых ударов и просто от усталости уже госпитализированы шестьдесят человек. «Север» и «Восток» били отряды по очереди, через день, чтобы Мжангва могла каждого поддержать всей своей авиацией. Получалось, что вертушки были вообще постоянно в небе. Пилотов во время коротких стоянок-дозаправок вынимали из кабин врачи, укладывали рядом с машинами на носилки, обкалывая капельницами для бодрости.

Между холмами утихла стрельба, улеглась пыль показав взору Бьянчи почти полтора километра долины сплошь устланной рублеными трупами и изрытой воронками от танковых снарядов. Само собой, сотни БТРов для такого фронта и такой толпы было маловато, но майор сознательно не хотел вытаскивать из-под брони пехоту, соглашаясь, что останутся бреши. Через эти щели вырвались и мчались прочь кто куда мелкие группы всадников, оставляя за собой безжалостный пыльный след как целеуказатель. Бьянчи тиснул в чат вертолетчикам «Заканчивать». Десять вертушек огневой поддержки, ждавшие этой минуты, хищно наклонив к земле круглые сиявшие стеклом и металлом носы, крутя винтами, на высоте метров двести пошли вдогон за этими кавалькадами самых живучих. Опорожняя блоки с НУРСами, накрывали стайки всадников тучами дыма, пыли и огня, разворачивались по кругу и добивали уцелевших из пулеметов. Последних Смерть настигла уже почти в двух километрах от долины, уже почти совсем рядом со спасительным перелесочком, где можно было надеяться спрятаться. Но настигла, с шумом и воем налетев пачкой реактивных снарядов и перемешав с землей и камнями.

Танки и бэхи тем временем уже строились в колонны на марш домой, точней к базе «Восток».

— Задача выполнена, генерал, отряд в Млезичанге уничтожен. Потерь нет, — Написал Дитриху Бьянчи, откинувшись на спинку кресла, убрав глаза от окна и от монитора, уставившись в более-менее темный угол маленького салона вертушки, слушая телом вибрации корпуса машины, ушами гул моторов и винтов.

Завтра «Север» также разделает отряд квендов у границ с Западноморьем. Тогда получится, что миротворцы с 3-го по 10-е ноября уничтожили тридцать тысяч кочевников. Еще десять тысяч забили имперские войска на своей территории. Еще Аскеры разбили отряд в Аинанге. Теперь во всей полосе боевых действий остается только сорок тысяч всех этих квендов и мотогизов. И Главный Штаб Гувуманги уже завтра, 10-го, сможет снять с фронта восемь полков, чтобы отправить на подавление восстаний в Файдазаваде и Шварцбере, на поддержание порядка в Махалигизе. Если царские генералы не будут жевать сопли, то этих сил им хватит.

Майор чувствовал как вертолет разворачивается на восток, часа через полтора, будет на базе. Можно будет улечься на кровати у себя и выдрыхнуться. А потом пожрать как следует стряпни Шауки, которая после операции по поимке колдунов, прижилась в лагере, не желая пока возвращаться в охваченный боями Файдазавад. Ухаживает за майором, поет ему песни, играет с ним в картишки.

Бьянчи, засыпая, в кресле под мерный гул и тряс двигателя, против воли думал об истребленных кочевниках. Все-таки все это как-то не очень красиво… Хорошо быть офицером, миротворцем, пришельцем и носителем прогресса и цивилизации… Но в эти дни он себя чувствовал даже не палачом, а оператором скотобойной машины… Ведь миротворцы по идее должны нести здесь мир а не вот это все… Хотя, в Мотогорофе живут двадцать миллионов человек. Неплохо живут, и с каждым годом лучше. Работай, торгуй, расти детей, строй дом. Но вот нашлись двести тысяч, которым хочется войны и грабежа. Понятно, что подстрекали да науськивали интриганы. Но все равно каждый выбирал сам. И кто хотел аш невмоготу повоевать… вот сегодня и навоевался. И вообще, там в долине между холмами сегодня остались как раз те, кто жег усадьбу Дамумты. Уж точно никто не заставлял их убивать его вместе с женой и детьми.