Чавивафа

Часть 1 Несвежие трупы. Глава 9. Екунда

Кровь хлестала из глубокой ножевой раны в предплечье, в голове у макушки будто ходил кипяток, ноги подкашивались, Чечеманга еле стоял, вцепившись маленьким своим кулачком здоровой левой в обод колеса повозки, перед глазами все плыло по кругу, только черные ведьмины глаза, горели четко перед ним по центру. Кровь капала на колесо и на желтый песок яркими алыми пятнами. В ушах лился гул и ясный мелодичный, как колокольчик, голос колдуньи…

Пятнадцатилетним мальчишкой Чечеманга с друзьями сидел на опушке леса, у края саванны, на востоке Аинаньи, где родился и вырос. Смотрели на стадо бредущих на восток антилоп, на парившего в небе орла, на повозку, что неспешно катила по дороге на север. В те времена местные князья еще не набрали власти и силы, а орден аскеров еще только начинался. Разбойники чувствовали себя достаточно вольготно, чтоб нападать на кого ни попадя.

В повозке ехала дивно красивая ведьма в просторном пестром платье и красном платке на пышных черных кудрях с двумя мужчинами-проводниками. Настолько вольготно тут было бандитам, что не было нужды собираться в большие банды или вооружаться как следует. Ведьма не ахти какая добыча, но тоже могут оказаться в кармашках монетки, или хотя бы мешочки с каким-нибудь крученым дурманом.

Напали на повозку всего лишь трое верховых квендов с саблями. Окружили, перегородили дорогу, двое сцепились с проводниками у которых были мечи-тесаки. Третий сзади приближался к безоружной женщине. Черт его знает, что перемкнуло в голове у пацана. Друзья не успели опомниться, как он сиганул через плотные скрывавшие их кусты, выскочил к повозке и бросился на руку нападавшего, отведя сталь от ведьмы в сторону. Разбойник левой рукой ткнул ему ножом в грудь, Чечеманга машинально укрылся правой, схватив удар в предплечье. Эти отнятые у убийцы секунды спасли ведьме жизнь, подоспел один из ее мужиков, уже расправившийся со своим поединщиком, проткнул разбойнику брюхо своим тесаком. Так пали в траву всего трое квендов, нападение было отбито.

— Ты что, мальчик, на сталь бросился? — Ведьма смотрела на парня в упор, — Ты не думал, что можешь погибнуть?

— Вы очень красивая, — Чечеманга с трудом подбирал слова и формулировал мысль, — Нельзя чтоб Вас не стало. Красивое надо беречь.

— Сколько же тебе лет?

— Пятнадцать.

— Надо же. Тогда смотри мне в глаза, — Ведьма воткнула взгляд прямо и в упор, что-то бормоча, вынула из ящичка какой-то блестящий стержень, нажала на нем кнопочку и он за пять сек раскалился до красна, — Поспи.

Прижала стержень к его ране и он потерял сознание. В ушах истошно гудели какие-то осы и ветер в высокой буйно пахнущей сочной траве, в синем ярком небе проносились стаи белых птиц, солнце жарко целовало в лицо, а поверх всего лился звонким ручейком голос феи. От земли шел горячий влажный пар, по коже проливался прохладный свежий ветер… Очнулся Чечеманга на свежей постели в светлой комнате, как потом оказалось в Аинанге, столице Аинаньи, в лагере аскеров. Ведьма привезла его к ним, рекомендовав взять в Орден. На предплечье красовался шрам, но рука двигалась нормально и почти уже не болела. Так Чечеманга стал падаваном Красного Ордена…

… Оставив Шауку в Рембобуше, Чечеманга двинулся с отрядом в обратный путь. Не прошли и полсотни километров по Мотогорофе, как на телефон позвонил полковник и велел ждать машину, которая отвезет его в Екунду, мол с ним хотят поговорить начальники. Красный Орден насчитывал всего 20 тысяч человек, хотя и был при этом самой влиятельной военной и политической силой на тысячах клометрах Мотогорофы, Дунгизы и Мажимситы, где жили около сотни миллионов человек. Пять тысяч из них были молодые падаваны, проходившие подготовку в учебных лагерях. Пять тысяч аскеров служили в пяти полках, расставленных в разных важных районах, чаще всего усиливая охрану наиболее лояльных Ордену местных князей и царей. Пять тысяч мелкими группами оказывали платные услуги охраны мелким властителям, купцам, ученым, охотились на разбойников, берегли мосты, храмы, больницы и школы, выполняли разные деликатные поручения феодалов и купеческих гильдий, иногда втягиваясь в разборки на стороне тех, кого Орден считал «светлой стороной» в конфликтах. Около тысячи красных дервишей одиночками бродили пешком по дорогам, учили, лечили, советовали и гадали, заодно видя и слыша все, что творится и говорится, собирая сведения об обстановке на территориях.

Екунда — столица Ордена — закрытая от всех посторонних маленькая долина высоко в горах на границе Дунгизы и Аинамахали, в самом центре Восточного Нагорья, древней начальной земли гизов, у самой вершины горы Млимаскари. Здесь в замках из блестящего гладкого камня, красневшего в лучах Солнца, служили Верховные Аскеры, старейшины, маги и комиссары, решавшие что и когда делать воинам Ордена. Ну еще тут стоял полк, охранявший Замок, Храм Огня Хекалумото и долину Екунду. И отдельный Штурмовой Полк, где служили лучшие из лучших аскеров, который должен был в случае чего на машинах быстро выдвигаться туда, где горячо, и первым бросаться в бой против сил Тьмы, защищая Огонь и Красоту. Чечеманге довелось три года уже отслужить в этом полку. Там он дорос до сотника и был потом отправлен в Мажимситу командовать группой сопровождения ценных грузов.

Въезд в окруженную отвесными скалами Екунду был только один через узкое длинное ущелье, перегороженное воротами и увенчанное бастионом с пушками. Миновав бдительный караул, проверивший сканерами жетоны на груди Чечеманги и его бойцов, проехали двадцать километров по полям, где трудились крестьяне, кормившие замок, уткнулись в мощные каменные стены городка, прошли снова проверки, въехали на улицу, вдоль которой стены фабрик, производивших лучшие на континенте ружья, пушки, порох, мечи и прочее оружие. Уступами проехали вверх, достигнув новой стены, сливавшейся с отвесами скал. Закатились в контрольный бокс, прошли снова проверку, наконец заехав на площадь над которой высились колонны храма Хекалумото.

На балконе Замка Чечемангу ждал Полковник, отвечавший в Ордене за разведку и спецоперации. Курил трубку, смеясь добрыми карими большими цепкими глазами, беззаботно улыбался Солнцу взошедшему над Екундой, окрасившему стены в красное и бордовое.

— Ну как тебе ведьма, боец? Зацепила? Ноет небось в груди?

— Красивая, — Чечеманга покраснел, — Понравилась. Но я Аскер. Ничего нарушил.

— Что везли?

— Сейф с красным песком. Она его назвала Минералом.

— Происшествия?

— У самого Рембобуша наткнулись на следы черного ритуала с трупами и на разъезд драгун. Они нас обыскали. Видели песок. И в Аинанье, стали свидетелями нападения на купца, спасли его. Он набился к нам в попутчики и был очень внимателен, прятал в кармане брелок Советника Золотой Гильдии. Он тоже видел груз.

— Как тебе показалось, Шаука на кого-то кроме Царицы работает еще? Расскажет кому-то про Песок?

— Я не заметил за ней ничего.

— Сынок, если влюбился в нее, в этом нет ничего плохого. А врать Полковнику — это очень плохо.

— Да нет, не заметил ничего. Дозоров пришельцев она избегала тщательно. А с драгунами ей просто не повезло. Купцу ничего не говорила, он Песок увидел только, когда нас драгуны обыскивали. Но она скрытная и не болтливая. Может иметь тайны.

— Ладно. Хочешь ее увидеть снова?

— Хочу.

— Любовь это Огонь. Это самая сильная Магия в этом мире. Земля тысячами лет возводит горы запретов и ущелья преград. Вода веками прокапывает русла судеб. А Огонь в считанные мгновенья прожигает все на свой лад. Может, и пересекутся еще ваши дорожки. История с Красным Песком может быть длинная.

Полковник мечтательно улыбался, глядя прямо на Солнце:

— Но пока что у тебя будет новое задание, боец. Останешься здесь в Екунде, поступаешь в Штурмовой Полк, примешь под командование отряд из специально подобранных ребят. Это будет наша сотня спецназа. Скоро приедет один парень, обещали, что крутой. Он не местный, поможешь ему освоиться, языку научишь, подружись с ним. А он наших ребят научит разным новым фокусам.

Чечеманга шел по мостовой мимо колонн и портиков штабов и служб в сторону многобашенного замка, где квартировался Штурмовой Полк. Думал про Шауку, что жалко ее, что она такая хрупкая и беззащитная, как нежный цветочек посреди пекла Мотогорофы. Так-то быть ведьмой, да еще и Ведьмой из Цитадели Сауты, вполне себе безопасно. Работала бы себе на Академию Наук Гувуманги… Но, похоже, страсти в ее душе кипят, хочет чего-то большего. Играет в опасные игры. Если про нее интересуется такой Полковник, да еще Советник из Хахабы… Тонко щемило на душе. Жалко, если убьют. Красивая. И влезла небось во все это не ради сотни монет. В таких делах, где Хахаба и Екунда замешаны, все обычно про политику, высокие ценности, взгляды, про Добро и Зло, про Свет и Тьму. Значит, за идеалы какие-то парится ведьма… Значит, точно могут убить. Хуже станет этот мир, если ее не станет.

Вспоминал ее черные пронзительно убойные глаза, ее ладошки, бившие в бубен в ту ночь у костра, ее тепло в ту ночь в машине. Давал себе насладиться своими чувствами — слушал в себе нежность и грусть, жалость и восхищение, томление и желание. Интересно, это его огонь, его страсть? Или это ее Магия в нем? Это принадлежит ему или ей?

Смотрел на пальмы и цветы в клумбах, на кипешивших в кустах пестрых птичек, на розовые облака в синем небе и на зеленые склоны гор. Этот мир вообще в нем, в Чечеманге, или он в этом мире? И та главная страсть, что вела его по жизни, — страсть защищать этот мир, все красивое в нем и светлое, в том числе и диву Шауку. Это его личная страсть, или Магия Красного Ордена в нем? Чье все вокруг? Кто кем управляет?

Чечеманга смеялся сам себе, удивляясь, что в нем вдруг возникли такие вопросы, и голова от них не болит, не гудит, а наслаждается ими и радуется каждому новому такому опасному и сложному вопросу.