Чавивафа

Часть 7 Красная Матока. Глава 2. Наут и Саута

Саута сморщив лоб и уставившись глазами в окно на вечеревшее небо над Файдазавадом слушала по проводному телефону доклад Верховного Главкома:

— Нам удалось перебросить в Мажигизу еще один полк 24-й дивизии. Вместе с драгунами и первым полком надежно держат центр города. Но окраины и предместья кочевники грабят беспрепятственно. На остальных направлениях глубокие прорывы квендов и аинанцев ликвидированы. В трехсоткилометровой приграничной полосе повсеместно идут тяжелые бои — нам не хватает войск. Общие потери армии с начала войны на границе тридцать две тысячи погибших. Данных по мирным жителям у меня нет.

— Что с Жижисилахой?

— Все раненые доставлены в госпиталь. В том числе сорок два курсанта, из них пятнадцать тяжелые, трое в реанимации. Но Царь приказал готовиться вводить в Файдазавад все силы Учебного Центра кроме первого курса. Если будет приказ, мне придется даже второкурсников шестнадцатилетних вести в бой…

Маршал, помолчав, заговорил уж как мог проникновенно и почти плаксиво:

— Матушка, государыня, родная, заступись. Объясни ему что нельзя этих щеглов бросать против матерых разбойников и убийц. Их же как котят передушат. Там каторжанами такая злая тварь командует, просто бестия кровопийца. Никого не жалеет.

Саута, услышав, как главком положил трубку, кипя от гнева и страха, вскочила, набросив платье и все монаршие причиндалы, широкими шагами пошла в покои Наута. Зыркнув бешеными глазами на охранников, отогнала их с пути, толкнула со всей силы дверь и вломилась в комнату:- Ты с ума сошел уже совсем⁈ Наркоман долбаный! — Царица приблизилась плотно к Владыке, едва сдерживаясь, чтоб не схватить за ухо или не выцарапать глаза, — Младшекурсников на мясо хочешь пустить? Не нажрался крови еще?

— Успокойся, Женщина, — Наут пахнул кальяном и вином, отошел от нее и вальяжно улегся на диван, не запахивая халат, блестя волосатым и потным прокаченным прессом, — У каждого свой долг и свой час для уплаты долга. Они военные, должны быть готовы, что их час может настать хоть немедленно. У тебя есть другие предложения? Что может спасти страну сейчас кроме силы?

— Разум! — Саута стояла над мужем, держа руки по швам, — Надо договариваться. Надо уметь уступать. Всему свой час и настал час перемен. Нужно согласиться на реформы.

— Да, нужен Разум, но не твой. Он у тебя женский и пугливый. Ты не видишь всей картины. Уйди, не мешай мне сегодня поговорить с Великим Разумом. Он даст правильное решение. И мы его выполним, чего бы это ни стоило.

Владычица Гувуманги устало вздохнув, окинув взглядом лежавшее на диване когда ее так заводившее тело, горько опустила глаза и повернулась на выход. Прошла коридорами мимо покоев своих фрейлин, где было как обычно весело и шумно, вернулась к себе, упав на постель. Не зажгла свечи, пасмурное безлунное небо быстро за окном темнело, тьма заливала комнату. Женщина лежала без покрывала, вцепившись в подушку — вспоминала свой праздничный заезд в Жижисилаху. Как раздавала мальчикам торт, как сидела с ними за столом. Это она их втянула во все это? Или История все равно распорядилась бы их судьбой примерно также и без ее так кроваво повернувшейся интриги? Она не хотела думать о том, кто на самом деле виноват, не хотела искать себе оправдания. Тихо плакала, роняя в подушку слезы, чувствуя вину, бессилие, разочарование. Даже если игра будет выиграна, ей крови этих юнцов со своего сердца не смыть.

В детстве в родовом поместье в горах Махалигизы, где были вечные тепло, солнце и счастье, где ее так любили отец, мать, вся прочая родня, прислуга, деревья в саду и цветы в горшках и клумбах. В том чудесно радостном мире она игралась во дворе с маленькими ягуарами, гладила их и дразнила, восхищаясь их грацией и цветом нежной шерсти. Едва взрослея эти котята куда-то девались, но появлялись новые, и она не замечала перемен, не задумывалась об их судьбе. Мама с папой говорили, что «ребятки» просто приезжали погостить к ней. Там, в Жижисилахе, играясь и улыбаясь с курсантами, она чувствовала себя так же счастливо, как с теми ягуарчиками. Красивые озорные игрушки… Что делать? Как это прекратить?

На мониторе в скайпе светился значок «в сети» у Лейлы Маринез, поправила платье, уселась перед столом и позвонила ей:

— Наут обезумел! Хочет угробить весь Учебный Центр. Ты же говорила что он отречется! У нас за два дня триста трупов в городе! Больницы битком!

— Успокойся. Ты знала на что шла. И все идет плану, — Лилит смотрела спокойно и уверенно, попивая чаек из позолоченной кружки, — Что, совесть мучает? Это хорошо. Правитель должен знать цены перемен. Совесть помогает чувствовать эти цены. Ты лучше скажи, что тебе известно об этой Кивулиоке?

— Бандитка со стажем из Махалигизы. Убийца. Контачит с файдазавадским криминалом. Но выдвигает политические лозунги и сейчас ищет дружбы с Кундушауком, по крайней мере они свои фланги сомкнули — Рабочая самооборона по просьбе «Вольной Бригады» выдвинула на Барагуву резервный свой батальон. Замкнули блокаду таким образом вокруг Башни Губернатора.

— Ладно, — Лейла Маринез улыбнулась бодряще в камеру, — Давай там не хнычь. Соберись. Немного осталось.

Саута встала у окна, пила мелкими глотками кофе, всматривалась в ночь над Файдазавадом, угадывала огни праздничного освещения над Мрабамаишей, где народ собирался завтра отмечать Матоку. Без нее и Кавукрика, без драгун, — с собственными новыми лидерами и музыкантами. Рембосвала там будет красоваться и петь Намапамбану, которая теперь главный хит столицы. Дальше, на Бияшаре и Кусимте тоже что-то светилось и играло всполохами, наверное, ярмарка.

Зазвонил проводной телефон — среди ночи вдруг вздумал доложиться Губернатор столичного региона:

— Ваше Величество, у нас разбои и грабежи по всей Бияшаре и Кусимте. К местным бандам присоединились до двух тысяч каторжан из Тезимлимы с оружием. Городская стража без драгун с ними справиться не может. И в пригородах тоже все горит. Потери сложно подсчитать, но целые баржи с награбленным уходят в Кусипани.

— Что на Мрабамаише?

— Там все под контролем Рабочей Самообороны. Сейчас даже в ночь двести тысяч человек на митинге. Завтра на Матоку соберется под пол миллиона. В Мэрии и Ратуше усилились позиции тех, кто хочет лечь под Кундушаука. Надо что-то делать…

Разговор пришлось прервать, в дверь постучала служанка, сказала, что срочно зовет к себе Царь. Саута страшась предчувствий поднялась в монаршьи покои, увидела Наута в штатском черном пиджаке и широкополой шляпе. В таком виде он гулял с ней тайно по Бияшаре, когда еще были молоды, хранили в тайне отношения еще не поженившись, и страстно друг друга любили. Владыка смотрел на нее спокойными светлыми глазами, улыбался открыто и бодро, от него как тогда веяло мужеством и силой:

— Я все решил. Мне помог Великий Разум увидеть решение. Я отрекусь, отдам престол тебе. А ты сразу отречешься в пользу Конституции. Вот тебе текст. Мы вместе с Великим Разумом писали. Объявишь выборы в Парламент. Ты нравишься народу, тебя любит столица, ты смогла выстроить отношения с военными, аристократией и духовенством, тебе верен Байлар. Ты умна и красива. Ты выиграешь выборы и возглавишь Республику. Но это потом. Сейчас, если выйдешь к народу с идеей выборов, кровопролитие остановится.

— А как же ты? — Царица смотрела на мужа с уважением, ловя в себе отголоски былых теплых чувств.

— Я ухожу. Меня вызывает к себе Великий Разум, проводи до вертолета.

Вместе молча шли через ночной сад, ловя лицами прохладный влажный осенний ветер с Мажимаишы, стояли на площадке держась за руки, ожидая пока пилот-пришелец позовет на посадку. Наут крепко обнял ее и поцеловал в лоб, поднялся по трапу исчезнув в неосвещенном салоне, закрыв за собой дверцу. Вертолет закрутил лопастями быстрей, Саута слышала как врывается в пространство яростный звук винта, словно дрель, будто кто-то могучий решил в этой реальности просверлить дырку. Пилот врубил светомаскировку, вертушка превратилась в огромный яркий белый шар и мягко оторвавшись от земли пошла разгоняясь вверх, оставив под собой круговерть гудящего ветра, сминавшего кусты и гнувшего деревья.

Все стихло, светящаяся звезда с Царем Наутом мерцала уже далеко в вышине. Чуть постояв, подержав в себе ощущение его последнего поцелуя, беглым решительным шагом, сжимая в руке бумаги с его отречением и Конституцией, пошла в свои покои, приказав разбудить и прислать к себе всех начальников департаментов Главного Управления Внутренней Политики и начальника связи Цитадели.

Вглядываясь в невыспавшиеся лица своих чиновников, быстро и сухо командовала:

— Тексты Отречения Наута, моего Указа об учреждении Парламента и Постановления ГУВП о порядке проведения выборов немедленно разослать всем губернаторам, аппаратам Верховного Главкома, Главного Министра и Имперского Канцлера, редакциям центральных газет, Мэру и Ратуше Файдазавада, послам иностранных государств.

Подготовьте проекты моих указов об амнистии участникам беспорядков, бойцам Рабочей Самообороны. Согласуйте с Канцелярией позиции по амнистии или другим решениям для участников Вольной Бригады и прочим каторжанам Тезимлимы.

К утру набросайте тезисы моего большого выступления по обстановке в стране и путям выхода. Главные мотивы — Новый общественный договор, прекращение кровопролития, вывод войск из столицы и разоружение мятежных отрядов, консолидация общества для развития экономики, нового промышленного и научного рывка вперед, повышения материального благосостояния народа.

Организуйте мне через пару дней контакт с мэром Файдазавада, Кундушауком и Снейлом.