Железный дворец

28

Ранним утром Фроан оказался на маленькой палубе перед своей каютой. Моли дремала, и ему стало не по себе. Странно было бездельничать, когда все вокруг были заняты работой. Заняты моими делами, подумал он. На берегу острова было разложено несколько больших костров, чтобы приготовить убитый пиратами скот для пиршества в честь его первого триумфа. Когда дул попутный ветер, Фроан чувствовал дразнящий аромат жарящегося мяса. Другие солдаты грузили награбленное на штурмовые лодки. Один груз уже был доставлен. Насколько Фроан мог судить, это были в основном продукты питания и оружие.

Через некоторое время вернулся капитан Вульф и доложил Фроану.

– Сир, мы закончили на острове, за исключением приготовления пищи.

– Хорошо, – ответил Фроан. – Вы нашли кольцо?

– Да, – сказал Вульф, протягивая Фроану серебряное кольцо, продетое через шнурок. – Оно было в кармане капитана.

Лицо Фроана смягчилось, и он посмотрел на безделушку так, словно это было великое сокровище, прежде чем спрятать ее.

– А золото? Ты и его нашел?

– Да, сир. Это был мешочек с монетами, в котором было немного золота.

– Я хочу распределить его между людьми.

– Сир, было бы разумно придержать немного для провизии.

– Зачем? У нас есть военная лодка. Мы можем взять все, что нам нужно.

– Эти пираты могли жить за счет речных перевозок, потому что они были всего лишь небольшой группой. А военное судно – это тяжелый зверь, которому нужно набить более восьми желудков.

– Разве у вас нет запасов на борту?

– Да, гильдия снарядила нас, но провизии хватило меньше чем на луну. Солдаты получают твердый хлеб дважды в день и немного соленой баранины в предвечерний час. Офицеры питаются немного лучше, а гребцы – хуже.

– Понятно, – сказал Фроан.

– Сир, я грубый человек с языком, не приспособленным для лести. Я зарабатываю тем, что продаю свой меч тому, кто больше заплатит, а простая речь – единственное, что я знаю.

Фроан слегка улыбнулся.

– И я полагаю, что сейчас услышу его.

– Да. У тебя есть талант. То, как ты справился с тем рыжебородым, было тяжелым делом. Я восхищен. Но армия быстро изнашивается, если не обращаться с ней должным образом.

– Люди будут слушаться меня. Я в этом не сомневаюсь.

– Я тоже. Но из голодных людей получаются плохие солдаты, так что следи за их животами. Если только ваше колдовство не сможет их наполнить.

– Я не разбираюсь в магии.

– Правда? А как насчет того человека, который держал руку в пламени? Люди боятся тебя. Я и сам немного боюсь.

Фроан пожал плечами.

– Это просто моя черта. Говорят, она передается по наследству.

– Черта. Вы похожи на лорда Бахла.

– Лорд Бахл! – весело воскликнул Фроан. – Это старая басня?

– Басня?

– Да, как Як Попрыгунчик, который срывает птиц с облаков.

– Кто сказал, что он басня?

– Моя мама. Она сказала мне, что он – сказка болотников, выдуманное чудовище, чтобы пугать детей.

– Лорд Бахл вполне реален, как многие убедились на собственном опыте. Когда он был моложе, думали, что он завоюет всю империю. Говорят, он умел обращаться с людьми, заставляя их безрассудно относиться к своей жизни.

– Значит, мать мне солгала.

– Я не хотел тебя обидеть, – быстро сказал Вульф. – Возможно, она верила в свою историю. Болотники мало что знают о большом мире.

– Похоже, то же самое можно сказать и обо мне. Так скажите мне, капитан, как я могу лучше всего использовать этих людей?

– Покинь военное судно. На суше гораздо больше добычи, чем на воде. А еще лучше, если она останется на месте. Греби к Миджпорту и возьми город. Раз уж ты можешь заставить гребцов сражаться за тебя, отправь их пролить первую кровь. Твои солдаты добьют то, что останется.

– А что потом?

– Отправляйся на восток и захвати северное королевство. Сначала вам придется пройти через Пустые земли. Они метко названы, но там достаточно деревень, чтобы выдержать поход. В Западном проливе больше поселений, но ничего стоящего. За ним лежат руины Лурвича, творение рук Бахла. А за ними – Фальстен, Бастхем и Вальстур, и все они стоят того, чтобы их захватить. Захватите любой из них, и вы станете лордом. А к югу от них лежит Аргенор и еще большие богатства.

– Такой план соответствует моим амбициям, – сказал Фроан. – Вы мне нравитесь, капитан.

– На востоке сражаться будет труднее, потому что все дворяне держат войска. Но к тому времени вы станете опытнее.

И сильнее, подумал Фроан. В результате утренней атаки погибло не более двух десятков человек, но он чувствовал, как возрастает его сила. Он не сомневался, что, когда он подчинит гребцов и направит их на Миджпорт, бойня будет куда более масштабной. Если я чувствую себя сильным сейчас, то что я буду чувствовать после того, как погибнет целый город? Похоже, скоро я это узнаю.

***

После пяти дней скитаний Йим начала беспокоиться, что никогда не увидит конца тростников. Они поднимались выше ее головы и обступали ее со всех сторон. Обычно она видела чуть дальше, чем могла дотянуться. Когда же ей попадался редкий участок открытой воды, она окидывала его взглядом и видела, что тростники простираются до самого горизонта.

Йим прибыла в Серые болота верхом на лошади, пешком покидать их было гораздо труднее. Мало того, что лошадь обладала преимуществами роста и скорости, Йим пришла к выводу, что ее жеребец был зачарован фейри. И хотя в конце концов его забрала трясина, Йим всегда верила, что конь сознательно пожертвовал своей жизнью ради нее. Нег выбрал этот путь только потому, что я рожала. В остальном конь проложил путь через болота без происшествий.

За прошедшие дни Йим все больше ценила это достижение. Как и у Нега, у Йим был талант находить самые сухие места. Для этого нужно было нащупывать путь босыми ногами и внимательно наблюдать за окружающей обстановкой. Но она быстро обнаружила, что найти сухую землю – не то же самое, что найти дорогу. В Серых болотах не было прямых маршрутов, а твердая земля часто поворачивала не в ту сторону или резко обрывалась.

Наблюдение за небом не позволяло Йим полностью заблудиться, но небеса не давали никаких подсказок, как добраться до места назначения. Йим забрела достаточно далеко на юг, чтобы больше не видеть холмов, но она не знала, как далеко ей еще идти. Если бы я была птицей, то, наверное, совсем недалеко. Тем не менее, Йим опасалась, что блуждания могут затянуться на несколько дней. А это может стать проблемой. Вода закончилась несколько дней назад, и ей пришлось пить болотную воду, а вьюк, отяжелевший от еды, стал казаться легким.

Более того, у Йим появилось новое беспокойство: она начала ощущать прохладу. Позднее летнее солнце превращало влажные тростниковые просторы в душное место, но горячий влажный воздух перестал на нее действовать. Перемена была внезапной и произошла еще утром. Если бы тростник зашевелился, Йим решила бы, что наступление холода означает приближение бури. Но каждый вдох убеждал ее, что изменения происходят не в воздухе, а в ней самой.

Пожиратель становится все сильнее, подумала Йим. Где-то убивают людей. Злая сущность, которая так долго покоилась в ней, усилилась под воздействием насильственной смерти. Хотя Йим и боялась, что это произойдет, она все же удивилась, когда это случилось, ибо неожиданность была поразительной. Сначала появилась мелкая дрожь, на которую она не обратила внимания. Прошло немного времени, и на нее обрушилась волна холода. Более того, холод затянулся. Йим представила, что дрожь – это смерть одного человека, а холод – массовое убийство. Неужели Фроан уже пошел по стопам отца? Йим была почти уверена, что да. Заблудившись в трясине, она чувствовала себя бессильной, как никогда. Ей оставалось только пробираться вперед и надеяться.

Уже несколько дней болота казались неизменными: пышные просторы тростника и мелких болотных растений, растущих из влажной земли, которая зачастую и не была землей вовсе, а представляла собой коврик из гнили, плавающий над мутной водой. И все же, независимо от того, была земля или нет, выглядело все одинаково. Звуки тоже мало изменились. Шелест стеблей, колеблемых ветром, и хлюпанье при каждом шаге не прекращались. Лишь редкие птичьи крики вносили разнообразие. Однообразие окружающей обстановки и постоянная ходьба уводили мысли Йим в себя. Через некоторое время прошлое стало казаться более ярким, чем настоящее.

В воображении Йим тростник сменился горными вершинами, кремнистой землей и альпийской травой. Она была маленькой девочкой, беззаботно перепрыгивающей с камня на камень. Они образовывали идеальный круг, а в центре стояла хижина. Хижина Мудрой женщины. И тут Йим увидела, как из дверей выходит ее новая наставница. Волосы у нее были не белые, а каштановые. Только накануне вечером Йим рассказала ей о своем видении, сказав:

– Та, что держит Равновесие, сказала, что я – Избранная.

Когда Мудрая женщина приблизилась, Йим перестала перепрыгивать с камня на камень.

– Она говорит, что я буду жить с тобой. Как долго?

– Некоторое время, – ответила Мудрая женщина.

– Ты станешь моей матерью?

– Нет. Тебе не нужна мать.

Это был странный ответ, и странно, что я вспомнила о нем после стольких зим, подумала Йим. Она всегда считала Мудрую женщину равнодушной, но в последнее время переосмыслила это суждение. Как много она знала? Йим не верила в судьбу, поскольку судьба подразумевала отсутствие выбора. Тем не менее, она верила, что богиня готовит пути, по которым можно идти, если выбирать с умом. Йим задумалась, так ли она поступила, и пришла к выводу, что если так, то она в долгу перед той, кто ее подготовил. Воспитав ребенка, Йим поняла, что работа Мудрой женщины не могла быть легкой. Готовить девушку к постели с лордом Бахлом. Должно быть, это была душераздирающая задача. Впервые Йим почувствовала симпатию к своей наставнице.

Тогда Йим задумалась, сохранились ли у нее навыки, приобретенные под руководством Мудрой женщины. Она утратила способность узнавать пол еще не родившегося ребенка. Она не пыталась вызвать дух с тех пор, как вызвала жертв графа Яуна, и сомневалась, что ей это удастся. Такие способности – дар Карм, – подумала Йим, – а меня испортил Пожиратель. Новый озноб напоминал ей об этом.

Йим закончила дневной поход, не зная, приблизилась ли она к выходу из болот. Она старалась не думать о конечной цели, опасаясь, что у нее испортится настроение. Она придерживалась своего плана: шаг за шагом, и она придерживалась его. С наступлением темноты Йим стала искать сухое место для ночлега. В болотах «сухость» – понятие относительное, и она выбрала место, где было просто сыро, а не так, чтобы вода набиралась, куда бы она ни наступила. Выбрав место, она нарезала охапки тростника. Из них она сделала спальную подушку, уложив стебли слоями, причем каждый слой шел под прямым углом к нижнему. Это был старый трюк фенсфолков, позволявший оставаться сухим, и он часто срабатывал.

После того как подушка была собрана, она съела свою порцию еды: две полоски копченой козлятины, крошащийся кусок молодого сыра и сырой корень фейри-стрелы, запив все это болотной водой. Было слишком темно, чтобы Йим могла разглядеть плесень, распространившуюся по ее продуктам, но она чувствовала ее вкус. Поев, Йим улеглась и стала смотреть на небо.

Звезды напомнили ей о той ночи, когда она шла по серебряной тропе, чтобы найти Хонуса. Воспоминания об этом стали настолько яркими, что Йим была уверена: она вспоминает реальное – пусть и необъяснимое – событие. Когда она вспоминала, как провела рукой по лицу Хонуса, то ощущала не только тепло, но и царапины от щетины. Каждый раз, вспоминая этот жест, она наслаждалась моментом. Это поддерживало ее.

Мысли о Фроане также поддерживали ее. Она видела в нем зло как отдельную сущность. Она ненавидела и боялась его, но не своего сына. Его жесткие слова и клинок на моем горле – не его рук дело. Неправда. Йим переключила свои мысли с их последней встречи на более счастливые времена. Их было достаточно много, и воспоминания о них успокаивали. Когда Йим стало клонить в сон, ее воспоминания стали причудливыми, и Хонус вошел в них. Засыпая, она наблюдала, как Фроан и Хонус работают бок о бок. Они сажали виноградные лозы на склоне холма. В состоянии, близком ко сну, эта пара казалась ей отцом и сыном.

Утро шестого дня скитаний Йим по болотам началось так же, как и предыдущие. Небо посветлело. Она поднялась, сырая и озябшая, чтобы съесть скудную рассветную порцию. Плесень, распространившаяся по ее рациону, была заметна при дневном свете, но она ничего не могла с этим поделать, разве что есть большими порциями и съедать всю еду, пока она не испортилась. С этими мыслями она счистила серо-зеленый пух с очередного куска мяса и съела его. После этого она взвалила на плечи рюкзак и поднялась, чтобы продолжить свой поход.

***

Фроан ел свою рассветную трапезу позже и в гораздо более комфортной обстановке. Еда была вкуснее и сытнее, чем у Йим, поскольку после пиршества осталось много остатков. Он ужинал в своей каюте вместе с Моли. Отдых и смена обстановки улучшили ее настроение, но раны явно беспокоили ее. Фроану было неприятно видеть, как она страдает.

– Сегодня утром мы бросим якорь, – сказал он. – Я надеюсь, что скоро найду тебе лекаря.

– Среди твоих людей нет лекаря?

– Да, но он знает только грубые солдатские лекарства, а для леди ничего подходящего нет.

Моли хихикнула.

– Леди? Я?

– Да, – сказал Фроан. – Потому что именно такой ты и будешь.

– Я всего лишь крестьянка, которую поймали пираты и сделали своей шлюхой. Я ничего не знаю о том, как быть леди.

– А я ничего не знаю о том, как стать лордом, так что мы будем учиться вместе.

Затем он перегнулся через крошечный столик, чтобы поцеловать Моли. После этого он поднялся.

– У меня есть дела на берегу.

Некоторое время спустя Фроан вернулся в бывшее убежище пиратов с отрядом солдат. Капитан Вульф посоветовал прибыть с телами пиратов, свисающими с мачт боевого корабля, чтобы усилить внезапность нападения на Миджпорт. Это создаст впечатление, что они возвращаются с задания, и привлечет внимание горожан. Фроану идея понравилась, но, памятуя о чувствительности Моли, он планировал выставить на всеобщее обозрение только трупы ее растлителей. Чтобы выбрать их, Фроану пришлось посмотреть на последствия резни, которую он приказал устроить.

Фроан думал, что уже приготовился к этому зрелищу, но первым, с кем он столкнулся, было тело члена экипажа, похищенного с лодки для скота. Его глаза все еще были открыты, и казалось, что они в ужасе смотрят на женщину, одетую в крестьянскую одежду. Похоже, она умерла, ища утешения в его объятиях. Фроан отвел взгляд и увидел малыша, лежащего лицом вниз в окровавленной воде. Вот источник моей силы, подумал он. На мгновение ему захотелось свернуть с пути, по которому он шел. Он задался вопросом, возможно ли это еще сделать. Затем его мысли остыли. Лучше стать добычей, чем быть добытым. Фроан понял, что не желает отказываться от безопасности и комфорта больше, чем открывать Моли все, что он сделал, чтобы получить их.