Железный дворец

46

Это был сон, но в нём была правда. Хонус заблудился на Тёмном пути, пробираясь через холодные каменные холмы и туманные, но сухие скалистые долины. Он шёл так долго, что время потеряло для него всякое значение; вокруг были только камень, туман и пустота. Затем Хонус поднялся на холм и увидел долину, полную белых цветов. Спустившись к ним, он впервые за много веков почувствовал тепло. Цветы заполонили долину, простираясь до самого горизонта. Воздух был наполнен их ароматом. Посреди цветов стояла молодая женщина, её длинные золотистые волосы развевались на лёгком ветру.

Сначала Хонус подумал, что эта молодая женщина – Роуз. Затем он подошёл ближе и увидел, что её платье фиолетового цвета, а спокойное лицо сияет мудростью.

– Чертополох? – спросил он.

Чертополох улыбнулась.

– Кармаматус.

– Ты повзрослела.

– Нет, но мне скоро исполнится шестнадцать. Чертополох грациозно кружилась на босых ногах, подол её платья с цветочным узором развевался. Когда она перестала кружиться, Хонус заметил, что в одной руке она держит соты. При виде них у него потекли слюнки. Он стоял на четвереньках, поэтому вместо того, чтобы потянуться за ними, он просто попытался их укусить. Чертополох отдёрнула руку, и пасть Хонуса сомкнулась в воздухе.

Чертополох захихикала и вприпрыжку убежала через цветы, все еще держа в руке соблазнительное лакомство. Хонус вприпрыжку побежал за ней. Делая это, он задавался вопросом, как долго он был медведем. Возможно, я всегда был таким и просто не знал. Хонус на мгновение задумался, возможно ли это, прежде чем переключить свои мысли на более приятную проблему. Впереди был мед, и он страстно желал его.

Как бы быстро ни бежал Хонус, Чертополох бежала ещё быстрее. Она всегда была на несколько шагов впереди него. Хотя Чертополох, казалось, не уставала, Хонус начал задыхаться. Его клонило в сон. И это было не единственное изменение: цветы на платье Чертополоха становились коричневыми и бежевыми. Цветы на полях превращались в снег. Темнело.

Затем наступила ночь. Впереди, в окружении спящей деревни, виднелся дом Кары. Чертополох добежала до его внешних ворот и остановилась. Она приложила палец к губам, и Хонус скорее прошептал, чем сказал:

– Где мёд? – спросил он.

– У меня есть кое-что повкуснее, – прошептала Чертополох.

– Что?

– Детёныш, который разделит с тобой сон.

– Детёныши спят со своими матерями.

– Эта детёныш уже мать. Ей нужно кое-что ещё. – Лицо Чертополоха стало серьёзным, почти суровым. – Ей нужна твоя сила – та, что исходит от доброты, а не от ложной мощи железной палки. Как ты прекрасно знаешь, такие палки ломаются. А теперь иди спать. Проснувшись, покажи свою силу.

Затем Хонус оказался в своём логове. Чертополоха там не было, но он был не один. На его спальном месте лежала детёныш. У неё не было шерсти, и ей было холодно. Хонус протянул руку и притянул её к себе, чтобы согреть. Он был сбит с толку и устал, а поскольку была зима, он решил проспать до весны. Проснувшись, он мог бы попытаться понять свой сон и разобраться, что в нём правда, а что нет.

Сон в какой-то мере подготовил Хонуса к тому потрясению, которое он испытал, обнаружив Йим обнажённой в своей постели. Это открытие было настолько неожиданным и необъяснимым, что понять его ему помогла только нелогичность. Йим мирно спала рядом с ним, её обнажённая кожа была прохладной на ощупь. Хонус не задавался вопросами о том, как и почему она здесь оказалась. Вместо этого он наслаждался тем чудесным фактом, что она здесь. Он не делал ничего, чтобы побеспокоить её, потому что, несмотря на то, что его чувства подтверждали реальность Йим, он боялся, что она может исчезнуть так же таинственно, как и появилась. Поэтому Хонус лежал неподвижно, обнимая свою возлюбленную одной рукой, а по его лицу текли беззвучные слёзы.

Они могли бы пролежать так всё утро, если бы в дверь не постучали. Стук сопровождался голосом Кары.

– Хонус, лежебока! Это медведи спят всю зиму, а не люди! Ты обещал…

Йим резко проснулась и тихонько вскрикнула. Затем она села в кровати, уставилась на Хонуса широко раскрытыми глазами и вскрикнула ещё раз, гораздо громче.

– Хонус? – послышался голос Кары. – Кто там? Что происходит?

Йим смотрела на него, и на её лице отражалось столько эмоций, что он не мог их распознать. Йим, казалось, была не в состоянии говорить. Хонус подумал, что это может быть из-за фиолетового шрама на её шее. Он окликнул Кару.

– Я не знаю, что происходит.

Дверь распахнулась.

– Чёрт возьми, Хонус, я... О... о, святая мать Карм! Нет, этого не может быть! Йим! Ты правда здесь?

– Нет. Кажется, я замёрзла в каком-то сугробе, – ответила Йим отстранённым, озадаченным тоном. – Или на дне озера.

– О, чёрт возьми, нет! Ты здесь! Невредимая на постели Хонуса!

Йим схватила одеяло и накрылась им.

Кара взглянула на мокрую одежду на полу.

– Значит, это были твои ботинки и носки в прихожей.

– Я не знаю, как они там оказались, а я – здесь, – сказала Йим. – Я вообще ничего не понимаю. Я заблудилась ночью во время шторма, а потом мне приснился ребёнок, на котором были только листья, и он...

– Чертополох! – сказал Хонус, а Кара одновременно с ним произнесла: – Вайолет!

– Кто? – спросила Йим.

– Моя дочь Вайолет, – сказала Кара. – Это долгая история.

– Она сказала, что отведет меня к моему медведю, – сказала Йим.

– Я был медведем! – воскликнул Хонус.

– А я сумасшедшая, – сказала Кара, – или скоро стану такой. Если ты не знаешь, как попала в мой зал, то как ты нашла комнату Хонуса?

– Меня привела девочка. Только вчера вечером это была не комната Хонуса. Она сказала, что я буду спать со своим медведем.

Кара покачала головой.

– Да, это похоже на Вайолет, ничего не скажешь. Ну что, Йим, ты переняла её манеру одеваться или мне принести тебе сухую одежду?

Кара просияла.

– А может, я вам помешала?

– Было бы здорово, если бы у меня была сухая одежда, – ответила Йим.

Кара выглядела слегка разочарованной.

– Тогда я сама принесу её тебе. А когда я её принесу, может, ты расскажешь, что произошло? Мне не терпится узнать. Чёрт возьми, мне правда не терпится! Но я оставлю твоё сухое платье за дверью на случай… Ну, на случай чего угодно.

Кара ушла, закрыв за собой дверь.

Как только дверь закрылась, Йим повернулся к Хонусу.

– Ты плакал.

– Это были слёзы радости.

Йим протянула руку и нежно провела пальцами по его морщинистому лицу. Хонусу показалось, что она осматривает его раны.

– О, Хонус, тебе пришлось нелегко!

– Это была моя вина.

Глаза Йим наполнились слезами.

– Я в это не верю.

Пытаясь сменить тему, Хонус наклонился и нежно поцеловал Йим в щёку.

– Ты точно такая, какой я тебя помню, только со шрамом.

– Это сделал охотник. Это был несчастный случай.

Хонус подозревал обратное, но спросил:

– И ты родила ребёнка?

– Да, сын. Его зовут Фроан.

– Фроан? – Хонус почувствовал внезапный холодок в животе. – Это имя упоминается в моих рунах.

– Откуда ты это знаешь? Я думал, что Сарф… У тебя есть новый Носитель?

– Нет, но до того, как я приехал сюда, я жил у одного из них. Он спас мне жизнь и наставил на путь истинный. Он сказал, что мои руны говорят о трёх переплетённых судьбах – твоей, моей и Фроана. Хонус увидел, как расширились глаза Йим. – Кажется, ты удивлёна.

– Полагаю, мне не стоит этого делать, – ответила Йим. – В конце концов, ты мне приснился – или, может быть, я тебя увидела. Ты сказал, что твои руны предсказывают, что ты мне поможешь.

Йим вздохнула.

– И, Хонус, мне нужна помощь. Я боюсь, что то, что я должна сделать, мне не по силам.

– Кажется, мне приснился такой же сон, – сказал Хонус. – Мы встретились ночью в безлюдном месте. Кажется, я сказал, что помогу тебе и что мы ещё встретимся.

– А потом я бросился обнимать тебя.

– Да!

– Но ты исчезла раньше, чем я успел.

– Да!

– Я всего лишь провела рукой по твоему лицу.

Йим повторила этот жест. Как только она это сделала, Йим завершила то, что начала во сне. Она обняла Хонуса так же страстно, как на поляне после того, как вернула его к жизни. Он плакал, охваченный настолько сильными эмоциями, что радость смешивалась с горем, и она тоже плакала. Хонус поцеловал Йим. Её губы были холодными, но ответным поцелуем она не ограничилась. Казалось, она разделяла его страсть.

Хонус стянул с неё покрывало, обнажив её кожу. Он трепетал от прикосновения к её плоти после стольких зим пустоты и тоски. Его руки прошлись по спине Йим, а затем коснулись её груди. В этот момент Хонус почувствовал, как Йим напряглась. Затем она мягко оттолкнула его и натянула покрывало на себя.

Хонус смотрел на Йим, не находя слов. Он впервые ощутил пропасть, возникшую из-за их долгой разлуки, и задумался, как её преодолеть. Мысль о том, что он не сможет этого сделать, внезапно вызвала у него панику. Он боялся, что, поддавшись сдерживаемому желанию, может испортить момент, которого так ждал.

Йим тоже молчала, и вид у неё был такой же смущённый. Тем не менее, она заговорила первой.

– Хон, я не могу. Пока не могу. Я всё ещё в замешательстве и боюсь торопить события.

– Прости. Я знаю, что прошло уже много времени.

– Так и есть, Хонус, и я уже не та женщина, которую ты знал.

– Почему?

– Когда я зачала Фроана, во мне поселился Пожиратель. Он никогда не покидал меня. Не до конца. И я постоянно борюсь с ним. Я способна на… ужасные вещи.

– Возможно, моя любовь исцелит тебя.

Йим выглядела сомневающейся.

– Может, ты и прав. Не знаю. Но я покинула Серые Болота не в поисках любви. Фроан сбежал, и я отправилась за ним, чтобы спасти его.

– Тогда я помогу, – сказал Хонус, надеясь, что в его голосе не прозвучало отчаяние.

– Прежде чем давать такое обещание, ты должен знать, с чем тебе придётся столкнуться.

Хонус посмотрел в глаза Йим и увидел в них такое глубокое отчаяние, что ему стало не по себе.

– Что случилось?

– Фроан – это лорд Бахл.

Хонус чувствовал, что не должен был удивляться. Тем не менее, заявление Йим застало его врасплох и заставило усомниться в разумности её цели.

– Зачем говорить о спасении лорда Бахла? Спасать нужно мир.

– Спасти мир мне не под силу, – сказала Йим. – Я могу сделать только то, на что способна.

– И ты способна спасти своего сына, кем бы он ни стал?

– Думаю, я способна попытаться, хотя, возможно, это всё, что я могу сделать.

Хонус вспомнил свой сон, который ему приснился прошлой ночью. Чертополох сказала, что Йим нужны мои силы. Казалось абсурдным действовать в соответствии со сном, и Хонус понял, что не может этого сделать. Вместо этого он будет действовать из любви.

– Если ты попытаешься спасти лорда Бахла, ты не справишься в одиночку.