Железный дворец

54

Как только две верёвки начали падать, Хонус понял, что что-то не так. Он отскочил в сторону, и верёвки быстро образовали две груды спутанных колец на выступе. Сначала его охватил мучительный страх, что Йим поймали и она вот-вот полетит через стену, уже мёртвая или обречённая разбиться о камни внизу. Он в агонии ждал, но тело не падало.

Однако что-то упало. Хонус мельком увидел два небольших предмета, которые сбросили сверху. Он не мог понять, что это было. Он продолжал ждать крика или какого-то другого признака того, что произошло. В этот момент он почувствовал, что верёвка перерезана. Её перерезали. Кто? Ему пришло в голову, что это могла сделать Йим. Причина казалась очевидной — чтобы обезопасить его. Хонус вспомнил, как сказал, что, как только они найдут её сына, всё остальное будет зависеть от неё. Поразмыслив над этим, он пожалел о своих словах.

Хотя у Хонуса не было точных доказательств того, что Йим бросила его, другие варианты были ещё хуже. Поэтому он решил пока что поверить в самый оптимистичный сценарий. Но это его мало утешало. На самом деле он был в ярости из-за того, что она подвергала себя опасности ради него. В то же время он ужасно боялся за неё. Мысль о том, что Йим одна в этом проклятом месте, разрывала его на части, и он злился из-за своей беспомощности.

Хонус долго ждал в темноте, прислушиваясь и наблюдая. Из-за хаоса в голове он едва мог что-то делать. Наконец он взял себя в руки. Поняв, что больше ничего не узнает, он решил вернуться в укрытие. Единственное, что он мог сделать, чтобы помочь Йим, – это сбросить перерезанную верёвку со скалы, чтобы её не нашли. Позже, когда он скрылся от вражеских глаз, он смог обдумать её действия, её шансы и то, что делать дальше.

***

Смыв с сандалий масляные отпечатки, Йим бесшумно подкралась к огромному зданию. Она предположила, что сможет войти в него со стороны дорожки, и оказалась права. Пять больших дверей выходили на море, и центральная была не заперта и открыта. Йим посмотрела на фасад здания, обращённый к морю, пытаясь угадать, где находится спальня Фроан. У его отца была самая высокая комната в захваченной крепости, – подумала она, и это скорее всего, Фроан живёт в покоях своего отца. Она решила подняться на верхний этаж. Это было логичное предположение, но всё же всего лишь догадка. Фроан мог быть где угодно.

Йим помедлила, прежде чем войти в дверь, и обдумала, что бы она сказала, если бы нашла своего сына. Она рассчитывала, что шок от ее внезапного появления привлечет его внимание. Она вообразила, что он выслушает ее хотя бы из любопытства. Я начну с разговора о “его тени”, подумала она, его тени и моей. Тогда я покажу, как он может это контролировать. После этого я буду действовать инстинктивно. Несмотря на то, что она обдумывала свой план несколько лун, с тех пор как она покинула Серые Болота, он практически не изменился.

Йим заглянула в открытую дверь. Комната за ней была неосвещена. Из-за того, что она была построена из чёрного камня, в ней было трудно что-либо разглядеть. Она долго и пристально вглядывалась в темноту, пока ей не показалось, что она увидела в дальнем конце комнаты арку и лестницу, ведущую на верхние этажи. Нащупывая путь босыми ногами, она вошла в комнату.

Она была уже на полпути, когда услышала, как захлопнулась дверь, и погрузилась в абсолютную темноту. Послышались шаги на мягкой подошве, а затем Йим почувствовала, как чьи-то руки прикасаются к её телу. Рук было слишком много, чтобы их сосчитать, и хотя они ощупывали её в темноте, казалось, что их владельцы знают, что делают. Почти сразу же Йим схватили за руки. Рука коснулась её лица, затем носа, а потом скользнула по губам, закрывая их, когда она уже собиралась закричать. Руки нащупали её ноги и скользнули вниз, чтобы обхватить лодыжки.

Раздался голос.

– Она у тебя?

Многие голоса ответили:

– Да.

Йим услышала, как открылась внутренняя дверь. Раздался голос:

– Принесите свет!

Вскоре на лестнице зажегся свет факелов. Мгновение спустя Йим увидела, как факелоносцы спускаются по лестнице. Они были одеты в мантии жрецов Пожирателя. Когда они вошли в комнату, Йим увидела своих похитителей. Все семеро мужчин, которые ее удерживали, были похожи на солдат, несмотря на то, что на них не было доспехов и оружия. Однако главным, похоже, был жрец.

– Свяжите ей руки и заткните рот.

Запястья Йим были скрещены за спиной и надежно связаны веревкой, такой гладкой, что она казалась шелковой. Кожаный кляп быстро заменил ладонь, зажимавшую ей рот. Кожа выглядела новой. Она была смазана ароматной специей. Затем один из мужчин обыскал ее и забрал нож.

– Теперь повязка на глаза, – сказал священник.

Чёрная шёлковая повязка легла на глаза Йим, и она снова оказалась во тьме.

– Хорошая работа, ребята, – сказал голос священника. – Мы заберём её отсюда.

Руки, сжимавшие её запястья, сменились другими. Йим услышала удаляющиеся шаги, а затем снова заговорил священник.

– Миледи, вам нужно будет подняться по лестнице, боюсь, их будет довольно много. Мы будем идти медленно, чтобы вы не ударились.

Миледи! – подумала Йим. Так люди Бахла называли меня раньше. Они должны знать, кто я! Более того, Йим поняла, что они ждали ее и приготовили ловушку. То, как она была так быстро схвачена в темноте, свидетельствовало о точности, достигнутой долгим сверлением. Эта веревка была оставлена, чтобы заманить меня сюда.

Что пугало Йим даже больше, чем перспектива быть пойманной, так это вероятность того, что её поимка – дело рук Фроана. Вместо того чтобы подойти и поприветствовать её, он связал её, как воровку. Это, конечно, не предвещало ничего хорошего в их разговоре, особенно кляп.

– Идите, – сказал священник. Руки, сжимавшие запястья Йим, мягко подтолкнули её вперёд. Через несколько шагов они остановились. Она услышала, как один из её похитителей сказал:

– Вы стоите перед лестницей, миледи.

Йим нащупала ногой первую ступеньку. Затем её заботливо подтолкнули вверх по лестнице, пролёт за пролётом. В конце концов она остановилась на площадке и услышала, как со скрипом открылась дверь. Затем она снова стала подниматься по лестнице, только теперь это была винтовая лестница без площадок. Воздух был сырым и холодным, и от него исходил неприятный запах, похожий на смесь дыма и гнили.

К тому времени, как похитители остановили Йим, открыли ещё одну металлическую дверь и втолкнули её в комнату, у неё уже болели ноги. Они водили её из стороны в сторону, пока она не коснулась чего-то коленями.

– Позади вас кровать, миледи. Сядьте на неё.

Йим так и сделала.

– А теперь лягте на спину.

Йим подчинилась и почувствовала, как похитители схватили её за лодыжки.

– Не волнуйтесь, миледи, – сказал голос. – К вам будут относиться с величайшим почтением.

После этих слов её ноги раздвинули и надели на лодыжки кандалы. Внутри кандалы были мягкими, но держали крепко.

Затем Йим заставили сесть на кровать, чтобы развязать ей запястья. После того как её освободили, ей велели снова лечь и надели на запястья мягкие наручники. Из-за этих ограничений Йим пришлось принять позу «орёл». Она могла двигаться, но только в определённых пределах, и её руки не могли коснуться лица. Наконец, к облегчению Йим, с неё сняли повязку и кляп.

Йим огляделась. Она находилась в комнате без окон, с потолком, полом и стенами из тусклого чёрного камня. Она лежала на пуховом матрасе, прикованная к большой железной кровати. Она была изящно сделана, учитывая её назначение. Четыре столба были отлиты в форме детально проработанных солдат, каждый из которых тянул за цепь кандалов. На искусно вырезанном столе из чёрного дерева стояла масляная лампа в форме серебряного черепа. На столе также стоял серебряный поднос. На нём располагалась золотая чаша с медовыми фруктами, а также золотой кувшин для вина и кубок.

Йим уделила этим предметам меньше внимания, чем мужчинам в комнате. Все они были одеты как жрецы. Сначала их было четверо, но двое ушли, когда с неё сняли кляп и повязку. Собравшись с духом, Йим возмущённо произнесла:

– Что всё это значит?

Старший из оставшихся жрецов улыбнулся, похоже, его позабавил тон Йим.

– Что ж, миледи, всё это ради вашей же безопасности. Вы должны признать, что были неосторожны. Лазать по стенам ночью! Вам повезло, что вы не пострадали.

– Мне нужно было как-то попасть внутрь.

– Наша дверь всегда была для вас открыта. Вам нужно было только прийти. Мы бы вас приняли.

— Наверное, вот так.

— Признайся, в прошлом ты доставляла немало хлопот.

— А что лорд Бахл говорит об этом обращении с его матерью?

Священник улыбнулся.

– Мне сказали, что он скорбит о её безвременной кончине.

Йим посмотрел священнику в глаза и увидел, что тот отчасти говорит правду: Фроан считал, что она умерла, хотя священник и не знал, скорбит ли он об этом.

– Тогда он будет рад узнать, что это не так, – сказала Йим.

Священник пожал плечами.

– Может быть. Кто знает? Не мне об этом судить.

– А кому?

– Ну конечно, Святейшему. Кто ещё мог бы сообщить такие радостные новости? – священник язвительно ухмыльнулся. – Или нет, как он сам решит. Это вы двое можете обсудить.

– Когда?

– В своё время, миледи. В своё время. А до тех пор за вами присмотрит этот святой человек. – Он кивнул в сторону другого священника, молодого, долговязого, с худым лицом, ястребиным носом, прыщавым лицом и копной непослушных светлых волос.

– Он будет давать вам еду и питьё, купать и одевать вас, – священник с отвращением посмотрел на неглубокую металлическую ванну, – и выполнять другие необходимые функции. Моё бдение окончено. Я желаю вам счастливого пути, миледи.

Старший жрец вышел из комнаты, и Йим сосредоточила своё внимание на оставшемся.

– У тебя есть имя?

– Можете называть меня Святым.

– А что, если я не считаю тебя святым? – спросила Йим.

– Но я свят, миледи, – сказал священник, саркастически выделив последнее слово. – Святость – это сила, и ты увидишь, что я могущественен. Ты ешь и пьёшь с моего позволения. Если ты хочешь сделать воду, то должна попросить меня о помощи.

– Кажется, ты забыл, кто я такая, – сказал Йим.

– Для меня ты всего лишь дыра. Один Бахл вошёл в неё, а другой вышел. Не думай, что ты какая-то особенная.

– Твой бог внутри меня, – сказала Йим, всё ещё пытаясь найти хоть какое-то преимущество. – Если не веришь, прикоснись к моей плоти. Она такая же холодная, как у твоего господина.

– Мой господин – Всевышний. Бахл – всего лишь его орудие. Что касается твоего холода – он скоро уйдёт, хотя я сомневаюсь, что ты будешь этому рад.

– Ты говоришь о сосунке? – спросил Йим.

Бледное лицо молодого священника стало ещё бледнее. Он отказался отвечать и, казалось, был поглощён разглядыванием своих ногтей.

– То есть я не должен был об этом знать?

Священник продолжал смотреть в сторону.

– Когда Всевышний посетит меня – а он непременно это сделает, – я скажу, что ты мне всё рассказал.

Йим увидела, как лицо священника стало ещё бледнее. Она улыбнулась.

– Или нет, как я сочту нужным. А теперь назови мне своё имя.

– Ты знаешь только одно слово.

– Пожиратель в моём сыне не обретёт полную силу, пока он не выпьет моей крови в ходе ритуала, называемого кормлением. Без кормления не будет Возрождения. Пока этого не произошло, я действительно очень ценна. Так что лучше назови мне своё имя.

– Таймек, миледи.

– Что ж, Таймек, налей мне вина. Карабкаться по стене – работа для тех, кто хочет пить.

Когда Тимек пошел за вином для Йим, какое бы незначительное удовлетворение она ни испытывала, оно быстро сменилось отчаянием. Ее чувство обреченности было абсолютным. Я никогда не увижу Фроана. Горм позаботится об этом. Ловушка Горма сработала идеально, и она была уверена, что кормление было спланировано с такой же тщательностью. Я умру, и моя смерть уничтожит моего сына, а он уничтожит мир. Тимек поднес кубок к ее губам. Йим пила, почти не ощущая вкуса вина. Она думала только о том, что из трёх неизбежных событий её смерть будет наименее трагичной.