Железный дворец

31

Несмотря на страх, Йим была слишком измотана, чтобы бежать. Более того, она считала, что это бесполезно. Мужчина был готов нанести удар, и любая попытка бегства могла спровоцировать его. Надеясь избежать серьезных травм, Йим попыталась защитить голову, закрыв ее руками. Затем она согнулась, свернулась в клубок и приготовилась к удару. Но ударов не последовало.

– Я назвал тебя воровкой, – сказал мужчина. – Что ты на это скажешь?

Йим подняла голову. Мужчина пристально смотрел на нее, его большие шишковатые руки все еще держали посох.

– Я умирала от голода, поэтому взяла молоко по нужде, – сказала она. – Я отплачу тебе за это.

– Как? У тебя есть монеты?

– Нет, но я отработаю свой долг.

– Ох! Ты хочешь съесть больше, чем стоит твой труд.

Йим продолжал наблюдать за человеком, который выглядел старым, но выносливым. Его обрюзгшее лицо потемнело от солнца и было испещрено морщинами, как и седые волосы, которые спутанными прядями спадали с его лысой головы. Заглянув в его темные глаза, она поняла, что поднятый посох – всего лишь блеф.

– У меня есть опыт работы с козами, – сказала Йим. – Я держала стадо.

– Где?

– В Серых болотах.

– Ты далеко путешествовала, – сказал мужчина. – Зачем?

– Чтобы найти моего сына. Он сбежал.

– Он бы не пошел этим путем. Никто не приходит. – Мужчина опустил свой посох и прищурился на Йим.

– Кто-то перерезал тебе горло, – сказал он. – Судя по всему, не так давно.

– Это был несчастный случай.

– Ох! – Мужчина продолжал внимательно разглядывать Йим. – Думаю, это сделал твой сын.

– Нет.

– Твое лицо говорит о другом. – Мужчина сочувственно покачал головой, как будто понимал гораздо больше, чем говорил. – Ты слишком устала, чтобы скрывать правду, так скажи мне, правильно ли я видел: ты действительно доила ту козу?

– Да. – Йим протянула левую руку, которая была липкой от козьего молока. – Понюхай, и ты поймешь, что я говорю правду.

Мужчина взял протянутую руку Йим и понюхал ее ладонь.

– Да, пахнет молоком, но я не знаю, как. Только моя жена умеет доить эту козу.

– Я понимаю коз, – сказала Йим. – Я пасла их семнадцать зим.

Мужчина пристально посмотрел на Йим, словно пытаясь принять решение.

– Что ты ела в последнее время? – спросил он наконец. – Кроме козьего молока.

– Корни и семена. И несколько кузнечиков.

– Мы едим простую пищу, но это лучше. Ты сказала, что готова поработать. Ты это серьезно?

– Да.

Мужчина достал из кармана короткий отрезок веревки и протянул его Йим.

– Тогда приведи ту козу, которую ты доила.

Йим взяла веревку и огляделась. Коза все еще была на виду, она паслась на дальнем краю лощины.

– У нее есть имя? – спросила Йим.

– Да. Мука, и она непокорное животное.

– Мука, – позвала Йим тем же успокаивающим тоном, что и раньше. – Мука, пойдем со мной.

Она медленно пошла к козе, не переставая говорить. Мука продолжала пастись, и когда Йим подошла к ней, она не сопротивлялась веревке, которая была повязана на ее шею.

– Хорошая девочка, Мука! Теперь иди сюда. Ты идешь домой.

Йим повела Муку обратно к ожидавшему его человеку, который стоял и смотрел с изумлением.

– Ты сэкономила мне полдня пути и заработала себе на еду, – сказал он. – Я – Хьют, а моя жена – Витта.

Все еще несколько настороженная, Йим немного подумала, прежде чем ответить.

– Я Мириен, – сказала она.

– Что ж, Мириен, ты выглядишь изможденной. Ты уверена, что твой мальчик стоит таких хлопот?

Хьют взял у Йим веревку и повел ее и козу к своей хижине. Поход оказался долгим. Он поднялся на холм, спустился в узкую долину, которую пересек, чтобы взобраться на хребет на его дальней стороне. С хребта открывался вид на другую долину, более широкую, чем предыдущая. Прямо под ним находилась хижина Хьюта, приютившаяся в складке у основания хребта. Проводник Йим молчал во время прогулки, давая Йим возможность обдумать неожиданный поворот событий. Она чувствовала тревогу и, следуя за Хьютом, думала, не пожалеет ли она о своем предложении поработать на него.

Хижина Хьюта представляла собой низкое строение из дерна, на крыше которого росли заросли граба, вероятно, для того, чтобы козы не паслись на ней. Йим с удивлением заметила, что хижину окружало кольцо из полузасыпанных булыжников, обозначавшее ее как жилище Мудрой Женщины. На фасаде хижины имелась единственная дверь и несколько маленьких квадратных отверстий, служивших окнами. Дверь была открыта, и из нее доносился голос.

– Хьют, слышу, с тобой кто-то есть?

– Да, это девушка. Она нашла Муку. Ее зовут Мириен.

Ответ Хьюта привлек Витту наружу. Ее спутанные белые волосы, глубоко запавшие глаза и сгорбленная осанка делали ее старше своего супруга и более немощной. Голубые глаза Виты были затянуты пленкой, а двигалась она как почти слепая.

– Она предложила поработать некоторое время, – сказал Хьют.

– Почему?

– Потому что она измучилась и проголодалась после поисков сына. Она умеет обращаться с козами и могла бы помочь с дойкой и другими делами.

– Это как если бы Ровена...

– Нет, милая, – быстро сказал Хьюта. – Мириен не собирается оставаться.

– Может быть, но это может измениться, – ответила Витта. – Пойдем в дом, Мириен.

Когда Хьют увел козу, Витта вернулась в хижину. Йим последовала за ней. В комнате было темно, так как толстые стены из дерна не позволяли окнам рассеивать свет. В тусклом помещении пахло травами и древесным дымом, напомнив Йим хижину ее наставницы. Пол был выложен камнем, а стены обшиты досками, которые ощетинились деревянными штырями. С большинства из них свисали сушеные травы.

– Ты Мудрая женщина, – сказал Йим.

– Да, но слепая, поэтому мало кто верит в мои способности. – Витта жестом указала на небольшой стол со скамьями по обе стороны. – Пожалуйста, садись.

Пока Йим усаживалась на скамью, Витта вышла в боковую комнату и вернулась с горбушкой хлеба, небольшой глиняной миской похлебки и деревянной ложкой. Затем она принесла чашку с козьим молоком. Поставив все это перед Йим, Витта присела на противоположную скамью и позволила гостье поесть без помех. Она заговорила только после того, как хлеб, молоко и похлебка закончились.

– Разреши прикоснуться к твоему лицу? Мои пальцы для меня как глаза.

– Конечно, – сказала Йим, проводя рукой по щеке старухи.

Пальцы Виты нежно пробежали по чертам лица Йим.

– Ты молода.

– Не так уж и молода. Я прожила тридцать шесть зим.

– Но ты чувствуешь себя моложе.

Кончики пальцев Витты обогнули подбородок Йим и прошлись по ее шее, пока не коснулись шрама. Выражение лица старухи стало взволнованным, и, проведя пальцами по рельефному пятну, оставшемуся от раны Йим, она разразилась рыданиями.

– В чем дело? – спросила Йим.

– Они и ей перерезали горло. Нашей дочери... нашей Ровене.

– Прости, что напоминаю тебе о твоем горе. Может быть, мне лучше уйти...

Витта схватила Йим за запястье.

– Нет, нет. Не уходи. Оставайся, сколько пожелаешь. – Хозяйка Йим понизила голос до шепота. – Я знала, что ты придешь.

– Как ты могла это знать?

– После того как Карм лишила меня зрения, она говорила со мной. – Витта устремила на Йим свои молочные глаза, как будто они все еще могли ясно видеть. – Не корми эту тьму. Она сильнее, чем ты думаешь.

– Я... я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я тоже, Мириен. Но так сказала богиня.

– Тогда, наверное, мне следует быть внимательной по ночам, – сказала Йим, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие в голосе. – У Карм был еще какой-нибудь совет?

– Нет, дорогая, но у меня есть свой. Тебе нужно отдыхать и набираться сил. Не знаю, для чего, но я чувствую усталость на твоем лице и слышу ее в твоем голосе.

В итоге Йим последовала совету Витты. Сначала она делала это с опаской, но не потому, что не доверяла этой паре, а потому, что перестала верить в возможность удачи. Тем не менее, после одинокого и тяжелого путешествия у нее появилась крыша над головой, достаточное количество еды, сухое и теплое место для сна и компания двух добрых людей. Взяв имя убитой девушки, Йим оказалась в роли убитой дочери. Она выполняла работу Ровены, спала в ее постели и, по настоянию Виты, унаследовала одежду Ровены.

Новая одежда Йим была менее диковинной, чем ее наряд из козьей шкуры, поэтому она и приняла подарок. Это была крестьянская одежда, простая и прочная, состоящая из льняной рубахи без рукавов, которая надевалась под шерстяную юбку и кофту. Юбка цвета ржавчины доходила до середины бедра и имела спереди карман в виде мешочка. Блузка была без воротника, с мешковатыми рукавами, которые заканчивались высоко над запястьями Йим. Она была серого цвета и зашнурована спереди. Она также получила плащ с капюшоном и пару крепких сапог, которые были лишь немного велики для ее ног.

Йим отплатила за щедрость Хьюта и Витты тяжелым трудом. Она доила коз, делала сыр, следила за стадом, собирала травы и вообще была полезна. Рутина успокаивала Йим. Хотя она чувствовала, что ей пора отправляться в путь, каждый день она находила причину, чтобы отложить отъезд. По правде говоря, чем дольше она оставалась, тем больше ей хотелось задержаться. Задумавшись о причинах, Йим поняла, что сейчас она переживает семейную жизнь, о которой мечтала в детстве. Это была приятная выдумка для всех них: Витта и Хьюта были родителями, которых у Йим никогда не было, а она – дочерью, которую они потеряли.

Уединенность хижины усиливала эту иллюзию, потому что никто из посетителей не заглядывал в нее. Хотя в долине жили и другие, разведение коз требовало, чтобы люди жили вдали друг от друга. Йим никогда не встречала своих соседей, и крошечная деревушка на западном краю долины казалась отдаленной. Она никогда не думала о том, чтобы посетить ее, ведь у нее было слишком много дел. Приближалась осень. Нужно было заготовить и запасти корм. Лишних животных нужно было забить и сохранить их мясо. Йим понимала, что с ее помощью эти дела пойдут легче. Быть нужной было приятно, и она перестала думать о том, что уедет «завтра», а стала думать о том, что уедет «скоро».

Как только Йим освоилась с новым распорядком дня, ее снова начал мучить внезапный озноб, которым сопровождаются насильственные смерти. Это было не так, как в прошлый раз: ледяные мурашки стали реже, и хотя они обычно происходили группами, но были разрозненными. Как и раньше, Йим не могла понять, где именно происходят смерти. Тем не менее, каждый озноб напоминал ей, что любые трудности и опасности, с которыми она столкнется в пути, меркнут перед ужасами Железного дворца. Каждый ледяной удар вызывал их в памяти, и от этого мирное времяпрепровождение Йим казалось драгоценным.