Железный дворец

45

В общей комнате царила полная тишина, если не считать бешеного перебора струн, который издавал Фродорик. Йим приготовился встать, зная, что баллада вот-вот закончится. Затем бард запел высоким фальцетом, аккомпанируя себе на арфе:

«Сила вождя исходит из его разума.

Хоть я и не могу снова взять в руки меч,

Мои враги научатся бояться моего ума

Пока я сижу на этом троне».

Фродорик сыграл последний аккорд, и, когда затихло его эхо, он поклонился. Пока зрители хлопали и кричали, Йим поднялась, сняла с головы барда его бесформенную шляпу с перьями и грациозно прошлась по залу. Протягивая шляпу, похожую на мешок, для пожертвований, она выглядела как женщина, очарованная песней. В её поведении не было ничего нищенского, но каждый раз, когда мужчина бросал монетку в шапку, она так тепло ему улыбалась, что он часто бросал вторую, а иногда и третью. Йим, казалось, не обращала внимания на то, была ли монетка медной или, что случалось гораздо реже, серебряной, но всё же она вела подсчёт.

Завершив обход, Йим ловко спрятала монеты в большой карман на передней части своей шерстяной юбки, оставив несколько монет, чтобы заплатить за эль для Фродорика. Она взяла большую кружку и подошла к барду, окружённому поклонниками из простолюдинов. Фродорик улыбнулся, когда она протянула ему эль.

– Спасибо, Мириен. Пение – работа, требующая утоления жажды. – Он сделал большой глоток. – Что ты думаешь о сегодняшнем выступлении?

– О, Фродорик, это было лучшее из того, что ты делал! Я не знаю, как тебе это удалось, но в этот вечер ты превзошёл самого себя. Когда фейри потребовали, чтобы Кара протянула им руку, и ты спел: «Эта рука никогда не коснётся моего первенца», я… я… – Йим начала всхлипывать. Фродорик, казалось, был вынужден протянуть руку и похлопать её по плечу, прежде чем она смогла продолжить. – Я… я была так тронута. Я люблю эту балладу, и она никогда мне не надоест.

Фродорик улыбнулся.

– Я знаю. – Он повернулся к зрителям. – Мириэн была помолвлена с графом, но моё искусство пленило её, и она бросила его, чтобы вести с нами бродячий образ жизни. Я часто чувствую себя виноватым из-за этого.

– Ради всего святого, милый, – сказала Йим. – Что такое драгоценности и поместья по сравнению с истиной и красотой?

Затем она взяла кружку Фродорика и сделала из неё большой глоток, после чего уселась в кресло и приняла блаженное выражение лица. Это было убедительное представление, и никто в зале – даже Фродорик – не догадывался, насколько «Баллада о Каре Однорукой» была ненавистна Йим. Она знала каждое слово наизусть и, пережив события, о которых шла речь в балладе, раздражалась из-за их неправдоподобности. По мнению Йим, в балладе было верно только предательство Родрика и правдоподобное описание стойкости и храбрости Кары. Всё остальное, по её мнению, было козьим навозом, и она от души радовалась, что в песне не было ни единого упоминания о ней.

Фродерик знал, что Йим устала от баллады, но он ничего не знал о её роли в реальных событиях. Это было потому, что Йим старалась оставаться загадкой. Для Фродерика она по-прежнему была Мириен – остроумной, полезной и отстранённой. По большей части она была так же довольна их соглашением, как и он. Путешествие с Фродериком обеспечивало ей хоть какую-то безопасность – не только потому, что её сопровождал мужчина, но и потому, что барды были востребованными артистами. Кроме того, Фродорик знал дороги, и обычно они ночевали в домах.

Ценой этих преимуществ было медленное передвижение. Бард не проезжал мимо ни одной деревни, которая могла бы их заинтересовать, и чем дальше на юг они продвигались, тем короче становились расстояния между поселениями. Хотя Фродорик об этом не упоминал, Йим знала, что они приближаются к Аверену. Им потребовалось почти две луны, чтобы добраться туда, и чем ближе они подходили к цели, тем медленнее двигались. Йим была уверена, что Фродорик делал это намеренно.

Пока бард наслаждался элем и похвалами, Йим увидела трактирщика и дала ему три дополнительных медяка, чтобы их комната была отдельной. Затем она взяла свечу из тростника и удалилась в комнату.

Комната была маленькой, и в ней стояла только одна кровать. Она тоже была маленькой, но, по крайней мере, у неё было покрывало. В сочетании с плащом оно обеспечивало тепло во время сна. Йим расстелила плащ поверх потрёпанного покрывала, сняла сапоги и забралась в кровать прямо в одежде. Она не устала, ведь они шли всего часть утра, но в кровати было теплее, пока Фродикор пил.

Было уже поздно, когда бард вошёл в комнату, тихо напевая себе под нос.

– Когда хозяин гостиницы сказал мне, что номера поменялись, – сказал он, – я надеялся застать тебя обнажённой.

– Тогда сила вашего оптимизма уступает только силе вашего воображения, – ответил Йим.

– Человек может мечтать, не так ли?

– Мечтать можно, но не более того.

Фродорик стянул сапоги, снял разноцветную безрукавку, а затем и полосатые штаны, так что на нём остались только дырявые носки и длинная льняная рубаха.

– Подвинься, Мириен.

– Что? – ответила Йим. – Я, невеста графа, буду делить с ним постель? Фу! Разве я уже не отказалась от своих драгоценностей и особняков?

Фродерик рассмеялся.

– Это было мило, как и «мой милый». А теперь подвинься.

Йим придвинулся ближе к стене. Когда Фродорик забрался под одеяло, он нахмурился.

– Тебе обязательно ложиться спать в одежде?

– Да, чтобы избежать искушения. Кроме того, мне всегда холодно.

– Может быть, но твоя одежда уже мнётся.

– Не больше, чем у наших клиентов.

– Должен вас предупредить, что, в отличие от меня, крестьяне предпочитают женщин с запахом пота.

Йим рассмеялся.

– Сомневаюсь, что это станет проблемой.

– А что насчёт сегодняшних расчетов? – спросил Фродерик.

– Девятнадцать медяков и один серебряный. Девять медяков за комнату, еду и эль. Один серебряный за провизию. Остается десять медяков.

– Десять медяков за ночь? Я думал, что заработаю больше.

– Ты удивишься, узнав, что можно купить на десять медяков, – сказала Йим.

– А как же серебро? Что ты купила на эти деньги?

– Это для меня, – тихо сказала Йим. – Завтра я уезжаю в Аверен.

Фродорик некоторое время молчал, обдумывая новость. Наконец он сказал:

– Не уходи, Мириен.

Йим перевернулась на бок и легонько коснулась его плеча.

– Ты знал, что этот момент настанет. Я должна уйти.

Фродорик просто уставился в потрескавшийся потолок, и его глаза заблестели. Когда он снова заговорил, в его голосе не было ни шутливости, ни бравады.

– Поехали в Винден и откажись от того, что ты собираешься сделать. Я не знаю твоих намерений, но художник часто чувствует то, чего не может понять. Твоё начинание обречено на провал. Мириен, если тебя так зовут – в чём я сомневаюсь, – откажись от этого. Поехали со мной. Забирай всё, что приносит моё пение, плати за мой эль и кров, а остальное оставь себе. Только не уходи в темноту.

Впервые в жизни Йим поцеловала Фродорика в щёку.

– Ты бы отказался от своих песен и искусства ради того, чтобы пахать чужие поля? – Затем она ответила за него. – Нет. Хоть твой путь и труден, как и мой, это твой путь. И есть удовлетворение в том, чтобы идти по своему пути до конца.

– Тогда возьми мои деньги на дорогу, – сказал бард. – В любом случае они всегда были больше твоими, чем моими.

Йим улыбнулась.

– Я купила всё, что мне нужно, кроме карты с указанием дороги к залу Кары. Надеюсь, ты мне её дашь.

Когда на следующее утро Йим вышла из гостиницы, шёл небольшой снег. Холодный северный ветер сдувал большую часть снежинок с дороги, которая была старой имперской трассой. Она всё ещё была вымощена, но из-за того, что за ней не следили на протяжении многих поколений, многие древние камни сдвинулись и могли навредить неосторожным путникам. Дорога напомнила Йим ту, по которой они с Хонусом ехали в Йорверн. На самом деле это была часть той же самой дороги.

На юге возвышалась гряда невысоких гор, похожих на застывшие волны на каменном пруду. Они были окрашены в серые тона с белыми вкраплениями. Согласно указаниям Фродорика, через два дня тяжёлой ходьбы она доберётся до места, где древняя дорога сменится более труднопроходимым горным маршрутом. Этот путь приведёт её в замок Кары за шесть дней, если погода будет благоприятной. Бард даже купил клочок пергамента и нарисовал на нём грубую карту. Это и его полосатый шарф были его прощальными подарками, которые он вручил ей со слезами на глазах, пожелав счастливого пути.

Йим было не по себе от путешествия в одиночку, и временами она жалела, что выбросила меч. Хотя она была безоружна, если не считать небольшого ножа в ножнах, которым она пользовалась во время готовки, суровая погода защищала её. Она очищала дорогу от всех, кроме тех, у кого были срочные дела. Поэтому Йим встречалось мало путников, и все они кутались от ледяного ветра и торопились уйти. Те, кто охотился на других, очевидно, ждали более тёплых дней.

Ближе к полудню Йим пересекла западное русло реки Йорверн по древнему мосту. Замёрзшая река казалась не более чем заросшим ручьём по сравнению с тем, во что она превратится, а каменное сооружение состояло всего из одной арки. Далее дорога шла вдоль реки на восток, и Йим время от времени замечала хижины, построенные на каменных сваях, как у речного народа. Хотя хижины выглядели ухоженными, она не видела признаков того, что в них кто-то живёт, и решила, что это сезонные жилища.

С наступлением сумерек Йим подумывала о том, чтобы заночевать в пустой хижине, пока не увидела вдалеке свет. Вспомнив о гостеприимстве, которое давным-давно проявила по отношению к ней и Хонусу Мэриен, Йим решила попросить убежища у тех, кто там жил. Пожилая пара, открывшая дверь, казалось, не хотела её впускать, пока Йим не сказала, что знает «Балладу о Каре Однорукой». Тогда Йим пригласили войти. После сытного ужина из тушёной копчёной рыбы она спела балладу целиком, а затем повторила любимые куплеты пары. После этого они настояли на том, чтобы она разделила с ними постель. Йим с благодарностью приняла предложение, потому что ночь была холодной.

На следующий день ближе к вечеру Йим свернула с шоссе на дорогу, ведущую в горы. Сначала идти было легко, но по мере того, как она поднималась выше, дорога становилась всё более заснеженной. Вскоре Йим начала встречать места, где было трудно отличить дорогу от окружающей местности. Несколько раз она сбивалась с пути, но, поблуждав немного, всегда находила дорогу снова.

Йим не встретила ни одного жилища, и в ту ночь она впервые за долгое время ночевала под открытым небом. Она нашла укромную ложбину на склоне горы, нарубила сухих веток для растопки, соорудила грубое укрытие из сосновых лап и разожгла костёр. Йим сварила кашу, затем раздула огонь и легла спать.

Несмотря на то, что ночь была холодной, внутреннее оцепенение Йим помогало ей не мёрзнуть. Так что зимняя погода была вполне сносной. Эта терпимость была единственным преимуществом тёмной сущности внутри неё, которая становилась всё сильнее по мере того, как она продвигалась на юг. Осознавая её растущую силу, Йим всегда была начеку, чтобы не поддаться внезапной ярости и убийственным порывам. Она пережила немало таких моментов. Единственным внешним проявлением было мрачное сосредоточенное выражение лица Йим, когда она их подавляла. Йим подозревала, что Фродорик знал о её приступах. Она никогда не знала, насколько хорошо он понимал их природу, но после каждого из таких приступов он всегда становился робким.

Когда солнце поднялось над тяжёлыми тучами, Йим встала вместе с ним, замёрзшая, окоченевшая и уставшая. Приготовив немного каши, она продолжила свой путь. Идти по заснеженным горам было тяжело, и следующие дни были такими же: небо всегда было серым, и всегда было холодно. Снег то выпадал отдельными хлопьями, то шёл сплошным потоком, но он никогда не прекращался. Йим часто сбивалась с пути, но горы помогали ей найти дорогу. В отличие от занесённой снегом дороги, вершины гор было невозможно не заметить, а карта Фродорика достаточно хорошо их отображала, чтобы Йим могла их узнать. Судя по всему, бард так же хорошо запоминал топографию, как и баллады. Единственными различиями в монотонном существовании Йим были количество выпавшего снега и то, спала ли она под открытым небом или находила приют у кого-то. Дважды она пела за ужином, а в остальные ночи разбивала лагерь.

Шестой день Йим в горах начался многообещающе: в середине утра, поднявшись на гребень, она увидела пару невысоких гор, расположенных к северу от поместья Кары. Йим вспомнила, как стояла на стенах поместья и смотрела, как армия Кронина марширует между этими вершинами по пути к полю боя. Горы были бледно-серыми, неблизкими, но до них точно можно было добраться до наступления сумерек. Поместье Кары находилось совсем недалеко от них. Если бы Йим приложила усилия, то в тот вечер ужинала бы со своей подругой.

Между Йимом и горами простиралась широкая долина, поросшая лесом только по краям. В центре долины лежал большой ровный слой снега. Йим подумала, что в этой долине есть что-то особенное, и достала пергамент Фродирика. Он был бесполезен. Из-за многочисленных просмотров в условиях падающего снега чернила во многих местах растеклись. Долину отмечало серое пятно, больше ничего не было видно, а размытые очертания гор были такими же нечеткими, как и в условиях падающего снега.

Йим убрала карту и продолжила путь, намереваясь добраться до дома Кары до наступления темноты. Поначалу она двигалась довольно быстро, хотя снег валил всё сильнее. Иногда она видела перед собой только белое пятно. Тем не менее она достаточно часто видела горы, чтобы не сбиться с пути. К полудню она спустилась с хребта, прошла через рощу и теперь двигалась по широкой равнине в центре долины, направляясь прямо к перевалу между двумя горами.

Идти было довольно легко. Несмотря на то, что снег часто доходил до голенищ ботинок Йим, под ним было ровное и гладкое покрытие. Самой большой проблемой был ветер, который, не встречая преград, с силой хлестал по равнине. Сосредоточившись на своей цели, Йим прошла половину равнины, прежде чем её начала беспокоить идеальная ровность поверхности. Она не встретила ни единого куста или пучка травы.

С внезапным приступом паники Йим поняла, почему так происходит. Я иду по замёрзшему озеру! Она остановилась и снова достала карту барда, размытую водой. Вот что было отмечено в долине — озеро. Она злилась на себя за то, что вспомнила об этом слишком поздно. Дорога огибала его. Йим огляделась, раздумывая, не повернуть ли ей назад. Посмотрев на следы, которые она оставила, она увидела, что все, кроме ближайших, были стерты ветром. Поднялся не только ветер, но и снегопад. Я благополучно добралась до этого места, рассуждала она. Если я вернусь, то окажусь в палатке в метель.

Поскольку конец её путешествия был уже близок, Йим решила идти дальше. Она боялась наткнуться на тонкий лёд, но ещё больше боялась, что метель застлает ей путь. На дальнем берегу виднелась полоса деревьев, обозначавшая сушу; иногда она могла её разглядеть, но чаще нет. Всякий раз, когда она видела свою цель, она бежала в её сторону. Она бежала, и вдруг лёд перед ней накренился. Не было слышно ни звука, но снег впереди потемнел, когда на него хлынула вода. Йим остановилась и бросилась прочь от надвигающейся воды. Она сделала несколько шагов в противоположном направлении, прежде чем лёд снова накренился и вода начала просачиваться сквозь снег. На этот раз Йим не остановилась. Она сделала ещё два шага, а затем бросилась вперёд, надеясь перепрыгнуть через трещину.

Опыт, полученный Йим на болотах, научил её распределять вес на неустойчивых поверхностях. Поэтому она приземлилась не на ноги, а на грудь. Возможно, это спасло ей жизнь, потому что она проскользила по мокрой слякоти, а не провалилась в неё. Йим вцепилась руками в снег, чтобы отползти подальше от мокрой ледяной ловушки, которая едва не поглотила её. Она сделала так несколько шагов, прежде чем почувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы подняться на ноги. Затем она встала, дрожа от холода и ужаса.

Передняя часть одежды Йим промокла от ледяной кашицы, а края плаща уже начали примерзать к телу. Йим оглянулась на деревья, которые были так близко, но до которых, казалось, было не добраться. Возможно, ей просто не повезло, и она наткнулась на редкое тонкое место, а может, вся береговая линия была одной большой смертельной ловушкой. У Йим не хватило духу выяснить, что из этого правда. Единственным безопасным вариантом для неё было вернуться на другую сторону долины, развести костёр, чтобы согреться, а на следующий день обойти озеро. Йим взглянула на то место, куда она направлялась. От него осталась лишь бледно-серая полоса на белой стене. Рощу, через которую она прошла, чтобы добраться до озера, скрыла буря. Тем не менее, она пошла в том направлении, где, как она предполагала, была роща.

Хотя Йим было ужасно холодно, ходьба помогала ей согреться, а мысль о костре придавала сил. Она всё ещё надеялась, что снегопад прекратится и она сможет разглядеть, что происходит вокруг. Прошло много времени, и она увидела впереди смутные очертания деревьев. Это зрелище придало ей бодрости, и снегопад стал ещё слабее, так что она смогла разглядеть за деревьями горы. Это были невысокие горы-близнецы к северу от дома Кары: во время бури она вернулась обратно.

Пока Йим взвешивала свое положение, горы становились все бледнее. Затем они исчезли, и она оказалась в белой пустоте. Единственными признаками были ее следы, и они исчезали у нее на глазах. Все направления казались одинаковыми. Йим поняла, что если она продолжит идти, то, скорее всего, сделает еще один круг. И провалится под лед, подумала она. Единственное, что можно было сделать в безопасности, - это оставаться на месте, пока она не увидит, куда направляется. Йим пригнулся, чтобы ветер не так сильно бил в лицо, и стал ждать, когда погода улучшится.

Вместо этого пошёл ещё более сильный снег. Ветер намел вокруг Йим сугроб, превратив её в единственную примету в этом белом мире, который в остальном был совершенно безликим. Йим продолжала ждать перемен, и ожидание затягивалось. Наконец что-то изменилось. Белая пустота медленно стала серой. Солнце скрылось за тяжёлыми облаками. С наступлением сумерек серое стало ещё темнее.

Ночь была особенно тёмной. Метель стихла, но было уже слишком поздно. Тьма скрывала всё вокруг Йим так же, как и падающий снег. Беззвёздное небо было чёрным, а заснеженный пейзаж — таким тёмным, что почти не отличался от неба. Йим подумала о том, как иронично, что она пережила столько опасностей только для того, чтобы погибнуть от холода. Она решила, что если ей суждено умереть, то она не будет сидеть сложа руки. Йим встала и пошла дальше в надежде, что ей повезёт и она выживет. Если я провалюсь под лёд, то, по крайней мере, умру быстрее, чем от переохлаждения. Йим, не раздумывая, зашагала дальше. Когда все направления кажутся одинаковыми, любое из них подойдёт.

Застыв в полузамерзшем состоянии и вытянувшись в струнку, Йим с трудом могла связно мыслить. Реальность приобрела нереальные черты сна. Через некоторое время в темноте показалось что-то бледное и мерцающее. Это была всего лишь крошечная точка, но, поскольку она выделялась в ночи, Йим направилась к ней. Ей было всё равно, иллюзия это или нет; она указывала направление.

Когда Йим приблизилась к бледному пятну, оно двинулось ей навстречу. При этом оно менялось. Со временем оно приняло форму молодой девушки с длинными светлыми волосами, которые развевались на ветру. Если не считать короткой юбки из листьев, она была беззащитна перед стихией. Девушка подошла ближе. Йим удивилась, как ребёнок может ходить босиком по снегу, и тут она увидела, что снег на самом деле был полем полевых цветов. Йим показалось странным, что она не заметила этого раньше. Цветы были похожи на волшебные кружева и росли так густо, что их белые бутоны сливались в сплошное белое полотно.

Ветер больше не был холодным. Затем Йим поняла, что идёт по цветам. Девочка подошла достаточно близко, чтобы Йим могла разглядеть её лицо. Оно было безмятежным, а в небесно-голубых глазах плясали искорки. Она опустилась перед Йим на колени, взяла её за руку и поцеловала.

– Приветствую тебя, Мать. Я так долго ждала тебя.

Йим улыбнулась.

– Это сон.

– Но это хороший сон, – сказала девочка. – Бросай свой тяжёлый рюкзак и беги со мной.

– Куда?

– В зал Дар Бородача. Твой медведь ждёт тебя.

– Грувф?

– Не она. Он медведь.

Поскольку это был сон, Йим сделала так, как её попросили. Когда девочка убежала, Йим последовала за ней. Было приятно бежать. Цветы источали аромат, когда она давила их ногами.

– Это, безусловно, прекрасный сон, – подумала она. Девочка оглянулась через плечо и кивнула в знак согласия.

Цветы расступились, и между двумя горами показалась дорога. Йим продолжала бежать трусцой за девушкой. Это было легко. Она дышала свободно, и её ноги совсем не уставали. Облака наверху расступились. В звёздном небе висела полная луна. Поэтому, когда пара обогнула поворот и увидела долину, на фоне серебристого лунного озера вырисовывались очертания дома Кары и окружающей его деревни.

Девушка ускорила шаг, и Йим последовал за ней. Она чувствовала себя ветром, несущимся по дороге, необремененной и свободной. Мой медведь ждет, подумала Йим, представляя, как ее обнимают сильные мохнатые руки. Только когда они миновали спящую деревню, Йим снова почувствовала холод. Внезапно ее дыхание стало прерывистым, в горле пересохло. Ноги налились свинцом, лицо и пальцы горели. Йим замедлила шаг. Затем у неё свело мышцы, и она чуть не согнулась пополам от боли. Она чувствовала, что не может сделать ни шагу. Её одежда была покрыта снегом. Некоторые части одежды были мокрыми, а другие – замёрзшими. Оглянувшись на сельскую местность, Йим увидела только темноту, лёд и снег.

Девочка схватила её за руку и настойчиво потянула за собой.

– Пойдём домой, мама. Не останавливайся. Вспомни своего медвежонка.

– Какой медведь?

Девочка не ответила. Вместо этого она потянула Йим за руку, заставив её сделать болезненный шаг. Девочка снова потянула её за руку. Йим сделала ещё один шаг. Так её провели через дверь в воротах, через двор, вымощенный покрытыми льдом булыжниками, и в зал поместья. В зале было теплее, но так темно, что Йим почти ничего не видела. Девочка помогла ей снять мокрые, обледенелые ботинки. Йим оставила их лежать в прихожей вместе с мокрыми носками, а девочка взяла её за руку и повела за собой. Их босые ноги не издавали ни звука, пока они шли по коридору, поднимались по лестнице и шли по другому коридору. Девочка остановилась перед закрытой дверью.

– Твой мишка ждёт тебя внутри. Сейчас зима, так что пусть он поспит.

– Я всё ещё сплю? – спросила Йим.

– Частично, – ответила девушка. – Заходи. Я помогу тебе снять мокрую одежду.

Йим устало кивнула. Девушка открыла дверь и втолкнула её в обшитую панелями комнату, где пахло древними цветами. В комнате было окно, из которого открывался вид на зимний пейзаж. В тусклом свете Йим разглядела тёмную фигуру медведя. Он лежал на кровати и спал, как и сказала девушка.

Девушка раздела её. Мокрые вещи Йим одна за другой падали на пол. Опасаясь, что звук разбудит медведя, Йим взглянула в его сторону. Затем она прищурилась, потому что ей показалось, что медведь – это человек, спящий под покрывалом. Но потом он снова стал медведем. Девушка отодвинула в сторону мокрую одежду Йим. Затем она подняла покрывало, и под ним оказался медведь. Это был маленький медведь.

– Маленький, но тёплый, – сказала девочка. Она похлопала по кровати. – Иди сюда, приляг рядом с ним.

Йим так и сделала. Девочка исчезла. Медведь зашевелился во сне. Когда Йим прижалась к его теплому боку, он обнял ее почти по-человечески. Этот жест едва ли отложился в сознании Йим. Она переходила из одного сна в другой.