Железный дворец

7

Жизнь странника наделила Хонуса чутким сном, и он проснулся, как только свет рассвета проник в открытую дверь Дейвена. Отшельник лежал рядом и, судя по всему, спал. Хонус тихонько поднялся, скрестив ноги, закрыл глаза и приступил к медитации на транс, но вместо того, чтобы отправиться на Темную тропу, он почувствовал на спине палку Дейвена.

– Вор! – закричал старик. – Я этого не потерплю!

Хонус открыл глаза и увидел, что Дейвен отступил в недосягаемое место.

– Зачем меня так называть? Я ничего не украл.

– Я тоже умею наводить транс, – ответил Дейвен. – Поэтому я знаю, что ты забрал – воспоминания других людей.

– Воспоминания мертвых.

– Те, кто похищал подношения из храма, утверждали, что дары тоже были выброшены. Твое преступление не менее тяжко.

– Теодус никогда не возражал.

– Никогда?

– Ну, редко.

– Ты хочешь сказать, что он потакал твоему пороку, – сказал Дейвен. – Это была ошибка. И посмотри, чем все закончилось. Вчера ты говорил о своих чувствах к Йим. Если ты хочешь помочь ей, ты должен прекратить трансы.

– Это не так просто, – ответил Хонус.

– В большинстве случаев легче умереть, чем жить. Так вот что ты выбрал? Отказаться от своей любви?

– Она оставила меня.

Дейвен тяжело вздохнул.

– Мы уже проходили через это. Она чувствовала, что у нее нет выбора. Будешь ли ты обижаться на нее?

Хонус промолчал.

– Тогда откажись от Йим ради чужих воспоминаний, ради счастья, которое не принадлежит тебе. Но если ты это сделаешь, я скажу тебе следующее: скоро ты побываешь на Темном Пути и поймешь, что не сможешь вернуться. Он уже вошел в твое сердце. Разве ты не чувствуешь неестественный холод? Ты должен освободиться от него.

– Как?

– Ешь. Восстанови свои силы. Подчинись моей дисциплине.

– А кто сделал тебя моим хозяином?

– Разве ты не говорил, что уже семнадцать зим живешь отдельно от Йим?

– Да. И что?

– Семнадцать – роковое число, ибо оно проясняет то, что вытатуировано на твоей спине. Провидец, сделавший эти знаки, предсказал мою роль, а Карм вдохновил Провидца. Может, ты и отрекся от богини, но она никогда не отрекалась от тебя. Разве ты не вернешь ей любовь?

Хонус сидел молча, пока Дейвен ждал ответа. Прошло немало времени, прежде чем старик покачал головой и отвел взгляд.

***

Прорицательская Святейшего Горма находилось на вершине самой высокой башни Железного дворца, но солнечный свет никогда не проникал туда. Лишь одинокая масляная лампа нарушала темноту комнаты без окон. Коптящее пламя придавало воздуху резкий запах, но не ослабляло его потусторонний холод. Бледный свет лампы освещал железную дверь и стены из черного базальта, нарисованный на каменном полу круг крови, труп юноши, принесенного в жертву, и верховного жреца Пожирателя. Горм сел под защиту круга и бросил на пол набор древних человеческих костей. Они пожелтели от возраста и были испещрены рунами. Когда кости стукнулись о холодный камень, они зашевелились, словно под действием легкого ветра, и потребовалось некоторое время, чтобы они улеглись.

Когда кости стали неподвижными, Горм стал разглядывать их, отмечая, как они лежат, куда падают тени и какие руны видны. Три дня подряд он проводил этот ритуал. Каждый раз результат был один и тот же.

– Семнадцать, – произнес он в прохладную темноту. – Сегодня семнадцать.

Комната медленно нагревалась, пока Горм терпеливо ждал в круге крови, пока не стало безопасно покинуть его. Даже он не был защищен от зла своего хозяина, и кровь служила ему одновременно и подношением, и барьером. Когда Святейший счел это безопасным, он покинул башенный зал и спустился по длинной винтовой лестнице в дворцовые покои, расположенные внизу. Проходя через них в большой зал, невозможно было не заметить их запустения. Горм присутствовал при закладке фундамента Железного дворца и пережил правление всех его владык. Сооружение отражало расцвет и упадок рода. Его железный фасад был черным и масляным, когда лорд Бахл находился в полноте своей власти, и ржавым, когда власть переходила к малолетнему наследнику. Но никогда еще этот цикл не достигал такой низкой точки. Горм проходил мимо пустых комнат, окутанных пылью, и заглядывал в грязные окна, из которых виднелись башни и зубчатые стены, покрытые толстым слоем красноватой ржавчины.

Слуг оставалось мало, и даже в гарнизоне Железной гвардии было много пустых коек. Отчасти это объяснялось экономией, поскольку в казну не поступали награбленные деньги, но это также уменьшало количество потенциальных болтунов. Горм знал, что ходят слухи об отсутствии наследника. Он делал все возможное, чтобы пресечь эти разговоры, но трудно было скрыть то, что было так очевидно: Повелитель Железного дворца был всего лишь шелухой, в которой не было семени. Самое большее, на что мог надеяться Горм, – это тревожное молчание, пока не найдется наследник.

Горм вошел в большой зал, и его шаги гулко отдавались в пустом, заросшем паутиной пространстве. Миновав огромный холодный камин и неиспользуемые банкетные столы со свободными стульями, бледные от давно скопившейся пыли, он добрался до возвышенного помоста в конце зала. На нем стояли два кресла: большое, богато украшенное, на переднем плане и место Горма, чуть сзади. Последнее было скромным на вид, и мало кто догадывался, что именно в нем восседает истинный правитель Бахланда. Богато украшенное кресло было занято. Горм по привычке поклонился сидящему в нем человеку, но в его манере не было почтения.

– Мой господин, ваш сын родился в этот день, семнадцать зим назад.

Человек на троне ответил тусклым голосом.

– Так давно? Откуда ты знаешь?

– Мне рассказали кости.

Горм смотрел на лорда Бахла с едва скрываемым презрением. Он был почти богом, подумал он. Горм предположил, что когда-то Пожиратель настолько заполнил его, что после его ухода мало что осталось. Бледная, худая фигура на троне напоминала выжатую кожуру, увядший и лишенный сока кусок мяса. Его глаза, которые раньше были такими устрашающими, приобрели усталый и затравленный вид человека, который не решается заснуть из-за страха перед сновидениями.

– Зачем мне это рассказывать? – спросил Бахл. – Это бесполезная информация.

– О, она далеко не бесполезна. Время благоприятное.

– Благоприятное для чего?

– Чтобы связаться с вашим сыном и убедить его вернуться домой.

– Как? Ваши драгоценные магические кости не смогли определить его местонахождение. Я не могу говорить с тем, кого нельзя найти.

– У меня есть средство, которое поможет вам это сделать.

Выражение лица Бахла стало беспокойным.

– С помощью колдовства?

– Да. Это единственный способ.

– Почему сейчас?

– Как я уже сказал, время благоприятное.

– Тогда сделай это сам. Магия – твой удел.

– Только отец может совершить этот подвиг. Ты говоришь со страхом. Почему?

– Потому что я боюсь. Твое колдовство дорого мне обошлось.

– Ты подвел нашего господина, а не я! – сказал Горм, и его голос эхом разнесся по темному залу. – Ты был бы властелином мира – бессмертным и всемогущим, – если бы не совратил ту девушку. Неужели ты думаешь, что Пожиратель был доволен твоим поступком? Полагаешь, что ты прощен? Не бойся моего колдовства. Бойся возмездия нашего господина.

Затем Горм смягчил свой тон.

– Этот ритуал – твой шанс на искупление. Твой единственный шанс, могу добавить.

Хотя это казалось невозможным, бескровное лицо Бахла стало еще бледнее.

– Что я должен сделать?

– Присоединяйся ко мне на вершине высокой башни в сумерках.

После того как Святейший удалился, лорд Бахл позвал слугу, чтобы тот принес ему вина. Из боковой двери появился пожилой мужчина, который принял просьбу и тем же путем удалился, чтобы выполнить ее. Бахл редко начинал пить так рано, но ему нужно было заглушить свои опасения. Горм наводил на него ужас, а мысль о посещении высокой башни вызывала страх. Тем не менее, он не видел другого выхода. После своего падения он узнал, кто обладает реальной властью в Железном дворце. Это был не он. Бахл был уверен, что так было всегда. Даже когда он вспоминал пик своего могущества – когда он командовал завоевательными армиями и покорял людей одним взглядом, – казалось, что истинное мастерство кроется где-то в другом месте. Я был лишь сосудом власти, думал Бахл, когда-то полным, а теперь пустым. Но власть никогда не была моей. Я лишь думал, что это так. Такие мысли вызывали у лорда Бахла горечь, но не бунт. Против Пожирателя невозможно восстать.

Слуга принес кубок с вином. Выпив, Бахл окинул взглядом зал. Черный камень был покрыт слоем пыли, а пятна крови на полу давно поблекли. Владыка Бахланда попытался вспомнить, когда этот зал был резиденцией власти и наполнялся народом. Воспоминания о тех временах поблекли вместе с пятнами крови. Они казались сценами из чужой жизни и были туманны, как слухи. В основном он вспоминал кошмарные города, залитые кровью, людей, превращенных в бешеных зверей, жестокие пытки и всепроникающую атмосферу страха.

Бахл позвонил и попросил еще один кубок вина. Никто не заметит его отсутствия. День обещал быть таким же, как и все предыдущие, – бесцельным и праздным. Горм занимался управлением домена. Железная гвардия подчинялась ему. Он взимал налоги, выносил решения и издавал указы – и все это от имени лорда Бахла. Никто не возражал. Никто не противился, и Бахл меньше всех.

Бахл вышел на балкон, с которого открывался вид на залив и море за его пределами. Прислонившись к покрытым ржавчиной перилам, он смотрел на океан, потягивая напиток. День был сильно пасмурным, и беспокойное море имело тусклый, угрюмый блеск. Не было видно горизонта, только серая вода, сливающаяся с серым туманом. Лорд Бахл допил вино и удалился в дом.

Наступили сумерки. Действуя по наитию, лорд Бахл велел слуге одеть его в черный бархат и золото. Он давно не носил этот наряд, и он изъеден молью. К тому же оно свободно болталось на его уменьшившейся фигуре. Тем не менее, он казался подходящим для ритуала, ведь он носил эту одежду в ту ночь, когда потерял свою силу. Сегодня вечером я исправлю эту ошибку.

Одевшись, лорд Бахл в одиночестве поднялся по лестнице в башню. Он поднимался по ней лишь однажды, ибо башня была владением Горма. В строении без окон царила кромешная тьма, и Бахл взял с собой факел, чтобы освещать себе путь. В темноте ощущался дым, который делал свет факела бледным и водянистым. Бахл ускорил шаг, чтобы быстрее пройти сквозь нее.

В последний раз Бахл стоял на вершине башни, когда ему было всего тринадцать зим. Он живо вспомнил тот случай. Был закат. Горм был там с женщиной, которую Бахл никогда раньше не видел. Она была одета в тонкую белую мантию и лежала босиком на большом прямоугольном камне. Бахл помнил ее как блондинку с бледной кожей человека, закрытого от солнечного света. Бахл так и не понял, была ли женщина одурманена или находилась под действием заклинания, но, видимо, и то, и другое, поскольку она была в сознании, но совершенно пассивна. Она молчала и не сопротивлялась, даже когда Горм пронзил ей горло каменным ножом. Судя по хлынувшей крови, он перерезал артерию. Затем Горм велел Балу пить, и тот повиновался.

Прошедшие зимы не омрачили того, что произошло потом. Ни одно вино не имело такого богатого вкуса, как кровь этой женщины, и не было таким пьянящим. Более того, оно преобразило Бахла, пока он пил его. До того вечера он чувствовал себя неполноценным, как будто ему не хватало какой-то важной части. Жертвоприношение женщины исцелило его. Бахл был уверен, что поднялся по лестнице мальчиком, а спустился мужчиной. Хотя он знал, что ритуал называется «кормление», лишь позже он узнал, что белокурая женщина была его матерью.

Ритуал все еще не выходил из головы лорда Бахла, когда он вышел на ветреную вершину башни. Горм уже ждал его там, и он закрыл железный люк, после чего Бахл встал на железную площадку, увенчивающую башню. Площадке не дали заржаветь, и ее смазанная маслом поверхность была блестящей и черной. Легкая скользкость усиливала головокружение Бахла, ведь башня была самой высокой во дворце и торчала, как шпиль, высоко над приморской стеной. Кроме того, ширина площадки составляла всего шесть шагов, а по ее краю не было ни стены, ни перил. Бахл вздрогнул и переместился в центр, где стоял прямоугольный камень высотой по пояс.

Горм сардонически улыбнулся.

– В прошлый раз, когда ты был здесь, высота тебя не смутила. Но неважно, это зелье излечит твой страх.

Бахл заметил, что священник держит в руках кубок.

– Что это?

– Снадобье, которое поможет тебе найти сына.

– Как?

– Оно пошлет твой дух вперед. Кровь всегда найдет кровь.

Горм еще раз насмешливо улыбнулся.

– Не волнуйся, это не яд. Твой дух может вернуться. Пей.

Бахл взял кубок и отпил из него глоток. На вкус жидкость была одновременно горькой и сладкой. Пока во рту Бахла боролись вкусы, Горм сказал.

– Допивай быстро. Потом тебе лучше лечь на камень.

Бахл проглотил остатки зелья, а затем взобрался на глыбу базальта. Его не покидала мысль: здесь лежала моя мать. Бахл решил, что зелье на вкус горькое. Чтобы успокоить нервы, он заговорил.

– Значит, скоро я встречу своего сына.

– Да, и в прежнем облике, с восстановленными силами. Пожиратель покинул тебя в этом мире, но не в другом.

Другой? – подумал Бахл. Фраза имела тревожный оттенок. Не волнуйся. Горм сказал, что этот напиток меня не убьет. У Бахла начала слегка кружиться голова, и он перевел взгляд на море, пытаясь разглядеть что-нибудь существенное. Но море все так же бурлило серой пустотой без горизонта; только оно было еще темнее, чем прежде.

Святейший Горм подождал, пока лорд Бахл закроет глаза и погрузится в порабощающую дрему. Затем он перевернул лицо Бахла и изучил его в умирающем свете. Он много раз проводил этот ритуал и знал, какие тонкие признаки следует искать. Веки дрогнули, губы шевельнулись, а затем стали неподвижными. Вскоре дыхание лорда Бахла стало легким и ровным, как у невинного человека. Его дух уже в пути, подумал Горм. Теперь мой господин сможет получить то, что давно ожидал.

Горм протянул руку и поднял длинный листовидный клинок, выточенный из обсидиана. Один конец черного блестящего камня был обмотан выделанной кожей, чтобы получилась рукоять. Горм обхватил его обеими руками и высоко поднял. Нож был острее самой лучшей стали, и, когда он опустил его вниз, он легко рассек грудь лорда Бахла. Горм проник в зияющую полость и вырвал сердце. Оно еще билось, когда он бросил его в пустоту.