Железный дворец

29

Йим бродила еще два дня, прежде чем ей стали попадаться отдельные кучки деревьев, проросшие из небольших участков сухой земли на болоте. В тот вечер она заночевала на одном из таких участков. Разведя костер, она счистила плесень с оставшихся кусочков мяса. Сыр стал несъедобным, а кореньев не было, поэтому Йим пополнила свой рацион лапками лягушек, которых она поймала и зажарила.

На следующий день Йим обнаружила новые признаки того, что она приближается к границе болот. Земля стала более твердой, а ее участки простирались на все большие расстояния. Камыши росли не так высоко, что позволяло видеть вдаль. Тем не менее, коварная земля все еще мешала ей идти прямым путем. Лишь поздно вечером камыши уступили место траве, и земля стала твердой. Тогда, уставшая, Йим побежала, радуясь, пока не упала на землю, задыхаясь и смеясь одновременно. Серые болота остались позади.

В конце концов Йим поднялась и продолжила путь. Странно было идти по прямой, но с каждым шагом она все еще проверяла куда наступать. Ощущать землю под ногами стало уже привычным делом, и даже знание того, что она тверда, не могло побороть многолетнюю привычку.

Если за болотом почва была надежной, то это была единственная гарантия, которой обладала Йим. Коварная земля болота делала ее безопасной и в других отношениях. И хотя Йим больше не приходилось беспокоиться о том, что ее следующий шаг может провалиться сквозь, казалось бы, сухой дерн, солдаты, бандиты или работорговцы тоже не беспокоили. Прошло много времени с тех пор, как Йим чувствовала себя уязвимой и подвергалась опасности, путешествуя в одиночку, но эти чувства вернулись к ней. Мир не изменился за время моего отсутствия. Ей не хватало защиты в месте, где одиноким женщинам часто грозило порабощение или еще что похуже.

Йим попыталась вспомнить свое путешествие на север, к Серым болотам, но оно было смутным, поскольку большую часть времени ее лихорадило. Она помнила, что Хонус называл территорию к югу от Серых болот Пустыми землями, хотя и говорил, что там еще живут какие-то люди. Йим подозревала, что во время своего путешествия на север она никого не встретила, потому что Ниг избегал поселений. В ее нынешнем путешествии в Бахленд такой возможности не было. У Йим почти закончилась еда. Кроме того, ей нужны были новости и указания. Риск казался и значительным, и неизбежным.

Прежде чем беспокоиться о приближении незнакомцев, надо сначала найти их, подумала Йим. Похоже, это произойдет не скоро. Земля за болотами оказалась вполне подходящей по названию. Это было ровное и пустынное пространство, простирающееся до самого горизонта, без каких-либо признаков человеческого жилья. Однообразие вида нарушали лишь редкие кусты деревьев. Ориентируясь по солнцу, Йим направилась в южном направлении.

Солнце было уже низко в небе, когда Йим почувствовала первый холодок. В отличие от предыдущих, второй был лишь на мгновение. За ним последовали еще несколько, причем так быстро, что они слились в волну холода, который был как духовным, так и физическим. Йим знала, что где-то умирают люди, и это подпитывало тьму внутри нее. Воздух словно ожил от криков, которые Йим чувствовала, но не слышала. Нечто нечистое наслаждалось каждым из них. Йим была уверена, что ее сын организовал очередную бойню, и каждая смерть усиливала то, что отравляло его.

Оно отравляло и ее. Йим чувствовала тяжесть и боль на сердце. Особенно тревожно было оказаться беззащитной перед невидимым нападением. Бойня, подпитывающая его, была, скорее всего, далеко, хотя она не могла сказать точно. Ей оставалось лишь терпеть ее последствия, зная, что они не заставят себя ждать. Удрученная такой перспективой, Йим направилась к крошечной рощице деревьев, где можно было отдохнуть и найти дрова для костра.

***

К сумеркам все было кончено. Миджпорт был повержен. Капитан Вульф прошелся по забрызганным кровью улицам, следя за тем, чтобы грабеж был проведен эффективно. После предшествующего хаоса его утешала рациональность воровства. Нападение было совсем не рациональным. За всю свою карьеру наемника Вульф никогда не видел ничего подобного.

Поразмыслив, Вульф понял, что все началось под палубой, когда Тень приказал снять с гребцов цепи. Это была грубая компания, приговоренная к каторжным работам скорее для экономии жалованья, чем для отправления правосудия. Большинство из них были мелкими преступниками и нарушителями спокойствия. Некоторым просто не повезло. Все они несли в себе обиду. Вульф опасался, что при первой же возможности они ополчатся на Тень, но беспокоиться не стоило. Эти люди были в руках у Тени с того самого момента, как он заговорил с ними.

Вульф лишь смутно помнил, что говорил Тень. Речь не была запоминающейся. Вульф слышал, как другие командиры говорили подобные вещи в столь же кровожадных тонах. Народ Миджпорта был представлен как враг, недостойный пощады.

– Отомстите! – крикнул Тень. – Не сдерживайтесь!

Слова были банальными, но эффект от них был необычайным.

Никогда еще офицер не был свидетелем такого преображения. Оно было настолько экстремальным, что он был уверен: его причина кроется в потусторонних силах. Тень ходил по палубе, глядя на только что освобожденных гребцов, а в атмосфере царила ярость. Она была ощутимой, маслянистой на ощупь, со слабым, но едким запахом. Вся сила, которую применил Тень, не была направлена на Вульфа, но он все равно разозлился и жаждал сражаться. На гребцов это подействовало гораздо сильнее. Вульф наблюдал, как они сбрасывают с себя человечность, словно маску. Лица исказились от ярости. Глаза сверкали, лишенные здравого смысла. Хотя капитан был опытным ветераном, его бросало в дрожь всякий раз, когда гребец смотрел в его сторону.

Тем не менее, надвигающееся насилие было под надежным контролем Тени. Гребцы были похожи на стрелу в луке, полностью натянутом и готовом в любой момент устремиться в смертоносный полет. Тень был пальцем на тетиве, лишавшим людей силы, пока он не отпускал их.

Военное судно вплыло в порт, и с мачт свешивались его жуткие трофеи. Чтобы закрепить судно, были брошены канаты, а также выдвинуты сдвоенные трапы. Толпа собралась поглазеть на мертвецов, а под палубой пираты раздавали гребцам награбленное оружие. Те, кому не досталось оружие, сделали из весел дубинки. После этого Тень поднялся на палубу, пока гребцы выходили из трюма и спускались по сходням. Когда толпа немного отступила, Тень крикнул «Сейчас!». Стрела была выпущена.

То, что последовало за этим, потрясло капитана Вульфа, каким бы закаленным он ни был. Солдаты были обучены убивать, но они также стремились жить. Гребцы же, казалось, были заинтересованы исключительно в смерти. В своей целеустремленности они убивали, не утруждая себя защитой, и часто гибли без необходимости. Причем мишенью становились все – и дети, и женщины, и мужчины. От начала и до конца это была бездумная резня. Как только доки были очищены от жизни, гребцы хлынули в город, убивая без разбора. Вульф приказал своим солдатам следовать за ними и собирать выживших в плен. После всего пережитого горожане, оставшиеся в живых, восприняли солдат как спасителей.

Когда гребцы отступили, пленников согнали во дворе возле доков. К тому времени Тень покинул военную лодку и подчинил себе вернувшихся людей так же легко, как и разгорячил их. Вульф был уверен, что в противном случае они бы убили пленников. Гребцы сражались отчаянно, но они были неосторожны и неумелы, и в живых осталась лишь треть их числа. Даже после того как Тень успокоил их, они смотрели на него безумным взглядом. Покрытые кровью и не обращающие внимания на свои раны, они бесцельно слонялись по улицам. Вульф не хотел с ними связываться.

Капитан Вульф хорошо знал Миджпорт, поэтому послал отряд, чтобы захватить для Тени лучшую резиденцию. Это был дом торговца овцами. Когда командир и его госпожа были готовы въехать в город, Вульф приказал солдатам сопроводить их в новые покои. После этого капитан занялся грабежом. По мере того как добыча собиралась, Вульф следил за тем, чтобы самые ценные вещи отправлялись к Тени.

С наступлением темноты капитан Вульф объявил о прекращении грабежа на ночь. Для Пустых земель добыча была неплохой, но это еще не все. Когда-то город мог похвастаться каналом, соединявшим Турген с рекой Мидж. Купцы охотно платили за проезд по нему, чтобы миновать коварную дельту Тургена, но это было давно. На памяти людей канал представлял собой бесполезную канаву, заросшую тиной и кошачьими хвостами. Постоянные вторжения, разрушившие канал, превратили Миджпорт в не более чем деревню. Проломы в стенах города так и не были восстановлены, три четверти жилых домов стояли без крыш и пустовали, а самый богатый житель торговал овцами.

В то время как большинство его солдат отправились праздновать в пустые таверны, капитан Вульф направился к бывшему дому торговца овцами, чтобы доложить своему командиру. Пара солдат стояла у входа в жилище, которое когда-то было величественным, но сейчас стояло полуразрушенным. Жилая часть была грубо отгорожена от разрушающейся. Работа напоминала Вульфу неумело прижженную рану. Он был рад, что выставил охрану: хотя это и было излишним, но придавало статусности ветхой громаде.

Вульф миновал стражников и вошел в дом. Бывшее входное фойе было переделано в «большой зал», хотя особого величия в нем не было. Покойный капитан Вульфа вел переговоры о контракте компании именно в этом зале менее луны назад. Присутствовавший при этом Вульф отметил несколько изменений. Прежде всего, на деревянном полу виднелось большое пятно крови, хотя тел не было видно. Стол был завален едой и напитками, коллекцией кошельков, аляповатой посудой, разной одеждой и кучкой женской обуви. Дама Тени сидела возле богато украшенного, но разрушающегося камина. Одетая в платье цвета розы, она примеряла туфли.

Тень тоже примерил награбленную одежду. Он был полностью одет в черное – от жилета до ботинок. Судя по тому, как он ухмылялся, Вульф понял, что его командир впечатлен Миджпортом гораздо больше, чем он сам. Это понимание изменило приветствие Вульфа. Он улыбнулся и низко поклонился.

– Приветствую вас, сир. Возможно, настало время назвать вас лордом Тенью.

– Что ж, этот город – приз для лорда. Это точно.

– Это хорошее начало, сир, но в дальнейшем оно будет бледнеть. Но вот что я скажу: вы не увидите подобного ему до тех пор, пока мы не покинем Западную Долину. Так что это подходящее начало для вашей кампании.

– Посоветуйте мне, капитан. Что мне делать дальше?

– Пусть люди отпразднуют вашу победу в течение дня, а затем прикажите им готовиться к отплытию. Им нужно будет собрать повозки и упряжки, а также собрать стадо, чтобы кормить нас в походе. Сир, вы умеете ездить на лошади?

– Я никогда не видел лошадей.

– Завтра я это исправлю и обучу вас верховой езде.

Вульф немного поколебался, не решаясь дать следующую рекомендацию, хотя и не видел выхода.

– Сир, мы потеряли почти всех гребцов. Было бы полезно, если бы вы подействовали на кого-нибудь из горожан.

Тень улыбнулся.

– Нет ничего проще. Моя сила возросла.

Вульф почувствовал, что это не пустая болтовня. Он чувствовал силу Тени по тому, как тот охлаждал комнату, несмотря на пылающий в очаге огонь. Холод казался еще одним доказательством его потустороннего могущества. Эта сила не давала Вульфу покоя, хотя он и ценил ее полезность. При взятии города никто из его солдат не погиб, и только двое получили легкие ранения. Гребцы были не в счет, как и горожане, которым суждено было их заменить.

Во многих отношениях Вульф считал, что ему повезло служить командиру, который так легко добился победы. Он представлял себе поход на восток как лавину, которая будет накапливать силы по мере продвижения. Тень создаст мародерскую орду, а он обеспечит дисциплинированные войска. Это была бы идеальная комбинация. И хотя Вульф был рад служить Тени, он предпочитал компанию людей, в чьей крови текла теплая кровь, а глаза служили только для того, чтобы видеть. Как только Тень отпустил его, он стал искать их компанию.

После ухода капитана Вульфа Фроан снова стал удивленно оглядывать комнату. Зная, что его офицер – человек более светский, Фроан сдерживал свое буйство, чтобы казаться утонченным. Но как только он снова остался наедине с Моли, все вернулось. В глазах болотника все было величественно и великолепно. Стены, обшитые панелями, большой камин из резного камня, паркетный пол и – самое главное – новизна окон со стеклянными стеклами были для него диковинкой. Фроан не замечал ни убогости, ни запущенности комнаты. Он невольно прожил жизнь в нужде, и поэтому дом торговца овцами показался ему дворцом.

Фроан ожидал, что Моли разделит его восторг, но она этого не сделала. Когда она примеряла очередную пару обуви, на ее покрытом синяками лице было сдержанное и озабоченное выражение. Он наблюдал за ней, пока она поднималась и ходила по комнате, старательно обходя темное пятно на полу.

– Похоже, эта пара тебе очень идет, – сказал он.

– Да, это так. Но я чувствую в них чужие следы.

– Ох!

– А я знаю, Тень! Это туфли мертвой женщины!

– Ты этого не знаешь.

– Может быть, но скорее всего! Мы прошли мимо стольких убитых! О Тень, неужели все они должны были умереть?

Фроан увидел, что на глаза Моли навернулись слезы.

– Моли, я рожден, чтобы править в мире, где ценится только сила. Иногда я должен быть безжалостным. – Он подошел и нежно поцеловал ее. – Но только не с тобой.

Моли затрепетала.

– О, Тень, что я видела! Мамы и их младенцы...

– Тише, милая, нежная, – прошептал Фроан. – Отныне я позабочусь о том, чтобы ты была избавлена от этих зрелищ.