Железный дворец

57

Йим почувствовала, как внутри неё зашевелился Пожиратель. Он реагировал на насильственную смерть всплесками злобного возбуждения. Она часто испытывала это чувство во время своего заточения в Железном Дворце. Казалось, что в его стенах постоянно кто-то умирает, и близость их смерти усиливала ощущения. Последние всплески выделялись как своей частотой, так и количеством. От нечего делать Йим начала их считать. Всего их было двадцать три. Это заставило её задуматься о том, какое новое злодеяние готовится, хотя она была уверена, что никогда этого не узнает.

Прикованная к стене в полутёмной комнате, Йим испытывала одновременно тревогу и скуку. Она сделала всё возможное, чтобы подготовиться к предстоящему испытанию. Оставалось только ждать первого испытания. Оно должно было состояться после того, как она выпьет зелье Горма. Съеденные семена должны были сделать его безвредным, поэтому ей нужно было имитировать его действие. Йим переживала, что будет непросто притвориться парализованной, но находящейся в сознании. До этого момента ничто не могло отвлечь её от страхов. Еда и напитки были категорически исключены. Вино, которое она выпила, не пошло ей на пользу, и она решила, что будет разумно больше ничего не пить. Сон обещал спасение, но она была слишком встревожена, чтобы уснуть.

Позже, когда в комнату вошёл Горм, Йим была почти рада его появлению. На его лице играла лёгкая улыбка, и он смотрел ей прямо в глаза, словно приглашая её разгадать его. Йим спокойно выдержала его взгляд, зная, что он скрывает свои мысли так же, как и она свои.

– Хонус мёртв, – сказал Горм.

Это заявление застало Йим врасплох, и на мгновение её невозмутимость дала трещину. Собравшись с духом, она быстро взяла себя в руки.

– Кто такой Хонус?

Йим поняла, что не успела вовремя, потому что Горм торжествующе ухмыльнулся.

– Он всего лишь труп, – ответил Горм. – Я бы принёс тебе его голову, но твой сын насадил её на шест. Он сказал, что ты говорила ему, что Хонус – его отец и к тому же трус. Как забавно! Хонус убил двадцать три человека, пытаясь пробиться к тебе.

– Ты лжёшь.

– В глубине души ты знаешь, что это не так. Он был тем самым Сарфом, который мучил нас много лун, а потом спас тебя. Как же мы проклинали его упорство! Ты правда думала, что он не попытается спасти тебя снова?

Конечно, он бы попытался, – подумала Йим. Перерезать верёвку было бессмысленно. Йим с ясностью ретроспективного взгляда увидела, как их любовь обрекла его на гибель. У него не было ни единого шанса, но он всё равно пришёл за мной! Йим разрыдалась, хотя это заставило Горма улыбнуться ещё шире. Она ничего не выиграет, скрывая правду. Горм мог узнать, кто такой Хонус, только если бы поймал его, поскольку ни он, ни Фроан никогда с ним не встречались. Горм не знал его имени, а Фроан не знал, что он Сарф. Уверенная в том, что её молчание больше не защищает Хонуса, Йим отдала ему свои слёзы, чтобы хоть кто-то оплакивал его смерть, а не злорадствовал.

Горм подождал, пока рыдания Йим стихнут, и спросил:

– Когда мы схватили тебя в первый раз, Хонус в одиночку перебил всех твоих охранников?

Йим не видела причин это отрицать.

– Так и было. – Она вздохнула. – Он был неумолим.

– Значит, он был достойным противником, – сказал Горм, и, похоже, он говорил серьёзно. Повернувшись, чтобы уйти, он впервые взглянул на Таймека и резко остановился.

– Подойди сюда! – рявкнул он на молодого жреца. – Посмотри мне в глаза!

Таймек подчинился.

– Что она тебе сделала?

Голос Таймека звучал тяжело, как будто он только что очнулся от глубокого сна или у него помутился рассудок.

– Ничего, Святейший.

– Ты смотрел ей в глаза, хотя я предупреждал тебя, чтобы ты этого не делал!

– Нет, Святейший. Я не помню, чтобы смотрел в её сторону. Ни разу.

– Нет. Конечно, нет, тупица! – Горм выхватил кинжал и вонзил его юноше в сердце. Таймек издал долгий хриплый вздох и рухнул на пол. Затем Горм повернулся и с холодной яростью посмотрел на Йим. – Может, ты предпочтешь сразиться со мной, а не с доверчивым мальчишкой?

Йим почувствовала, как Всевышний пытается проникнуть в её разум. Однажды он уже пытался это сделать, и она отразила его атаку. Она изо всех сил старалась сделать то же самое. Несмотря на то, что они молчали и не двигались, борьба между ними была напряжённой и яростной. Как и прежде, она закончилась ничьей.

Йим ожидала, что Горм уйдёт, но вместо этого он забрался на кровать и сел ей на грудь. Положив лодыжки ей на плечи, Горм перенёс на них свой вес. Такое положение причиняло боль, но позволяло Йим дышать. Затем Горм сжал её голову коленями, обездвижив её. Йим приготовилась ко второму раунду их противостояния, но вместо этого Горм заговорил с ней.

– Я не знаю, что тебе мог рассказать Таймек. Конечно, ничего существенного, ведь я выбрал его за его невежество.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– О, я думаю, что да, – ответил Горм. – И я подозреваю, что ты не просто задавала ему вопросы. Он выглядел совершенно сбитым с толку.

– Чепуха.

– Возможно, – ответил Горм. – Но, думаю, ты раскрыла свои карты. Мне повезло. А вот тебе – не очень.

Йим увидела острие кинжала за мгновение до того, как оно вонзилось ей в глаз. От резкой боли в глазах потемнело. Что-то потекло по её щеке. Йим могла только беспомощно закрыть оставшийся глаз. Горм одной рукой приподнял ей веко. Последнее, что увидела Йим, – это другую руку Горма, державшую клинок. Затем последовали боль и темнота. Единственное, что она могла сделать, – это не кричать и не рыдать. Затем она услышала голос Горма.

– Хотя твой взгляд больше не представляет угрозы, после того как ты жестоко обошлась со своим последним слугой, другого тебе не видать.

Йим молчала. Горм вытер жидкость с её лица и вышел из комнаты. Оставшись наедине с телом Таймека, Йим задрожала всем телом. Ей было легче переносить боль, чем чувство унижения. Хуже всего было то, что содеянное нельзя было исправить. Хотя Йим всё ещё надеялась, что переживёт предстоящий ритуал, жестокость Горма гарантировала, что её жизнь навсегда изменится. Я больше никогда не увижу Фроана, – подумала она, но это не значит, что я не могу его спасти. Эта мысль была её единственным спасением от полного отчаяния, и Йим цеплялась за неё в темноте.

***

К Хонусу постепенно возвращалось сознание. Ему было холодно. Он лежал на полу. Пол был каменным. Рядом стояли двое мужчин. Он был связан. Он был обречён.

Затем стали видны другие подробности. Мужчины были жрецами, оба высокого роста и крепкого телосложения. Один был блондином с бородой, другой – брюнетом и гладко выбритым. Хонус увидел, что он больше не одет как жрец, а снова в своей старой одежде. Судя по всему, кто-то нашёл её рядом с телом первого убитого им жреца. Он был связан по рукам и ногам замысловатым способом, который выглядел не только эффективным, но и декоративным. Чёрная верёвка аккуратно обвивала его ноги, перекрещиваясь петлями от лодыжки до середины голени. Его запястья и руки были связаны за спиной, так что он не видел, как именно они были связаны, за исключением того, что две верёвки – каждая толщиной в пять витков – проходили через его грудь. Верхняя верёвка также обвивала его плечи. Хонус не мог говорить из-за кожаного кляпа во рту.

Белокурый священник заметил, что Хонус открыл глаза.

– Что ж, наш „достойный враг“ наконец очнулся.

– Как раз вовремя, – сказал темноволосый.

– Я думал, что Сарфы должны быть выносливыми. Этот пролежал без движения целый день.

– Это была сила заклинания, а не слабость человека. Он убил больше десятка наших братьев и пал только потому, что Всевышний наделён могуществом.

– Да, сейчас он силён, но я помню, когда...

– Лучше проглоти эти слова, пока они не навлекли беду.

Белокурый священник мудро сменил тему.

– Так что же было написано на спине Сарфа?

– Некоторые говорят, что это предсказывает его судьбу, – ответил его спутник. – Может, и так, но для меня это полная бессмыслица.

Белокурый священник рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что он шёл по жизни с надписью «Лорд Бахл перережет мне глотку» на своей шкуре? Должно быть, это его веселило.

***

Погруженная в свою личную тьму, Йим ждала предстоящего испытания настолько стоически, насколько это было возможно. Ее страдания заставили ее вспомнить видение богини давним утром под Бремвеном. Затем Карм явилась к ней со скорбным лицом и вся в крови. Она сказала, что часть этого принадлежит мне. Йим почувствовала, что впервые полностью осознала глубину печали богини, а также ее загадочное указание делать “то, что необходимо”. Йим чувствовала, что скоро ей предстоит последнее испытание в её жизни. Более того, она знала, что нужно делать. Я должна спасти своего сына.

Йим услышала, как открылась дверь и послышались шаги по каменному полу. Затем кто-то поднял её и усадил. Она услышала голос Горма.

– Ты можешь выпить сама, или мы заставим тебя. Что ты выберешь?

Йим ответила смиренным тоном:

– Я буду сотрудничать.

Почувствовав, как край кубка касается её губ, она открыла рот, чтобы выпить его содержимое. Жидкость была подслащена мёдом, чтобы скрыть горечь. Тот, кто держал кубок, наклонил его, и ей пришлось сделать большой глоток. Йим глотала так быстро, как только могла, но всё равно немного зелья потекло по её подбородку и шее. Когда кубок опустел, она легла. Кто-то вытер пролитую жидкость и соскрёб засохшую корку с её глаз.

Йим услышала голос Горма.

– Подожди немного, чтобы лекарство подействовало, а потом проверь её с помощью иглы. Подними её, когда она будет готова.

Затем Йим услышала, как кто-то уходит. Она предположила, что это был Горм.

***

Жрецы по очереди несли Хонуса на плечах вверх по длинной винтовой лестнице. Хонус хотел было воспротивиться, но не увидел в этом смысла. Сопротивление ничего бы не изменило, как и его тщетная атака. Кроме того, его вес доставлял жрецам немало хлопот, заставляя их потеть и задыхаться при подъёме. В конце концов они открыли люк и выбрались на квадратную площадку из смазанного маслом железа. Она была всего шесть шагов в ширину. Хонус понял, что находится на самой высокой башне дворца. На площадке не было перил, и она отличалась лишь двумя особенностями. В центре стоял прямоугольный базальтовый блок. Камень был высотой по пояс и имел такие размеры, что на нём мог лежать человек. Другой особенностью был железный столб у края площадки. Хонус не помнил, чтобы видел его с земли, и предположил, что его установили совсем недавно.

На площадке в ожидании стояли четверо жрецов. Они помогли двум другим схватить Хонуса и подвести его к столбу. Они поступили мудро, привлекая к этой задаче дополнительных людей, потому что, когда они подвели Хонуса к краю платформы, он попытался спрыгнуть и утащить за собой нескольких своих похитителей. Хонуса одолели числом, и его крепко привязали к столбу лицом к каменной плите. После этого все жрецы ушли.

Хонус всё ещё мог двигать головой, поэтому он огляделся. Солнце стояло низко, окрашивая океан и залив в золотистые тона. Красота открывавшегося с высоты вида контрастировала с тяжестью его положения. На каменной плите лежал нож из обсидиана. Этот стекловидный чёрный камень иногда использовали для изготовления ножей, потому что из него можно было выточить очень острый, хотя и хрупкий, клинок. Каменный клинок в форме листа был большим, а один его конец был обмотан вареной кожей, чтобы получилась рукоять. Хонус подозревал, что этим клинком ему перережут горло во время какого-то колдовского ритуала.

***

Йим лежала неподвижно, ожидая, что в любой момент может почувствовать укол. Казалось, ожидание длилось целую вечность. Затем она почувствовала, как чья-то рука схватила её за ногу, и была благодарна за это предупреждение. Вскоре после этого игла вонзилась в самую чувствительную часть её стопы. Она собрала всю свою волю, чтобы никак не реагировать, прекрасно понимая, что от этого зависит её судьба. Игла, должно быть, была смазана ядом, потому что боль была гораздо сильнее, чем обычно. Тем не менее, Йим оставалась неподвижной. Даже после того, как иглу вынули, нога продолжала болеть.

– Кажется, она готова, – сказал голос.

С её лодыжек и запястий сняли кандалы. Каждый раз, когда с неё снимали кандалы, она безвольно опускала руку. С неё сняли одежду и искупали в холодной, резкой на вкус воде. В этот раз ей вымыли волосы, а гребень нашли и выбросили. После того как Йим вытерли, её одели во что-то похожее на тунику без рукавов, которая доходила ей до колен. Её талию стягивал пояс, а на шее была повязана ткань – возможно, шарф, – которая закрывала шрам. Всё это время с ней обращались как с тряпичной куклой, и она старалась вести себя соответственно.

Когда с этим было покончено, её перекинули через чьё-то плечо и вынесли из комнаты. Вскоре тот, кто нёс её, сменил походку, и у Йим возникло ощущение, что он поднимается по лестнице. Она услышала скрип петель и стук металла о металл. Когда её подняли ещё на несколько ступенек, она почувствовала дуновение ветра и запах моря. Йим также услышала приглушённый стон. Судя по звуку, человек был в отчаянии. Затем её положили на что-то твёрдое и прохладное. Она была похожа на камень. Когда кто-то расправил складки её одежды, она почувствовала, как металл закрывает её лицо. Должно быть, это моя маска. Она повторяла все черты её лица. Йим могла дышать через ноздри, но не через рот. Она знала, что над её губами находится пара золотых губ, которые слегка улыбаются.

По ощущению соленого бриза и легкому теплу солнечных лучей на коже Йим поняла, что ее босые ноги указывают в сторону океана. Единственное место, где она могла быть, – это верхушка башни без окон. Они готовятся к кормлению, подумала Йим. Тот факт, что они положили ее на камень без маски, казалось, свидетельствовал о том, что Фроан еще не присутствовала. Поэтому она оставалась совершенно неподвижной. Слишком быстрое разоблачение все испортит. У меня будет только один шанс застать Горма врасплох. Йим знала, что должна дождаться явного признака того, что Фроан прибыл. Я ничего не буду делать, пока не услышу его голос.

***

После того как Хонуса привязали к железному столбу, его оставили в покое до тех пор, пока солнце не приблизилось к горизонту. Затем люк снова открылся, и появился жрец, который нёс обмякшее тело женщины в белой тунике без рукавов. Страх Хонуса усилился, когда он увидел её длинные волосы цвета грецкого ореха, но когда он увидел её лицо, страх перерос в мучительную боль. Он попытался крикнуть «Йим!», но кляп превратил её имя в невнятный стон. Жрец уложил её на каменную плиту и накрыл лицо золотой маской. Она напоминала улыбающуюся женщину с крючковатым носом и заострённым подбородком и, казалось, насмехалась над красотой Йим. Однако Хонуса больше беспокоило другое. Прежде всего, Йим была безвольной, и это заставляло его думать, что она либо мертва, либо находится под действием чар. Его также беспокоили её глаза. Они были закрыты, но выглядели неправильно. Маска скрыла их, прежде чем он успел как следует их рассмотреть, но ему показалось, что они впали в спячку.

Хонус немного успокоился, увидев, что Йим дышит. Затем он понял, что его облегчение было эгоистичным. Если бы Йим была мертва, она была бы неуязвима для дальнейшего вреда. Тогда Хонус испугался, что его привели сюда, чтобы он стал свидетелем какого-то жестокого поступка по отношению к Йим перед его смертью. Словно в подтверждение его опасений, появились другие жрецы с чашами крови, от которых слегка исходил пар на прохладном океанском ветру. Широкими кистями они нарисовали на платформе кровавый круг, охватывающий всё, кроме четырёх углов. Масло на железной площадке мешало им работать, и им пришлось много раз наносить кровь заново, прежде чем круг стал идеальным.

Жрецы работали молча, общаясь с помощью жестов, так что единственными человеческими звуками были попытки Хонуса позвать Йим по имени. В конце концов он тоже замолчал. Когда они закончили рисовать круг кровью, жрецы ушли. Вскоре после этого из люка появился новый жрец. Хонус узнал серебряную цепочку, на которой висел кулон жреца: она указывала на то, что он использовал железное заклинание. Этот жрец внимательно осмотрел кровавый круг, после чего спустился в люк и вернулся с двумя другими мужчинами. Одним из них был темноволосый и бородатый священник с молодым лицом, у которого на золотой цепочке висел железный кулон.

Третьим был тот, кто привлёк внимание Хонуса. Это был молодой человек, чья туника без рукавов была такой же, как у Йим, только чёрного цвета. Его каштановые волосы и черты лица были так похожи на черты Йим, что не оставалось сомнений в том, что он её сын. Тем не менее, сходство подчёркивало различия. Лицо Йим было нежным, а лицо Фроана – суровым. В нём не было той злобы, которая читалась во взгляде бородатого жреца, но потенциал был. Более того, пронзительный взгляд определённо принадлежал лорду Бахлу. Радужная оболочка Йим была тёмно-коричневой, а у Фроана она была настолько светлой, что казалась едва заметной коричневатой дымкой, окружающей две чёрные дыры.

Фроан или лорд Бахл – Хонус не мог решить, какое имя подходит больше, – поймал взгляд Хонуса и тревожно улыбнулся ему. Затем бородатый жрец коснулся плеча молодого человека, и тот отвернулся. Казалось, все знали, что делать дальше, и делали это молча. Сын Йим подошёл к тому месту, где на камне лежала голова его матери. Бородатый жрец взял обсидиановый нож и встал рядом с ним. Другой жрец отступил на шаг. Затем жрец с ножом повернулся и посмотрел на солнце. Хонус проследил за его взглядом. Солнце было таким красным, что казалось, будто его свет окрасил море в цвет крови. Оно быстро садилось. Когда оно коснулось воды, Хонус краем глаза заметил движение: жрец вонзил каменный нож в воду.