История пишется победителями

Глава 3

— Вилли, я могу взять кое-что из этого и немедленно поехать в Петербург — у меня хорошие отношения с Ники и его Аликс. Думаю, найду для них очень веские и доходчивые доводы…

— Не торопись, Генрих, тут дело в ином, — после паузы отозвался кайзер, переставший, наконец, расхаживать по кабинету, и усевшийся в кресло. И после долгой паузы, со вздохом произнес:

— Конечно, ты поедешь в Петербург — пусть Ники и Аликс приедут к нам погостить, сюда, в Кенигсберг, подальше от чужих ушей, которых так много в их построенной на болотах столице. Нужно же нам узнать этот «пароль». Вот только ничего хорошего не будет — на царя со всех сторон давит его окружение, сплошь состоящее из сторонников…

Вильгельм немного помедлил, усы кайзера встопорщились, что служило признаком едва сдерживаемого гнева. И теперь слова из него посыпались, он не сдерживал обуревавшие его эмоции:

— Да что там слова подбирать — находящихся на содержании Антанты сановников, этого придворного сонма титулованной мрази, что живут интересами Лондона и Парижа. Родной брат императора обосновался на берегах Темзы, дядя на Елисейских полях ходит, и каждый год туда чуть ли не половина членов царствующего дома приезжает на отдых с министрами и фабрикантами. Великолепную гаубицу Круппа приняли на вооружение в прошлом году, но нет — уже разговоры пошли, что нужно на образец Шнейдера заменить, что на четверть дороже, хуже по изготовлению. Там, Генрих, французскими займами по рукам и ногам связанные «золотыми узлами» накрепко. Сержа в Москве убили, Вольдемара отравили — у нас нет близь трона сторонников, всех удаляют из правительства. И это при том, что в войну с японцами только мы помогали русским в борьбе с взбесившимися макаками. Я ведь в Бьерке не зря плавал в пятом году, после долгой беседы уговорил Ники подписать соглашение, но его министры предпочли заключить позорный мир, отрабатывая все те деньги, что им щедро выдали французы, купив с потрохами, как дешевых мидиеток в низкопробном кафешантане.

Принц только пожал плечами, молчаливо соглашаясь с гневной риторикой разъяренного старшего брата. В последнюю неделю Вильгельма буквально трясло — кайзер перечитал литературу о ходе войны, что станет мировой, и первый день находился в прострации, забыв про еду и сон. А теперь не было и часа, чтобы в приватном разговоре Вилли не поносил самыми «крепкими словами» англичан и французов, также непечатно высказываясь и в адрес американцев. И что самое неприятное, так то, что наступило горькое осознание, что войны за «справедливый передел мира» теперь никак не избежать — быстро растущая промышленность Германии начала «задыхаться», как лишенный воздуха человек, от крайнего недостатка рынков для сбыта уже произведенных товаров. Англия и Франция не давали возможности торговать в Африке и Азии, на всю южную Америки распространялась «доктрина Монро» — в Вашингтоне этот континент рассматривали как «задний двор». Связываться с Северо-Американскими Соединенными Штатами было себе дороже — по развитию промышленности эта страна уже достигла «двух державного стандарта», имея такие же показатели как совокупное производство Германской и Британской империй вместе взятых.

И что страшнее всего — Россия под давлением англо-французских кругов стала потихоньку закрывать для рейха свой рынок. И это было прямым следствием кошмарного для нее поражения в русско-японской войне, и сотрясавшей страну на протяжении долгих трех лет революции, с ее стачками и забастовками, крестьянскими бунтами и вооруженными восстаниями на немногих уцелевших кораблях под Андреевским флагом.

Так что царю сейчас были крайне важны французские займы, потому Ники свой выбор сделал в сторону присоединения к Антанте, позабыв старый добрый «драйкайзербунд», в котором участвовал его дед, убитый террористами. А ведь не мог памятовать о его судьбе, как и других русских императоров, своих предшественников на троне, что пошли наперекор интересам собственного дворянства. Английским золотом была оплачена смерть императора Павла, что в союзе с Наполеоном вознамерился вышибить англичан из Индии. Да и со смертью императора Петра III, что спас Пруссию во время войны, не все так просто — недаром добрый король Фридрих Великий так был опечален его гибелью от рук русских гвардейцев…

— В следующем году разразится «Агадирский кризис» с «прыжком» нашей «Пантеры». Как повод для войны очень удобный, к тому же Россия может отказаться от данных ее обязательств. Ведь эта война станет «колониальной», наподобие той, что шла у Ники с Японией, и в которой Франция не только не участвовала, даже соблюдая нейтралитет, под давлением англичан отказавшись от оказания помощи.

Кайзер неожиданно повеселел, даже оживился. Но принц быстро прикинул возможности, и отрицательно помотал головой. И негромко произнес то, что думал на этот счет — ведь он тоже прочитал материалы:

— Мы не успеем подготовиться, даже если начнем спешные приготовления, чтобы исправить все допущенные ошибки. Построить новые линкоры и подводные лодки раньше лета четырнадцатого года все равно не поспеем. Для нас будет лучше отказаться от «брошенной кости», получить преференции за счет османов. Зато совместное выступление Антанты с заявлением Лондона как нельзя лучше дают повод к будущей войне с ними, а также возможность Ники удержать свое боярство от бряцанья оружием. Особенно когда мы его познакомим с той ролью жертвенного агнца, которую его стране уготовили кредиторы. Если избежим войны на два фронта, и крепко ударим по Франции, то плохого для нас просто не произойдет.

— Пожалуй, тут ты полностью прав, Генрих. Жаль, но рано — воевать на море с Королевским Флотом пока не сможем. Давай определимся с тем, что нам надлежит сделать. А там ты поедешь в Петербург, а потом последует поездка Ники и Аликс сюда в Кенигсберг. Она для нас имеет чрезвычайную важность — нужно обеспечить нейтралитет царя…

Один из братьев в политике позер, второй старался быть незаметным…