Иван Проханов

Основание Союза Христианской Молодёжи. Первое тюремное заключение.

Никогда не забывая о собственных переживаниях в молодости, когда вера его пошатнулась и он едва не совершил самоубийства, — сознавая, насколько неустойчивы бывают убеждения в юности и как подвержен неокрепший характер воздействиям со стороны, подчас самым прискорбным, И. С. П. с самого _г начала своей деятельности в Петербурге особое внимание обращал на работу с молодежью. Собирая молодых на особые собрания, он рассказывал им, в частности, об опыте пережитого им лично.

Во второй половине 1905 года, когда царские указы о веротерпимости стали действовать, Проханов созвал христианскую молодёжь Петербурга на собрание, на котором предложил выработанный им план будущей деятельности молодых верующих; этим планом были предусмотрены и съезды, и издание собственного журнала, и библейские курсы и многое другое. На этом же собрании был основан Союз Христианской молодёжи. В октябре 1905 года был созван её 1-ый съезд, председателем которого был избран И. С. Проханов (В будущем этот Союз называли “Малым Союзом”, а возникший позднее Всероссийский Союз евангельских христиан — “Большим Союзом”).

Вскоре после своего создания Союз молодёжи направил на учёбу заграницу двух молодых благовестников и

6-ой Всероссийский съезд делегатов Христианской молодёжи в 1921 году. В центре—И. С. Проханов, председатель Союза Христианской молодёжи.

двух других выделил для евангельской деятельности в России.

Впоследствии съезды молодёжи под руководством И. С. П. происходили периодически. Особенно торжественным был Конгрес Христианской Молодёжи в Москве в апреле 1908 года и 6-ой съезд в мае 1921 года в Твери.

Съезд в Твери был не только важным, но и совершенно необычным, поэтому мы расскажем о нём подробно.

...1921 год. После происшедшей в стране революции положение создалось крайне трудное и неспокойное. Остро ощущался недостаток продовольствия, особенно в больших городах, таких как Москва и Петроград. Поэтому местом созыва Съезда Христианской молодёжи и избрали Тверь — в надежде, что имеющиеся в этом районе общины помогут продуктами, чтобы прокормить участников Съезда.

Однако, ехать в то время по железной дороге было задачей не просто нелёгкой, а мучительной. Поезда были переполнены, люди путешествовали не только на крышах вагонов, но даже под вагонами ухитрялись устраиваться, так что за дорогу случалось немало происшествий, под час со смертельным исходом.

Иван Проханов ехал в Тверь из Петрограда. В вагон он протиснулся с величайшим трудом. Духота там стояла невыносимая, несмотря на то, что почти все окна были выбиты... Но вот, наконец, Тверь. Когда поезд остановился у перрона, до И. С. П донеслись звуки знакомого ему гимна. Потом он увидел большую группу молодёжи, громко и радостно исполнявшую его...

По дороге в город молодежь, теперь уже вместе с И. С. П., продолжала дружно петь евангельские песни. Для жителей города, выходивших на улицы, это было сенсацией, и с другой стороны — немалым контрастом общему невесёлому настроению.

Первый день Съезда прошёл хорошо и спокойно, однако, уже на другой день дом, в котором он происходил, был окружён нарядом милиции, солдатами и толпой зевак.

Начальник милицейского наряда заявил участникам съезда, что все они арестованы и должны следовать за ними. Тогда И. С. П. призвал молодежь к совместной молитве. Хором и горячо просили они Господа о заступничестве и помощи.

Потом их всех вывели на улицу и в окружении тройного кордона солдат, милиции и чекистов повели. Неожиданно “арестанты” стали громко петь духовные гимны, среди них и радостный гимн, написанный И. С. П. — “Стройно шествуем мы в битву за Христом”. Стражи, хоть и не запрещали молодёжи петь, но с недоумением глядели на тех, кто, вместо естественного чувства страха, испытывали, невидимому, искреннюю радость.

В трехэтажном доме ГПУ их разместили в подвале с зарешеченными окнами. Там И. С. П. обратился к ним: “Братья и сёстры, мы находимся в положении, схожем с тем, в котором пребывали апостол Павел и Сила. Но они в тюрьме молились и воспевали хвалу Богу (Д. Ап. 16,25). Давайте же и мы последуем их примеру”. После общей коленопреклоненной молитвы и пения И. Проханов продолжал: “Помещение у нас тут достаточно большое, так что давайте продолжать наш съезд”.

На протяжении последующих двух дней в подвале тверского ГПУ происходили заседания съезда, исправно вёлся протокол. Таких съездов история христианской церкви прежде не знала!

В какой-то момент в подвал явился начальник ГПУ; раздражённый пением евангельской молодёжи, он пытался призвать её к “порядку” : мол, вы мешаете нашей работе, да и прохожие собираются вокруг нашего дома...

— Мы всегда поём во славу нашего Господа Иисуса Христа, и если нас лишают этого права на свободе, то будем петь в тюрме! — услышал он в ответ.

После продолжительных переговоров начальник ГПУ согласился предоставить молодым арестантам-евангелистам право дважды в день проводить свои религиозные собрания во дворе ГПУ. На собрания эти стали приходить солдаты и милиционеры. Они слушали Слово Божие и участвовали в пении евангельских гимнов. Так тюремное заключение верующей молодежи вылилось в истинную кампанию по евангелизации.

Нужно отметить, что эти парни и девушки снискали общую симпатию у своих стражей, включая начальника ГПУ, и тот разрешил посещать их членам тверской общины, которые приносили заключённым письма от их близких, книги и еду.

Три недели продолжался допрос задержанных, после чего всех их отпустили на свободу, кроме 12 братьев во главе с Прохановым, которых отправили в лагерь, в бывший православный монастырь, расположенный на другом берегу Волги; в царские времена туда сажали православных духовных, подозревавшихся в ереси или отступничестве от православной веры. Некоторые из них встретили там свой конец, как, например, патриарх Филипп, убитый в одной из келий монастыря по приказу Ивана Грозного, зверские и лицемерные действия которого он осмелился разоблачать.

Теперь печальной известности монастырь стал местом советского концлагеря. Когда туда доставили И. С. П. и его 12 сотрудников, в лагере уже находилось 500 арестантов. Позднее братья узнали, что мать начальника лагеря сама принадлежала к протестантской церкви, поэтому, по-видимому, и относился он к ним снисходительно: им разрешены были продуктовые передачи от единоверцев; все они работали в лагере — в канцелярии, на кухне, в поле. А после 6 вечера, освободившись от работы, братья устраивали собрания, на которые приходили и другие заключённые. И. С. П. выступал на этих собраниях с библейскими лекциями, в частности, по истории христианской церкви и интерпретации Библии. Переживал он и большое поэтическое вдохновение. За время заключения в лагере Проханов написал 100 гимнов для молодёжи, изданные позднее сборником “Свирель Давида”.

В лагере братьям стало известно, что причиной их ареста послужил ложный донос священника православной церкви В., ненавидевшего евангельских христиан. Он написал в ГПУ, будто И. С. П. — контрреволюционер и лишь пользуется религиозным прикрытием, ведя свою работу среди молодёжи.

Узнав об этом, Проханов обратился к властям с пространным объяснением, в котором подчёркивал, что вся его деятельнотсь является именно религиозной и к политике отношения не имеет, а также то обстоятельство, что в царское время православное духовенство обвиняло его и его единоверцев в революционной деятельности, в результате чего многие из них познали тюрьмы и ссылки; теперь же они, наоборот, обвиняют их в деятельности контрреволюционной. А затем в Москву из Киева поехал с документами, свидетельствовавшими о непричастности И. С. П. к политике, мой отец, Л. Л. Шендеровский. Сопровождал его киевлянин же, брат Моторин.

В столице отец первым делом отправился к начальнику центрального ГПУ, представил ему имевшиеся у него убедительные документы и просил о положительном рассмотрении дела и освобождении из Тверского лагеря И. С. П. и его сотрудников как необоснованно задержанных.

На это начальник ГПУ резко заявил: “У нас имеется неопровержимое доказательство того, что Проханов — контрреволюционер, и скорее у меня волосы вырастут на ладони, чем он будет освобождён”.

Ответ отца прозвучал спокойно:

“Тогда я вынужден буду обратиться к верховным властям. Что же касается вашей ладони, то Всемогущий Бог, который дал волосам расти на тыльной стороне вашей руки, силён заставить их расти и на ладони. Я пришлю вам копию о распоряжении властей освободить Проханова и его сотрудников. Для вашего сведения. До свиданья.”

Вскоре в Киев возвратился брат Моторин, и, испуганный, сообщил нам, — брат Л. Шендеровский так смело выступает в защиту И. С. П, что может и сам не вернуться домой.

И. С. Проханов вместе с братьями в день освобождения из лагеря в Твери. Справа от него Л. Л- Шендеровский (отец), ходатайствовавший об их освобождении.

Отец добрался — таки до секретариата Ленина и до Калинина. Он сумел убедить их в аполитичном характере деятельности И. С. П. и получил распоряжение об освобождении Проханова и его сотрудников, — с которым поехал в Тверь. (Копию этого документа он, как и обещал, отправил начальнику ГПУ в Москве.) По прибытии отца в тверской лагерь, И. С. П. и других евангелистов немедленно освободили.

Вот как описывает этот момент Проханов в книге “В котле России’’.

“Утром 16 июля 1921 года, после трех с половиной месяцев пребывания в лагере, я увидел через окно моей камеры хорошо знакомую фигуру брата Л. Шендеровского, а также брата Моторина. Они быстро шли по направлению дирекции лагеря, при этом Шендеровский помахивал листом бумаги, бывшим у него в руке. Мне стало ясно, что это документ ,несущий нам освобождение. Как описать нашу радость! Выполнение формальностей было коротким, и все мы вышли на свободу. Перед тем, однако, как покинуть лагерь, мы созвали краткое молитвенное собрание во дворе его. Наши товарищи по заключению плакали, прощаясь с нами. Один из них, сильно пожав мне руку, сказал: “С вами последний луч солнца покинет нас...”

На прощанье нам разрешили сделать общий фотографический снимок у стены лагеря”.

Подарив отцу один из этих снимков, И. С. П. написал на обратной стороне его: “Вы победили лукавого” (1 Иоанна 2,13).

По выходе наших братьев из лагеря состоялись благодарственные богослужения в тверской общине евангельских христиан, а также в местной лютеранской церкви. Затем И. С. П. отправился в Петроград, а мой отец — в Киев.

Несмотря на пережитое испытание, Проханов продолжал ещё более усердно трудиться среди христианской молодежи, как председатель её Союза.