Маг черного солнца

Глава 48

Герона была оживленной и веселой, на посадочном поле космопорта сновали технические машины, рядами высились на стоянках звездолеты, гудела надземка, связывающая комплекс порта с городом, и сотнями над зданиями и между ними, как летние насекомые над цветами, увивались планетарные летательные аппараты всех расцветок и размеров.

Я бросила взгляд на ту самую улицу, разделенную каналом, и площадь, где садился корабль Анатоля… в сравнении с нынешними судами — он был очень мал. Видимо, жители будущего научились делать очень компактные двигатели и системы жизнеобеспечения.

Я стояла и смотрела на эту улицу, словно ждала появления процессии, окаменев и замерев. Зелень листвы и цветов, синие орнаменты по стенам и бордюрам, обилие рекламы и экранов… Все такое чужое…

Через секунду я ощутила на своей шеи чьи-то руки, которые начали меня душить. Угроза жизни резко вывела меня из состояния апатии и заставила попытаться вырваться из жарких объятий братца.

Но тот, пусть и не сильно сжимал мое горло, но явно пребывал в бешенстве. Его голубые глаза горели невероятной яростью, брови нахмурены, а руки дрожат, словно он едва сдерживается, чтобы не свернуть мне шею.

Я же стояла, опустив руки, подняв голову и молча глядя ему в глаза, выдерживая и гневный взгляд, и удушающий захват. Через несколько секунд Адриан выругался и отпустил мою шею.

— Что на этот раз? — как-то устало спросил он и потер лоб.

Позади него на полотно поля из легкого шатла выходил Астроил, в штатской одежде и с легкой улыбкой на лице. Я выразительно глянула в сторону адмирала.

— Сбой в работе стабилизаторов, — быстро и тихо проговорила я. — Мы попали в будущее, очень-очень далекое будущее. Никто не должен об этом узнать, иначе мы изменим историю.

Я поймала взгляд брата и попыталась добиться от него согласия, но тот лишь пожал плечами.

— Адриан! — взорвалась я. — Это важно, черт возьми, это очень серьезно!

Брат недобро смерил меня взглядом и сжал челюсти.

— Я уже понял, что для тебя это очень важно, — сурово произнес он. Затем оглянулся на подошедшего адмирала. — Но еще важнее информация, что автоматические временные стабилизаторы могут давать сбой, а учитывая, что мы комплектуем ими около ста пятидесяти кораблей… Это не та информация, о которой можно умолчать.

Я недовольно передернула плечами.

— Но никаких подробностей не ждите, — процедила я сквозь зубы, понимая, что на меня так действует страх потерять Анатоля.

К нам подъехала небольшая машина обслуживания космопорта. Из-за ее кабины показался мужчина в оборванной и грязной одежде, он, чуть качаясь, двинулся на нас. Все лицо было покрыто черными, зловонными пятнами, а за прядями волос, спадающими на лоб не было видно глаз. На автомате я вытащила из ножен на ноге меч зансиви и встала в стойку. На левой ладони стал разгораться магический свет. Мой пилот тоже выругался и выхватил лазерный меч светочей.

Мужчина в обносках замер и уставился на нас, затем поднял руки вверх и указал пальцем на «Черное Солнце».

— Вы оформляли заявку на заправку и смену охлаждающих элементов… — проговорил он, заставив нас сначала вздрогнуть, потом выдохнуть и спрятать оружие. Тот, кого мы приняли за темника, оказался просто неряшливым сотрудником космопорта в заношенной форме технического персонала, заляпанной смазками и отработанными веществами.

Через секунду я уставилась на ДеВеля.

— Эй! — мой окрик заставил пилота быстро спрятать рукоять меча в карман и сделать невинное выражение лица. — Эй, я сказала! Какого черта?

— Меня кошмары мучают. Снится, что я проваливаюсь вместе с кораблем под землю! — оправдывался он, потихоньку отступая за спину Адриана. Затем решительно выкрикнул: — Не отдам! Это прелесть! И вообще — подарок Миэля!

И убежал в здание космопорта под удивленными взглядами. Я всплеснула руками и витиевато выругалась. Так и знала, что мой пилот стопроцентно что-нибудь утащит из новых игрушек!

Затем, как-то резко я ощутила усталость и слабость, словно на меня навалились все проблемы, которые я оставила на лестнице три месяца назад.

— Думаю, мне понадобится отчет о вашем… путешествии, — сдержанно проговорил Астроил, оглядывая присутствующих.

— Можешь догнать моего пилота и потребовать у него, — я против желания улыбнулась. А затем начала смеяться. — Кстати, Адриан, а ты все же смог понять, в какую дырку нужно совать свой корабль? Или с «Кометой-3» — это была твоя первая стыковка?

Брат затейливо выругался и сжав кулаки ушел следом за ДеВелем, оставив нас с адмиралом наедине. Астроил подошел ближе и заглянул мне в глаза.

— С тобой произошло что-то, о чем я должен знать?

Он чуть прищурился, затем, словно прочитав ответ в моих глазах, нахмурился.

— Ты встретила кого-то?

Мне не хотелось все усложнять еще сильнее.

— Я много кого встретила, меня пытались несколько раз убить, и я узнала много нового. Но все эти люди… призраки, понимаешь?

Адмирал сдержанно кивнул, но других вопросов задавать не стал. Он взял меня за руку и повел к зданию космопорта, а я старалась не смотреть на улицу с каналом и не ждать появления Анатоля.

Выходные — нежданный перерыв в боях — прошли спокойно и счастливо. Я никуда не проваливалась, на меня никто не нападал и ничего непредвиденного не происходило. Мы гуляли по местным ресторанам и дегустировали необычные блюда. Я выбирала редкие вещицы в антикварных магазинах, но больше времени уделяла поиску не ценных товаров, а подарков для братьев и сестер. После знакомства с Анатолем, я стала иначе смотреть на семью. Нужно помнить, что почти все мои друзья — смертные, и когда-нибудь придет их время уйти. И лишь члены лидорианской семьи, эльфы и демоны смогут продолжать идти вместе со мной по такой длинной дороге жизни. Из эльфов я была близка только с Элькой, а как можно дружить с демонами — я даже не представляю.

Люди смертны. Эта простая истина заставляет понять, что спустя тысячи лет у меня останется только семья, если, конечно, я сама не порушу отношения с ней. Останется Лидор, если я смогу защищать его от опасностей и врагов.

Наверное, в чем-то отец был прав. Мы все еще дети до ста лет, мы думаем как люди, чувствуем и живем, мы еще мыслим бренными категориями. Любим и ненавидим, жаждем славы и почестей, убегаем от самих себя и проблем. И лишь спустя сто лет нам удается стать по-настоящему бессмертными. Детство заканчивается, когда ты понимаешь, что смертен. Наша же юность проходит, когда мы впервые осознаем, что смертны практически все, кроме нас. И если с гибелью в бою еще можно примириться, то неизбежная старость, поджидающая каждого человека — невероятно страшное бремя.

Я выросла, когда поняла, что великий Гишман перестал быть сильным и молодым и с каждым годом его все сильнее пригибает к земле, он становится более слабым, хрупким и ветхим, как осенние травы. Тогда я улетела прочь, малодушно сбежала, чтобы не видеть, как он будет медленно умирать среди рыжих камней Гденша. Я хотела оставить в памяти образ того человека, что однажды победил меня в спарринге на Крааморте, положив на обе лопатки за три секунды. Помнить ветхие плетеные мосты над каньоном, танцы у костров на опушке леса и часы тренировок в горном монастыре. Помнить его стройную смуглую фигуру и ослепительную улыбку, а не согбенную спину и помутневший взор.

Мы вырастаем, адмирал прав. Мы становимся другими, и старое уже не подходит нам. Но ведь есть множество вещей, что растут и меняются вместе с нами. Из этого числа моя семья и сама Леара.

Эти открытия заставили меня по-другому посмотреть на гнев Адриана. Смерть для людей — дело грустное, страшное и печальное, но в какой-то степени обыденное и закономерное. А для бессмертных — это невероятная трагедия. Мой брат был последним сыном Нураби, женщины, которую я не знаю. Она родила отцу четырех сыновей, и трое из них либо погибли, либо бесследно пропали. Гнев Адриана на меня за неоправданный риск, его желание следовать за мной на край света и попытки защищать — всего лишь следствие страха потерять еще одного члена семьи. Пусть не самую любимую и близкую, но тем не менее сестру. А за свои пятьсот лет жизни Адриан попрощался со многими, в том числе и с родными братьями.

Наверное, я все-таки чему-то научилась за это долгое путешествие. Правильно воспринимать вещи, меня окружающие, ценить мгновения, как бездонную вечность. И я наслаждалась этими выходными.

Когда мы сидели в одном из открытых ресторанов, на улице шел дождь, и его капли уныло барабанили по пластиковому навесу над нашим столиком. По ногам тянуло влажной прохладой, и запахи, казалось, застывали в этой нудной мороси. Холода я не ощущала уже после второго бокала местной выпивки, которая вполне могла составить конкуренцию любимой амарике.

Адриан кидал на меня выразительные взгляды, но я не спешила удовлетворять его потребности в восхвалении. Он явно хотел чем-то похвастаться, а если так уж хочется — то можно и самому начать рассказ, не дожидаясь заинтересованных вопросов. В итоге, ДеВель не смог столь долго играть в гляделки и задал наводящий вопрос.

— Ан, как ты смог выжить в поле абсорба без стабилизаторов?

Брат снова кинул выразительный взгляд на меня и чуть ехидно улыбнулся.

— Магические знаки на корпусе корабля, — Адри поднял руку, упреждая мои возражения. — Существует целый подвид защитой магии, которая не только охраняет энергию, разум и материю, но и упреждает возникновение аномалий.

— Магический стабилизатор? — вскинул брови адмирал.

Мой брат горделиво кивнул, но от меня ни зависти, ни восторга так и не добился. Тогда он просто мило улыбнулся и добавил:

— Кстати, «Коннектус» был моим первым кораблем.

Я безразлично пожала плечами.

— Да, я видела в кладовой твои рисунки. Самобытненько так, я аж прослезилась от ностальгии по наскальной живописи Крелонтена.

Адриан резко сжал челюсти и встал из-за стола, попрощался с ДеВелем и Астроилом, а меня не удостоил и взгляда.

— Зря ты так, видно же, что он ждет от тебя одобрения, — тихо проговорил адмирал.

Я состроила кислую мину.

— Астр, я придерживаюсь простого правила — хвалить лишь тех, кто не имеет привычки унижать и высмеивать меня саму. Если мой брат желает получать комплименты, ему стоит хоть раз в жизни высказать одобрение в мой адрес. А сейчас максимум, который я великодушно могу дать, это безразличное молчание взамен ехидных шуточек. Думаю, ему стоит радоваться и такому достижению в нашем общении.

Мы ходили на свето-шоу под открытым небом, где облака специального дыма подсвечивались различными прожекторами и лазерами, отчего в их туманных недрах рождались удивительные фигуры и картины. Адмирал стоял позади меня, легко приобнимая за талию, а Адриан с ДеВелем ругались на предмет того, на каком корабле и под чьим пилотированием пройдет полет обратно в Лидор.

В один из вечеров Астроил перехватил меня в номере отеля, почти в самых дверях и попросил задержаться. Он нес в руках длинный сверток, закрепленный веревками и бережно обмотанный тканью.

— Мы рассмотрели твою просьбу, — произнес адмирал, укладывая ношу на низкий пластиковый столик у окна. — К сожалению, тот экземпляр, что мы видели в музее, слишком стар для использования. Я имею ввиду посох шамана. Как ни старались археологи, дерево прогнило насквозь. Боюсь, при первой попытке пропустить через него магию, да и просто крепко сжать в руках — он просто рассыплется в прах. Но я изучил данные о Леаре и сравнил фотографии посохов магов с тем, что мы видели в музее. Не думаю, что этот вариант подойдет в полной мере, но тебе уже будет с чем работать.

Он развязал веревки, затем легким движением откинул в сторону край ткани. На столе лежал деревянный посох изумительной работы. Я восторженно вздохнула и провела руками по матовой поверхности чуть красноватого оттенка. Это действительно была лишь заготовка — ни магических символов, ни кристаллов в навершии, но зато какая чудесная! Вырезанные грани древка позволяли крепко держать оружие, а витиеватые деревянные перья в самом навершии уже имели углубления под фокусировочные элементы.

— Мой личный заказ, — удовлетворенно произнес Астроил, видя мою реакцию. — Империи есть чем гордиться, даже в областях, ей не свойственных.

Я чуть ошарашено улыбнулась. Это явно была ручная работа — и необычайного мастерства. Я даже смогла понять, с какой фотографии делался этот посох: судя по узору держателей, это мог быть посох Маркела, он всегда питал слабость к эльфийскому стилю. Но так точно передать то, что видели лишь на фото, но никогда — в живую! Все было соблюдено: и размер, и вес, и пропорции. Даже деканы Академии не нашли бы к чему придраться.

— Он чудесен, — проговорила я, глядя на довольно улыбающегося адмирала. Он смотрел выжидающе, и под его взглядом пришлось вздохнуть и пожать плечами. — Думаю, мне нужно забежать на «Черное солнце». Хочется немедленно закончить его.

Астроил кивнул и направился к выходу, чуть придержав для меня дверь. Он остался ждать меня снаружи.

На самом корабле я сразу нашла крелонтенские кристаллы и кое-какие инструменты, нужные мне для работы. ДеВель и Адриан сидели в рубке, пили что-то из пластиковых бутылок и оживленно беседовали на предмет организации экстренного трансорбитального маневра космической станции без разгерметизации и эвакуации населения.

— О, — ехидно произнес брат. — Принцесса собралась на битву. Какая прелесть! Принеси мне памятный сувенир из очередного путешествия!

— Иди сам знаешь куда, — автоматически буркнула я и обратила свой взор на пилота. — Скажи, у нас есть что-нибудь наподобие фокусирующих кристаллов? У меня есть почти весь материал, но не хватает центрального элемента.

ДеВель чуть стушевался, затем покинул рубку и вернулся, что-то сжимая в кулаке.

— Только чур не ругаться! — виновато произнес он и протянул мне руку.

На мою ладонь лег белоснежный кристалл знакомой формы и огранки. В его глубине мерцал пойманный свет, слишком яркий для полутемной рубки. Я чуть нахмурилась и смерила пилота тяжелым взглядом.

— Знаешь, ДеВель, это на самом деле болезнь. Клептомания называется.

— Эй! — возмутился пилот. — Насчет кристалла — у меня не было в планах его воровать. Ты упала и уронила его в тот день, когда погиб Тероний. Один из чиновников его подобрал, а уже потом отдал мне, так как Императору было не до того. Я и сунул его в ящик с инструментами. А после нам всем уже не хватало времени на проблемы, и о находке я просто забыл.

— А ну, всем стоять! — вмешался в беседу Адриан. По его сузившимся глазам и поджатым губам я поняла — он злится. А секундой позже я осознала, что допустила серьезную ошибку. — С каких это пор возможно использовать посох в космических боях?

— Я обещаю рассказать тебе все, когда мы покинем Империю, — твердо произнесла я. — Главное, что это возможно и безопасно для всех.

— Снова будущее? — брат недовольно покачал головой, но вопросы задавать перестал, продолжив пить и общаться с пилотом.

Плохие новости не сильно спешили портить наш отдых, мы как раз успели досмотреть воздушное представление, где летали атмосферные корабли, показывая фигуры высшего пилотажа и строевого полета. Под самый конец сработал сигнал на терминале Астроила. И тут же отозвался терминал на руке Адриана. Мы с ДеВелем переглянулись и побежали к легким атмосферным кораблям, чтобы как можно скорее добраться до порта, покинуть Герону и успеть вступить в бой.

Оказаться снова в кресле второго пилота, пристегнуть ремни и проверить приборы казалось если и не возвращением домой к привычным делам, то по крайней мере чем-то обыденным и хорошо знакомым. «Черное Солнце» стало для меня и ДеВеля символом надежного укрытия, свободы и безграничных возможностей.

Я без сожаления покидала Герону, оставляя на ее серо-зеленой поверхности призрачные фигуры светочей и темников, тайные образы грядущего, что против воли накладывались на нынешнее время. Начинал накрапывать дождь, а ветер на поле космопорта крепчал и заставлял людей прятаться в укрытие. Через несколько минут тряски мы вырвались из плена грозовой клубящейся атмосферы, а затем уже летели за пределами орбиты планеты, направляясь через тишину космоса следом за разворачивающимся «Платинумом». Вид маневрирующего крейсера воочию вызывал восхищение и глубокий трепет, заставляя уважать Империю и восхищаться ее творениями. Как жаль, что таким чудесам не дано существовать вечно. Но может, именно поэтому они так и ценны, редкие и прекрасные мгновения, скоротечные чудеса и волшебные мимолетные образы.

Радар показывал множество точек-кораблей, большей частью это были военные звездолеты и тяжелые баржи с необходимым для обслуживания флота снаряжением. Адриана взяли вторым пилотом на один из кораблей класса «Дарион», чему я была несказанно рада — «Черное солнце» было слишком мало для нас двоих.

Система казалась готовой к новому бою с неведомым врагом.

— Ни черта себе! — присвистнул ДеВель, пораженно глядя на информационную панель — Нам передали данные из-за пределов системы.

Боевым строем в поле действия телескопов «Бионса» медленно входили абсорбы. Оранжевых точек оказалось много, слишком много. В общей сложности около тридцати больших и маленьких черных амеб, которые по размерам едва уступали небольшим планетам.

Они вдруг резко остановились, словно замерший клин перелетных птиц. Вместе с ними замерли практически и все суда в системе, только мы и еще несколько других звездолетов заканчивали маневры.

— Как думаешь, — хрипло проговорила я, кидая быстрый взгляд на пилота. — У нас есть шансы?

ДеВель чуть растеряно пожал плечами.

— Все зависит от того, сколько кораблей успели укомплектовать новым оружием и автоматическими стабилизаторами… но учитывая не только количество врагов, а еще и их мощь… даже не знаю. Высока вероятность, что Империя сможет победить только в следующем бою, а не в этом.

— Ты имеешь ввиду, уже в другой системе?

Пилот снова пожал плечами, и я испытала желание повторить это растерянное движение. Но меня немного успокоил тот факт, что местная звезда продолжала гореть и в далеком будущем, а Герона — вращаться вокруг своего солнца. Но знание о грядущем еще не убирало занесенный над нашими головами топор. Ведь может статься, нам удалось отстоять систему лишь ценой своих жизней.

Повисла тяжелая тишина, молчал эфир и замерли разноцветные точки на радаре звездолета — все затаились и ждали развития событий. Едва ли были желающие приблизить сражение. А я вдруг задумалась, сколько же было в моей жизни вот таких часов изматывающего ожидания. Перед глазами пронеслись десятки крепостных стен самых разных цветов и архитектурных стилей: то крался утренний туман, то шел нудный дождь, делающий камень укреплений скользким, то мороз колол пальцы и превращал дыхание в облачка пара. Сколько раз я стояла на стенах, у бойниц или на башнях, выглядывая из-за резных пиков и до боли в глазах всматриваясь вдаль в ожидании атаки врага. Немного удивила мысль — я еще никогда не была в роли штурмующего, никогда еще не нападала на замки и не брала города в осаду. Наверное, это хорошо говорило о моих принципах и чести — лишь защищаться и защищать.

Время перед боем словно давалось на переосмысление жизни, возможность оглядеть заново пройденный путь, обдумать как и почему он привел тебя именно сюда. К сожалению, мою судьбу было очень тяжело оглядеть за раз, я всегда шла неторными путями и извилистыми дорогами, даже само время моей жизни не текло, как положено…

Через десять минут ожидания по военному каналу связи раздался голос адмирала:

— Противники вступили в переговоры. Истребителям и крейсерам оставаться на позиции. Объявляется совещание высших чинов, — и уже по личной частоте передал нам, — «Черное солнце», вас ждут на «Платинуме».