“ЭЙ! ТРАСКОТТ! Остановись прямо там! Я сказал, остановись”. Я вышел из машины, когда увидел, что писатель и его фотограф приближаются к дому Мэри Вагнер, Какого черта они здесь делали?
Мы были примерно на одинаковом расстоянии от бунгало, и внезапно Траскотт начал кидаться к нему.
Я тоже, и я был намного быстрее репортера, и, возможно, быстрее, чем он думал, что я могу быть. Он не оставил мне другого выбора - поэтому я схватил его прежде, чем он добрался до входной двери. Я ударил его в поясницу, и Траскотт тяжело рухнул, кряхтя от боли.
Это была хорошая часть - ударить его. Однако, какой беспорядок, полная катастрофа! Мэри Вагнер была уверена, что услышит нас и выйдет посмотреть, и тогда нам крышка. Теперь все должно было быстро разрешиться. Я мало что мог с этим поделать.
Я тащил репортера за ноги, пока мы не оказались вне поля зрения из дома Вагнера и, надеюсь, вне зоны звука.
“У меня есть полное право быть здесь. Я подам на тебя в суд за все, что у тебя есть, Кросс”.
“Хорошо, подай на меня в суд”.
Поскольку Траскотт начал кричать на меня, а его фотограф все еще делал снимки, я загнал его в угол и прогнал еще дальше по улице.
“Ты не можешь этого сделать! Ты не имеешь права!”
“Заберите ее! Уберите эту камеру!” Я крикнул другим агентам, подходившим сзади.
“Я засужу твою задницу! Я засужу тебя и Бюро обратно в Темные века, Кросс!”
Траскотт все еще кричал, когда мы втроем наконец вынесли его за первый угол, где вытащили на берег. Затем я надел наручники на Джеймса Траскотта и запихнул писателя в один из наших седанов.
“Уберите его отсюда!” Я сказал агенту. “И женщине-оператору тоже”.
Я бросил последний взгляд на заднее сиденье, прежде чем Траскотта увезли. “Подайте на меня в суд, подайте в суд на ФБР. Вы все еще арестованы за препятствование. Уберите этого сумасшедшего к чертовой матери отсюда!”
Через несколько минут на узкой боковой улочке снова стало тихо, слава Богу.
Честно говоря, я был поражен - ошеломлен - Мэри Вагнер, эта предположительно осторожная и умная убийца, казалось, ничего не заметила.
Мэри, Мэри