Наследница Дивной усадьбы

Глава 18

Поднявшись на второй этаж по лестнице, свекровь с Анечкой устремилась в левую часть дома, более не обращая на меня внимания.

Я огляделась. С правой стороны следовала анфилада комнат. Напротив огромные окна, освещающие просторный коридор.

Куда же мне идти?

Танюша убежала наверх так стремительно, что я не проследила за ней. А потому направилась вперед в правую сторону, инстинктивно чувствуя, что именно сюда и надо идти. На мою удачу, третья дверь оказалась отворена. Я осторожно вошла в распахнутые двухстворчатые двери с вензелями в виде буквы «Ш» и тут же увидела горничную, которая убирала покрывала с высокой кровати. Кровать с белым балдахином из черного дерева была огромной.

– Барыня, вода в ванную уже набирается, – громко сообщила Таня, оборачиваясь на мои шаги. – Я сейчас помогу вам раздеться.

– Благодарю, Танюша, – ответила я, называя горничную так же, как и Мария Николаевна. Все же девушка казалась расторопной и приветливой.

Пройдя дальше, я окинула взглядом комнату в голубых тонах. Покои графини Шереметьевой были, как и весь особняк, великолепны. Просторная комната метров в пятьдесят, не меньше, с мебелью эпохи рококо: кроватью, комодом, шкафами, трельяжем, кокетливым столом на загнутых ножках, диванчиками по стенам и банкетками.

Сбоку приоткрытая дверца, видимо, ведущая в ванную, откуда слышался шум бегущей воды, а с другой стороны еще дверь, более заметная, украшенная золотыми ручками и позолотой. Огромные окна в пол пропускали много света, тяжелые белые портьеры соединялись вверху с лепниной на потолке и расписным плафоном.

Я так и замерла последи комнаты.

Как будто попала в спальню императрицы Екатерины двухсотлетней давности.

Неужели настоящая Любаша жила здесь в этом великолепии и богатстве и еще была чем-то недовольна? Мы с мужем и сыновьями прожили двадцать лет в общаге. Только к сорока годам у нас появилась собственная небольшая трехкомнатная квартира. А в этой спальне было столько света и красоты, что и не передать словами. Слуги кругом, и ведь наверняка эта Любаша ни дня не работала.

Живи, радуйся, занимайся чем душе угодно. Я в молодости лет десять работала бухгалтером, хотя с детства не любила цифры. Но работа была доходная, потому и терпела ради зарплаты.

А тут все готовое, живи, словно царица какая. Муж молодой, красивый, дети, опять же, рождаются каждый год, ими занимайся, свекровь вроде тоже нормально относится.

Чего этой Любаше не хватало?

Зажралась, похоже.

Хотя Палаша говорила, что Любовь до замужества была бедной дворянкой. И все богатство принадлежало именно Шереметьеву. Тогда почему новоиспеченная графиня не радовалась богатой и счастливой жизни?

– Любовь Алексеевна, давайте я помогу вам раздеться, – отвлек меня от мыслей голосок Тани, которая подошла и помогла развязать ленты плаща.

Свою черную шляпку я потеряла где-то с лесу, когда бегала от мужа.

– Хорошо, – машинально ответила я.

Звук льющейся воды волновал меня. Насколько я знала, в восемнадцатом веке в домах не было водопровода, только если во дворцах, и ванны набирали вручную. Но сейчас отчетливо слышала воду, как если бы она набиралась в какую-то большую емкость. Оттого меня распирало любопытство. Неужели в особняке Шереметьевых был водопровод? Но спросить о том я не решилась.

Горничная уже помогла мне расстегнуть грязное платье, и я с облегчением сняла через голову мокрое тяжелое одеяние. Потом сама стянула с бедер панталоны и рубашечку, в то время как Таня убежала проверять воду в ванной.

Я же, обнаженная, чуть обхватила себя руками, озябнув. И все же не удержалась: босиком прошла к приоткрытой боковой двери и заглянула в прилегающую к спальне комнату.

Это оказался просторный дамский кабинет. С небольшим письменным столом, высокими книжными шкафами, даже с кокетливым диванчиком с кривой спинкой в стиле рококо, на котором было приятно принимать гостей. Было заметно, что кабинет выдержан в тех же тонах, что и спальня графини, только голубой цвет казался более насыщенным.

Ничего себе! Какая прелесть!

Целая комната для изучения книг или написания чего-то! В тишине, за удобным столом.

Еще с детства я увлекалась сочинительством стихов и написанием басен и шутливых рассказов. Конечно, писала «в стол», потому что ни одно издательство не хотело брать мои рукописи в печать. В моде были властные драконы и многодетные боссы.

Я уже предвкушала, как после утреннего кофе сажусь за этот удобный стол в кресло с подушками и начинаю писать очередную басню.

Интересно, мне придется научиться писать пером?! Ручек в этом времени точно еще не изобрели.

– Госпожа, пойдемте скорее в ванную! Вы же простынете. Стоите босая на полу! – вновь окликнула меня Таня, появившись за моей спиной.

Простыну? Я в недоумении посмотрела на горничную.

Я стояла на паркете необычайной красоты. С причудливыми рисунками из разного дерева, наполированном до блеска. Теплом и прекрасном, как все здесь. С чего я замерзну? Ты, дорогая, просто не знаешь, что в свое время я жила в общаге с бетонным полом, покрытым только тонким линолеумом.

– Пойдем, Танюша.

Я быстро прогнала мысли о прошлой жизни и последовала за девушкой.

Войдя в ванную, я снова была ошарашена.

Это была не ванная, а большая купальня. Точнее, на невысоком мраморном пьедестале располагалась купель, наверное, метра три в диаметре, полная бирюзовой воды, а на поверхности плавали лепестки роз, судя по знакомому сладковатому запаху. Высокий потолок с прозрачной крышей пропускал свет, и множество зеркал по периметру ванной отражали его. Ванная комната казалась воздушной и сияющей одновременно.

Сбоку виднелась мраморная раковина на высоких ножках, а у дальней стены, за метровой перегородкой, скорее всего, располагался унитаз.

Ванная походила на купальню одалисок в средневековом гареме султана.

– Какое великолепие! – воскликнула я невольно и тут же осеклась.

Не могла настоящая Любовь так реагировать на знакомую ванную. Но Танюша даже не повела бровью, в этот момент аккуратно раскладывая на небольшом комоде расческу и баночки с кремами.

– Я тоже всегда говорю об этом, Любовь Алексеевна. Такая пречудесная ванная у вас, в доме второй такой нет. У вас отменный вкус, раз вы такую красоту распорядились построить. Григорий Александрович не зря вас фантазеркой все время называет.

Так! Эту ванную придумала Любаша? Хм… во вкусе и фантазии ей точно не откажешь.

И только тут я поняла, что стою у одного из зеркал и смотрю на свое собственное отражение.

На меня глядела светловолосая красивая девица лет двадцати. Я невольно приблизилась к своему отражению, рассматривая его более внимательно.

Неужели это я?

Тонкое аристократичное лицо с небольшим прямым носом, высокий лоб, бледная кожа, красиво очерченные губы. Распущенные светлые волосы отливали пшеничным оттенком и были довольно густы. Большие зеленые глаза с пушистыми коричневыми ресницами, тонкая шея и покатые узкие плечи. Грудь подтянутая, упругая. Стройное тело с узкой талией и более покатыми бедрами. Так и не скажешь, что я родила уже третьего ребенка.

В целом моя фигура и внешность были довольно впечатляющи и соблазнительны, оттого я даже нервно выдохнула. Ведь в прошлой жизни даже до замужества я не обладала такой прекрасной внешностью, как Любовь Шереметьева.