8

Ели сытно. Долго сидели у огня хорошей компанией.

Старик даже ходил к лодке, поплескивая на воду светом керосинового фонаря, искать – не завалилась ли где в темноте под лавкой утка.

Он совсем развоевался, чувствовал себя сильным и здоровым, напевал сибирские кандальные песни, щипал уток и хвастался перед собаками.

Перо летало по зимовью, по рукам ползали пухоеды, нюхалки у собак были забиты пухом, они чихали и терли носами по лапам. Собаки видели, что хозяина веселит ихний чих, и старались вовсю – придуривались, черти.

Если попадалась утка, старик говорил: «Дамочка, стало быть, извиняюсь!» Если селезень, старик одобрительно говорил: «Мужичок, мужичок!» Дамочек было меньше, они осторожнее подсаживались к чучелам, больше попадались на это мужички, они посмелее и попроще.

Лагушок он сполоснул кое-как, засолил и придавил уток камнем. И тогда только почувствовал, что устал сильнее обычного, даже пошатывало.

Ночью ему было хорошо, сквозь бессонницу он слышал перелет и нетерпеливо молодо ждал рассвета, чтобы ехать в шалаш, и собирался жить еще долго.

Загрузка...