Псайкер. Путь изгоя

Глава 19

В пустоте

— Отряд 2–1, мы на месте.

— Принято, 2–1. Ожидайте отряда 2–2.

Марк Дугал в последний раз проверил дробовик. Знаковое, увесистое оружие уверенно лежало в руке, придавая чувство силы, уверенности и власти. Каждое нажатие на курок, как правило, решало чью-то судьбу — так, по крайней мере, считал Дугал.

Он огляделся. Сквозь узкое забрало шлема обзор не такой хороший, как хотелось бы, но разглядеть стоявших рядом бойцов всё равно более чем реально.

— Переживаешь, Феликс? — шёпотом спросил Дугал с лёгкой усмешкой в голове.

— Ничуть, босс, — даже задорно ответил мужчина. — Это же обычный налёт. Сколько их уже было на нашем веку? Мы справимся.

Дугал пожал плечами. Конечно, Феликс, его первый помощник и ближайший друг во всём прав, а прозвучавший вопрос по большому счёту не имел смысла, но подобные разговоры уже вошли Дугалу в привычку, каждый раз будто расслабляя.

— Отряд 2–2 на месте. — Глухо раздалось в вокс-наушнике. — Готовы к штурму.

— Принято, — отозвался Дугал. — Штаб.

Пятисекундное молчание.

— Начинайте!

— Вперед, на штурм!

Керамитовый сапог легко выбил хлипкую дверь, и внутрь ринулись ровным строем бойцы в чёрных пластинчатых доспехах. На противоположной половине обширного помещения послышались похожие звуки. Кое-где даже грохнул одиночным выстрелом дробовик, направленный на петли. Раздались крики, внутри началась паника.

— Это Адептус Арбитрес, на колени, быстро!! Любой, кто будет сопротивляться, погибнет на месте! — крикнул Дугал.

Ближайший мужчина бросился к оружию, но старший арбитр метким выстрелом снёс ему левую кисть. Вновь со звучным треском ухнул дробовик, и Дугал почувствовал его приятную отдачу. Шрапнель разлетелась удачно, зацепив только того, кого требовалось — Марк всегда достаточно хорошо стрелял.

Мужчина в простой одежде складского рабочего упал, истошно крича от боли и прижимая к груди окровавленную культю, из которой обильно текла кровь.

— Я предупреждал, — глухим тоном прокомментировал старший арбитр.

Однако некоторых других такая наглядная демонстрация не остановила; всё равно началась пальба, в которой громче всего громыхали дробовики арбитраторов.

— Проклятые псы! — крикнул кто-то, стреляя из пистолета. Чёрная броня впитала пули, словно губка, и законник одним выстрелом отправил обидчика на землю. Кровь фонтаном брызнула из его разорванной груди.

Какая-то молодая девушка, буквально лет семнадцати, попыталась накинуться на ближайшего арбитратора с ножом, но тот мощным ударом приклада отправил её в нокаут, параллельно с этим выбив с полдесятка зубов. Девушка упала словно мешок и обмякла.

Арбитры меньше чем за десять минут подавили всё очаги сопротивления. Причём без потерь, как удовлетворённо заметил Дугал, глава операции. Оставшихся в живых принялись заковывать в кандалы.

К Дугалу приблизился рядовой арбитратор.

— Зачистка прошла успешно, сэр. Раненных или убитых среди личного состава нет.

— Я и сам вижу, боец. Быстро пакуйте этих ублюдков — и в машины. Их ждёт справедливый суд. Штаб, — он включил вокс. — Прикажите грузовым челнокам выдвигаться. Пора убрать эту дрянь.

— Принято, старший арбитр.

Феликс будто бы с задумчивым видом (из-за глухого металлического шлема не разглядишь) прогуливался по складскому помещению, закономерно обходя лужи крови. Вокруг него работали рядовые арбитраторы. Первую колонну задержанных уже повели к выходу.

— О чём задумался, Феликс? — Дугал расслабился, даже повесил дробовик на спину. Теперь старшего арбитра волновал только грядущий отчёт — с бумажной работой он не очень дружил. Впрочем, «волновал», — пожалуй слишком громкое слово, ибо Дугал относился к своему долгу со всей ответственностью, если не сказать, с самопожертвованием.

Феликс без особого труда открыл ближайший ящик, где в крохотных прозрачных пакетиках хранился густой белый порошок. Старший арбитр даже чуть поморщился при виде данной партии наркотиков.

— Вы только посмотрите, сэр. И как этим ублюдкам хватило смелости привезти эту мерзость в наш город? Неужели они не понимают, что понесут за этот тяжёлый грех страшную кару? А я-то считал, что у нас, стражей Лекс Империалис, достаточно грозная репутация, чтобы предостерегать преступников от падения.

Дугал покачал головой. Феликс умён и талантлив, ему в скором времени прочат должность старшего арбитра, но он ещё пока слишком молод.

— Твои слова звучат как попытка уклониться от нашего священного долга, Феликс.

Молодой человек нервно обернулся.

— Ты будто хочешь, чтобы все преступники, еретики и мутанты исчезли, испугавшись нашей славы.

— Нет, сэр, я не это…

— Тебе повезло, что тебя не услышали лишние уши, и что я не так строг с подчинёнными, как мог быть. В любом случае, дорогой Феликс, страх наказания никогда не служил лекарством от преступлений, скорее наоборот. И наш долг — быть бдительными, но мстительными и безжалостными, дабы каждый нарушитель Закона и враг Империума познал на себе праведный гнев правосудия. Ни один еретик, мутант, псайкер или преступник не должен уйти безнаказанным, и потому наша служба вечна.

Феликс сдержанно кивнул.

— Кажется…я понимаю, сэр. Простите.

— Просто будь осторожнее. — Дугал бросил на подчинённого мимолётный взгляд. «Порой ему наша служба видеться бессмысленной — молодая кровь требует более серьёзных результатов… Надеюсь, когда-нибудь он всё же поймет, что нашему бдению нет конца».

Арбитраторы без всякой суеты и лишних слов уже заканчивали увод задержанных. Немного понаблюдав за их работой, Дугал почувствовал какое-то необычное облегчение. Ему тридцать пять лет, и он дослужился до старшего арбитра, получив к тому же статус Судии. У него есть жена, двое замечательных детей и прекрасная работа, к которой он стремился с самого детства, едва узнал о существовании непреклонных стражей Лекс Империалис. Верная служба Императору и Владыке — о чём ещё может мечтать Его скромный слуга, лишь один из бесчисленных триллионов?

Дугал усмехнулся под шлемом, подумав, что сегодня, пожалуй, вернётся домой особенно радостным. Интересно, что Лукулла приготовит на ужин?

— Ладно, Феликс, я в участок, а ты останься здесь и с отрядом 2–1 проследи, чтобы транспортники увезли каждый ящик, каждый пакетик. Ни грамма этой дряни не должно остаться. Завтра я проверю, как прошла утилизация. Так же к завтрашнему вечеру жду твоего отчета об этом.

— Будет сделано, сэр.

Дугал кивнул, направился к выходу. Мыслями он уже был в участке за своим рабочим столом, в окружении бумаг и инфопланшетов, как внезапно вокс снова ожил.

— Старший арбитр Дугал, говорит штаб. Срочная новость.

— Что у вас? — в голосе явная тревожность.

На какие-то мгновения повисла гнетущая тишина, и Дугал благодаря опыту понял, что по ту сторону ещё что-то уточняют. Нечто крайне важное, в чём ошибиться никак нельзя. Голос, ранее мягкий женский, сменился мужским:

— Приказ Маршала Суда Годрика Аверсона: всем арбитрам города Ноксос, немедленно явиться на участки, вне зависимости от своего положения. Повторяю, всем явиться на свои участки, это не учебная тревога!

— Да что у вас там происходит?! — Дугал не на шутку встревожился, и уже бегом направился к «Носорогам».

На улице его встретил колючий морозный воздух, а внезапный порыв мощного ветра заставил немного пошатнуться. Выпавший утром снег приятно, почти мелодично хрустел под сапогами.

— Сэр, что случилось? — Феликс уже спешил за своим начальником, повинуясь приказу самого главного арбитра целого сектора.

— Без понятия, парень, но за все свои семнадцать лет службы, я ещё ни разу не слышал подобного приказа от самого Маршала Суда. Так что пошевеливайся.

Не успел отряд Дугала занять «Носороги», как по всему городу раздалась ревущая сирена. Внутри у арбитратора-ветерана всё похолодело. Подобный сигнал мог означать только одно: на Серапис пришла война.

Внутри орбитального челнока оказалось неуютно. Какие-либо иллюминаторы отсутствовали, но Руксус знал, что его родная планета отдаляется от них всё дальше и дальше. Тоска по дому смешалась с дискомфортом от первого в жизни полёта в космос.

Возможно, он даже побледнел ещё сильнее, ибо Марианна, сидевшая рядом, с тревожной заботой тихо спросила:

— Что с тобой, Руксус?

На её голос обернулись их надзиратели: несколько офицеров и комиссар Вермонт. Последний смотрел особенно внимательно, но будто равнодушно. Как на безобидный мусор, который, ввиду запаха, рано или поздно всё же придётся убрать.

— Ничего, Марианна, всё нормально. Просто пытаюсь привыкнуть к перелёту. Необычные ощущения, правда?

Альберт, занявший место слева, рассеянно кивнул. Судя по взгляду, он думал о чём-то своём.

Марианна внимательно посмотрела на Руксуса, будто пытаясь понять, что его гложет. На мгновение мелькнула шальная мысль попробовать ментально проникнуть в его разум… Но девушка почти с самой первой их встречи знала, что он намного сильнее её. Нет, мало того, что пробиться точно не получится, так ещё и Руксус всё моментально почувствует.

Мыслями она вернулась к обряду санкционирования. В присутствии служителей Церкви, клерков Администратума и высшего руководства Астра Телепатика на Сионе, им вживили в центр лба специальный имплант в виде священной аквилы. Внутри него хранилась вся информация: имя колдуна, возраст, дата санкционирования, специализация — всё. Всё это можно было прочесть с помощью специального устройства, в то время как сама «аквила», имплантированная в кожу, но мозг, служила наглядной демонстрацией. Почти как деревянная табличка на груди.

Во времена обучения Марианна не раз слышала, что эти импланты служат не только для регистрации псайкеров, но и для их незримого управления — якобы они испускают особые электромагнитные волны, влияющие на мозг и подавляющие волю. Девушка пощупала аквилу. Металл холодный, жестковатый, а само место зудит, словно после укуса вредного насекомого, но никаких других изменений не ощущалось.

На самом деле, куда более необычным казался немного измененный внешний вид Руксуса: прямо перед обрядом санкционирования он почему-то решил полностью преобразить свою причёску. Если раньше у них обоих были достаточно длинные волосы, падающие даже чуть ниже плеч, то теперь у Руксуса торчал неровный, но достаточно густой светлый клок, зачесанный назад и полностью обритый по бокам. Будучи некогда достаточно привлекательным, но в то же время жутковатым юношей, он теперь более походил на того, кем был — санкционированным боевым псайкером на службе у Империума. Казалось бы, такая мелочь, всего лишь смена причёски! Но теперь длинные волосы не прикрывали худых, впалых щёк, немного выпирающих скул. Взгляд серых глаз стал будто ещё пристальнее и тяжелее, а внешняя худощавость и бледность кожи, которую не смогло исправить даже ласковое сионское солнце, навевало мысли об восставшем мертвеце. Если раньше в Руксусе в основном отталкивали его будто бы болезненный внешний вид и нестерпимо проницательные глаза, то теперь он выглядел не только пугающе, но и крайне воинственно. Это видели и чувствовали все, кто его окружал. К тому же…Марианне было не так просто это объяснить, хоть она тоже являлась псайкером — но вокруг Руксуса так же будто застыла аура его силы. Даже люди, лишенные Дара, могли почти на физическом уровне осязать ту мощь, что дремала, ожидая своего часа, в этом юном псайкере — что ничуть не прибавляло к нему симпатии со стороны окружающих.

Последующие двадцать минут прошли в тяжёлой тишине.

Внезапно Руксус будто услышал чей-то едва уловимый зов из темноты. Кто-то кричал в космической пустоте. Кто-то…ненастоящий.

Руксуса ужаснуло не столько само это явление, сколько то, что он на это способен, — и что Нерождённые могут так истошно вопить во мраке. Где-то Варп-Разлом, понял юноша. Реальность треснула по швам, и твари извне кричат в пустоту о своём ненасытном голоде.

— Пятнадцать минут до цели, сэр, — нарушил тишину один из пилотов.

— Принято, — ответил незнакомый Руксусу офицер. Он не счёл нужным представиться, однако судя по униформе и манере держаться, звание у него достаточно невысокое.

— А, вот и «Кающийся пилигрим», — с оттенком благоговейного уважения произнёс тот же пилот через несколько минут. — Линейный крейсер класса «Лунный». Ах, да… Жаль, что вы не видите. Что ж, мы скоро будем на борту.

Оказавшись в утробе корабля, Руксус почувствовал себя ещё более не комфортно. Впервые он в космосе, вне земной тверди родного мира. «И как только матросы выносят это?!», с нарастающим раздражением подумал юноша, выходя из челнока вслед за комиссаром Вермонтом.

Их встречала небольшая группа людей, одетых в военную униформу. Ещё офицеры Имперской Гвардии.

Они начали обмениваться рукопожатиями, приветствиями, и короткими репликами, когда внезапно вперёд вышел ещё один комиссар. Псайкеры стояли возле самой аппарели и ждали, когда про них вспомнят.

— Комиссар Вермонт Дукат, рад нашему знакомству, — достаточно рослый, крепко сложенный мужчина с парочкой шрамов на немного загорелом, обветренном лице крепко пожал руку уже известному Руксусу комиссару. Тот будто нехотя ответил.

— А вы, я так полагаю, Иоганн Штросс. Ознакомился с вашим послужным списком на досуге. Впечатляет. К своим тридцати трём годам вы прошли немало сражений, — несмотря на вежливый смысл слов, сам голос Вермонта звучал скорее как змея, которую чем-то обидели и теперь она терпеливо ждёт момента, когда сможет подло ужалить в ответ.

От Иоганна это не ускользнуло, так что он нахмурился, а приветственная улыбка на его лице в момент исчезла.

— Что же, нас ждёт боевой инструктаж, — отозвался Штросс уже более сдержанно. Тут его взгляд лёг на троицу псайкеров, стоявших за спиной Вермонта. — А это наши боевые помощники, как я понимаю.

Вермонт не сдержался, презрительно фыркнул.

— Помощники? Скорее вынужденная необходимость.

Штросс смерил своего более молодого коллегу тяжелым взглядом, отчего тот даже отвернулся, но конфликтовать не стал:

— Я займусь ими, а вы пока можете проследовать стратегиум. Общий командный сбор состоится через полтора часа. Встретимся там, сэр.

Вермонт выглядел так, словно ему дали пощёчину, — он даже стал чаще и тяжелее дышать. Однако так же не желая вступать в спор, молодой комиссар, поправив фуражку, кивнул и направился прочь. Офицеры, стоявшие неподалёку, продолжали негромко беседовать о своём, но явно внимательно следя за диалогом двух представителей Официо Префектус.

Альберт непроизвольно сделал шаг назад, когда Иоганн приблизился к ним. Комиссар ухмыльнулся, но как-то тепло, без злорадства.

— Приветствую. Давайте быстро познакомимся с вами. Чуть позже на вас всё равно захочет поглядеть высшее командование. Что же, кто я такой, вы уже знаете. Впрочем, это взаимно. — Он достал инфопланшет, начал листать. — Альберт Доронто, телекинетик. — Иоганн вновь внимательно посмотрел на троицу, и когда его взгляд пересёкся со взглядом Альберта, снова усмехнулся. — Ага, это, видимо, ты. Описание в досье точное. Знаешь ли ты, Доронто, что приписан к Девяносто первому пехотному Сионскому полку?

Юноша немного помедлил с ответом, явно побаиваясь вообще разговаривать с человеком, обладающим такой властью.

— Да, сэр, господин…Нам всем говорили об этом перед тем…перед тем, как отправили к челнокам.

— Можно просто «сэр», Доронто. — Иоганн улыбнулся, отчего вся троица впала в ступор. — Можешь меня не бояться. Я не такой безмозглый палач, как этот Вермонт, и какими нас любит рисовать пропаганда. Вообще-то… — он кашлянул. — Среди моих коллег полно таких, так что не расслабляйтесь. Но лично я действительно верю, что каждый человек имеет право получить свой шанс послужить Владыке.

— Человек? — уточнил Руксус. — То есть вы не считаете нас мутантами?

— Ты меня немного не так понял, парень. Нет, вы, безусловно, носители нечистой крови — но что с того? Навигаторы тоже мутанты, но тем не менее мы их даже уважаем. Империум даровал вам шанс привнести свой вклад в общее дело выживания человечества — и на мой взгляд, глупо пытаться вас его лишить. Даже подбитый танк можно попытаться отремонтировать и вернуть в строй. Ну да хватит болтовни. Марианна Рохе, телепат. Номинально приписана к Восемьдесят первому пехотному, но по факту находишься вне этой привязки.

Девушка внимательно слушала комиссара, внимая каждому слову. Явного страха в её взгляде не было, скорее тревожная настороженность. Несмотря на все свои заверения, этот человек имеет право убить их практически в любой момент.

— Твоей задачей будет шпионаж за мыслями личного состава. Выявление трусости, слабости, некомпетентности или даже ереси и предательства. На первый взгляд всё просто, однако ты должна понимать, что большие шишки не очень любят, когда им лезут в голову. Особенно кто-то вроде вас.

Девушка открыла было рот, закрыла, но всё же с трудом произнесла:

— А если…если и в них будет что-то…подозрительное? Вы не допускаете такой вероятности…сэр?

Иоганн нахмурился, задумавшись на несколько мгновений.

— По правде говоря, на войне возможно многое. Лично мне приходилось расстреливать даже старших офицеров, когда их действия несли прямую опасность ходу сражения, а то и всей кампании. Однако одно дело я, представитель Комиссариата, и другое — вы. Безусловно, по большому счёту ты права, однако впредь тебе не стоит распространяться о таких вещах, так что повторю ещё раз: не рискуй и не лезь в голову старшим офицерам и тем более генералам. Ничем иным, кроме скоротечного расстрела, для тебя это не закончиться. Не давай ни мне, ни кому бы то ни было ещё повода подумать, что ты бесконтрольна и непослушна. От вас здесь ждут в первую очередь покорности. Поняли?

— Нам всё это уже объясняли, сэр, — покорным голосом ответила Марианна, достаточно смело смотря прямо на Штросса. Тот кивнул, снова опустил взгляд на инфопланшет.

— Ага, а вот и самая занятная птичка… Руксус Вилморт. Выглядишь ты, конечно, внушительно, парень, — комиссар улыбнулся уголками губ, — что, впрочем, ничуть не помешает мне положить конец твоим мучениям, если что-то не пойдет. «Пометка: невероятно сильный псайкер, возможны проблемы с контролем». Ты наша местная бомба, только пока непонятно, в чью сторону направленная.

Руксус не сводил с комиссара тяжелого, пристального взгляда. Юноша чувствовал, что Штросс не лжёт ни в едином своём слове. Он действительно благожелательно относиться к псайкерам, пока те сохраняют лояльность Империуму. Любой неосторожный шаг влево или вправо — и приговор лишь один. Непроизвольно, но Руксус начал испытывать к комиссару некоторое уважение.

— Если честно, то я не так уж сильно разбираюсь в псайкерах, — признался Штросс, — однако подобную пометку за всю свою службу встречал лишь раз.

Руксус не думал, что хотел бы узнать, что случилось с подобным ему «счастливчиком». Даже сейчас юноша чувствовал, как из него рвалась сила, отчаянно выискивая выход, как голоса извне несмолкаемым роем гудят в голове, постоянно перебивая друг друга и сливаясь в единую невыносимую какофонию. Трижды были правы госпожа верховная настоятельница и наставники — сдерживать свой Дар ему было тяжело, к тому же приходилось делать это постоянно, ибо иногда Нерождённые являлись к нему даже во снах.

Штросс тем временем продолжил:

— Та женщина прослужила у нас недолго. Буквально во втором бою мутировала, правда убил её не я, а артиллерийский снаряд, так удачно упавший рядом. Однако будем знакомы, Руксус, и давай, пожалуй, на всякий случай проясним то, что и так всем очевидно: если ты начнешь показывать те фокусы, что от тебя не ждут, то я сам тебя пристрелю, если буду рядом. Ничего личного, идёт?

— Разумеется…сэр.

— Не пойми неправильно, колдун, но систему менять не нам. Я не хочу наставлять на тебя пистолет, но если придётся, то моя рука не дрогнет, можешь не сомневаться. В конце концов, имеет значение только защита и сохранность Империума.

— Наша тюрьма, вы правы, — не сдержался Руксус. Его друзья с ужасом посмотрели на него. Иоганн снова усмехнулся, однако его взгляд стал острым, настороженным.

— Мы заболтались. Идёмте, я проведу вас в каюты для псайкеров.

«У нас даже отдельные комнаты».

Пользуясь случаем, Руксус огляделся, порой даже задирая голову.

Они находись в ангаре огромных размеров, где ровными рядами стояли транспортные челноки. Судя по всему, почти все из них уже прибыли, и псайкеров на крейсер доставили в числе последних. Впрочем нет — на противоположной части был ещё один, откуда прямо сейчас выходили имперские гвардейцы. Шаттл за ними с громким скрежетом закрылся. Похоже, вот и всё. Транспортировка завершена, и впереди ждала лишь война.

Руксус бросил мимолётные взгляды на друзей. Они явно чувствовали жуткий дискомфорт, за что их, разумеется, нельзя было винить. Альберту тоже шестнадцать, Марианне семнадцать, они никогда не покидали не то что родную планету, но даже город, и почти вся их жизнь прошла в школе Астра Телепатика. Мысли невольно вернулись к тому, что их неизбежно ждёт…

По прибытию на корабль они сдали свои лазганы, ибо носить на борту оружие имели лишь немногие — таковы тысячелетние правила Имперского Военного Флота. Впрочем, Ламерт был даже рад этому приказу, ибо чувствовал, что ещё успеет набегаться с винтовкой наперевес. Что уж греха таить, скорее всего, совсем скоро она станет чуть ли не единственным его другом и защитником, тем, кто будет ограждать его от неминуемой смерти.

Но пока что молодому гвардейцу совершенно не хотелось об этом думать.

Их провели в каюты, если оные можно было так назвать. Ламерт очень быстро понял, что все удобства остались там, на Сионе, вместе с прошлой жизнью. Здесь же, явно больше беспокоились об эффективности, о том, чтобы в подобного рода кораблях помещалось как можно больше человек.

«Каюты» были примерно шесть шагов в длину, и девять в ширину. В каждой стене находились прямоугольные выемки, призванные служить гвардейцам кроватями. Тут же стояла парочка столов и таких же жёстких металлических стульев. Санузлы располагались в каждом подобном секторе, и были общими. По примерным прикидкам Ламерта, к каждому из них приписывалось никак не меньше сотни человек.

Им позволили переодеться, объяснили, где и как можно ходить, накормили, а после — строго-настрого запретили конфликтовать с любыми служащими Флота. «У них один долг, у нас немного другой, но все мы служим одному общему делу», объясняли им офицеры Гвардии. «Флот и Астра Милитарум чётко разделены, и каждое судно— их вотчина. Они здесь полноправные хозяева. Так что если вы вздумаете хоть где-то у них напортачить, хоть раз серьёзно провиниться — судить вас будет именно Флот, и уж поверьте, они строго следят за порядком на своих кораблях». Таким образом, даже младшим офицерам Гвардии приходилось считаться с рядовыми матросами. Впрочем, бойцы космических, воздушных и наземных сил в основной своей массе сторонились друг друга, хотя само собой, случались исключения.

Ламерт занял свою койку, осторожно пощупал. Ощущения от первого в жизни пребывания на корабле были дискомфортными. Всё вокруг новое, но будто бы совсем чужое, инородное. Абсолютной другой мир, который до сего дня с его собственным миром никак не соприкасался, а теперь они вынуждены сосуществовать.

Койка, как и ожидалось, оказалась жёсткой, словно внутрь набили как можно больше металла. Молодой гвардеец уже чувствовал, как от столь удобного лежбища у него будет нещадно болеть спина.

По левую руку находился крохотный, буквально по локоть ящичек, для личных вещей. Туда Ламерт уложил то немногое, что у него было. Как ни странно, всё легко поместилось.

— Ну, хотя бы кормят сносно, — Дециус возле своей койки словно с недоверием оглядывал всё, что его окружает. — Было бы неплохо, если так будет постоянно.

— Ага, размечтался, — вмешался Крис. — Флот на то и Флот, а вот на земле всё иначе.

— Тебе-то откуда знать?

— В отличие от твоих, мои уши сеном не набиты, и я не раз слышал, как запаздывали поставки в военные части. Бабушка мне рассказывала, что порой полки ждали годами, пока к ним доставят всё необходимое.

— А она откуда это знает?

— В Администратуме работала, пока на пенсию по инвалидности не ушла.

Ламерт был бы рад слушать беззаботный разговор своих друзей, если бы не гложущий сердце липкий страх. Их ждёт бесконечная война, и каждая битва, даже самая первая, может стать их последней. «И станет», уверенно сказал ему внутренний голос. У Ламерта внутри всё сжалось. Он закрыл лицо ладонями, дабы друзья не увидели отчаяния на его лице. Ему ведь всего двадцать один… И видит Вечный Бог-Император, он совершенно не хочет умирать. Даже во имя долга. Да, это трусость, но внутри нас нередко происходят те битвы, из которых мы никак не можем выйти победителями, как бы ни старались.

Ламерт открыл лицо, посмотрел на свои ладони.

А что если бы он каким-нибудь образом всё же остался дома? Тогда, вероятно, через пару лет у них с Мальвией уже были дети, а на мануфакторуме его ждало повышение. Получая более высокую зарплату, он бы безусловно скидывал некоторую её часть отцу и сёстрам, оставляя себе только самое необходимое.

Ламерту никогда не приходилось сталкиваться с войной, лишь слышать о ней по радио или из слухов, так что он представлял конец своей жизни в беззаботной старости, в окружении детей и внуков. Теперь же…теперь он может погибнуть в первом же бою, от первого же выстрела. Или оказаться расстрелянным комиссаром — да мало ли что может произойти?!

В очередной раз представив себе ужасы войны, молодой гвардеец с ещё большей уверенностью понял, что совершенно не хочет умирать.

Его сослуживцы видели это всепоглощающее отчаяние в его глазах, но никак не могли ему помочь. Все они отравлены одним ядом, от которого нет спасения. Разве что каким-то образом заполучить оружие и пустить себе пулю в висок, — вариант для самых малодушных. Но Ламерт собирался пожить ещё столько, сколько получиться. В конце концов, у него появился шанс повидать Галактику, хоть он этого и не очень-то хотел.

Будем играть теми картами, что есть на руках, решил Ламерт и лёг в выемку. Ощущения, словно под спиной ровный кусок камня.

Торио на своей койке слева достал фляжку с водой.

— Я кстати слышал краем уха от одного офицера, что биться мы будем против зеленокожих.

— Правда? — оживился Дециус. — Не шутишь?

— Ага…был бы смысл. Нет, просто поделился тем, что уловил случайно. Не думаю, что это сказали ради красивого слова.

— А от кого услышал-то?

— Да младшие офицеры переговаривались между собой. Мы в этот момент мимо проходили. Было шумно, но я всё же каким-то образом подслушал.

Все замолчали, серьёзно задумавшись. Ламерт вспомнил, что им говорили на инструктажах. Зеленокожие очень опасны, ибо крайне агрессивны, сильны, выносливы и живучи. Помимо этого, они как правило так же многочисленны, как имперские гвардейцы. Словом, грозный противник.

От осознания неизбежности грядущих битв Ламерт вновь сжался в тугой комок и чуть не заплакал от отчаяния, но сдержался, отвернувшись к стене.

— Скорее всего, будет жарковато, — задумчиво прокомментировал ситуацию Сафолк. — Но думаю, мы справимся. Ведь с нами Император!

Ламерту искренне хотелось в это верить.

Иоганн сидел на обеде, когда напротив него с таким же подносом сел человек.

— Приятного аппетита.

— Благодарю, — Иоганн поднял взгляд.

На первый взгляд, это был мужчина: коротко стриженный, с суровым, покрытым шрамами лицом и тёмно-зелеными тусклыми глазами. Однако чуть приглядевшись, понимаешь, что это всё-таки женщина, причем ещё достаточно молодая. Не меньше вводила в заблуждение и почти плоская грудь, едва-едва проглядываемая сквозь стандартную униформу комиссара Империума. Короткие тёмные волосы, похожие на свежескошенную траву, явно не раз оказались обожжёнными — Штросс чётко видел это. Теперь, чтобы они росли, нужно пройти специальную обработку, но едва ли она нужна такому человеку, как Райна Кепплер.

— Выглядишь скучающим, — заметила комиссар-ветеран, методично принимаясь за еду.

— Комиссар никогда не должен терять головы. К тому же грядущая кампания кажется обыденной. Эти полки, почти уверен, без проблем пройдут её.

— Врага никогда не стоит недооценивать, — она пожала плечами, отправив в рот кусочек лепёшки. Через мгновение зелёные глаза взметнулись, словно копьё, и Штроссу стало не по себе. В конце концов, у Райны в разы более весомый послужной список. Из их троицы, без всяких сомнений, она самый умелый и опытный комиссар. Пусть и неформально, но её можно было считать их лидером. Пока что Иоганн ещё только знакомился с новообразованными полками, лишь пару раз встречался с высшим командованием — но уже видел, с каким вниманием и почтением к комиссару, прошедшему столько битв и войн. Штросс даже слышал, что ей хотят через пару лет дать почётный титул лорда-комиссара — а его, как все прекрасно знают, даруют далеко не каждому. Вернее, до сего момента доживают столь немногие.

Тем не менее, Райна была одной из таких немногих, и по одному только взгляду на неё можно было понять, что этот человек не один десяток раз бросал Смерти вызов, смотря ей прямо в лицо — и до сих пор выходил победителем. Ясный отпечаток вечной войны, многих сражений, бесчисленных жертв, погибших прямо на глазах, читались в одном только её взгляде. Райна — человек будто не из плоти и крови, а из нержавеющего металла, и для Штросса было честью служить под её началом, внимая каждому слову и надеясь перенять весь безмерный опыт, коим она владела.

— Слышала, ты беседовал с нашими дружками-мутантами.

— Это правда. Правда, познакомился только с теми, что из Кардены. Есть ведь ещё трое, из Нового Лорана.

Райна, ни на мгновения не отвлекаясь от еды, молча бросила на него ещё один пронзительный взгляд, от которого по спине пробегал неприятный холодок.

— Сейчас с ними должен беседовать Вермонт Дукат.

— С ним я ещё не знакома.

Последующие несколько минут прошли в относительной тишине — разве что так же негромко переговаривались старшие офицеры (как Гвардии, так и Флота), так же сейчас сидевшие в столовой.

Штросс пару раз посмотрел на Райну, но каждый раз неловко отводил взгляд, будто боясь чего-то… Однако даже когда эта несгибаемая женщина молчала, от её стройной, мускулистой фигуры будто веяло самой войной. Бросая на неё мимолётные взгляды, Иоганн на какие-то мгновения услышал, как грохочет артиллерия, свистят пули, ревут тяжелые болтеры и падают снаряды.

— Я читала, что один из них очень силён, и потому опасен, — слова Райны звучали спокойно и размеренно, словно она беседовала с собственным любимым ребёнком. Штросс, однако, дёрнулся.

— Да, есть там такой любопытный парень.

— Насколько он послушен?

Она заметила, как пусть всего на секунду, но изменился его взгляд.

— Сперва может показаться обычным псайкером, но за ним явно нужен глаз да глаз.

— Любопытно.

«Она хочет встретиться с ним лично», понял Штросс.

— Как бы мы не относились к Астра Телепатика, ошибаются они достаточно редко, — продолжила Райна, заканчивая ужин. — Так что метки про опасных, но сильных псайкеров в отправляемых ими досье стоят не просто так. Этот новенький юнец-мутант может создать множество проблем.

— К чему вы ведете? — решил прямо спросить Штросс.

— Просто хочу, чтобы тебя не обманывал ни их возраст, ни внешность, ни что-либо ещё. Чтобы ты был второй парой моих глаз, и приглядел за колдовским отродьем, если меня не окажется рядом.

— При всем уважении, миледи, — нахмурился Штросс, — но я пусть и менее опытен, но понимаю, что мутант есть мутант. Моя рука не дрогнет.

— Сильные псайкеры — иной случай, — непреклонно возразила Райна. — Это опасные сучьи выродки. Даже наших общих усилий может оказаться недостаточно. — На какие-то мгновения её взгляд застыл. — Очень ненадёжные игрушки в руках Астра Милитарум. Помню, знавала одного такого, тоже молодого. В одном из боёв он спас меня, раненную, от приближающейся стаи тиранидов, однако это стоило ему мутации и утраты рассудка. Его тело выгнуло, словно дитя в момент рождения, руки обросли когтями, а большая часть спины преобразовалась в какие-то длинные тугие щупальца, извивающиеся, как змеи. За своё спасение я сполна отблагодарила его, и подарила лёгкую смерть, насколько это было возможно.

Пелена воспоминаний схлынула с её глаз и Райна вернулась в реальность.

— Ты меня понял, Штросс. Сохраняй бдительность, и не своди взгляда от этого юнца. Я не планирую помирать от руки какого-то богохульного колдуна. Что там генерал и адмирал?

— Первый уже готовит план битвы, второй прокладывает курс. Через пару часов мы должны совершить Прыжок.

Комиссар удовлетворительно кивнула.

— Достаточно быстро. Даже похвально. Всё работает как часы. Вот наглядный плюс набора рекрутов с райских миров.

— До Прыжка генерал Алторн ещё планирует провести общее совещание. Будут все старшие офицеры.

— Значит, там положено быть и нам. Хорошо, Штросс. Я пошла, а ты не засиживайся. И помимо мутантов нам есть за кем приглядывать. Наше неусыпное бдение вечно.

Иоганн кивнул, соглашаясь:

— Да…вечно.