Псайкер. Путь изгоя

Глава 30

Новые рубежи

…После слов констебля Яноса тишина в зале повисла не более чем на несколько минут, после чего на улице раздался какой-то шум, слышный даже сквозь метель. Вскоре внизу послышался короткий рокот, топот нескольких пар могучих ног. Констебль заметно повеселел, даже усмехнулся уголками губ, генерал Эйст, тоже сначала напрягшийся, с расслабленным видом вернулся в кресло. На губах пожилого мужчины так же играла улыбка. До Оттона суть происходящего дошла позднее всех, однако общую реакцию он всецело разделил.

Двери в залу осторожно распахнулись, и на пороге появилось трое астартес.

— Я капитан второй роты Ордена Вечных Стражей Сатурас, — представился стоявший впереди всех космодесантник в серо-черной броне. Шлем он держал на изгибе руки, так что его довольно мужественное, покрытое несколькими шрамами лицо оставалось открытым. Короткие светлые волосы росли неравномерно — явный результат серьёзных ожогов кожи. Серые глаза смотрят строго, но без жестокости. — Извиняюсь, что без предупреждения. Вижу, вы уже начали.

— Если бы мы только знали… — пробормотал Эйст, — но ведь нас даже не уведомили…

— Ничего страшного, мы сами давали туманные ответы, — резким шагом капитан вошел в залу, потолок которой, благо, был достаточно высок для того, чтобы благородным Ангелам Императора не приходилось пригибать голову. — Однако я рад, что похоже, мы не сильно запоздали. Позвольте моим спутникам представиться.

Из-за плеча Сатураса вышел космодесантник в абсолютно чёрной, словно глубокая ночь, силовой броне. Немного длинноватые угольные волосы будто подчеркивали цвет доспехов, не менее темные глаза выражали спокойную рассудительность.

— Капитан четвёртой роты Ордена Крыльев Ворона, Ра-Алдис, многоуважаемые господа, — ровным произнес потомок великого примарха Корвуса Коракса. — Я был бы рад получше узнать всех вас, но долг призывает нас к поспешности. Сейчас на кону стоят миллиарды жизней граждан Империума, и ради их спасения я и мои братья готовы биться до последнего.

— То же касается и меня.

Вперед вышел последний из троицы космодесантник, в простоватой, на фоне остальных двух, силовой броне того же цвета, что и у Сатураса. Разительно его выделяла так же и белоснежная туника, накинутая поверх доспехов, что придавало солдату несколько монашеский вид. Шлем он так же держал на изгибе руки, являя остальным довольно непритязательное, выразительное, но в то же время по-своему красивое, мужественное и суровое лицо, которое тоже украшало несколько неровных шрамов. Короткие темные волосы торчали аккуратно подстриженным «ёжиком», синеватого оттенка глаза хоть и кажутся такими же спокойными, как у остальных, явно видели очень многое. Внешне этот космодесантник выглядел моложе остальных.

— Мои боевые братья и великий магистр Аралех решили, что я достоин зваться Чемпионом Императора, — при этих словах он чуть потупил голову, — однако я лишь простой солдат в бесчисленных рядах армии Владыки, который старается следовать своему долгу. Зовите меня Керилланом, дамы и господа.

— Не стоит обращать внимания на его скромность, — с напускной суровостью произнёс Сатурас, глаза капитана улыбались. — И на его молодость. Кериллан — лучший фехтовальщик Ордена, и за полтора века службы я не видел никого, кто мог бы сравниться с ним в ближнем бою. Парень просто невероятно талантлив.

— Не надо так навязчиво нахваливать меня, брат-капитан, — серьёзно возразил молодой Чемпион Императора. — Природа моих способностей не так важна, как то, что они служат общему делу.

Капитан едва заметно покачал головой.

— Как раз благодаря твоей силе поля грядущих битв может усеять больше тел предателей, чем можно предположить. Я всегда говорил, что тебе не хватает дальновидности, отчего ты вряд ли когда-нибудь сможешь стать капитаном, и уж тем более магистром.

— Я и не стремлюсь занять хоть один из этих почётных постов, — со спокойным вызовом ответил Кериллан. — Моё дело лишь защищать людей Империума, разя неверных. Править и управлять должны другие.

— Однако, мы отвлеклись, — заметил Сатурас и повернулся к остальным.

Оттон с любопытством рассматривал Чемпиона Императора. Разумеется, он слышал о них, но никогда ещё не встречал вживую. Из-за особенностей физиологии астартес, по ним зачастую было очень тяжело определить их возраст, но генерал был почти уверен, что Кериллану менее сотни лет — действительно довольно молодой боец по меркам Космодесанта. Однако, в нем так же чувствовалась и сила. Оттон не мог этого объяснить, но легко поверил словам капитана Сатураса о том, что редко встречаются мечники, равные этому юноше.

Отвлекшись от собственных мыслей, генерал вдруг заметил, что часть мест просто пустует.

— Извините, дамы и господа…но похоже, мы многих не дождались, — он кивнул в сторону богато украшенных кресел.

— Ваша правда, — ответил ему Эйст, — но сейчас кругом твориться такой хаос…характерный для военного времени, тем более усиливающегося на мирах, пребывающих на грани.

— Понимаю.

— Маршал арбитров Виктор де Наар готов подчиняться нашим приказам, — начал пожилой генерал. — Утверждает, что Арбитрес понесли тяжелейшие потери, утратив способность хоть как-то серьёзно повлиять на ситуацию. Я успел немного переговорить с Маршалом, и у меня сложилось впечатление, что он далеко не глупый человек. Прекрасно понимает, что теперь его арбитры могут разве что послужить нам в качестве вспомогательных сил.

— Планетарный губернатор, — взял слово Лиам Торкве, — был ранен при эвакуации с какого-то города на севере, забыл его название…а впрочем, какая разница. Сейчас он явно не в том состоянии, чтобы руководить той горсткой земли, что осталась от его прежних владений. Слышал, сейчас многоуважаемый Герон Лартуа лежит в местной больнице и почти пришёл в себя. Благодаря его помощи мы смогли заставить работать местные власти и начать сбор и обучение ополчения.

Оттон вспомнил, как видел пункты сбора и обучающие плацы. Вся столица кипела, словно котёл, но целые толпы вооружающихся мужчин и женщин разных возрастов моментально привлекали внимание. Их были сотни, даже тысячи. Буквально каждый серапиец, спасшийся от войны, теперь готовился если не защитить родной дом, то хотя бы продать свою жизнь как можно дороже. Никто из них не собирался умирать словно скот, что ведут на бойню. Это еще больше приподняло серапийцев в глазах Джейка, но особых надежд на этих людей он не возлагал. Ополчение — даже близко не ровня Имперской Гвардии.

— Да, я их видел, сэр Торкве. Однако разрешите узнать, что вы собираетесь делать с этими тысячами новобранцев, и какова в целом их боеготовность.

— Всё не так плохо, сэр Оттон, — ответил вместо Лиама Эйст. — У нас есть в резерве минимум шестнадцать тысяч человек, и кажется, число их увеличивается с каждой минутой. Серапийцы может и не самые умелые воины, но безусловно стойкие, верные и мстительные. Враг пожалеет, что вторгся в их дом и причинил им столько несчастий. Что касается вашего вопроса — мы планируем использовать ополчение как резерв, для защиты непосредственно самой Атоллы. Если… — тут пожилой генерал немного замялся, — если враг все же прорвётся к ней сквозь нашу линию обороны.

Оттон кивнул. В целом, это выглядело разумно. Хотелось бы верить, что они выиграют так желанное для них всех время — и даже так оно будет не лишним для ополчения, которое сможет пусть чуть-чуть, самую малость, но все же получше приготовиться ко встрече с противником. К тому же городские бои самые тяжелые, и полные праведного гнева серапийцы действительно могут устроить еретикам на улицах столицы настоящий ад. Даже если предатели прорвутся, им здесь будет несладко, это точно. Оттон легко согласился на такой план.

— Ах да, ещё сэр Наамон из дома Вораниев. Его Рыцари готовятся к бою на подступах к столице под присмотром техножрецов многоуважаемого магоса Та’авоса, — Вангиннем с почтением кивнул в сторону техножреца. Тот, казалось, проигнорировал жест.

— Имперские Рыцари? — Оттон даже чуть приподнялся в кресле. — Здесь?

— Да. Вы их вряд ли видели, сэр, ибо они стараются не привлекать лишнего внимания. Я слышал, внешний вид благородных Рыцарей смущает некоторых бойцов.

— Вид наступающих сил превосходящего по силе врага смутит их ещё больше, — мрачно заметил Оттон. — И как я понимаю, сэр Наамон так же готов подчиняться каждому нашему решению?

— Едва ли каждому, — на сухих губах Эйста мелькнула слабая улыбка, — всё же не забывайте, что это представители нашего доблестного рыцарства. Но да, они не могут действовать самостоятельно, поэтому готовы оказывать нам всестороннюю поддержку.

— Отлично. Это всё, я подозреваю? Вы никого не забыли?

— Нет, — ответил ему Лиам Торкве.

— Что ж, раз тогда все здесь, включая представителей великого Адептус Астартес…

— Подождите минутку.

Все повернули головы и увидели, что возле огромных окон, за которыми продолжал идти ровный снегопад, стоял констебль Янос. Оттон поймал себя на мысли, что уже забыл о его существовании. Представитель Непреклонных тоже к ним повернулся, и лицо мужчины было полно горестными слезами.

— Крепость-монастырь моих хозяев пал, — будто не своим голосом провозгласил констебль. — Те, кто выжил, скоро будут здесь. Великий Магистр попросил подождать его.

Все застыли, как громом пораженные. Взятие Врагом крепости Непреклонных было очевидным, но всё равно поражало до глубины души. Лично Оттон не привык видеть, чтобы лояльный космодесант терпел столь серьёзные поражения.

— А можем ли мы узнать…сколько выжило ваших хозяев? — нарушил общую тишину Эйст. Говорил он максимально вежливо, в голосе его слышалось искреннее сочувствие.

— Четыре роты, господин генерал, — констебль незаметным движением смахнул слезы с правой щеки. — С некоторыми потерями, конечно, но, в общем и целом, эти четыре сотни сохранили боеготовность. И жаждут мести, — жестоко добавил Янос.

— Это хорошо. А как давно с вами связался магистр…

— Говорит магистр Ордена Непреклонных Раум Ярость Железа, — вместо голографической карты Сераписа возникла небольшая версия космодесантника. — Наша крепость взята, повторяю, крепость-монастырь взята.

— Мы уже знаем, — скорбным тоном ответил Эйст. — Мне очень жаль, магистр.

— Поберегите вашу жалость, и лучше превратите её в праведный гнев. Мой дом, дом моих предков и боевых братьев будет отомщён, можете не сомневаться. Мы сделаем всё, чтобы забрать с собой в Варп как можно больше предателей, — голос Раума едва не дрожал от ярости.

— У вас самый большой контингент лояльных Императору Астартес на Сераписе, так что ваша помощь нам очень даже пригодиться, великий магистр.

— Уж не сомневаюсь. У меня…будет небольшая просьба, господа, — последнее слово будто далось магистру с некоторым трудом. — Приглядите за Яносом в моё отсутствие.

— Мне не нужны няньки! — вмешался констебль, размахивая руками. — Не нужна ничья поддержка! Я взрослый мужчина, такой же воин Ордена…

— И простой смертный. Янос, я понимаю и разделяю твою скорбь, знаю, что ты вырос в стенах нашей крепости, для тебя она была всем. Вот почему я не хочу, чтобы ты натворил лишнего, или опозорил Орден. Держи себя в руках, будь так добр.

Констебль словно стал меньше в размерах, губы его едва заметно дрожали, но взгляд принял спокойное выражение.

— Повинуюсь, великий магистр. Жду вашего прибытия.

— Как и вся столица, надо думать, — усмехнулся Раум. — Ну что, вы уже придумали, как дать презренным предателям достойный бой?

— Как раз собирались начать более тщательную проработку, магистр… — отозвался Лиам.

— Так чего же мы все ждем?!

Опёршись на стену, полковник Раммонд терпеливо ждал. Возле голо-карты с напряженным выражением лица стояла майор Мириам Илитора, как обычно планировавшая линии снабжения на формирующаяся линию фронта. Фигуру молодой женщины окружала небольшая группа офицеров младше рангом.

— Вот здесь должна быть дорога, — указала майор на участок карты, — через неё пойдут колонны боеприпасов, в первую очередь — артиллерийских.

— Снегопад ещё продолжается, госпожа офицер, ухудшая видимость и мешая почти каждому нашему действию, однако будет исполнено.

Полковник пока что не спешил учувствовать в обсуждении, хоть и был обязан. Сейчас его занимала другая его обязанность. Раммонд повернулся в едва освещаемый угол, где сидела молодая колдунья. В очередной раз старший офицер подумал о том, что не будь на ней униформы псайкера-примарис, то она походила бы на самую обычную девушку. Светлые прямые волосы ровными прядями ниспадали на плечи, симпатичное, с приятными чертами лицо напряжено, глаза плотно закрыты. Она не доставала полковнику даже до середины груди, однако он каждый раз подмечал, с каким осторожным достоинством она держится. В какие-то моменты Раммонд даже восхищался ею, но никогда, разумеется, этого не показывал.

К нему приблизился один из младших офицеров.

— Сэр, разрешите обратиться.

— Слушаю.

Темноволосый мужчина с густыми усами сначала бросил на Марианну мимолётный взгляд, затем кивнул в её сторону:

— Просто интересно…не слишком долго она? Прошло уже никак не меньше пятнадцати минут.

Полковник обратил на офицера пристальный, тяжелый взгляд.

— Не стоит беспокоиться, капитан. Да и в целом, это не наше дело. Греховный разум псайкера непостижим для праведных. Однако думаю, что всё в порядке. Она выглядит вполне способной.

Усатый капитан с недоверием посмотрел ему в лицо.

— Разрешите сказать, что не завидую вам, полковник. Контактировать с этими нечестивыми колдунами…

— Они тоже служат Империуму, — Раммонд хоть и беспечно пожал плечами, но голос его стал строгим, командирским. — Пусть и по-своему.

Марианна открыла глаза, но не спешила вставать, даже шевелиться. С минуту девушка сидела неподвижно, словно ещё приходя в себя. Полковник с интересом наблюдал за ней.

— Это заняло чуть больше времени, чем я ожидал, — произнёс он, приблизившись.

— Прошу прощения, — вежливо, но без боязливого раболепия ответила псайкер, — однако в нашем полку тысячи человек. Всех проверить не так-то просто.

— Прекрасно понимаю, поэтому и не торопил тебя.

Марианна подняла взгляд, благодарственно кивнула, встала. Лоб её покрывал пот, который она поспешила вытереть.

— В целом, весь личный состав готов к бою, полковник. Некоторые, разумеется, наслушались слухов о том, что…происходит на планете, но большая часть рвётся в схватку. Признаков трусости, некомпетентности или ереси мною замечено не было.

Настала очередь полковника кивать. Он оглядел девушку с головы до ног. Было заметно, что такая масштабная проверка далась ей нелегко, но держалась она всё равно очень уверенно.

— Есть ещё что-то, достойное упоминания?

Марианна, ничуть не смутившись исследующего взгляда полковника, поправила мантию. Дышала она всё ещё довольно неровно.

— Очень многие воодушевлены, зная, что пойдут в бой вместе с Астартес. Большинство мыслей были именно об этом. Так же они ждут появления на поле боя прославленных Имперских Рыцарей и войск культа Механикус. Бойцы чувствуют, что они не одни, полковник, и это придаёт им сил.

«Храни Бог-Император их неведение», подумал Раммонд. «Оно наш святой щит, и если бы они только знали, что нас ждёт» …

— Отлично. Благодарю, Марианна, отличная работа. Пока можешь отдохнуть.

— Приятно, что вы запомнили моё имя, полковник, — дружелюбно улыбнулась девушка. Раммонд ответил ей тем же и направился к карте.

Солнце уже почти ушло за горизонт, скрылось за линией неспокойного моря, когда ей разрешили покинуть штаб. Снег шёл уже куда слабее, однако ветер всё не утихал. Марианна плотнее укуталась в свою новую, подбитую мехом мантию.

Бойцы Имперской Гвардии, стоявшие на страже, легко пропустили её, однако один из них напомнил, что времени у неё совсем немного, на что девушка только рассеянно кивнула.

Руксус стоял возле здания штаба, кругом ещё суетились люди. Прямо за спиной молодого псайкера несколько бойцов под руководством техножреца возились с четырьмя заснеженными «Химерами». На другой стороне улицы мужчины и женщины в серой броне ополчения готовили укрепленную боевую позицию: ставили мешки с песком и устанавливали на них тяжелый стаббер. То же самое происходило во многих зданиях вокруг. Уже давно горели уличные фонари, с трудом разгонявшие снежный полумрак, так что многие приготовления происходили с помощью иных ручных или же налобных средств освещения. В порту громко загудел очередной корабль.

Юный псайкер со слабым интересом наблюдал, как негромко ругаясь, несколько ополченцев ставили на карнизе какого-то здания очередную огневую точку, однако когда приблизилась Марианна, обернулся. Девушка с нескрываемой тревогой смотрела на возлюбленного, но не находила слов. Ей так хотелось увидеть его, прежде чем всё начнется, так ждала…а теперь в горле словно ком набрался. Руксус, похоже, сам не знал, что стоит сказать, так что бросив на девушку мимолётный взгляд, поднял глаза. Несколько снежинок упали на его изможденное, но по-своему красивое лицо.

— Совсем не как на родной Сионе, а? Мы здесь всего второй день, и никак привыкнешь к этому…снегу.

Марианна всё ещё не сводила с него встревоженного взгляда, руки её прижаты к груди.

— Как…как ты можешь быть таким беззаботным? — с трудом произнесла она.

Руксус не успел ответить, так как рядом с ними прогрохотала небольшая колонна грузовых машин.

— А какая ещё реакция у меня должна быть? — спокойным голосом ответил юноша вопросом на вопрос, когда вновь стало тише. — Волнение? Страх? Всё это пустое. Нас давно готовили к этому, и вот, час настал.

Марианна приблизилась чуть ближе. Ещё несколько минут назад она без труда сохраняла самообладание, но сейчас, стоило ей увидеть его… Руксус невыносимо безучастным, даже равнодушным, как ей показалось, взглядом, посмотрел на неё сверху вниз. Сделал ответный шаг в её сторону, взял руки в свои. Сквозь плотные чёрные перчатки она остро почувствовала его тепло.

— Что с тобой? Что случилось? Уж не обидели эти выродки тебя…

— Нет-нет, со мной в штабе обращаются хорошо, — секунду подумав, девушка добавила: — меня держат вдали от посторонних глаз, так что даже негативных эмоций в свой адрес я практически не чувствую. Для них я…

— Очень ценный инструмент, знаю, — горько закончил Руксус. — Тогда что с тобой? Ты будто сама не своя.

Их взгляды встретились. Она с невероятным трудом сдержала рвущиеся наружу слёзы, тихо повторила свой вопрос:

— Как ты…как можно быть таким спокойным, когда не знаешь, вернешься ли ты, или нет? Вы с Альбертом совсем скоро уходите, и быть может, это вообще наша последняя встреча, а ты…

— Т-ш-ш, Марианна, не стоит, — он нежно прижал ей к себе. — Честно говоря, не знаю, что такого сказать тебя, учитывая, что со страх смерти давно не тревожит меня. Все мы рабы Империума, все мы умрём в его кандалах, но хотя бы в последний миг, всего на секунду, обретем свободу. Возможно, оно того стоит, кто знает. Но не страшись судьбы, Марианна, прошу тебя. Даже если меня не станет, я знаю, вы с Альбертом убережете друг друга. — Руксус приподнял её за подбородок. Девушка едва сдержалась, чтобы не впиться в него поцелуем. — И чем больше я думаю об этом, тем спокойнее мне на душе. Мне не страшно погибнуть, моя родная, а страшно оставить вас. То, что могут сделать с вами, если я уйду… однако страх страшнее и смертоноснее любого оружия. Я всегда вам, помниться, это говорил.

Марианна, вся дрожавшая, но не от ветра, с трудом сглотнула очередной ком, застрявший в горле.

— Да…ты многое нам показал, многому научил… Всегда был примером того, кем нам стоит быть. Не бояться, не падать на колени, не забывать, кто мы, свою природу. Знаешь, мы с Альбертом сейчас именно такие лишь благодаря тебе.

— Марианна…

— Нет, Руксус, это сущая правда. Во всяком случае, про меня. Это лишь внешне, на словах, я всегда уверенна в себе, почти ничего не боюсь, быстра на грубость, но внутри…внутри я всегда боялась. Сначала за себя, потом научилась бояться за вас. Но ты показал нам, что страх убивает надёжнее, губит раньше, чем любой клинок, пуля или пламя костра. Отчасти поэтому мы сейчас живы. И продолжаем считать себя людьми.

На тонких белых губах Руксуса расцвела искренняя, теплая улыбка, от которой душе Марианны захотелось улететь куда-то очень далеко.

— Очень рад, что смог оказать на вас такое сильное, положительное влияние, родная.

С другой стороны улицы раздался требовательный голос, девушка едва увидела, что это какой-то незнакомый ей офицер:

— Эй, колдуньё! Поспешите! У вас всего несколько минут.

— Я помню, капитан, — громко, но спокойно ответил Руксус. — Не отнимайте их у нас, уж будьте так добры.

Офицер фыркнул, но ничего говорить не стал. Его рослый силуэт едва угадывался в снежной мгле. В небе громко заревело от приближающихся транспортных челноков, что до сих пор напоминали Марианне летающих китов своими исполинскими размерами.

— Вас отправляют ночью, — она не спрашивала, — чтобы вас не видели остальные. Держат вас в тени до последнего…Остальной Полк прибыл на позиции ещё днем.

Руксус оценивающе посмотрел на неё.

— Да…я знаю. Но к чему ты клонишь?

— Пусть простые солдаты находятся в неведении, но я-то почти постоянно нахожусь при высшем командовании…Да и ты всё ментально чувствуешь. Это не Илос, Руксус. Здесь не будет так же легко. Вполне возможно, что мы все…

— Я же сказал: не стоит страшиться судьбы. Мы отправляемся на фронт, Марианна, — он притянул её к себе, крепко поцеловал в центр лба. Последними остатками сил девушка вновь сдержалась. — Береги себя, пока мы сражаемся, ладно? Хочу видеть тебя целой, когда вернусь.

Он вновь улыбнулся и направился к ждавшему его офицеру, явно начинающего терять терпение. Резко взвыл усилившийся ветер, в момент будто разделивший их, так что Марианна дёрнулась, а так и не прозвучавшие слова исчезли в воздухе. Вместо их повторения девушка на секунду вцепилась в рукав юноши, рванулась вперед и поцеловала Руксуса в холодную щёку, вложив в этот поцелуй все нежные чувства, что испытывала.

Пожалуйста, возвращайся…

Взгляд молодого псайкера изменился, словно просветлел, что-то понял. Он посмотрел на Марианну совсем иначе, словно увидел её впервые.

— Марианна, ты…

— Эй, пошевеливайтесь, время уже! Нам пора выезжать, мутант!

Девушка будто бы виновато улыбнулась, стремительно поцеловала ещё раз и рванула прочь. Его гибкий, изящный силуэт быстро исчез в снежной мгле.

Руксус шёл к машинам, в конус яркого света, отбрасываемого транспортными машинами. На губах юноши застыла печальная, едва заметная улыбка, но глаза сохраняли прежнюю растерянность.

Я и сам всё прекрасно понимаю, Марианна. Вероятнее всего, все мы обречены, но ты и Альберт… Вы должны жить. И ради этого я сделаю всё.

О том, что произошло в самом конце, он пока предпочёл не думать, оставить на потом.

Возле транспортников псайкер поднял голову к снежному, но удивительно звёздному небу. Улыбка его растаяла, нахмуренный взгляд принял озадаченное выражение.

Похоже, генерал просто проигнорировал меня. Что ж, ему, возможно, и без меня скажут, что этот мир в опасности не только из-за присутствия предателей. Эмпиреи вот-вот ворвутся сюда во всей своей безграничной мощи, и нам нечего ей противопоставить. Абсолютно. Если это произойдет, то Серапис действительно станет одной большой братской могилой. Для всех нас.

Несмотря на невероятно плотное соприкосновение измерений и постоянно усиливающееся гнетущее чувство в мозгу, юноша чувствовал себя неплохо. Марианна здесь, в глубоком тылу, а за Альбертом во время боя он сможет присмотреть лично. Да и в конце концов, снова предоставиться возможность дать волю внутреннему пламени.

Руксус не сомневался, что сжигать ему придется очень, очень много.

Первым гнетущим предвестником беды оказалась воздушная тревога. Старший арбитр Марк Дугал проверял боеготовность одной из огневых точек во внутренней линии обороны, когда это произошло. Его «инструктировал» лейтенант ПСС Сераписа по фамилии Фоули. Арбитр старался слушать вояку, однако на самом деле понимал всё сам и был погружен в собственные мрачные мысли. Похоже, лейтенант тоже всё видел, однако послушно исполнял приказ и продолжал довольно монотонно вещать:

— …как видите, этот район в целом хорошо укреплён. В целом, как вы знаете, весь Серапис являет собой одну сплошную крепость, но сейчас, когда в одной точке сконцентрировано столько подкреплений, мы можем сделать нашу оборону более плотной. Огневыми позициями мы закрыли всё от северных врат до квартала Адептус…

Несмотря на некую послушную ретивость, лейтенант нравился Дугалу, ибо старший арбитр считал, что на таких мелких, исполнительных людях и зиждется Империум. Довольно молодой, в сером круглом шлеме и флак-бране бледнолицый боец ПСС выглядел одновременно немного комично, и в то же время по-своему грозно.

«Дополнительные укрепления, это, разумеется, хорошо, но если верить фронтовым сводкам, нам всё равно ни за что не удержать Белую Гавань», мрачно думал старший арбитр. «Единственный шанс — он под столицей, под Атоллой. Но не здесь».

Больше половины местных бойцов составляли ополченцы. Вчерашние фермеры, рабочие мануфакторумов, даже младшие чиновники. Некоторые из них держали оружие впервые, многие не знали, как с ним обращаться.

И едва ли им вообще выпадет шанс им овладеть.

— Пока всё тихо, лейтенант, — отозвался молодой мужчина с открытым, светлым лицом и автоганом в руке. Его товарищи поддерживающе закивали. Вновь медленно пошёл снег, аккуратно ложась на ствол тяжелого, стационарного стаббера. Расчёт орудия обедал, тихо переговариваясь.

Фоули кивнул, придирчиво осмотрел огневую точку.

— Поверните его немного влево.

— Разрешите спросить, почему, сэр?

— Потому что враг скорее всего прорвётся с северного и северно-восточного направления, а значит, орудие должно смотреть в первую очередь туда. Если не сделаете этого сейчас, придется потратить бесценную минуту позже, во время боя.

— И то верно, — отозвался парень, ставя паёк на мешки с песком, — спасибо, лейтенант. Сейчас все сделаем.

Именно в этот момент и завыла сирена.

— Значит, началось, — мрачно бросил Фоули, посмотрев на небо, — на позиции, бойцы! И не теряйте воли к победе!

— Есть, сэр!

Дугал, побежавший вместе с лейтенантом ПСС, не стал говорить, что шансов не то что на победу, а даже на выживание у всех них просто нет.

На следующей улице, через которую уже проезжала небольшая колонна «Леман Руссов», лейтенант и старший арбитр остановились.

— Я пойду к своим бойцам, сэр. Если что — был рад короткому знакомству с вами. Надеюсь, позже у меня предоставиться возможность поставить вам кружочку.

— Бог-Император с нами, лейтенант, — он крепко пожал солдату руку, — и не страшитесь врага. Сегодня мы покажем предателям, какова цена отступничества.

Не успели они сделать и пары шагов, как застрекотали спрятанные в зданиях и на крышах Лозории зенитки.

Что, они уже здесь? Быстро же долетели…

Первые снаряды упали на город уже через полминуты. Дугал слышал, как с грохотом отлетают от зданий целые куски. На секунду он поднял голову. Целый чёрный рой кружил над городом, сея смерть и разрушение. Послышались взрывы, стрекотание зениток немного стихло.

Не успел старший арбитр добежать до своих бойцов, как по стенам Белой Гавани ударила вражеская артиллерия. Даже не сильно разбираясь в военном деле, Дугал понял, что под такими страшными атаками они долго не выстоят. Начали бить в ответ их собственные орудия, зарокотали турели и тяжелые стаберры. В воздухе продолжала свистеть смерть.

Благодаря выучке сохранив ровное дыхание, арбитр вбежал в некогда жилое здание, ныне перестроенное в очередную огневую точку. Его небольшой отряд уже ждал своего командира.

— Арбитр второго ранга Лема докладывает: противник ещё не появлялся! — отчиталась женщина-арбитр средних лет, встав перед Марком в постройке «смирно».

— Я вижу, Элео, — бросил Дугал, проходя мимо своей заместительницы и поднимая дробовик. — Брось. Теперь начинается настоящая бойня.

— Они…ведь прорвутся, верно, босс? — в голосе Элео весьма успешно скрывался тлеющий страх.

— Можешь не сомневаться.

— Значит, будет жарковато, — усмехнулась она, щелкнув собственным дробовиком арбитра.

— Просто держим позиции. Столько, сколько сможем. Итак…

С оглушающим грохотом рухнула часть стены, ближайшие к ней кварталы на время занесло ядовитой пылью, видимость ухудшилась. Авиация сбросила бомбу на крышу здания, в котором находился отряд Дугала.

— Все, кто мог, уже давно покинул город, — негромко произнесла Элео так, чтобы только командир мог её слышать, — а значит, нам не нужно беспокоиться о гражданских, так?

Дугал посмотрел на белесое облако поднявшейся пыли, туда, где враг уничтожал ещё один участок стены.

— Мы должны выиграть время для столицы. Не думаю, что хоть кто-то из нас покинет Лозорию.

Лицо Элео скрывал шлем, но старший арбитр знал, что его заместительница ожидала подобного ответа. Раздался горький смешок.

— Продадим наши жизни подороже, а, как считаете, босс?

Дугал на всякий случай ещё раз проверил дробовик.

— Рази метко, без страха.

Перед боем он успел выудить свободную минутку, вытащил из-под внутреннего кармана максимально простенький, даже скорее аскетичный серый медальончик. Оттуда на него с ответной любовью и нежностью смотрела застывшая Лукулла с детьми.

Родные мои…скорее всего, я не вернусь, хоть и очень хочу. Хоть раз…

…когда на улицы Белой Гавани хлынула вражеская бронетехника, её атаковали со всех сторон, всем, чем было. Из окон позиций Марка зарокотал тяжелый стаббер, ухнул гранатомёт. Танки и транспортники еретиков оказались зажаты, понесли первые потери. Со стен прямой наводкой били остатки артиллерии, продолжая при этим нести фатальные потери. За техникой врага показалась пехота, тут же бросившаяся на штурм зданий. Вскоре эта лавина достигла и позиций отряда Дугала.

— Не прекращайте стрелять! Прикрывайте друг друга!..

Из зданий на той стороне улицы тоже не прекращался огонь. Бойцы ПСС и ополченцы, охваченные адреналином и праведным гневом, стреляли совсем немногим хуже арбитров. От попавшего снаряда часть их здания обвалилась, так что теперь по образовавшейся насыпи карабкался отряд еретиков. Они что-то неразборчиво кричали, даже пели; несколько из них тащили огромный металлический шест, на котором развевалось знамя из человеческой кожи, украшенное черным знаком Хаоса Неделимого. Там же гремели цепи, развевались черепа.

— Вы не пройдете! — раздалось сквозь рёв боя. — Прочь с нашей земли, предатели!..

Один из ополченцев аккуратно приподнялся, бросил гранату. Ворвавшегося врага встретил плотный шквал огня, но наступающих было слишком много. На глазах у Марка какой-то еретик распорол ополченца от шеи до груди ударом цепного меча.

С очередным оглушительным рокотом обрушился ещё один участок стены. Теперь белый пыльный туман накрыл и их участок. Наступление хоть и с некоторым трудом, но продвинулось дальше, вглубь города.

— Стреляйте, стреляйте! — в отчаянии кричал Марк, пытаясь хоть что-то увидеть сквозь ядовитое облако.

— Сэр, левый фланг!..

Старший арбитр успел увидеть. Теперь предатели штурмовали их дом.

— Никакой пощады врагу! Помните, что мы защищаем землю, доверенную нам Владыкой!!

Марк поднялся на уступ, посмотрел вниз. Наступающие еретики истошно кричали, воспевая Темных Богов. Какие-то обрывки фраз старший арбитр даже понял.

— Кровь Кровавому Богу! Кровь! Кровь! Кровь для Кровавого Бога, Черепа Трону Черепов!

Дугал выстрелил, картечь снесла ближайшему предателю голову. Кровавые брызги вперемешку с осколками того, что секунду назад было черепом, разлетелось в разные стороны. Раздался ответный огонь. Наплечник арбитра прочертил лазганный выстрел.

Мужчина подождал еще немного, давая врагу подойти ближе, после чего заняв удобную позицию за их спинами, нажал на спуск. Дробовики арбитров — страшное оружие, превращающее даже средне бронированную пехоту в кровавое месиво. Слева от Дугала плотный огонь открыл его отряд. Пять защитников Законов Императора за считанные секунды искромсали целый штурмовой отряд. Предатели дрогнули, некоторые даже падали, оскальзываясь о внутренности товарищей. Их тоже беспощадно добивали.

Дугал перезарядил дробовик.

Начало неплохое. Вот только может ли так продолжаться…

Не успели они перегруппироваться, как в их окна влетел танковый снаряд. Затем ещё один. Появились первые убитые и раненные. Вслед посыпалось несколько гранат.

— Арбитры, в другое крыло здания, быстро! В точку Р-2!

— Так точно, сэр!

Новый отряд штурмующих появился на лестнице. Дугал послал им несколько приветливых залпов из дробовика, после чего побежал вместе с остальными. Сверху упал ещё снаряд, рухнул участок крыши.

Если мы отсюда не уйдем, этот дом станет нашей могилой.

Арбитры скоординированно, с присущей им дисциплиной отступили. Без паники, без суеты, неся раненных и умирающих. Когда рядом послышался торопливый топот, стражи закона вновь воспользовались собственным преимуществом, просто превратив в кровавую кашу плотным огнём сверху очередной отряд врага. Вновь отбились, однако здание продолжало неумолимо разрушаться. Дугал внезапно понял, что еретики не собираются просто захватывать Белую Гавань. Они намерены сравнять её с землей.

Уже почти не неся потерь, отряд спустился вниз, даже перебежками смог добраться в соседнее здание, где свою отчаянную войну вёл очередной отряд ополченцев.

— Как же мы рады видеть вас, сэр! Сержант Но…

Боковая стена внезапно рухнула, придавив усатого солдата всем своим весом. Дугал едва увернулся, устоял на ногах, с помощью Элео встал. С ужасом старший арбитр увидел, что вся улица была заполонена войсками предателей. Танки, пехота, боевые шагоходы. Краем бокового зрения что-то уловив, мужчина будто против желания стремительно повернул голову.

И обомлел ещё больше.

По улицам Лозории шли украшенные нечестивыми символами Имперские Рыцари. Огромные жуткие машины возвышались над окружавшими их союзники, с ревущим, свистящим рокотом раздавался каждый их шаг. Дугалу даже показалось, что эти противоестественные поделки предателей под настоящих Рыцарей злорадно смеялись, добивая за товарищами ещё тлеющие огоньки сопротивления. И чем дальше продвигалось наступление, тем меньше их становилось. Вся эта какофония сопровождалась какой-то адской музыкой, песнопениями, вырывающимся из транспортных машин с динамиками.

Старший арбитр опустил взгляд и понял, что не только его ошарашил вид этих некогда величественных машин. Бойцы ополчения и ПСС, потеряв командира, казалось, утратили и возможность двигаться, сражаться дальше. Все взгляды были обращены на ало-красно-черных Рыцарей.

— НЕ ПРЕКРАЩАТЬ СТРЕЛЯТЬ! — взревел Дугал. — Огонь, мать вашу, не стоять! Битва ещё не окончена!!

Этот последний отчаянный приказ словно оживил орудия, людей. Арбитры, ополчены и солдаты ПСС вновь принялись стрелять, с ещё большим отчаянием и яростью.

Ещё один снаряд угодил в их позицию. Пользуясь «Химерой», как укрытием, отряд предателей неумолимо наступал. Пули и лазерные выстрели свистели летели вокруг Дугала, волей Божественного Императора пока ещё его не задевая.

Он опустился на землю, вновь перезарядил дробовик. Рядом в этот момент упал ополченец с оплавленным до костей лицом. Мысленно сложив аквилу, старший арбитр достал фрак-гранату из-за пояса, вновь приподнялся, кинул. Одновременно в него попала и пуля, и лазер. Дугал охнул, ругнулся от боли, упал, держась за плечо. К счастью, первое застряло внутри, а второе лишь слегка обожгло кожу, с трудом пробив доспех арбитра. Император хранит, подумал Марк, пытаясь встать.

Лукулла, дети, похоже, я всё-таки не вернусь, простите. Теперь, когда смерть так близко, я понимаю, как же мало времени проводил с вами…И мне так и не суждено увидеть своего неродившегося ребенка. Я даже не узнаю, мальчик это, или девочка…

Для стрельбы было уже слишком близко, так что арбитр достал силовую дубинку, поднялся. Ближайший еретик даже не успел что-либо понять, как ему размозжили голову. Второй успел поднять стаббер, но Дугал пробил сквозь него, ударил плечом. От второго замаха дубинкой предатель полетел вниз, лишившись зубов, лица и целостного черепа.

Раздались новые выстрелы. Марк дёрнулся, едва устоял. Около трёх попаданий, решил он. Но я ещё могу сражаться. Парировав удар противника, арбитр ударил его свободной рукой. Вновь с глухим статическим треском просвистела могучая дубинка Адептус Арбитрес, ломая кости. Краем глаза Марк увидел, как прислонившись к стене, вела огонь из дробовика раненная Элео. Из-под её грудной пластины, пробитой в нескольких местах, обильно текла кровь. Кусок левой щеки, кажется, срезало.

Дугал успел убить ещё одного противника, когда в воздухе раздался рёв, который отличался от остальных, который никто из арбитров ещё никогда не слышал. Время словно застыло, на какие-то считанные мгновения остановился бой. Марк и большинство выживших из его отряда, все, кто ещё мог шевелиться, подняли взгляд.

Небо словно разрезала новая темная стая, уступавшая предыдущей в размерах и численности, но стремительно приближающаяся. Старший арбитр с сильным запозданием угадал в ней знакомые очертания.

Космодесантники Хаоса начали стрелять ещё в полете, только приближаясь. Их смертоносность и метком поражали до глубины души. Болт-снаряд угодил Элео в правое легкое, разорвав всю грудную клетку в клочья. Похожая участь постигла многих, кто ещё сражался рядом с Дугалом.

Вот и конец. Войду я в Свет Императора, не страшась…

Последним отчаянным движением старший арбитр поднял фрак-гранату, приготовился дёрнуть чеку, но страх смерти на мгновение стиснул его сердце. Он вновь подумал о семье, которую больше никогда не увидит, о своём нерожденном дитя. Еретики, увидев, что держал противник, на секунду опешили, и этого мгновения Дугалу хватило, чтобы увидеть, как жуткий Имперский Рыцарь с громогласным свистом стрелял куда-то в невидимую для него сторону.

Стремительно приземлившийся космодесантник одним ударом силового клинка отсек ему голову. Так и не взорвавшаяся граната упала, стукнувшись об чью-то отрубленную, почти разорванную руку.

А черно-красный Рыцарь сделал шаг вперёд, словно громогласно вереща от радости, и продолжал, продолжал стрелять, уничтожая Белую Гавань до последнего камня…