Псайкер. Путь изгоя

Глава 38

Пробудившееся пламя

Руксус давно потерял счёт прошедшим минутам (или уже часам?). Одно убийство сменялось другим, и не было им конца. Силы, приобретенные после тревожного сна, подходили к концу, и себя приходилось поддерживать с помощью биомантии. Он ещё с трудом управлял её потоками, едва представлял, какие формы она способна принимать, но все же усилить себя оказалось проще, чем ожидалось. Теперь его движения превосходили в стремительности и лёгкости любого обычного человека.

До овладения биомантией, ещё в школе Астра Телепатика, Руксус владел клинком в лучшем случае сносно, — сейчас же от его меча погибло не меньше пятнадцати предателей. Не будь у него подобного Дара, он бы никогда не заподозрил в себе подобных фехтовальных способностей.

Держа меч в одной руке, а посох в другой, юноша легко уклонился от удара предателя, ушёл в сторону и кольнул в шею. Так как свободного пространства поблизости становилось всё меньше из-за количества тел, Руксус пнул умирающего ногой как можно дальше.

Несмотря на происходящее вокруг, мыслями юноша был с друзьями. Как было почти всегда, его волновала их судьба гораздо больше, чем своя собственная. Марианна хоть и в тылу, но Руксус не строил себе иллюзий, и со своего северо-восточного фланга видел, как в сторону Атоллы шли Титаны, а за ними — армия предателей. Понятия «тыл» на Сераписе больше не существовало. Альберту вовсе достался тяжёлый участок фронта. Иногда Руксус бросал в ту сторону мимолётный взгляд, но сквозь творящийся хаос боя, да ещё и на таком расстоянии разглядеть что-либо было просто невозможно.

Внезапно юноша почувствовал, как его волосы на затылке невольно встают дыбом, буквально вибрируют. Обернувшись, он увидел парящую в паре метров над землёй тощую женоподобную фигуру, едва прикрытую какими-то лохмотьями. Руки её почему-то держала прочная цепь, грива каштановых волос развевалась за спиной, из широко открытых глаз изливалась чистая энергия Варпа. Руксуса передёрнуло от ужаса. Он впервые подумал о том, что политика Империума в отношении псайкеров, возможно, не так уж и не права. «Так вот какая судьба могла нас ждать, не попади мы в школу Астра Телепатика. Вечное рабство у Запретных Сил».

Юноша не сильно уверил в успех своей задумки, но все же попытался мысленно достучаться до своей сестры-однокровки. То, что когда-то было молодой женщиной, ему не ответило, и Руксус почувствовал, как глубоко, по сути безвозвратно поврежден её разум. Юноша почувствовал искреннюю жалость. Единственным выходом для этой потерянной души теперь была только смерть. «Гибель на костре Церкви или служба им. Незавидная у нас, псайкеров, доля», успел подумал Руксус, прежде чем существо издало пронзительный пси-вопль.

В последний раз он «сражался» с таким же псайкером, как он сам, ещё в школе Астра Телепатика, поэтому пришлось срочно вспоминать, как противостоять чужим ментальным силам. Благо, на память ему жаловаться не приходилось.

Вокруг Руксуса возник полупрозрачный купол, после чего началась борьба совершенно иного порядка. Если обычные смертные стремились ранить и убить друг друга на физическом уровне, то псайкеры сражались в первую очередь ментально. Тот, чей разум оказывался слабее, тот оказывался обречён.

На юношу обрушился целый шквал необузданной, чистой энергии Имматериума, столь безумной в своей сути, что это даже немного пугало. Руксус привык к более утончённому, более дисциплинированному использованию пси-сил, в то время как сейчас против него использовали губительные потоки Варпа в их первозданном виде. По сути, падший псайкер даже не придавала им особой формы, просто служила неким их проводником в Материальный мир.

Женщина подлетела к нему практически в упор, атаковала с новой силой, но Руксус не дрогнул. Его больше поражало то, откуда у его однокровки столько сил. Если столь бездумно их растрачивать… Впрочем, сия падшая душа давно утратила рассудок; ей уже давно нечем было рисковать.

Она закружила вокруг него с невероятной скоростью, атакуя вновь и вновь, словно искала в его обороне брешь. Руксус не остался в долгу, несколько раз «ударил» сам, и весьма успешно. На третий раз женщину пошатнуло в полёте, но она упорно сохраняла равновесие.

Двое гвардейцев, сражавшихся рядом, попытались прийти своему псайкеру на помощь — Руксус не успел их предупредить. Пронзительные пси-вопли, издаваемые колдуньей, буквально разрушили их мозги изнутри. Они упали, держась за разорванные в клочья уши.

Ах ты, тварь!..

Псайкер вновь обрушилась на него, но Руксус чувствовал, что она устаёт. Невозможно без последствий использовать столько чистой энергии Варпа. Он послал ей ответный ментальный выпад, который она с бессильной яростью отбила. Внезапно колдунья нервно дёрнулась в воздухе, и попыталась ударить его цепью по лицу. Юноша едва увернулся, ему не хватило буквально секунды, чтобы задеть её ногу клинком.

— Ты умрёшь! Умрё-ё-ё-шь… Здесь и сейчас!

— Может быть. Но не от твоей руки, несчастная.

Почувствовав в её обороне брешь, Руксус поспешил им воспользоваться. Из его посоха вырвался поток пламени, который колдунья пыталась удержать. Несколько секунд ей это удавалось, но огонь всё же достиг своей цели, ударил точно в грудь. Всего пара мгновений — и весь её тощий, иссохший силуэт вспыхнул, словно спичка. Горели волосы, съедало глаза, слезала кожа. Падший псайкер истошно вопила, — только уже своей, человеческой глоткой. Меньше чем за минуту всё было кончено, и Руксусу показалось, что перед смертью из её груди вырвался облегчённый вздох. «Покойся с миром, сестра. Губительные Силы больше не властны над тобой».

Не успел он хоть немного перевести дух, как земля под ним, давно лишенная снега, задрожала. За мгновение, как силовой клинок должен был рассечь его голову, Руксус успел вновь усилить себя биомантией и перекатится в сторону. Над ним стоял предатель-космодесантник.

— Какая шустрая тощая обезьянка, — почти с уважением прорычал астартес в шипастом, рогатом шлеме, — возможно, с тобой даже удастся повеселится.

Он атаковал вновь, и Руксус в полной мере ощутил разницу между простым человеком и космодесантником. Генетически улучшенный сверхвоин двигался с такой скоростью, почти изяществом, что юноше даже под воздействием биомантии оставалось лишь уворачиваться. Каждое движение падшего космодесантника было лишено излишней инерции, каких-либо излишеств. Все его атаки были отточены до идеала, каждая несла смерть.

Предатель возвышался над ним минимум на полторы головы, и Руксусу оставалось только гадать, на что вообще способно это модифицированное тело. Он уворачивался снова и снова, танцуя с самой смертью буквально на кончике меча…

Попытавшись уйти вправо, юноша почувствовал, как чья-то стальная хватка вцепилась в его воротник и с силой швырнуло через себя. Снег смягчил падение, однако у Руксуса всё равно выбило воздух из лёгких, помутнело в глазах. Посох выпал из рук. Смерть, воплощённая в огромном рогатом воине, приближалась к нему со сверхчеловеческой скоростью.

В голове мелькнула отчаянная мысль об бесконтактной пиромантии. Последним, почти бездумным усилием воли он создал прямо перед собой стену огня, от которой космодесантник невольно пошатнулся. Это дало Руксусу несколько так необходимых ему секунд, чтобы встать, перевести дух. Он поднялся, держа лишь меч в правой руке. Я не могу биться с ним на равных, даже близко. Обычным оружием мне его никогда не убить. Вот только…

Предатель оглушительно захохотал, обошёл огонь и уже занес меч над головой псайкера, когда его чёрные силовые доспехи внезапно вспыхнули изнутри. Вспышка боли обожгла разум, заставила пошатнуться. Руксус не моргая смотрел прямо на могучего воина, взгляд его становился лишь шире, а вместе с ним сильнее становилось пламя. Насмешливый смех застрял у космодесантника в горле, его сменил истошный, непрекращающийся вопль. Огромными руками, что имели силу разрывать простых смертных даже без оружия, он вцепился в пластины своей брони, пытаясь её снять. Пламя тем временем оглушительно ревело, вырываясь уже из-под горжета, лизало своими яркими языками подбородок воина. Продолжая кричать от боли, он упал в снег, и ещё с минуту продолжалась его отчаянная борьба со смертью. Будь пламя Руксуса слабее, то космодесантник однозначно смог бы игнорировать урон от него, вновь наброситься на псайкера. Однако огонь разъедал его плоть под броней с невероятной скоростью, стремительно пробирая до самых костей. Последним движением он всё же снял шлем, обнажив бледное, темноволосое лицо, покрытое символом Вечного Врага.

Руксус упал на одно колено, пытаясь успокоить и дыхание, и мысли. Я убил космодесантника…Невероятно! Я убил космодесантника! Пожалуй, до сего момента ещё никогда осознание разрушительности своих сил так не пугало и не восхищало его. Он прислушался к собственным ощущениям. К его удивлению, ментальных сил у него оставалось ещё немало. Это в заметной мере приободрило юношу. Похоже, прав был старик Методор, когда говорил, что нет лучшего учителя, чем бой. Когда твоя жизнь висит на волоске, ты сделаешь всё, чтобы выжить, а быстрое обучение — совсем незначительная цена…

За его спиной раздался пронзительный рёв болтера. Верные Императору космодесантники с трудом сдерживали своих братьев-предателей. Руксус поднялся, протёр глаза и внезапно увидел, как одновременно с тремя противниками сражается Кериллан. В том, что это Чемпион Вечных Стражей, юноша ничуть не сомневался, ибо отчётливо ощущал его ауру. Кериллан с непередаваемой скоростью и ловкостью уворачивался от ударов и выстрелов, порой даже контратакуя. Однако на него наседало сразу трое, и Руксус поспешил вмешаться.

Путь ему преградило ещё двое астартес в чёрных доспехах. Они сражались со своими братьями на такой скорости, что юноше оставалось лишь восхищаться. В очередной раз он понял, что сразить их обычным оружием можно даже не мечтать. Это бессмысленно. Глубоко вздохнув и собрав воедино все свои силы, Руксус поднял руку.

В битву трое на одного вмешался худощавый светловолосый псайкер, из ладони которого вырвалось ревущее пламя. Стихия не знала пощады, но ведомая железной воле колдуна, поражала лишь тех, на кого ей укажут. Предатели закричали от боли, попытались смахнуть огонь, — и погибли под натиском клинков и болтеров. Увидев своего помощника, один из лояльных космодесантников коротко, с благодарностью кивнул. Руксус невольно улыбнулся. Видела бы его сейчас госпожа Валерика!

Кериллана серьёзно ранили в плечо. Из пробитого доспеха, со вчерашнего дня не восстановленного до конца, обильно текла кровь, которую, тем не менее, постепенно останавливали системы брони и физиология воина. Из-за анархии, творящейся на поле боя, число его противников разнилось от двух до четырёх за раз. Кериллан уворачивался, пытался перегруппироваться, атаковать в ответ, но каждый раз ему что-то мешало. Когда неподалёку разорвался огромный снаряд, он и вовсе с трудом удержал равновесие.

Знакомое ощущение охватило Руксуса. Он вовремя повернул голову и увидел, как к нему приближается ещё один павший псайкер, на этот раз мужчина преклонных лет. Седая его шевелюра и борода развевались вокруг морщинистого лица, казалось, сами собой, будто обладали собственной волей. Юноша был готов взвыть от досады. Как же не вовремя!..

Внезапная мысль мелькнула в его голове, словно свет свечи в темноте. Посмотрев на отчаянно сражающегося Кериллана, Руксус направил в тело сверхсолдата поток невидимой энергии. Сначала Чемпион Императора растерялся, что могло стоит ему жизни, но псайкер мысленно успокоил его:

— Это биомантия, Кериллан. Я пытаюсь помочь тебе, как могу.

— Колдовство! Я…я уже испытывал подобное, благодаря братьям-библиариям. Спасибо, Руксус!

Вторая благодарность от космодесантника за день заставила юного псайкера улыбнуться ещё шире. Обрушившиеся на него вихри концентрированной энергии Имматериума стёрли эту улыбку, словно её и не было. Руксус начал новый бой…

Под воздействием биомантии скорость Кериллана оказалась запредельной даже для благословенных воинов-астартес. Раны его затягивались буквально на глазах, усталость исчезла без следа. Со стремительностью, достойной примарха-основателя, Чемпион Императора обрушился на своих ничего не подозревающих врагов. Долгая пляска с самой смертью подошла к концу; пришло время возмездия.

Первый предатель упал, держась за горло и даже не поняв, откуда пришёл удар. Второй попытался поставить блок, но едва не рухнул на спину от молниеносной атаки в грудь. Обычного человека она рассекла бы напополам, но для астартес, в сущности, даже такая страшная рана была несмертельна. Кериллан это знал, и потому обратным, возвращающимся движением клинка обезглавил предателя. Развернувшись, уклонился от очереди в упор, отчётливо видя чуть ли не каждый масс-реактивный снаряд. Сила обращенного на него колдовства поражала Кериллана. Пусть это пси-таинство…но я готов пользоваться его дарами, лишь бы сразить врагов человечества! В прыжке он перерубил болтер врага на две неравные части, даже не дал потянуться к клинку. «Призывающий к ответу» глубоко вошёл в легкое, столь же легко покинул рану, так же несмертельную для астартес. Предатель пошатнулся, но успел достать меч, — последнее, на что ему хватило скорости. Описав стремительную дугу, Кериллан едва не отделил его голову от шеи. Рогатый воин упал, захлёбываясь кровью.

Последние донесения по вокс-связи не внушали особых надежд. Чемпион Император слышал о прибытии элитных воинов-терминаторов, и потому ждал их появления, но похоже, они прорывали линию обороны на другом участке фронта. Вместо них Кериллана ждал другой противник.

С невысокого снежного пригорка поблизости, вперемешку усеянного телами простых людей и космодесантников, словно в замедленной записи, поднимался Селтигар.

— Давно не виделись, брат.

Когда внутри «Гибельного Клинка» раздался первый взрыв, немедля прозвучал приказ об срочной эвакуации. Оттон оттягивал этот момент, как мог, но танк получил слишком много повреждений. Оставаться в нём было бы безумием. Впрочем, так можно было назвать всю авантюру, в которую он позволил себя втянуть…

Раздалась минимум ещё пара взрывов, но генерала успели выволочь наружу. С одной стороны его спасала от падения пара крепких рук, с другой он опирался на вытащенную силовую саблю, богато украшенную. Вокруг грохотали взрывы, рокотали выстрелы и очереди, и казалось, что в этом ужасе гибла сама Галактика. Из-под нагрудника Оттона обильно шла кровь, левый глаз так же затёк. Перед глазами генерала всё расплывалось в одну сплошную, неясную линию, так что он едва мог говорить:

— Мы…мы выжили?

— Не все, сир. Эй вы, нужно остановить кровотечение! Где тут ближайший врач!..

Свита Оттона сформировала вокруг него прочный полукруг, правый бок которого замыкал подбитый «Гибельный Клинок». Кругом бушевала битва, и было ясно, что несмотря на всю свою элитность и выучку, охрана Джейка слишком малочисленна, чтобы долго удерживать оборону. Оставшиеся в живых члены экипажа отстреливались бок о бок с вооруженными хеллганами телохранителями генерала.

К своему господину приблизился Сарес Амос, капитан его гвардии. На левой руке элитного бойца зияла свежая, довольно широкая рана.

— На это нет времени, солдат! — властно прогудел сквозь шлем Сарес. — Уводите его, сейчас же!

— Но мы же в окружении…

— Сзади идёт «Химера», мы проложим вам путь! Быстро, вперёд, вперед!

К их ногам упала брошенная еретиками граната. Сарес с яростью пнул её обратно, после чего повернулся к своим выжившим бойцам и приказал принять построение для стремительного боевого прорыва. К его концу из тринадцати телохранителей генерала на ногах стояло только шесть, не считая Сареса. Больше половины членов экипажа «Гибельного Клинка» так же не добралось до спасительной утробы поврежденной «Химеры». Бронетранспортёр повернулся, пытаясь проложить дорогу к спасению раненного генерала сквозь ад. Всю дорогу свита боролась за жизнь Оттона, который, к тому же, оказался сильно контужен. Когда прямое попадание из мельта-пушки подбило эту «Химеру» где-то на середине дороги до Атоллы, Джейка успели перенести в другую. Транспортник изменил свой маршрут и двинулся на северо-запад, минуя окружение Врага.

— Вы уверены, что это лучшее решение? Везти в столицу? Но ведь она…

— Весь Серапис в огне, — отрезал Сарес, — на этой планете больше не осталось безопасных мест. Однако Атолла — большой город, предатели не смогут взять его с наскока даже за два, а то и за три часа. Этого времени нам хватит, чтобы спасти жизнь нашего господина. Что со связью? Что говорит штаб?

— Генерал Вангиннем продолжает командовать обороной, и готов принять раненного господина Оттона. Генерал настаивает, чтобы его перевезли в штаб.

Сарес задумался. Почти два десятилетия он верно служил лично Джейку, однако впервые его жизнь находилась в такой опасности, впервые ему, капитану гвардии аристократа, приходилось напрямую решать его судьбу.

— В словах сэра Вангиннема есть смысл. Враг ещё не знает о местоположении генерального штаба, насколько мне известно. Но как только он раскроет его…это станет приоритетной целью для атаки. Впрочем, вся Атолла теперь не безопасна, так что на всё воля Императора. Держим путь в штаб!

Видно, у Владыки Империума ещё были свои планы насчёт генерала Джейка Оттона, ибо его людям все же удалось доставить своего господина обратно в столицу. «Химера» ещё бороздила широкие, необъятные улицы Атоллы, когда откуда-то сзади раздался страшный грохот.

— Что это? — спросил Сарес.

Включили вокс. Капитан гвардии вслушивался в каждое слово, словно цеплялся за них стальными клещами. За его спиной хлопотали над Оттоном.

— Враг уже штурмует стены. Учитывая, что мы видели проклятых Титанов…долго им не продержаться.

Амос имел малый опыт в масштабных боевых действиях, так что в нем говорило первоклассное образование и природное чутьё. Этого оказалось вполне достаточно.

Когда едва пришедшего в себя Оттона привезли в штаб, орды предателей уже хлынули на улицы города.

Россо служил простым артиллеристом на стенах Атоллы уже более тридцати лет, дослужившись шесть лет назад до звания командира среднего звена. Под его началом находились пушки на небольшом участке укреплений, и более тридцати человек личного состава. Несмотря на то, что он предпочитал просто нести добросовестную службу, больше трёх десятков лет, проведенных на этих стенах, сделали Россо довольно почти экспертом по их части. Он знал многое, хоть и не всё, и ему было прекрасно известно, что внешнее кольцо укреплений можно считать настоящим произведением инженерного искусства. Они были самыми длинными, прочными, и сложно сконструированными. Лучшие материалы, редкие сплавы металлов, многочисленные ухищрения и дополнительные укрепляющие механизмы делали стены Атоллы почти неприступными для обычного штурма; они были способны выдерживать даже многочасовой артобстрел.

Однако Титаны перевернули всю уверенность, все убеждения Россо.

Когда на горизонте появилось три огромных колоссальных силуэта, бросающих огромную тень на армию позади, лейтенант Россо Каэра приказал открыть прицельный огонь.

— Цельтесь точно в предательских Титанов, и никуда больше! Только в них!

Даже воплощения Омниссии на земле казались небольшими на фоне укреплений Атоллы, не доставая даже в половину их размеров. Казалось, будто отбрасываемая ими тень способна поглотить собой даже Титанов. Если бы только они были на это способны!..

Столица Сераписа встретила захватчиков мощнейшим артиллерийским, а затем и пулеметным огнём. Крупнокалиберные турели пробивали насквозь даже легкую технику, не говоря уже о пехоте. Со стороны этот решительный штурм мог показаться чистейшим безумием; армия Андроатоса походила на рой черных муравьёв, собравшийся вгрызться в огромную мраморную статую.

Затем раздался звук, не похожий ни на что, до сих приходилось слышать лейтенанту; словно это пробуждалось жерло кровожадного вулкана. Подняв могучие руки, Титаны выпустили пять огромных небесно-голубых лучей, — и стены Атоллы пошли ходуном, задрожали так, как Россо не мог себе даже представить. Падшие машины войны готовились к новому залпу.

Однако даже они не могли безнаказанно стоять лицом к лицу со столь огромной боевой мощью, и их пустотные щиты постепенно таяли. У того титана, что стоял правее всех, полупрозрачный купол вокруг силуэта становился совсем бледным, почти незаметным. Россо даже мог поклясться, что парочка снарядов попала в корпус самой машины.

Раздался новый рёв: то ли это титан, разозленный резкой, давно забытой болью, то ли пушки вновь собирали мощь для ещё одного залпа. Лейтенант продолжал командовать твёрдым, уверенным тоном, не давая своим людям пасть духом, — хотя он видел, как вытягивались от страха их лица.

Колоссы выстрелили снова, посыпались ракеты с их спин, обрушились снаряды уже вражеской артиллерии, включилась, пусть минимально, даже авиация врага. Россо, прослуживший на этих стенах более тридцати лет, понял, что этот единственный, но решительный они не сдержат, при всей своей выучке, отваге и огневой мощи. Затем последовал оглушительный взрыв, а за ним не менее могучий грохот — это падал именно тот участок укреплений, которым лейтенант посвятил всю свою службу. Вместе с обломками, рухнувшими внутрь Атоллы, закончилась и его жизнь. Произошло то, чего столица Сераписа не знала более шести столетий — её стены были пробиты, и в образовавшиеся бреши стремительно двигалось воинство Чёрного Крестового Похода.

Драконт откровенно скучала, сидя в глубине своего трона.

Левая её рука лениво играла изогнутым клинком, который, на её взгляд, уже давно не вкушал чужой крови, правая тоже словно не находила себе места. Даже взгляд лилового оттенка глаз — и тот блуждал, не зная, за что зацепиться. У ног предводительницы рейда полулежали рабы и слуги, тщетно пытавшиеся развеять скуку своей госпожи.

— И долго нам ещё ждать? — не выдержала драконт.

— Терпение, моя госпожа. Мы здесь всего час, и спешка, учитывая обстоятельства, может нам даже повредить…

Ау’Силла прервала слова своего «советника» взмахом руки, резко встала, приблизилась к чёткому изображению напротив своего трона, где застыли в небе над планетой два враждебных друг другу флота.

— А я вижу, дорогой Затронш, что ты трусишь. Мон’кеи активно занимаются резней — так почему бы нам не присоединится? Они вцепились друг другу в глотки, явно ослабели. Почему мы до сих пор стоим в стороне? Сейчас самое время устроить жатву.

Драконт откровенно недолюбливала Затронша, вверенного ей, как утверждают, в советники. Ни для кого во всем флоте не было секретом, что его прислали с целью наблюдать и оценивать действия одной из младших сестер его величества архонта. Спустя многие годы он наконец доверил своей «дорогой Ау’Силле» несколько кораблей для рейдов, и драконт уже показала себя довольно умелой, жестокой и кровожадной охотницей, — но отнюдь лишенной терпения. Его светлость архонт, наставляя устами слуг Затронша, наказывал тому зорко следить за сестрой, дабы та не натворила глупостей, но главное — не опозорила кабал Истерзанного Сердца и не погубила вверенный ей небольшой флот. Затронш, разумеется, внимал словам господина, однако в глубине души желал нетерпеливой его сестре одних лишь неудач. В конце концов, он был ещё слишком молод, чтобы раболепно служить какой-то соплячке, которая была почти в два раза его младше…

— Вы вольны поступать так, как вам вздумается, госпожа драконт, — Затронш стоял без шлема, обнажив бледнокожее, с высокими скулами лицо, в одинаковых пропорциях покрытое шрамами и татуировками. Темные густые волосы он собирал в высокий затылок, что придавало ему почти аристократический вид, что ещё больше выводила из себя драконта.

— Однако мой долг, как представителя власти вашего старшего брата, его величества господина архонта, предупредить вас…

— Только я здесь воплощаю его власть! — повысила голос Ау’Силла. — Его силу и власть! А ты… ты лишь мелкая сошка, присланная, чтобы досаждать мне. Стоит сказать, здесь и сейчас, при всех, что тебе повезло, дражайший Затронш, что мой венценосный братец так тебя ценит, — она встала напротив него. Уступая в росте, драконт казалась гораздо более ловкой и гибкой. Красновато-рыжего оттенка её изящные локоны развевались огненной бурей вокруг такого же скуластого лица, известного своей отталкивающей красотой, как и у всех чистокровных друкхари в Галактике.

— С первых минут твоего пребывания в моем флоте я поняла, что твоё убийство скорее сослужит мне дурную службу, чем принесет пользу. Как минимум, братец мой точно будет не доволен. Теперь ты, как и все, знаешь, что пока ты в моём рейде… — промурлыкала драконт, — жизнь твоя в опасности. Оглядывайся чаще, дорогой наш Затронш… и прикажи выступать.

Она отвернулась, ясно давая понять, что разговор окончен. Однако Затронш, известный в кабале под негласным прозвищем «Левая Рука», так легко не сдавался.

— А как же просьба наших мягкотелых братьев? Они ещё прячутся в Паутине, и просят, чтобы мы не падали. Вроде там какой-то мон’кей, нужный для их пророческих бредней…

Ау’Силла вновь резко повернулась к нему. В глазах девушки плясали насмешливые огоньки.

— А я не знала, что тебя так заботит мнение наших оступившихся братьев и сестёр.

Затронш начал терять терпение.

— Вовсе нет, госпожа, однако не забывайте, что вы действуете от лица кабала, как представитель вашего брата…

— Вот именно, дорогой Затронш. Я здесь ради рабов, добычи и славы, а не ради дипломатии. Отправь в этот их…Мир-Корабль наш вежливый отказ, или как это у вас тут принято. Я же выдвигаюсь через полчаса. Вот здесь, — изящный палец, облаченный в черную, гибкую броню, ткнул в изображение на карте, — находится это их…как бы сказали эти примитивные формы жизни…прибежище. Настоящий немощный скот, бегущий от войны. Они называют эту клетку храмом. В первую очередь я хочу ударить туда, — а затем мы будем пожинать их тылы, забирая всё больше зверей в свой загон. Мой брат, да славится в Коммораге его имя, будет доволен!

Затронш посмотрел туда, куда указывала драконт, и мысленно признал разумность её плана. Возможно, добыча будет небольшой, несмотря на всё бахвальство, но в том, что там будет мало стражи, сомневаться не приходилось. Левая Рука кивнул, и величественным шагом отправился исполнять волю своей госпожи.

— Попрошу вас благосклонно относиться к нашей гостье.

Марианна вновь бросила на лорда-инквизитора Эатайна удивлённый взгляд. Инквизитор — и просит! Ещё и свою свиту!

Впрочем, заметив рослую фигуру священника девушка подумала, что уж от него ждать теплого отношения не стоит. Смело встретив его недружелюбный, фанатичный взгляд, псайкер поняла, что оказалась права.

— Это святой отец Агустео, Марианна, мой давний соратник. Мы прошли немало битв вместе.

Воин Церкви сдержанно кивнул, и девушка едва удержалась, чтобы не прочесть его мысли.

— Ты пренебрегаешь моей просьбой? — внезапно спросил Эатайн, и из его голоса пропала обычная спокойная вежливость.

Агустео даже бровью не повёл.

— Мы это обсуждали с тобой множество раз, Эатайн, и каждый раз я лишь укреплялся в своем мнении: только агенты Священного Трона, такие, как ты, ещё могут достойно носить клеймо Архиврага. Остальные колдуны опасны, сама их природа низка и тлетворна. Если…

— Прекрати, сейчас же, — от стального голоса лорда-инквизитора у Марианны побежали мурашки по спине, — не при нашей гостье. Ты этого не видишь, но я вижу. Она достойная слуга Императора и Империума, как и мы. Чтобы впредь я не слышал оскорблений в её адрес, Агустео.

Священник горделиво распрямил спину, чем напомнил Марианне Руксуса. Она поняла, что это такой же несгибаемый в своих убеждениях человек, как и её любимый.

— А вот от моего дорогого Зайгроссы тебе лучше держаться подальше, — продолжил Эатайн, показывая на следующего члена свиты.

Сначала девушка хотела спросить, почему, но при одном взгляде на это…это существо тут же забыла все слова. Ком встал у неё в горле. Высокий, но при этом кажущийся худощавым, с тёмным ёжиком волос, бледнокожий и с неестественно широким взглядом белесых, почти немигающих глаз, этот мужчина показался Марианне существом из иного мира — даже не из Варпа.

— А что…что это с ним? Почему мне рядом с ним…так не комфортно? — она даже поёжилась, с удивлением заметив, насколько похолодели её руки.

— Он пария. То бишь пустой, нулевой, неприкасаемый, называй как хочешь.

— Не слышала… о таких.

— Неудивительно. В мало каких школах Астра Телепатика вообще упоминаются парии, ибо они довольно редки, а чёткой, научной информации о них и того меньше. Всё, что тебе нужно знать, так это то, что он невосприимчив к нашему Дару, но и сам никак не может его использовать. Своего рода зеркало для всего, что связано с Запретными Царствами. Поступай как я, и держись от него подальше, ибо одно его присутствие губительно для колдунов. Не принимай на личный счёт, Зайгросса, ты же знаешь, что я лишь объясняю, — с улыбкой добавил Эатайн, посмотрев прямо на пустого. Марианне показалось, что он тоже улыбнулся — только глазами.

— Рад служить его светлости, — проскрежетал пария. — Слушайся его, дитя. Я могу причинить тебе вред против своей воли.

Марианне не нужно было повторять дважды, однако она все же уважительно кивнула в ответ. Пустой, первый в её жизни, одновременно и пугал девушку, и пробуждал в ней жгучий интерес. Ей не терпелось рассказать Руксусу о том, что оказываются, существуют даже такие создания.

Затем её быстро представили аколиту Эатайна, крепкому молодому мужчине по имени Роллан, чей суровый взгляд сулил ещё больше неприятностей, чем у святого отца. Пожалуй, ученик столь приятного, почтенного человека, каким Марианне показался Эатайн, понравился ей меньше всего. Командира штурмовиков, рослого, широкоплечего мужчину в прочной чёрной броне, лорд-инквизитор и вовсе просто назвал «Палачом», объяснив, что это что-то вроде рабочего имени, коим он пользуется уже много лет. Кивок Палача оказался самым сухим, но девушка увидела в нём сдержанное уважение. Для этого сурового воина, видевшего слишком многое в жизни, она была лишь временным придатком для свиты его славного господина.

Через несколько минут они покинули убежище инквизитора, сели в транспортник и куда-то полетели. Марианна не задавала вопросов, старалась держаться уверенно, с достоинством. Как ей показалось, это у неё почти получилось. В какой-то момент Эатайн, сидевший напротив, наклонился вперед и мягко, с улыбкой хлопнул её по плечу. Этот жест ещё больше приободрил девушку, она прониклась к лорду-инквизитору Ордо Маллеус ещё большим уважением.

— Какие донесения от Гарона? — осведомился Эатайн через несколько минут.

— Практически не изменились, господин. Враг все так же меняет свою дислокацию, но создаётся впечатление, что он просто суетится, пытается отвлечь наше внимание. Вокруг всё так же тихо.

Де ла Вье кивнул, его молодое, на первый взгляд, лицо, приняло задумчивое выражение. Марианна поняла, что сейчас не стоит отвлекать инквизитора, и нехотя обратилась к сидящему рядом Роллану:

— Могу я вас спросить…кто такой этот Гарон? Ещё один командир штурмовиков?

Ученик Эатайна, вероятно, на мусор под ногами мог посмотреть гораздо лояльнее, чем сейчас посмотрел на неё. Едва скрывая презрение, он ответил:

— Нет. Это мастер-фехтовальщик, тоже член свиты. А теперь заткнись и не отвлекай нас с господином от размышлений своей пустословной болтовней.

Марианна знала, что Роллан псайкер, но могла поклясться, что до сей минуты он ни о чем серьёзном и не думал. Впрочем, он лишь ученик, и мог катиться в Варп — единственный, кто по-настоящему привлекал внимание и был предметом всех её интересов, был лорд-инквизитор. Мысленно девушка уже представляла, как просит тоже взять себя в свиту, вместе с Руксусом. Телепат, учитывая особенности работы агента Золотого Трона, однозначно пригодится, а уж могущественный псайкер-пиромант — и подавно. Рядом со столь здравомыслящим человеком они явно будут в большей безопасности, чем в рядах Астра Милитарум. Марианна твердо решила предложить их кандидатуры после миссии, подробностей которой до сих пор не знала.

Ближе к концу полёта она услышала страшный грохот, словно где-то поблизости рухнула гора. Стараясь казаться спокойной, она попыталась хоть где-то, хоть в чём-то увидеть знак того, что же произошло. Ответ раздался из сидения напротив:

— Стены Атоллы рухнули… — Эатайн выглядел задумчивым, озадаченным и мрачным одновременно. — Нам стоит поспешить. Пилот, ускорь эту машину, если возможно.

Вскоре они оказались на земле, где-то на противоположном конце столицы. Отсюда Марианна видела снежные горные массивы, опоясывающие Атоллу, и море, шумевшее на севере. Приподнявшись на цыпочки и вглядевшись в линию горизонта, девушка могла разглядеть даже одиноко дрейфующие на белоснежной морской глади ледники. Обернувшись, она заметила, что свита строится в боевой порядок.

— Марианна, держись позади меня, — мягко, но настойчиво, с натянутой улыбкой повелел Эатайн. — Ты телепат, помни об этом. Я хочу, чтобы ты «сканировала» местность вокруг нас, читала любые чужие мысли и тут же докладывала мне. Мы с Ролланом тоже способны на это, но сейчас не время для гордости — твои способности явно превосходят наши. Так же с этого момента я разрешаю вторгаться в свои мысли, — и мысли своей свиты, если к тому будет склонять случай, поняла?

Девушка послушно кивнула, хотя её немного покоробила сама мысль о том, чтобы вторгаться лорду-инквизитору в голову. Так же, судя по лицу Роллана, ему пришёлся не по душе приказ учителя, но сказать он ничего не мог. Свита двинулась в катакомбы, находящиеся под каким-то неизвестным Марианне зданием.

— Внизу мы должны заметить Альве — это ещё один псайкер, так же из моей свиты, — услышала девушка голос Эатайна в своей голове, когда их со всех сторон окружила тьма. — Ты почувствуешь его ауру заранее, я уверен.

— Вы слишком верите в меня, господин, — решила признаться Марианна. — И слишком добры ко мне…Я не хочу показаться слабой и недостойной, но чем больше надежд вы на меня возлагаете, тем большего ждёте, а я не хочу вас разочаровать.

По её телу прошло тепло, вызванное чувствами лорда-инквизитора.

— Ты сама ещё не знаешь, на что способна, дитя. Моя вера вызвана не страхом или отчаянием, а здравым смыслом. Я же вижу, на что ты способна, насколько талантлива. Будь сильной. Вижу, что ты колеблешься…это нормально. Не бойся сомнений, но опасайся сойти с правильного пути. Ступай за мной, и я помогу тебе.

Марианна смущенно улыбнулась.

— От меня, как от псайкера, не ускользнуло то, что свита вас безгранично уважает…и я почти с каждой секундой понимаю, почему.

— Ты славное дитя, — Эатайн вернул ей улыбку, — а теперь не теряй бдительности. Я надеюсь на тебя. Когда начнётся бой, займи укрытие и постарайся помогать нам своим Даром. Не лезь в битву напрямую, не геройствую лишний раз. Предоставь это нам.

Марианна настолько была тронута оказанным доверием, что даже не стала спрашивать, что за бой ждёт их дальше.

Они шли около получаса, где-то достаточно глубоко в катакомбах, посреди каменных и металлических труб, наконец, воссоединившись с Гароном и его людьми. Ауру Альве Марианна действительно почувствовала задолго до того, как они увиделись вживую, объяснила кто они, и где движутся. Это немного ускорило момент встречи.

Альве оказался мужчиной средних лет (на первый взгляд), среднего роста и телосложения, светловолосый и бородатый, с достаточно пышными бакенбардами. Сестру-однокровку он встретил более чем дружелюбно, даже пожав руку. Гарона же девушка едва разглядела, так быстро он куда-то исчез вместе с господином Эатайном и Ролланом. Впрочем, даже с такого расстояния псайкер заметила, что мастер-фехтовальщик довольно высок, ибо возвышался над всеми бойцами Инквизиции, окружавшими его.

— Присаживайся, сестра, это может затянуться, — Альве показал рукой на самое сухое, относительно чистое место. — Господин де ла Вье человек вдумчивый, никогда не действует сгоряча.

— Я заметила, — с улыбкой отозвалась Марианна, принимая приглашение.

— Он удивителен, правда? Я служу ему уже лет двенадцать, и до сих пор не видел господина достойнее его. Даже сейчас, на мой взгляд, он поступил мудро, взяв ещё и тебя. Нам пригодится любая помощь.

Только сейчас девушку в полной мере заинтересовал их неизвестный, незримый враг, против которого нужна поддержка даже такого рядового псайкера, как она.

— А вы…вы можете сказать, господин Альве, что нас ждёт? Лорд-инквизитор…

— Зови меня просто Альве, Марианна, — он дружественно хлопнул её по ноге, — и нет, даже я не уверен до конца. Наш враг…он как тень на стене, понимаешь? Поднеси свечу — его вроде видно, но как только убираешь её, как он тут же растворяется во тьме… истинные масштабы охоты, её цели известны лишь мастеру Эатайну. Но мы привыкли. Он доверяет нам, а мы, в свою очередь, ему. Именно мастер де ле Вье подносит ту самую свечу, в то время как наш долг бросаться на тени, что он нам укажет. Только одно я тебе могу сказать, дорогая сестрица: наш враг однозначно связан с… — тут Альве понизил голос до шёпота: — с Изменяющим Пути, о да. Проклятый чернокнижник, не иначе, отвергнувший свет Императора ради запретных знаний и того ненастоящего, злобного существа, что принимает за божество…

Марианна задумалась, но не испугалась. Она ещё не имела дела с враждебными псайкерами; когда сама эта мысль показалась бы ей настоящим бредом, но сейчас девушка понимала, что способно произойти если не всё, то очень многое. То, что даже не подвластно её воображению, находится вне её знаний и представлений о мире. Однако среди всех этих людей, особенно пока рядом улыбчивый Альве и господин де ла Вье, Марианна не испытывала и капли страха, скорее наоборот. Ей хотелось быть полезной, показать себя в лучшем свете. На какое-то мгновение девушке даже показалось, что она всегда была частью этой свиты. Эти мысли позабавили её.

При свете фонарей и тусклых, системных огней катакомб к своим людям вышел сам лорд-инквизитор. На изгибе руки он держал грозный чёрный шлем, лицо его выражало непоколебимую решимость.

— Выдвигаемся. Каждый держит свои позиции, меняет дислокацию либо при прямой необходимости, либо по моему приказу. Верные мои бойцы, — обратился он к штурмовикам, — вы так же следуете повелением Палача. Марианна, Альве, у вас своя задача. Вы держитесь позади боевых порядков, рядом друг с другом. Я хочу, чтобы мои псайкеры держались вместе. Помните, что основная пси-мощь моего отряда держится исключительно на вас.

Альве поспешил склонить голову, в то время как Марианна настолько сосредоточилась на происходящем, что даже старалась как можно тише дышать.

— «Просто держись меня, когда всё начнётся».

— «Клянусь, я вас не подведу, Альве».

Армия Эатайна осторожно, но размеренным, уверенным шагом двинулась куда-то ещё ниже. Здесь свет стал ещё тусклее, так что окружающий мрак приходилось разгонять фонарями. Так как псайкеры шли практически самыми последними, им пришлось бы лишь неотступно следовать за остальными, если бы не фонарик Альве, который он поспешил вдеть в специальную застёжку на своем плече. Псайкер дал сестре-однокровке знак, чтобы она держалась как можно ближе. Пару раз она едва не упала, поскользнувшись на чём-то слизком, но каждый раз Альве вовремя ловил её.

— Извиняюсь. Я не хотела шуметь.

— Не за что извиняться, однако все же будь осмотрительней.

Когда они вошли в огромный, едва освященный зал, в глубинах которого, откуда-то из темноты безостановочно шли сточные воды, внезапно раздался грохот и возникли разноцветные всполохи. По краям обозримого пространства зашевелились тени. Марианна не могла видеть их, но понимала, что это уж точно не работники канализации или случайные бродяги.

Из вихрей разноцветной энергии ровным, медленным шагом вышла могучая фигура в сине-золотых силовых доспехах. Девушка едва сдержала вздох удивления.

— Ты прибыл почти вовремя, инквизитор. Тебя даже не пришлось ждать, — голос Аларона Змеиного Глаза, Чемпиона Архитектора Судеб, почти смеялся.

Селтигар, к некоторому удивлению Кериллана, не спешил нападать. Почти величественным шагом он спустился вниз по снежному склону, встал напротив.

— До меня доходили слухи, что ты жив, — с уважением произнёс предатель. — Однако кто бы мог подумать, что мы встретимся здесь, за много световых лет от нашего дома… и при таких обстоятельствах.

— Каких — таких? — осторожно спросил Кериллан, чуть-чуть поднимая меч и продолжая держать дистанцию.

Селтигар обвёл руками поле боя, где продолжали сотнями и тысячами гибнуть люди с обеих сторон.

— Ты сам видишь. В минуту высшего триумфа Андроатоса.

— Значит, наши донесения верны, и это именно он возглавляет вторжение?

— Верно. Но что это меняет, Кериллан?

Чемпион Императора поднял клинок ещё чуть выше.

— Теперь я точно знаю, что могу его убить. Впрочем, мы оба понимаем, что смерть Андроатоса настанет не раньше твоей. Готовься, Селтигар.

Тот в ответ сделал шаг вперед — не враждебный, скорее…

— Нам незачем сражаться, брат Кериллан.

— Ты мне не брат, предатель!! Оглянись вокруг и назови меня братом ещё раз!

— В любом случае, ты не прав, сражаясь за ложного Императора. Если бы только ты видел то, что узрели мы… ваша борьба бессмысленна, Кериллан. Ещё не поздно сделать выбор. Владыка Кхорн будет рад принять в свои ряды столь могучего воителя. Сколько ещё крови, сколько черепов ты смог бы поднести к его Трону, а главное…

— Твои увещевания бесполезны, бывший сержант Селтигар. От имени Ордена Вечных Стражей и нашего магистра Аралеха я проклинаю ваши с Андроатосом имена, и подвергаю их забвению. Не пытайся утянуть в пучины своего предательства — в моей голове звучит лишь голос возмездие, за те миллионы душ, что вы успели погубить здесь.

Селтигар тяжело вздохнул. Реакция эта показалась Кериллану искренней, но он не позволил своим сердцам дрогнуть.

— И мы убьем ещё больше… но ты этого уже не видишь, мой ослепший брат, шавка гниющего Императора.

Кериллан играючи увернулся от трёх выстрелов на ближней дистанции, попытался кончиком лезвия добраться до болт-пистолета противника. Селтигар вовремя отступил назад, занёс ревущий цепной топор над головой. Кериллан сделал полшага в сторону, сделал короткий выпад, от которого слуга Кхорна с трудом увернулся.

— А ты всё так же быстр. Это впечатляет. Тем ценнее будет твоя голова у его подножия… ЧЕРЕПА ТРОНУ ЧЕРЕПОВ!

Стиль движений Селтигара резко изменился, он стал атаковать куда быстрее и активнее, но при этом почти без особого смысла, не заботясь о защите. Кериллан легко читал все атаки противника, однако это ещё не означало легкий их обход. Наоборот, он с трудом уворачивался, едва находил окна для контратаки. Один раз Селтигар отбил «Взывающего к ответу», мощно столкнулся с Керилланом грудью. От последовавшего замаха сверху Вечному Стражу пришлось перекатываться в сторону.

— КХОРН! КХОРН! КХОРН!

Селтигар с громким рёвом провел целую цепочку рубящих ударов, изредка сопровождая их выстрелами. Кериллан отступал назад, держа максимально закрытую защитную стойку. Увидев крохотную заминку в движениях врага, Чемпион Императора резко ушёл в сторону и произвёл молниеносный выпад, скорее похожий на удар копья. Болт-пистолет в руках Селтигара треснул почти у самой рукояти, в то время как остальная его часть, уже бесполезная, упала в рыхлый снег.

Кериллан не собирался давать врагу хоть какую-то поддержку, и обрушил на него целый вихрь выверенных, четких атак. Со стороны казалось, что Страж будто плёл смертоносный танец вокруг своего куда более яростного, прямолинейного противника. Селтигар с невероятным трудом уворачивался, успевая буквально в самый последний момент. Отступая назад, он все же почувствовал лёгкий толчок возле левого виска. Вслед за болт-пистолетом последовал солидный обломок украшения, венчавшего знак Кровавого Бога вокруг головы предателя. Он опустился на одно колено, с трудом дыша. Кериллан застыл напротив, с высоко поднятым мечом.

По правую руку от Селтигара, в окровавленном снегу лежал мертвый предатель, распростёртая ладонь которого словно протягивала ещё живущим цепной топор.

— Ты стал…действительно великим воином, — признал Чемпион Кхорна, протягивая руку к новому оружию.

Кериллан не ответил. В эту секунду его мысли вернулись в прошлое, когда Селтигар и Андроатос ещё были его братьями по Ордену. Тогда он мало контактировал с ними, но имя Андроатоса, капитана сначала второй, затем первой роты, одного из самых блистательных учеников магистра Аралеха, было у всех на устах. Как же его предательство ранило по Ордену!.. Кериллан пытался понять причину столь низкого, подлого отступничества, но сейчас, глядя на Селтигара, он даже испытывал к нему нечто вроде жалости. Сержант всегда находился в тени своего великого капитана, всегда следовал за ним, куда бы их не забрасывала вечная война. Действительно ли был у Селтигара выбор, — либо же он оказался обречён с самого начала, и слепо пошёл за своим падшим братом по пути проклятия? Он слишком восхищался Андроатосом, пожалуй, видел в нём свой идеал, образ космодесантника, каким ему никогда не стать. Теперь, наблюдая за растерянным бывшим сержантом, Кериллан чётко видел это.

— Твоим страданиям скоро придёт конец, Селтигар; в том я тебе могу поклясться.

— Всё ещё думаешь, что я проклят? Может быть, ты и прав…проклят — но истиной. Это бремя ослепило нас, но выбор сделан, и назад дороги нет. Андроатос, да славится его имя во веки веков, положит конец агонии Империума.

Вечный Страж не стал вслушиваться в безумные бредни бывшего собрата, вновь бросился в атаку.

С первых движений стало ясно, что Селтигар не привык орудовать парными цепными топорами, отчего заметно страдала отточенность и скорость его движений. Тем не менее, Чемпион Императора признал потенциал противника. Если бы он подолгу тренировался ими, то стал бы грозным противником.

Селтигар предпочитал рубить, а Кериллан — колоть. Предатель крайне быстро научился чередовать удары то левой, то правой рукой, тем самым делая свою атаку почти бесконечной.

Топор обрушился сверху, Страж сделал шаг влево. Второй рукой последовал следующий удар, лезвия цепного топора ревели, предвкушая скорую добычу, однако она вновь ушла, даже попыталась контратаковать. Селтигар оттолкнул меч, пошёл на прорыв, ударил над головой противника, а когда тот пригнулся, ударил в грудь коленом. Кериллан легко сохранил равновесие, кувыркнулся, рывком поднялся на ноги, где его уже вновь ждал рёв цепных топоров.

Селтигар атаковал практически беспрерывно, постоянно сокращая дистанцию, где, во-первых, его оружие было наиболее эффективно, а во-вторых, где у Стража оставалось меньше пространства для манёвров. «Призывающий к ответу», тоже гордость Ордена, — оружие не такое контактное, как цепные топоры, для него необходимо пространство. К тому же зная о стиле боя Кериллана, довольно вольном, уникальном, строящимся на быстрых, выверенных движениях, Селтигар пользовался своим преимуществом в натиске.

Вновь топор рухнул сверху, вновь Стражу пришлось уклоняться, — и в очередной раз даже без шанса на контратаку. Кериллан не привык рисковать с момента того своего поражения, единственной дуэли в жизни, в которой ему пришлось уступить. Тогда он ещё гордился своим редко встречающимся мастерством, считал, что никто ему не ровня. Тот некрон срубил эту самоуверенность вместе с его правой кистью…

Кериллан ничуть не сомневался, не испытывал страха. Он понимал, что скорее всего победит, ибо его противник, использующий непривычное для себя оружие, уже начинает уставать. Взмахи и удары замедлились, движения стали скорее интуитивными, чем обдуманными. Вечный Страж в основном отступал и лишь изредка контратаковал, дабы не давать инициативу в руки противника окончательно.

Спаренный удар, нацеленный в грудь, оказался слишком медленным. Момент настал.

Кериллан рывком переместился влево, рубанул снизу-вверх. Чемпион Кхорна не успел убрать руку, так что лезвие меча рассекло рукоять его топора почти напополам. Селтигар вновь остался с оружием всего в одной руке. Теперь настала его очередь почти непрерывно уворачиваться.

Внезапно последовал удар сверху. Кериллан рискнул, не стал далеко уклоняться, что оказалось почти ошибкой. Селтигар боднул его наплечником, попытался перерезать горло. Страж ушёл назад, в коротком прыжке задев предателю колено. Брызнула кровь. Увернувшись ещё от двух отчаянных ударов, он мимолётным ударом ранил вторую ногу отступника. Селтигар рычал от боли, но не сдавался.

Кериллан отступил немного назад, позволил противнику принять максимально уязвимую позицию, после чего рывком сблизился, отбил цепной топор в сторону — и вонзил «Призывающего к ответу» глубоко в одно из сердец Селтигара. Меч прошёл насквозь.

Предатель захрипел, неожиданно одной рукой вцепился в запястье Кериллана, не давая ему достать оружие, а другой ударил противника по лицу. Ошарашенный Страж попятился, попытался перегруппироваться, вновь принять боевую стойку, но получил ещё два удара в голову. Селтигар, с торчащим из-за спины мечом, шёл на него с отчаянием проигравшего, медленный и спотыкающийся, но неумолимый, словно погибель. Кериллан почувствовал невольное восхищение перед непоколебимостью бывшего брата по Ордену, однако к предателям не могло быть никакого милосердия.

Он вновь немного отступил назад, дождался момента, когда Селтигар споткнётся вновь, двумя короткими, молниеносными шагами оказался прямо перед ним — и так же без лишних движений вернул «Взывающего к ответу» обратно. Чемпион Кхорна зарычал от боли, попытался атаковать вновь; Кериллан одним мимолётным ударом практически снёс ему голову. Обильно хлынувшая из разорванного горла кровь залила серо-чёрные доспехи Вечного Стража, однако он не отступил, дождался, пока противник его упадёт, — после чего пронзил второе сердце предателя. «Возможно, не стоило», мелькнуло в голове Кериллана. «Он заслужил мучительную смерть… может, я всё же недостаточно силён и всё ещё считаю его бывшим братом»?

Селтигар уже не дёргался в предсмертной агонии. Его могучее тело, облаченное в тускло-красные доспехи, распростерлось на снегу, обильно обагряя его новыми потоками крови. Кериллан на несколько мгновений застыл над поверженным врагом. Победа и справедливое возмездие восторжествовали, но почему-то молодой космодесантник не ощущал особой радости. Так вот что это значит — убить бывшего собрата… Он поднял голову — туда, где тоже шёл отчаянный бой. Вместе со снарядами землю орошал огонь и чёрный снег. Кериллан вышел из оцепенения, вытер клинок об рукав давно потерявшей белоснежный цвет робы. «Селтигар понёс своё наказание; ты следующий, Андроатос. Не знать тебе ни покоя, ни прощения — и твои ложные хозяева тебе так же не помогут».

Внезапно за его спиной что-то с оглушительным рёвом взорвалось, заглушив собой все остальные звуки битвы. Страж обернулся и увидел, как на несколько десятков метров в высоту поднимался столб ярко-рыжего пламени. Руксус, понял Кериллан, почувствовав неладное и бросаясь в ту сторону со всей своей сверхчеловеческой скоростью.

Вокруг него давно растаял весь казавшийся бесконечно глубоким снег, корёжило от всполохов пси-энергии тела и остовы подбитой техники. Руксус только надеялся, что от его дуэли не пострадали ещё живые имперские гвардейцы.

Однако назвать дуэлью происходящее было никак нельзя, ибо против него вышло уже два павших псайкера.

Юноша хоть и с некоторым трудом, но справлялся с ними, не меняя своей прежней тактики: ожидать, пока они выдохнуться, при этом по возможности контратакуя. Безумные колдуны хоть и обрушивали на него целые потоки чистой энергии Запретных Царств, особой силой и концентрацией не отличались, в то время как Руксус учился контролю прямо на ходу. Он отбивал их атаки снова и снова, выпускал лучи огня в ответ, постоянно старался сократить дистанцию и орудовать психосиловым клинком. Парящие в воздухе псайкеры выли, кричали, вопили, в бессильной ярости атаковали ментальными выпадами и цепями, однако ничего не могли поделать со своим более могущественным, обученным собратом.

Сколько же продолжалась эта безумная пляска? Руксус не знал, полностью сконцентрировавшись на ментальной своей борьбе. В конце концов первого напавшего на него колдуна, седовласого старика, объяло пламя. Через пару минут он затих, съёжившись на мокрой земле, словно новорожденный, хилый младенец. Псайкер повернулся ко второму своему противнику, когда возле него что-то взорвалось. Ударной волной его отбросило, несколько раз перевернуло в воздухе. Воздух ушёл из лёгких, рука потеряла меч. Юноша с трудом поднялся, отчётливо видя, как враг стремительно приближается к нему. Мне не так уж нужно физическое оружие, чтобы тебя убить…

Откуда-то справа возникла размытая тень. Падший псайкер не успел среагировать, только обернуться, когда в него на полной скорости врезался Ламерт с ножом в руке. Первый же удар попал куда-то в сторону печени, остальные обрушились на шею колдуна. Молодой гвардеец бил снова и снова, с каким-то почти безумным исступлением, около пяти раз опустив нож даже тогда, когда противник уже перестал шевелиться.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни, тварь! Сдохни, ну же!

Словно пелена спала с глаз Ламерта, когда он понял, что худощавый молодой мужчина под ним, весь к крови, с истерзанным горлом, уже не дёргается. Гвардеец отшатнулся, слез с убитого, едва не выронив нож. Раздавшийся рядом голос Руксуса он слышал словно из другой Галактики:

— Спасибо, Ламерт. Начинаешь возвращать должок.

Солдат с трудом разглядел протянутую ему худощавую, но сильную руку, будто не видя, принял её.

— Броситься на моего однокровку с ножом, да когда он ещё выплескивает энергию в разные стороны… ты либо безумец, либо храбрец, — признал Руксус, видя, в каком состоянии находится его друг.

— Я… уж как получилось, Руксус. У меня не было времени думать. Главное, что он мёртв, верно?

Вокруг них разрывались снаряды, гремели взрывы, выстрелы, погибали техника, люди и авиация. Со своего пригорка юноша видел, как Титаны пробили стены Атоллы, как один из них вошёл внутрь, а вслед за ним весь остальной чёрный, шипастый океан. Лишь воздух, поддерживаемый Флотом, защитники Сераписа ещё не отдали. Пожалуй, его даже можно считать единственным пространством, где у них было преимущество, тем более что машины и системы ПВО сбили немало вражеских самолётов.

Пробившийся в столицу Враг не так беспокоил Руксуса (ибо это было довольно ожидаемо), сколько поднявшиеся на дальней стороне линии фронта клубы дыма. Их было столь много, что юноша нахмурился, охваченный тревогой, однако мысли его прервал Ламерт:

— Приказ отходить, дружище…последовал приказ.

Руксус, словно выпавший из реальности, обернулся. Многое поняв по его лицу, гвардеец продолжил:

— Приказ генерала Вангиннема. Враг прорвался по центру, но наш северо-восточный участок он будто игнорирует… Генерал решил, что мы полезнее в столице. У нас остались «Химеры», так что мы можем оставить позиции и направиться через восточные ворота прямо в Атоллу.

Руксусу очень не нравилось то, каким тоном и с каким выражением лица это произносил Ламерт.

— Северо-восточный участок, говоришь…а что с западным? Разве они ещё не держат оборону?

Молодой гвардеец подошёл чуть ближе, аккуратно положил руку на плечо псайкера. Лицо его, без того истерзанное и измученное, приняло скорбное выражение:

— Мне…очень жаль, друг. Западный фронт уничтожен. Я слышал по связи, что…псайкерский корпус погиб. Весь. Выживших нет.

Земля и небо поменялись в глазах Руксуса местами, перестали существовать. Он рухнул на колени, словно подкошенное, старое дерево, прямо во влажный от крови снег. Взгляд, и так пронзительный, редко мигающий, застыл вовсе.

— Нет… нет… — прошептали чужие, непослушные губы. — Не может быть. Альберт, брат…

— Бой ещё идёт, — попытался поторопить друга Ламерт, протягивая ему руку, — к тому же, может, это вообще неправда, и кто-то просто лежит, раненный… Ты рано хоронишь Альберта, а заодно с ним ещё и нас. Пошли, офицеры не будут ждать псайкера и обычного рядового.

Руки, такие же чужие, сами легли на влажную голову, светлые, почти слипшиеся волосы. Серые глаза не мигали, душа словно потеряла часть самой себя, насильно лишилась заметной своей доли.

— Альберт…Альберт…

Ламерт намеревался уже насильно потащить псайкера с собой, когда над ними навис вражеский танк. Гвардеец отступил, споткнулся об чьё-то тело и упал. В отчаянии он потянулся за ножом, не понимая, сколь отчаянно его намерение. Словно в замедленной съёмке наблюдал он, как опускаются, наводятся на них пушки.

В ответ раздался вопль; не человеческий, исходивший не из горла простого смертного, но откуда-то из другого плана мироздания. Перед тем, как всё поглотила ослепительная вспышка, Ламерт увидел, как тело Руксуса объяло пламя… а когда он вновь открыл глаза, то увидел возле уничтоженного, ещё ярко горящего танка высокую, человекоподобную фигуру. С большим трудом Ламерт угадал в ней Руксуса.

То, что должно было быть руками и ногами, переливалось, извивалось, словно настоящий огонь, на месте головы пылал целый пожар. Невозможно было понять, где начинается и где кончается этот жуткий, переливчатый силуэт, отчего Ламерт, закрывая лицо рукой, в ужасе отполз назад.

— БЕГИ. СПАСАЙСЯ.

На пригорке появились ещё танки и бронетехника, сопровождаемая пехотой. Ламерт отполз ещё немного, не в силах отвезти взгляд от постоянно изменяющейся огненной фигуры. Предатели разделили его реакцию, и тоже сначала в ужасе отпрянули, но взяв себя в руки, начали стрелять, тем более то, что было Руксусом, лишь медленно двигалось в их сторону. Впрочем, разве могли лазерные выстрелы и танковые снаряды навредить самому огню?

Они проходили насквозь, не причиняя пламенному, непостоянному силуэту никакого вреда. Пули так и вовсе плавились, даже не долетая до цели. Затем раздался страшный рёв, грянул второй взрыв, гораздо сильнее первого…

Явившийся через десять секунд Кериллан увидел лишь пепелище: голую, почерневшую землю, выжженные до костей тела, едва угадываемые скелеты боевой техники — и Руксуса, поддерживаемого Ламертом. Псайкера трясло, как в припадке, и по щекам его безостановочно шли слёзы.