Псайкер. Путь изгоя

Глава 4

Поначалу Руксус даже не верил, что здесь происходят какие-то занятия. В школе царила необычайная тишина. Будто все вымерли. Шаги мальчика, ступающего за Кридом, эхом раздавались по пустым, залитым солнцем коридорам. Ощущение пустоты развеялось внезапно. Руксус ощутил плотные, густые потоки восходящей энергии за стеной слева от себя. Кто-то применял пси-силы, и этих «кто-то» было достаточно. Природу этих Сил он не понимал, однако от самого факта их применения мальчик почувствовал внезапное родство с невидимыми учениками.

«Они тоже псайкеры, как и я. Похоже, я действительно дома».

Крид отвёл его на второй этаж, показал жилые блоки, столовую, душевые.

— В основном занятия происходят на первом этаже, где мы были только что. Ну, ты сам видел.

Руксус кивнул. Тут его взгляд лёг на металлическую дверь бежевого цвета, украшенную причудливым узором с чёрным черепом посередине. При одном только взгляде на неё мальчик ощутил неприятный обжигающий холодок.

— А что там? — он показал пальцем.

— Покои господина Наафалилара, — помрачнев, ответил Крид. — Там же находится Зал Послушания. Ты там ещё побываешь, парень, но не мне тебе объяснять, что это такое. Узнаешь позже. Пошли, мы почти закончили.

Раздался трескучий звонок, от которого Руксус внезапно дёрнулся. Слуга улыбнулся.

— Привыкнешь.

Коридоры заполнили наставники и ученики. Руксус пытался вглядеться в их лица, но Крид его торопил. «Успеешь, успеешь ещё», причитал он.

Слуга привел его в небольшую комнату почти в самом конце коридора. Внимание мальчика привлекли металлические двухъярусные кровати, занимающие большую часть помещения. Ещё здесь стояла парочка комодов, грубо стёсанных шкафов, явно видавших лучшие дни, и парочка обшарпанных письменных столов. Всю эту скромную обитель отверженных освещало яркое, даже слепящее сионское солнце.

— Вот, комната номер семнадцать. Здесь ты теперь будешь жить. Сейчас должны подойти твои соседи, познакомишься. Вот эта койка, кстати, свободная, я помню. Уже сейчас можешь её занять.

— Спасибо, Крид.

— Да не за что, парень, — со странной улыбкой ответил мужчина. — Ну что, боишься?

Руксус подошел к кровати, похлопал по ней. Матрас твёрдый, словно камень.

— Да не очень, если честно. Может…потом, но сейчас, честно говоря, уже ничего не чувствую. Слишком многое навалилось всего за один день.

Слуга будто бы понимающе кивнул.

— Ну, бывай парень. Остальное тебе соседи объяснят. Увидимся ещё!

Руксус осторожно сел на край жёсткой кровати, словно боялся, что она вот-вот исчезнет. Странно, но её твёрдость будто придала мальчику уверенности. «Это мой новый дом. И здесь живут такие же, как я. Они не будут косо на меня смотреть, говоря, что я грязный колдун. Нет, мы все здесь одинаковые»…

Он задумчиво водил рукой по кровати, когда в комнату вошла девчонка примерно одного с ним возраста. Невысокая, со светлыми красивыми волосами, уложенными за ушами. Глаза серые, будто вызывающе искрятся изнутри.

— Ого! — Она остановилась, будто парализованная. — А ты кто? Новенький, да?

—Угу, — Руксус опустил взгляд, почему-то смутившись. Внезапность, необъяснимость такой реакции злила его.

— А когда пришёл? Сегодня?

— Да. Меня вот буквально только что привели. Крид показал мне школу и привел сюда.

—Марианна, чего на пороге встала? Забыла, зачем пришла?

Позади девочки появился крепкого телосложения мальчик, по виду года на три старше Руксуса. Он буквально возвышался над своей хрупкой соседкой, и выглядел бы, в целом, достаточно грозно, если бы не открытое лицо с мягкими, даже в чём-то нежными чертами. Короткие волосы цвета коры дуба были зачесаны назад. Несмотря на ситуацию, Руксус рассеянно подумал, что ему нравится такая причёска.

— Да тут вот новенький. Посмотри сам, Лео.

Мальчик прошёл вперед, пристально посмотрел на гостя. Руксус бесстрашно встретил его взгляд, даже гордо выпрямился, встал с койки.

Внезапно на губах незнакомца расцвела улыбка.

— Ну привет, новенький. Я Леор, можешь звать просто «Лео». А тебя как звать? — Он протянул руку.

— Руксус. Руксус Вилморт.

— Ну, будем знакомы.

Леор обошёл новичка, плюхнулся на свою койку.

— Утром тебя здесь ещё не было, значит, тебя привели совсем недавно. Я прав?

— Ну да. Я и десяти минут здесь не просидел.

— Располагайся тогда. А это Марианна, кстати. Не смотри на смазливое личико — язык у неё подвешен отлично.

Девочка, к этому моменту тоже занявшая свое место и что-то выискивая в небольшой серое коробочке, бросила на Леора острый взгляд.

— Леор у нас тоже остряк. На меня не смотри, так и быть, переживу, а его не слушай. Он тот ещё хвастливый врун.

Руксус рассмеялся, впервые за последние несколько часов. От его смеха Марианна и Леор дружно улыбнулись.

— А вы здесь одни живёте? — всё ещё чувствуя себя здесь гостем, спросил Руксус.

— Нет, что ты. Сейчас ещё Каме должен прийти, и Сара.

— Прийти, ага, — ехидно бросила Марианна, не смотря на мальчиков, — Каме. И прийти. А ты ещё и шутник, Лео.

— Да ну тебя. Это…фраза такая. Оборот речи, вот. Главное, чтобы новичок понял.

— А что с Каме не так? — Руксус чувствовал себя совсем дураком, ничего не знающим и не понимающим.

— Вот, видишь, новичок тебя не понял. Я была права. Кстати, новенький, как там тебя…Рукис, Уксус…короче, я же говорила тебе не слушать Леора.

— Я Руксус! — ничуть не обидевшись, поправил её мальчик.

— Ага. Как скажешь, Русус.

От внезапно появившихся в дверях пары больших серых колес Руксус чуть не подскочил на месте. Сначала появились колеса, потом безжизненно висящие ноги, а затем сама инвалидная коляска и её обладатель. Бледнолицый мальчик скромно улыбнулся Руксусу, вкатив коляску в комнату.

— Вашу перепалку весь этаж, должно быть, слышит.

— Ну и пусть слушает, — бросил Леор. — Нам не жалко. Правда, милашка?

Марианна, не отвлекаясь от рисования, непринужденно ответила:

— Когда-нибудь, когда ты будешь к этому не готов, я поджарю тебе пятки, вот увидишь.

— Страшно-то как. Спасибо, что предупредила, кстати.

— Всегда пожалуйста, малыш.

Колясочник с глухим гулом подъехал к Руксусу, дружелюбно протянул руку.

— Каме. Каме из рода Илентрайтов.

От удивления глаза у Руксуса стали круглыми, как две монеты.

— Илентрайты? Это аристократы, да? Которые ещё владеют обширными землями к северу от Кардены…

— Брось, — внезапно, без привычной шутки в голосе оборвал его Леор. — Забыл, где находишься?

Руксусу стало стыдно, однако Каме, крепко державший его за руку, похоже, ничуть не обиделся.

— Ничего, ты не первый, Руксус. Все удивляются, как это — старший сын одного из самых знатных родов во всей округе, оказался в школе Астра Телепатика. А вот так. Законы Империума беспощадны ко всем, даже к аристократам. Отец меня выдал, не раздумывая.

Руксус проводил его грустным взглядом.

— Однако у него есть ещё три дочери, так что я его понимаю. Наследники, вернее наследницы рода у него остались, а рисковать именем Илентрайтов из-за какого-то сына не стоит.

— От меня тоже сегодня отказался отец, — глухо вырвалось у Руксуса. — Из-за страха. Не хотел признавать родство с…псайкером.

От внезапного прикосновения Руксус дёрнулся. Рядом оказалась Марианна, с сочувственной улыбкой на губах. Она мягко приобняла его.

— А меня мать выгнала сама, едва узнав, кто я. Я пришла сюда сама. Все мы здесь такие, Руксус. Не переживай, теперь ты дома…на какое-то время.

Мальчик кивнул, не зная, что сказать.

— Каме, а ты Сару не видел? — нарушил неловкое молчание Леор. — Она уже прийти должна была.

— Её наставник Кайлус задержал.

— А, она снова с каким-то заданием не справилась. Она у нас это…плохо учится, — объяснил он Руксусу. — По-моему, хуже всех. Сил-то у неё немного, но почему-то и с ними не справляется. Такое бывает. Наставники говорят, что потенциал у нас всех разный, и что в том тоже есть мудрость Бога-Императора. Ещё бы знать, что это значит.

— Это значит, что есть болваны, вроде тебя, а есть такие, как наш Каме, — снова даже несмотря на Леора, произнесла Марианна.

— Не слушай её. — Леор задумчиво смотрел в потолок. — Впрочем, может ты и права…Как бы то ни было, в нашей комнате лучший ученик, конечно, наш колясочник. Ну а худший…ты уже понял, кто.

Руксус рассеянно кивнул, стараясь переварить всю полученную информацию.

— А что, это так важно — быть хорошим учеником? — спросил он, чувствуя некий страх перед ответом.

— Ну а ты сам как думаешь? — отозвался Леор. — Ты конечно новичок, но сам должен понимать. А, плевать. Объясню. В общем, не обманывай себя, Руксус, ты не в Свет Императора пришёл. Здесь всё достаточно сурово, и от того, как ты занимаешься, напрямую зависит твоё будущее. Конечно, госпожа Валерика делает всё, чтобы нас не обижали, но она не всесильна. Здесь ты под её защитой, Руксус, но ты был и остаёшься псайкером, понимаешь? Существом второго сорта для обычного человека. Собственно, ты для него и не человек даже.

Руксуса ошеломили его слова, и он даже не сразу нашелся, что сказать.

— Ты тоже совсем скоро начнешь так думать, — внезапно заговорила Марианна. — Наафалилар позаботится об этом, уж не сомневайся. Да и наставники тоже не сильно от него отстают. Здесь ты ни за что не забудешь, кто ты.

— Это в любом случае лучше, чем быть несанкционированным колдуном, — ответил Руксус, чувствуя какую-то странную злость. — И чтобы за тобой вели охоту, как…как за дикой собакой какой-то.

— Ты прав, конечно, но и здесь всё не так просто, — Леор перевернулся на другой бок, лицом к Руксусу. — Видишь ли, тех, кто совсем не справляется, кого сочтут неконтролируемым…

Он запнулся, нахмурился. Кажется, даже вспотел.

За него с рассеянной улыбкой на лице закончил Каме, полусидящий на своей койке и похожий на человека, погребенного заживо.

— Если ты неконтролируем, Руксус, то путь отсюда только один. Вперед ногами.

С Сарой он познакомился минут через двадцать, когда та влетела в комнату, словно ураган. К тому моменту Руксус ещё больше разговорился с новыми друзьями, и узнал, что завтра ему придется пройти обряд инициации. Когда он спросил, что это значит, Леор сказал, что это проверка на его потенциал. Выявят общую расположенность к пси-силам, их направление, но главное — уровень контроля над ними. Уже на основе этого будет строится учебная программа.

Тут в комнату буквально влетела незнакомая ему девочка, и со злостью пнула ближайший комод.

— Ненавижу! Ненавижу!

— Эй-эй! — Марианна отвлеклась от чтения. — Там, между прочим, ещё и мои вещи! Хватит!

Сара плюхнулась на свою койку.

— Ненавижу! Ненавижу эту школу! Ненавижу этих учителей! Ненавижу то, что я родилась такой!

Руксус, сидящий на кровати тихо, как мышка, изучающе уставился на Сару. Невысокая щуплая девчушка с короткими, торчащими ёжиком светлыми волосами и красивыми глазами цвета ясного неба. Повадки Сары, её голос, прическа и черты лица напомнили Руксусу дворовых хулиганов, с которыми ему не раз приходилось сталкиваться раньше, особенно когда он защищал от них Велмина.

Воспоминание о брате тупой болью отозвалось в его сердце. Интересно, как он там? Не накажут ли их с мамой? И увидятся ли они ещё?..

Сару успокаивали Каме с Марианной, когда та подняла взгляд и увидела Руксуса.

— А это что ещё за долдон?

— Новенький, — мягко ответила Марианна. — Сегодня только пришёл. Будет жить с нами.

— Что-то зачастили с этими новенькими. Комната-то не резиновая. Впрочем, плевать. Главное не зазнавайся, понял?

— Я только пришёл, — Руксус пожал плечами. — Так что была бы причина.

— То-то же.

Ещё минут через пятнадцать Сара окончательно успокоилась, и даже начала играть в фигурки с Марианной и Каме. Леор лежал на втором ярусе, задумчиво смотря на потолок. Руксусу он показался даже грустным.

Дети-псайкеры с головой ушли в игру, и так увлеклись, что на какие-то мгновения Руксус, тихо наблюдавший за ними со своей койки, забыл о том, кто они, и где находятся. «Они прямо как обычные люди, как дети…как я. Но кто я теперь? Леор сказал, им тут постоянно напоминают, что они мутанты, нелюди. Честно говоря, не знаю, что и думать» …

Каме посмотрел на него, улыбнулся.

— Эй, Руксус, ты чего там сидишь, как забитая мышь? Давай к нам! Смотри, можешь взять имперских гвардейцев, или вот, сестёр битвы…

Вечером, после специфично звучащего звонка, они отправились в столовую ужинать. Руксус держался позади своих новых знакомых (особенно за спиной крепкого Леора) и смотрел на всех оценивающе, исподлобья.

Столовая оказалась достаточно небольшим помещением с пятью вертикально стоящими рядами длинных столов, за которыми суетились ученики и наставники Астра Телепатика. За широкими окнами догорал ярко-огненный закат.

Усаживаясь на неудобную скамью, Руксус заметил, что львиная доля учеников была примерно одного с ним возраста. В основном дети, реже — подростки лет до тринадцати. Юноши и девушки составляли мизерное меньшинство. Руксус сильно удивился, когда на глаза ему попалась крохотная стайка из трех молодых мужчин и двух женщин лет двадцати-двадцати трёх. Он решил спросить об этом.

— Текучка тут жуткая, — ответил ему Леор. — Как ты уже знаешь, псайкеров находят постоянно, но главная загвоздка в другом.

— Их дар раскрывается в разном возрасте, — перебила его Марианна. — В основном, правда, в детском, но бывают и исключения. Одни прибывают, другие убывают…Наставникам, на самом деле, очень непросто. Мало того, что неофиты как правило отличаются по возрасту и потенциалу, так еще их нередко перетасовывают.

— В смысле? — не понял Руксус.

— Сильных забирают. От слабых…избавляются. Так что под многих нужна индивидуальная программа, и редкость, когда хотя бы небольшую группу можно обучать по похожей системе. Взять хотя бы нашу комнату. Сару обучают самым примитивным вещам, вроде концентрации на своих силах, в то время как наш Каме — настоящий самородок.

Бледнолицый отпрыск благородного рода, которому помогли сесть Лео и Сара, скромно улыбнулся на слова Марианны.

— В школе есть и более одарённые ученики. Но суть, я думаю, ты уловил, Руксус.

— Да, более-менее. Но почему тут в основном молодые?

— На разных планетах Империума всё по-разному, — вновь ответила Марианна. Лицо у неё при этом было серьёзное, задумчивое. — Этому учат даже в обычных школах. Это я к тому, что на нашей Сионе как правило стараются в разных школах обучать разные возрастные группы. У нас, например, дети, в Наматоне — молодые между двадцатью и тридцатью годами, ну и так далее. Правда, опять же, как сказал наш забавный балагур, текучка всё равно ужасная. Вот и занесло в наше отделение вот этих, — она кивнула в сторону молодых мужчин и женщин.

Руксус повнимательнее посмотрел на них, и не увидел ничего, кроме бесконечно глубокого смирения. Они держались близко друг к другу, словно кирпичики одной стены, и старались ни на кого не смотреть. Блеклые, с опущенными взглядами, слабые, ничтожные.

Мальчик подумал, что, наверное, их доля даже тяжелее, ибо они успели хотя бы немного повидать жизнь, и теперь их всегда будет преследовать горькие воспоминания о том, чего их навсегда лишили. Вкусили спелый плод, который у них грубо вырвали из рук и заставили есть помои. Мальчику искренне стало их жалко.

Тут одна из женщин, темноволосая, с рыхлой кожей, на мгновение приподняла на него потухший взгляд карих глаз. Подняла и тут же опустила.

Ночи на Сионе лунные, очень яркие.

Когда все уснули, Руксус покинул койку, сел на подоконник. Задумчивый его взгляд устремился куда-то вдаль.

На небе было ни облачка, и полная Луна светила мальчику в лицо. Кажущееся бескрайним Море Страхов негромко, будто убаюкивая, шумело где-то там, внизу. Мальчик слышал эхо от его крепких ударов об неумолимые скалы.

Внизу распростёрлась еще и Кардена, покрытая тёмным полотном с вкраплениями из зажженных фонарей. Могло показаться, что город спал, но Руксус знал, что спокойствие для такого крупного города, как Кардена, не более чем миф, недосягаемая мечта. Из труб десятка мануфакторумов, этих монструозных колоссов, кубарем валил дым. Работала ночная смена. Простой народ Империума кормил его вечно ненасытную боевую машину, смазывая шестерни войны собственной кровью и потом.

Особенно ярко светили фонари и прожекторы в центре и на севере города, где стояли здания Адептус и резиденция губернатора. Там, как представил себе мальчик, патрулируют неусыпные арбитры в чёрной панцирной броне. При мысли о них он почувствовал страх, смешанный со злостью. На какие-то мгновения он даже представил, как сжигает их своей силой, как разрывает на части, сводит с ума… Может быть, так бы и случилось, найди они его тогда, когда он уже овладел бы своими способностями.

Руксус покачал головой, отмахиваясь от этих несуразных мыслей. Убивать арбитров, серьёзно? А что дальше? Прятаться от Инквизиции? Быть отступником?

Руксус думал ни о чём, и обо всём сразу. Мысли его витали далеко, словно птицы, которым никогда не суждено вернутся в родное гнездо.

Он ощутил внезапный прилив; Силы вновь взывали к нему, и Руксус, словно безвольная марионетка, ответил им. Он направил свой внутренний поток на тихо посапывающих во сне соседей по комнате, и первым оказался Леор. Руксус легонько прикоснулся к его «я», увидел уровень его возможностей. Он слабее меня, возникло в голове Руксуса. Ощутимо слабее. А ещё он боится, сомневается. За внешним бахвальством скрывается страх. Он боится неизвестности, что поджидает его.

Невидимые когти потянулись к Каме, и…остановились, словно обжёгшись.

— А ты силён.

Каме не спал и смотрел на Руксуса. Несмотря на серьёзность в голосе, взгляд мальчика оставался каким-то рассеянным.

Руксус виновато потупил взгляд.

— Прости. Просто…

— Из тебя рвётся сила. Да, я понимаю. И вижу это. Со мной тоже было нечто подобное, пока наставники и церковники не выбили из меня всё желание прибегать к своим способностям без особой на то причины. Тебе тоже придётся пройти через это.

Руксус покачал головой.

— Надеюсь, что нет.

— Почему? — судя по голосу, Каме сильно удивился.

— Потому что это часть меня. Это я сам. И я таким родился. Это не было моим выбором, но уже ничего не изменить. Знаешь, Каме…Я считаю, нельзя судить человека в том, где он не имел права выбора. Нельзя судить слепого за то, что он слепой, нельзя судить глухого за его глухоту. Понимаешь?

— Не совсем. — Каме попытался сесть поудобнее. — Глухие и слепые, в отличие от нас, не могут причинить другим вред.

— Я не выбирал быть псайкером, — упорствовал Руксус. — И я человек. И останусь им навсегда, кто бы что ни говорил.

— Это место ломает каждого, Руксус. Бессмысленно идти против системы. Она древнее и сильнее любого из нас. Прими то, кто ты есть, и смирись. Ты никогда не будешь «нормальным» для остального Империума, понимаешь? Тебя никогда не признают. Мы останемся для них существами второго сорта, мутантами, колдунами, пусть и санкционированными. Я понял это ещё в первый год пребывания здесь. Мы есть и останемся неизбежным злом, которое терпят, и не более того. Смирись, как смирился я.

Руксус в бессильной злости потряс головой. Внутреннее его пламя горело, как никогда раньше, и казалось, воздух в комнате отяжелел, навис, словно металлический гроб.

— Никогда. Ни за что. Прости, Каме, но ты — бездушная сломленная кукла, сдавшаяся и склонившая голову. Я никогда не буду таким.

— Успокойся, Руксус, — бледное лицо мальчика-псайкера казалось ещё более белым в свете полной Луны. — Иначе твою силу почувствуют воспитатели, и тогда тебе несдобровать. Тебя накажут.

Исходящие от Руксуса импульсы ослабли, но вулкан внутри него горел всё так же ярко, и Каме это чувствовал. Их мысленные взоры пересеклись. Руксус будто собственными глазами увидел душу Каме, посмотрел в саму её суть. Внутри Каме тоже пылал огонь, но более холодного, отчужденного цвета, будто покрытое защитной пленкой изо льда. Только сейчас Руксус, с головой охваченный Силой, понял, почему Каме проснулся — он мало в чём ему уступал, а местами, скорее всего, даже превосходил. Мальчик-колясочник вновь рассеянно улыбнулся.

— Твой дар и твоё проклятие, Руксус. Вечный Император с тобой, но найди раскаяние в своей душе. Искренне тебе этого желаю. Ты силен, даже очень, — это видно даже мне, с моими ничтожными навыками. Однако не дай этому огню пожрать тебя изнутри. А теперь давай ложиться. Надеюсь, наши заигрывания с запретными силами остались незамеченными. Доброй ночи.

Подъём в школе Астра Телепатика ранний. На утренние сборы перед завтраком жителям каждой комнаты даётся не более пятнадцати минут. Затем приходят слуги, собирают учеников в группы, проводят перекличку и провожают до столовой. Руксус подумал, почему вечером не было переклички, и пришёл к выводу, что так, возможно, проверяют комнаты на наличие возможных беглецов. Ведь когда удобнее всего сбежать? Верно, ночью.

Еда достаточно отвратительная, серая и безвкусная. Дома все же кормили чуть лучше, рассеянно подумал Руксус, но быстро одёрнул себя. Тот «дом» остался позади, и очень глупо горевать о нём.

Только сейчас мальчик заметил, как за отдельным столом завтракают наставники. Всего он насчитал семерых. Действительно, маловато. Руксус не увидел госпожи Валерики и Аллистера, но вспомнил, что вчера у них должно было быть какое-то собрание. Похоже, они заняты делами, связанным с ним.

После утренней трапезы учеников на группы разбивали уже наставники. Этот ритуал повторялся не каждый день, — лишь с приходом новеньких. Собственно, всех только прибывших достаточно быстро отсеяли.

— Так, вот ты. Да-да, ты! Ты сюда, в эту группу. Так, ещё темноволосый такой мальчишка должен быть…Ага, вижу. Ты! Сюда!

Между нестройными рядами учеников расхаживал уже знакомый Руксусу наставник Рольх, своими резкими движениями и порывистой походкой похожий на копье, выискивающее брешь в обороне противника. Тут мальчик увидел то, чего не заметил вчера — небольшую аугметику в виде толстых проводов, идущих от худой шеи наставника к его левому виску. Это вызвало у мальчика сильный интерес. «Потом кого-нибудь спрошу. По любому кто-то знает», решил он про себя.

— Руксус! — прикрикнул Рольх, смотря прямо на него. — Ты тоже давай, сюда, в эту группу!

Мальчик повиновался.

Группа с новичками составила всего в пять человек, и ввиду своей малочисленности первой покинула столовую. Рольх шёл уверенно, властной походкой. Руксус чувствовал тоненькие потоки опасности, исходящие от наставника, и судя по лицам некоторых детей, шедших рядом с ним, это ощущал не он один.

Идти пришлось быстро, шаг у Рольха был резкий, даже нервный, и маленькие ученики едва за ним поспевали. Тем не менее, Руксус успел заметить, что в их группе, помимо него был всего один мальчик — достаточно невзрачный на вид, с загорелой кожей, коротко стриженный. Взгляд испуганный и затравленный, но ещё не до такой степени, как у увиденных вчера молодых мужчин и женщин. Заметив взгляд Руксуса, мальчик потупил взор, и то ли испугался ещё сильнее, то ли смутился. Руксус мысленно пожал плечами. Страха он не чувствовал, лишь предвкушение.

К его немалому удивлению, пошли они не в учебный блок, а на второй этаж, к той самой серой металлической двери с черепом. При виде неё поёжился даже Руксус, а про трёх девочек и незнакомого мальчика с потухшим взглядом и говорить нечего. Похоже, Рольх ощутил их страх, ибо Руксус почувствовал его едва заметное удовлетворение. Постепенно мальчик привыкал к тому, что день ото дня его ментальное восприятие обострялось всё острее. Мир заиграл новыми красками, стал сложнее, разнообразнее, и это тоже по-своему притягивало мальчика. Растущая в нём сила придавала ему уверенности.

Неприятная дверь с шипением раскрылась, и они оказались в достаточно широком коридоре без окон, пропахнувшим церковными благовониями. Едва вдохнув их, Руксус будто попал в светлое прошлое, в котором он посещал храмы вместе с матерью. Она стояла рядом, тихая и красивая, с затаившимся дыханием слушая речи проповедника и даже несмотря на сына. Тогда он чувствовал себя обделенным, хоть на подсознательном уровне и разделял её трепет перед Экклезиархией. После служб мама была обычно задумчива, замыкалась в себе, но при взгляде на Руксуса улыбалась ему, внезапно обнимая…

Сейчас мальчику казалось, будто это было в другой жизни. В каком-то смысле, наверное, так и есть, ведь тогда он ещё был обычным ребёнком, имеющим право на жизнь. Теперь же он псайкер, мутант, чудовище. Отродье зла, которое Церковь искренне ненавидит и поклялась уничтожить любой ценой.

Руксуса от этого осознания прошиб холодный пот. Ноги стали плохо слушаться, словно налились свинцом. Он едва сгибал их.

Две девочки из группы, кажется, вовсе ничего не понимали, ибо как ни в чём не бывало пытались успевать за Рольхом. А вот незнакомый мальчик и третья девочка, чуть возвышающаяся над остальными, побледнели.

Их подвели к ещё одним дверям. Только вот возле них уже стояли люди в бежевых странных одеяниях, с длинными глефами наготове. Лица их закрывали полушлемы — полумаски. Руксус по цвету их доспехов и одежды понял, что они из числа вчерашних спутников Аллистера.

— Господин Наафалилар у себя? — вежливо, со смирением в голосе спросил Рольх.

— Нет, — глухо прозвучало из-под шлема-маски охранника справа. Судя по рослой, крепкой фигуре, это был мужчина.

— А где он?

— Отправился в город. Остальное тебе знать не положено, псайкер.

Рольх послушно склонился, словно побитая собака, делая несколько шагов назад.

— Извиняюсь. Окажите тогда ещё одну милость, и скажите пожалуйста: а Весконти здесь?

— В арсенале.

— Хорошо, спасибо. Смиряюсь и раскаиваюсь за свой грех, благочестивые служители Церкви.

— Ступай.

Руксус остро ощущал сразу несколько вещей: презрение и ненависть людей с глефами ко всем псайкерам в Галактике; искреннее, уничижительное раскаяние наставника Рольха; страх остальных детей.

Учитель повёл их дальше по коридору, в конце которого они завернули за угол, где их встретила очередная металлическая дверь с черепом, смотрящего на них будто с предупреждением пустыми провалами глазниц. С едва слышимым шипением она распахнулась, пуская внутрь.

Небольшая группа людей в бежевом обернулась на звук, прервав негромкий разговор. Рольх остановился на почтительном расстоянии.

— Простите что отвлекаю, господин Весконти, однако у меня важное дело…

Молодой мужчина, сидевший на ящике, в повелительном жесте поднял руку. В отличие от остальных, одет он был во всё красное. Средний рост и телосложение, с длинными, до плеч, аккуратно лежащими темными волосами. С его груди грозно смотрел на псайкеров золотой символ Адептус Министорум.

— Продолжим разговор чуть позже, — голосом прирождённого властителя сказал своим подопечным Весконти. — Сейчас я должен заняться отребьем. Подождите за дверью.

Суровые на вид мужчины и женщины услужливо кивнули, и бросив презрительный взгляд на гостей, покинули арсенал.

Руксус бегло осмотрелся.

В арсенале оказалось достаточно темно, сильно пахло чем-то, похожим на масло. Аромат благовоний слабый, едва улавливаемый. Кругом стояли ящики и полки с оружием как дальнего, так и ближнего боя. Мальчик заметил мечи, глефы, дробовики, автоматы и даже лазерные винтовки. Прямо как у имперских гвардейцев с плакатов, рассеянно подумал он.

— Новенькие? — холодно бросил Весконти, кивнув в сторону детей.

— Верно. Недельный приток, если так можно сказать. Вот этот вообще пришёл только вчера.

С этими словами Рольх за шкирку схватил Руксуса и грубо толкнул вперед, словно щенка. Мальчик инстинктивно пытался сопротивляться, что, похоже, наставнику не сильно понравилось. Рольх пнул его.

— На колени перед служителем святой Церкви, щенок!

Весконти смерил мальчика взглядом судьи, оценивающего тяжесть вины преступника.

— Хорошо. Даю разрешение на обряд инициации. Через полчаса, в Зале Раскаяния.

— Как вам будет угодно.

Молодой церковник на какие-то мгновения застыл, словно статуя, рассеянно смотря на сбившихся в кучку перепуганных детей.

— Господин Весконти? — осторожно спросил Рольх.

— Ничего. Ступай прочь с глаз моих. Не вздумай опоздать.

Наставник повел их в другой коридор, к ещё одной двери. Остановившись перед ней, он обернулся.

— Пора, начнём. Первое: те люди, которых вы видели, — это служители Церкви Вечного Бога-Императора. Мы называем их Стражами Веры. Все они носят бежевое, кроме господина Наафалилара и его заместителя Весконти, честь увидеть которого вам была оказана ранее. Запомните раз и навсегда: они здесь полноправные хозяева, имеющие власть судить и карать. Подручные господина Наафалилара следят за чистотой наших душ, их святой долг — не давать нам забывать, кто мы. Они прививают нам чувство искреннего раскаяния и смирения. Если Стражи Веры сочтут вас или ваши действия перешедшими ведомую только им черту, то вас убьют. Безоговорочно. Никто вам не поможет, никто не спасёт. Голос Церкви в стенах Астра Телепатика — Закон. Понятно?

Перепуганные дети вразнобой кивали. Только внутри Руксуса кипела злость.

— Так же в отношении благочестивых Стражей есть следующие правила. Вы не имеете права заговорить с ними первыми, поднимать на них взгляд или самим смотреть им в глаза. Думаю, остальное нет нужды объяснять. Относитесь к ним с максимальным уважением, а лучше — бойтесь. Не забывайте ни на миг, что ваши жизни в их праведных руках. Они — люди чистой крови, в отличие от нас, грязных и грешных.

Дети вновь закивали. Руксус только сделал вид, что согласен.

Рольх вперил в него взгляд.

— И не дай милосердный Император вам совершить глупость и лишний напомнить им, насколько же вы низменные по своей природе существа. Это я о том, что даже не вздумайте прибегать к запретным силам у них на глазах. Исключения составляют занятия.

— Они присутствуют на уроках? — жалобно пискнула одна из девочек.

— Разумеется. Они помогают нам, наставникам, следить за состоянием ваших душ, так что их присутствие на занятиях особенно необходимо.

Все, даже самые маленькие дети после этих слов с ужасом поняли, что любой урок в этих стенах может стать для них последним.

Через час их впустили в Зал Раскаяния. Руксус всё представлял, что может ждать их здесь, однако реальность оказалась далека от его мыслей.

Зал оказался не очень большим, но всё равно внушающим. Колонны из резного мрамора ровными рядами тянулись вверх, к сводчатому потолку, откуда на алтарь с изображением Бога-Императора падали ровные потоки света. Вдоль колонн свисали красные полотна с символами Церкви. По соседству тускло горели подвешенные на короткие цепи жаровни, разгоняющие мрак лишь вокруг себя. Остальная часть Зала утопала во тьме.

Весконти вместе с семью Стражами пришел секунда в секунду. Суровый, непреклонный, с ярким огнём веры в серых глазах. Теперь на поясе у него висел лазерный пистолет.

Церковник кивнул Рольху на алтарь и пошёл первым. Стражи встали по бокам нестройной стайки детей, будто взяв её в клещи.

— Начнём, — объявил Весконти, встав возле мраморного изваяния Владыки Людей. — Теперь, маленькие отродья, ни звука. Абсолютная тишина.

Рольх повел детей к святилищу. Руксус, шедший первым, подумал о том, что со стороны это похоже на путь осуждённых к месту казни. Их будто вели на плаху. Что ж, если так, то Весконти очень даже похож на палача, к тому же вполне способного убить детей.

Ритуал начался с громкой молитвы. Первым склонил колена перед алтарем Рольх, за ним послушно сели ученики и Стражи. Весконти остался стоять.

— Перед неусыпным Твоим взором собираемся мы сегодня, о Владыка, ради суда праведного, — начал Весконти. — Даруй нам сил быть праведными и не ошибиться, ведь дело наше важное и сложное…

Руксус сидел, опустив голову. Мальчик чувствовал смутный страх, но не такой острый, как у остальных учеников. Если бы не присутствие Стражей, он бы вовсе оставался спокойным, но вооруженные фанатики, смотрящие ему в затылок, не могли не тревожить. Руксус представил, как Бог-Император действительно смотрит на него. Вечный, бессмертный, всесильный, устремивший пронзительный взгляд на него, уязвимого, загнанного в угол, но несломленного…

«Сегодня меня не убьют, нет. Владыка не допустит этого. Я ничего не сделал. Я остался верен Ему, несмотря на нелегкую долю, выпавшую мне».

Первой призвали к алтарю хрупкую девочку лет пяти, на которой серое одеяние ученицы висело бесформенными тряпками. Сделав всего шаг к Весконти, девочка расплакалась, задрожала. Церковник повелительно поманил её рукой. Скорее по наитию, чем осознанно, она всё же подошла. Солёные слезы лились с её перепуганного лица.

Тут сзади бесшумно поднялся Рольх. С силой он надавил на плечи девочки, заставив её рухнуть на колени. Мокрое лицо охватили облаченные в кожаные перчатки цепкие руки наставника.

— Сконцентрируйся! — крикнул на неё Рольх.

Руксус мгновенно понял, что учителя переполняет какой-то извращённый религиозный экстаз. «Он наслаждается наказанием, как своим, так и чужим. Находит упоение в своём грехе, обожает видеть страх, раскаяние ужас в себе и других. Он такой же фанатик, как остальные».

— Призови всю свою силу, которую сможешь!

Девочка затряслась ещё сильнее.

— Н-не могу! Я боюсь!!

— Прочь слёзы и страх!!! — лицо Рольха перекосило от злости. — Прими свою судьбу, псайкер! Сила, я жду её!

Ученица зажмурилась, сжалась, словно скомканный лист бумаги. Руксус почувствовал, как напрягся воздух вокруг неё. Через несколько секунд её фигуру окутали белесые пси-молнии.

— Отлично!! Вот она! Узри, Владыка, наш грех! Проклятие, полученное Твоей милостью, дабы человечество никогда не забывало о вечном своём бремени…

Рольха тоже охватили потоки энергии. Вокруг фигуры учителя и ученицы витали алые вихри, в которых, как показалось Руксусу, мелькали чьи-то перекошенные в бесконечной злобе лица. Так же он этого не видел, но чётко ощущал, как глаза мужчины засветились. Он осторожно коснулся их связи…