Псайкер. Путь изгоя

Глава 40

С каждым новым разорвавшимся над головой снарядом Кериллану хотелось ускориться, но он разумно экономил силы. Грядущая схватка обещала быть одной из самых важных и сложных, что у него были до этого, а потому следовали прийти к ней максимально готовым.

Чемпион Императора всё же немного ускорил шаг, когда в ближайшее здание рухнул какой-то самолёт. Руки его сами невольно сжали «Призывающего к ответу». Близок час, когда всё это закончится — он сам будет тому причиной.

Бои грохотали где-то совсем недалеко, но обостренный слух космодесантника подсказывал Кериллану, что противник где-то совсем близко. Внезапно ожил вокс:

— Кериллан, вижу твои показатели на карте. Ты куда идёшь? — голос принадлежал капеллану Аксиларию, его другу.

— Будто сам не понимаешь, брат-капеллан. Ты слышал обращение этого предателя. Он сам предлагает мне всё закончить, сам заманивает себя в ловушку.

— Ты спятил?! Та область уже захвачена врагом! Ты понимаешь, что даже если победишь, то тебя живым оттуда не отпустят — или ты веришь заверениям предателя?

— Пусть так, но это малая жертва, и я готов на неё пойти. Смерть Андроатоса положит конец его походу, закончит все эти страдания и жертвы. Я сам…призову его к ответу.

— Ты не имеешь права! Капитан Сатурас отдал приказ…

— Тебе не хуже меня известно, — спокойно возразил Кериллан, — что надо мной, как Чемпионом Ордена, прямую власть имеет только магистр. А его здесь нет. Это мой выбор, брат, и никто за него не в ответе.

Он отключил вокс, и теперь слышал только голос грядущей битвы.

Дорога вывела в один из ещё немногочисленных захваченных районов Атоллы. Кругом виднелись следы ещё недавно прошедшей битвы. Подбитая техника, уничтоженные укрепление, покорёженное оружие…И сотни, если не тысячи тел. Местами предатели лежали в несколько слоёв кровавого ковра, так что Кериллану пришлось ступать под отвратительный хруст ломающихся костей и разрываемой плоти.

Выжившие после бойни отступники ждали здесь же, образовав небольшой заградительный кордон. Присутствовали даже танки, прочая бронетехника. Простой расходный материал предателей стоял вперемешку с редкими Астартес из разных банд. Неужели Андроатос настолько боялся, что их дуэли кто-то помешает?

Кериллан крепче сжал меч. Один только мерзкий вид всех этих нечестивых символов будоражил его кровь, но он поклялся себе сдерживаться. Ещё настанет их час, в этом можно быть уверенным… К нему приблизился космодесантник в багрово-чёрной броне и рогатом шлеме.

— Нам велено пропустить тебя. Властелин уже ждёт.

Вечный Страж ответил недоверчивым взглядом, не видным из-за шлема. Предатель утробно расхохотался.

— Если бы мы хотели тебя убить, то уже сделали бы это. На мой взгляд, глупо так соваться в логово врага, но так повелел владыка. Ступай. Тебе, конечно, не вернутся назад, — так что наблюдай, как гибнет этот мир…

— Возмездие нагрянет, — с жестокостью в голосе ответил Кериллан. — Вы поплатитесь за каждую загубленную в этом секторе жизнь. Империум всегда возвращается духом мщения.

— Твоему любимому Империуму рано или поздно придёт конец.

Воздух задрожал мириадами взрывов. Казалось, содрогалась сама реальность. Кериллан почувствовал, что происходит что-то неправильное, но не мог объяснить, что именно — это было где-то на краю его обострённых инстинктов. Он ничего не ответил предателю и пошёл по полуразрушенной дороге прямиком в храм Императора.

Бегство из катакомб лишь на первый взгляд казалось хоть сколько-то организованным: на взгляд Марианны, они бежали, словно побитые псы. Без чёткого плана, без оглядки. Она не разбирала дороги, не понимала, куда конкретно хочет прибежать, какова её конечная цель. Весь путь на поверхность слился в одно сплошное размытое пятно из страха, отчаяния и горечи. Пусть девушка в эту минуту заботилась лишь о себе, в редкие мгновения её сердце пронзала искренняя боль за погибшего господина Эатайна, показавшегося ей слишком благородным, слишком отзывчивым, чтобы всё это действительно было правдой. Любое благословение не вечно, в отличие от проклятия…

Когда остатки свиты де ла Вье оказались на поверхности, там вовсю шла своя война, только приправленная новыми игроками. На долю секунду Марианна тяжело выдохнула, подумав о том, насколько отчаянным выглядит положение последних защитников Сераписа. С началом полноценного вторжения Нерожденных она вовсе не видела ни для них, ни для себя более никакой надежды. В школе Астра Телепатика их пусть полушёпотом, но предупреждали, что нет ничего хуже в этой Галактике, чем открытая рана в мироздании. Однако смутно девушка почувствовала чьё-то непреодолимо могущественное присутствие; чего-то, ей абсолютно незнакомого, но отдающего каким-то неясным теплом.

Словно издалека, из глухо закрытой бочки раздался голос Роллана:

— Генеральский штаб, все туда. Сейчас нигде не безопасно, но командование обязано выжить. Тело, лишенное головы, становится бесполезным — так иногда говорил наставник. Наставник… — лицо молодого аколита исказилось от мимолётной боли. Марианна чувствовала, как со смертью господина де ла Вье в душе Роллана так же что-то умерло. Он поднял взгляд на рассеченное огненными полосами свинцово-снежное небо. — Великие Рыцари…они все же здесь. Это был последний подвиг моего учителя. Они прибыли как нельзя вовремя, и Серапис, вероятно спасён.

К ним приблизился пока ещё целый транспортник, в который они поспешили эвакуироваться.

— Что за Великие Рыцари, господин Роллан? — почтительно спросил Гарон, несмотря на явную разницу в возрасте. Мастер меча почти непринужденно держался за ожоги, оставленные огнём Нерожденных, — и только боль от потери достойного владыки отражалась на его лице.

Аколит почившего лорда-инквизитора неодобрительно покосился в ответ, словно оскорбленный таким непочтительным вопросом. Марианна видела, как сильно его терзают сомнения. Тут их взгляды пересеклись, и девушка окончательно для себя решила, что ей не нравится этот ещё достаточно молодой мужчина, который, быть может, действительно в будущем станет инквизитором.

— Раз уж здесь есть псайкер… Жаль только, Альве погиб, а ты выжила, — добавил Роллан, бросив короткий взгляд на удаляющуюся землю. — Он был гораздо опытнее, а значит, и полезнее тебя. Впрочем, уже не так важно. Наши шансы выжить всё ещё невелики. Это тайный Орден великого Космодесанта, но самый чистый, самый благословленный из всех, пожалуй, ибо…

Транспортник содрогнулся, словно от удара, раздался перепуганный вскрик одного из пилотов:

— В нас едва не попали! Император знает, что в воздухе вообще творится!! Нигде не безопасно!..

— Доставь нас до генеральского штаба, да побыстрее, — прорычал Роллан. — Последняя битва началась, но увидим ли мы её конец, зависит только от нас. Генерал Вангиннем и остальное командование должно выжить. Сейчас это наша первостепенная задача…

Марианна почувствовала внезапную усталость, тоже невольно опустила взгляд вниз. Отражающая финальный штурм Атолла напоминала гранитно-белого, снежного гиганта, раненного, охваченного пламенем — но не сломленного. Противник наступал сплошной чёрной волной, но буквально тонул на огромных улицах столицы. С неба, затянутого чёрным непроницаемым дымом, всё ещё шел неумолимый снег; смешиваясь, он достигал земли чем-то, похожим на пепел. Ярко-красные полосы пламени, похожие на огненные плети, терзавшие небосвод над Сераписом, так же ниспадали вниз, подпитывая разрушением и болью многострадальную землю. Всё это создавало в сознании Марианны картину какого-то Судного Дня, который обещала Экклезиархия. Ещё будучи обычной девочкой с нераскрытым пси-потенциалом, она вместе с матерью посещала местные службы, слушала церковников. Тогда в детстве её почему-то как раз пугали рассказы о том, что Бог-Император вернется в своем бессмертном обличье — и тогда все формы жизни, кроме человеческой, будут стёрты с лица Галактики, души праведных будут справедливо вознаграждены и наступит истинное царствие Человека.

Вот только сейчас, видя, как эти самые люди гибнут внизу десятками тысяч, Марианна не верила в абсолютную, благословляющую силу Божественного Императора, как не верила, впрочем, никогда. Мысли её вернулись к Руксусу. Сидя в транспортнике высоко над землей, она не чувствовала себя в безопасности, но то, что творилось внизу… «Надеюсь, ты ещё жив, что у тебя ещё есть силы бороться, любимый. Ты всегда был сильным, я знаю это. Всегда… Но что происходит сейчас, кажется чем-то гораздо выше человеческих сил. Да, человеческих — ведь ты так же всегда говорил, что мы в первую очередь люди, и уже потом псайкеры. Именно ты, любимый, всегда давал нам надежду, и сейчас я хочу отплатить тебе тем же. Посылаю тебе всю ту силу, что у меня осталась, лишь бы ты остался невредим и живым вернулся ко мне».

Земля, а вместе с ней генеральский штаб стремительно приближались.

Леди лорд-инквизитор неотрывно следила за показаниями когигаторов, постоянно сверялась с астропатическим хором, передавала сообщения и раздавала указания. Вокруг неё от столь бурной деятельности кипел сам воздух, — однако сама Кларисса понимала, сколь ничтожны её усилия. Сейчас судьбу целого сектора творила не мощь всесильной Инквизиции, а отвага и самоотверженность простых солдат. Если бы не критичность ситуации, инквизитор бы усмехнулась.

Печальная улыбка всё же тронула её тонкие бледные губы, когда она получила соответствующее сообщение.

— Значит, дорогой наш Эатайн всё же отправился в Свет Императора? Ещё и прибытие Серых Рыцарей… Эатайн оказался достаточно проницательным, чтобы вызвать их заранее, и очень настойчивым, если не сказать, талантливым, дабы его сообщение пробилось сквозь эту проклятую Варп-Бурю. Кто бы мог подумать, — Кларисса, вопреки воле, горько усмехнулась, — что твои действия спасут сектор. Миллиарды жизней обязаны тебе спасением, Эатайн. Ты умер так, как подобает инквизитору.

Спустя минуту на вокс-передатчик Клариссы поступил незнакомый системе сигнал, однако по условным знакам она всё равно поняла, кому он принадлежал. Сколько же лет прошло!..

— Дельта одиннадцать, код: четыре-четыре, семь, два, девять. Говорит лорд-инквизитор Кларисса Вейс. Для меня честь говорить с вами.

— Взаимно, — раздался в ответ глубокий, проникновенный голос, — позвольте представиться. Командир благословенных воинов Титана, брат-капитан Тацит Алион.

Руксус с первого взгляда понял, что это далеко не обычные Астартес. Цвет доспехов, их очертания, руны, даже сама аура — всё говорило о том, что это эти воины Императора отличаются от прочих. В том же, что это были именно воители Империума, юноша так же не сомневался, ибо с первой секунды их появления Нерождённые словно ослабели, начали отступать. Так же от этих внезапных гостей почему-то веяло теплом, даже спокойствием; Руксус ощущал это строго на ментальном уровне, так что едва ли бы мог объяснить это словами.

Неназванные воины, едва спали искры телепортационных механизмов, с фанатичной ненавистью и отточенностью в каждом движении бросились на тварей Имматериума. Руксус не верил своим глазам, ему казалось, что каждый клинок, выстрел, даже броня этих астартес была создана исключительно для того, чтобы нести Нерождённым лишь забвение и погибель. Демоны выли от боли, отступали, изредка бросаясь в ответ, — но всё равно «гибли», растворяясь в пространстве густой рябью.

Однако их всё равно было слишком много, а благословлённых воинов всего лишь горстка. Небольшим серым холмом они встали на пути тварей Варпа. Карл Россе, придя в себя от изумления, приказал выжившим частям всеми силами помогать неизвестным космодесантникам. Руксус понимал, что это невесть какая поддержка, но уж лучше так, чем оставить внезапное подкрепление без помощи. Приободрившиеся имперские гвардейцы плотным огневым шквалом принялись прикрывать Серых Рыцарей.

Внезапно затрещали новые синевато-белые искры, и на поле боя появилась ещё одна горстка воинов тайного Ордена. Едва придя в себя, они обрушили всю мощь своих психосиловых клинков и молотов на тварей Варпа, терзая и дробя их эфемерную плоть на куски, вонзая лезвия в клыкастые морды. Юный псайкер так же чувствовал непреодолимую пси-мощь серых воинов, уникальную, слишком отличавшуюся от всего того, что он видел ранее, тем более её потоки были объединены в один плотной сжатый кулак. Каждый космодесантник бился синхронно вместе со своими братьями не только в физическом плане, но и на ментальном уровне. Вокруг них образовался непреодолимый белесо-золотой купол, против которого демонам Тзинча нечего было противопоставить.

Понаблюдав за сим великолепным зрелищем всего несколько мгновений, Руксус отчего-то приободрился. Значит, ещё не всё потеряно!..

Однако не прошло и пяти минут, как с другой стороны улицы появилась пехота предателей, поддерживаемая бронетехникой. Очень скоро война перешла в статус «каждый сам за себя», и все стороны бились на два фронта.

Ламерт и Дециус бились бок о бок, волею случая редко отходя друг от друга больше чем на пятнадцать шагов. Случайный снаряд, пулеметная очередь, брошенная в их ряды граната — друзья всё равно не расходились, стараясь прикрывать ещё и товарищей по полку. Тем более, что с каждой пройденной минутой боя их становилось только меньше…

Ламерт уже давно потерял счёт сменённым лазерным батареям, и смертям, произошедшим у него на глазах. Уже сколько раз такой же гвардеец, как он сам, высовывался из укрытия и тут же падал, обдавая всех вокруг кровью и порой истошно крича от боли. Порой эти несчастные ещё долго корчились, тщетно моля о спасении и помощи, и как бы Ламерту не хотелось помочь им всем, он очень скоро понял, что невозможно. Пустое, детское заблуждение. Спасти всех это роскошь, которую они себе не могут позволить. Как бы жестоко по отношению к сослуживцам это ни звучало, но молодой гвардеец быстро осознал, что на поле боя ты часто сам по себе. Раненные остаются позади, а слабые гибнут. Впрочем, этой участи не могли избежать и сильные…

Ламерт выглянул из оконного проёма, выпустил короткую очередь из лазгана, тут же вернулся в укрытие. Уже поднабравшись опыта, краем глаза он с удовлетворением заметил, что попал. Предатель упал, пораженный в голову. Снова рискованное поднятие головы, вновь короткая очередь. В этот раз ранил, но зато троих сразу. Хороший результат. Через одно такое же отверстие в стене, некогда бывшее оконным проёмом, тем же самым занимался Дециус. В какую-то секунду, заметив взгляд друга, он понимающе подмигнул. Они ещё держаться, они ещё не погибли! Меняя очередную батарею у лазгана, Ламерт заметил силуэт той девушки-медика, Киры. Она постоянно бегала туда-обратно, суетилась между рядами выживших гвардейцев, помогая раненным и оттаскивая назад совсем безнадёжных.

Ещё долго он потом пытался понять, что конкретно произошло в ту минуту. Внезапная багрово-синяя вспышка, помутнение в глазах, взрыв. Его отбросило, едва не вырвав оружие из рук. С трудом разомкнув веки, Ламерт понял, что получил легкие ожоги. Совсем не страшно, могло быть хуже, счёл молодой солдат, пока не поднял взгляд.

Дециус лежал с обожжённой грудной клеткой, в которой виднелись внутренности и слабо текла кровь. Рядом свою службу в рядах Астра Милитарум закончил сосед Ламерта — его полностью поглотил демонический огонь. Неясно откуда появилась та девушка, склонилась над Дециусом. Она что-то прокричала, Ламерт не понял, что именно. Короткий рывок, всего пару шагов, и вот они вдвоем смотрят на раненного Дециуса.

Если бы это произошло всего несколько часов назад, молодой гвардеец ещё надеялся бы, что его друга ещё можно спасти. Всего несколько часов назад…но слишком много смертей, слишком много крови, огня и отчаяния. По одному взгляду на пробитую грудь Дециуса Ламерт понял, что это конец.

Кира, однако, сдаваться не собиралась. Она принялась тащить умирающего, пока Ламерт стоял, как вкопанный, не зная, что ему делать и как реагировать. Остановил Киру сам Дециус:

— Стой… не надо. Я…я уже всё, своё отслужил…

— Уже сколько раз я это слышала за последние дни! — прокричала Кира. — Без толку! Все вы, солдаты, драматизируете!..

— Не в этот раз…

С губ Дециуса сорвался тяжелый кашель, изо рта вновь пошла кровь. Если бы не серьёзный ожог, его убивший, он бы еще минуту назад погиб от кровотечения. Взмахом руки умирающий попросил девушку остановиться. Она вновь склонилась над ним, принялась отчаянно перевязывать.

— Не надо… а ведь знаешь… — Дециус с трудом улыбнулся, — ты наверняка меня не помнишь, но мы виделись тогда, в лазарете, на корабле. И ты тогда очень мне понравилась. — Последние свои силы он вложил в то, чтобы приложить кровавую ладонь к щеке Киры. — Жаль, что ничего не вышло, но всё же…ты очень красивая, Кира.

Рука гвардейца бессильно упала, веки медленно сомкнулись, взгляд потускнел. Девушка едва боролась со слезами, а Ламерт почувствовал, как отмерла ещё одна часть его многострадальной души.

Сколько уже продолжался этот ад? И когда он закончится? Мог ли у него вообще быть конец? Руксус не задавался подобными вопросами, однако тело его, физическую оболочку простого смертного сковала усталость, в то время как душа искренне ликовала.

В какой-то момент вытащив меч из ножен, он с посохом в другой руке покинул укрытие и стал сражаться на открытых улицах заснеженной Атоллы бок о бок с Серыми Рыцарями. Поначалу святые воители удивились такой внезапной подмоге, но разглядев робу юноши, отличительные знаки на ней, а так же почувствовав его ауру, все быстро поняли. Руксус хоть и не без труда, но присоединил свой разум к общему ментальному полю этих великих демоноборцев. Его этому никогда не учили, и само по себе это оказалось не так легко — однако он всё же смог. Едва ему это удалось, как разум и душу юноши наполнила непреодолимая мощь, чувство собственного превосходства и почти фанатичная ненависть к врагам. Любая тварь, вышедшая из Варпа — его враг, и должна быть неукоснительно уничтожена. Такова воля Владыки Людей, которую Руксус впервые ощутил, тем более так отчётливо. В ушах почему-то раздалось пение, похожее на ангельское, зазвучала музыка, которую порождать могли лишь массивные, величественные органы.

Сила, заполнившая всё его естество, вызвало так же ощущение собственной непобедимости. Руксус с утроенную мощью обрушился на Нерожденных, параллельно усилив себя так, как никогда прежде. Твари Варпа казались ему сонными мухами, так что уклоняться от их атак не составляло труда, — зато от его белесого пламени они гибли десятками. Он почувствовал удивление своих могучих союзников, которое довольно быстро сменилось одобрением, даже восхищением. В своей пси-мощи он едва уступал им, порой даже немного превосходя, — но явно уступал в отточенности и размеренности в управлении этими силами. Воины Титана явно использовали свои способности куда более экономно, с большим изяществом. Это же касалось действий в ближнем бою: Руксус, невероятно быстрый, с молниеносной реакцией и физический сильный, явно делал гораздо больше лишних движений, нежели Серые Рыцари.

Однако, даже несмотря на всё это, он бился с ними практически на равных.

Ни один демон не мог подобраться к нему вплотную, не был способен сломить ментально — даже поранить его ни одна из тварей Хаоса так и не смогла. Руксуса постоянно окружало белое, почти серое пламя, которое разило всех Нерожденных вокруг него на расстоянии более чем десяти шагов. Всё живое, если оно желало зла Руксусу, неизменно гибло в том огне. Экономя силы, юноша так же разил врагов мечом. Демонический огонь стекал с его ментального щита, словно вода, не причиняя никакого вреда. От всех атак юный псайкер почти играючи уклонялся, после чего незамедлительно следовал выпад либо удар клинком. Никогда ещё он не чувствовал себя таким могущественным.

Тварей Варпа становилось всё меньше, но с другой стороны улицы наступали смертные слуги Губительных Сил. Руксус бесстрашно пошел им на встречу почти синхронно с воинами Титана. В перестрелку между имперскими гвардейцами и предателями вступила третья сила, гораздо более могущественная и опасная.

Псайкерство подобного уровня разило солдат Андроатоса гораздо эффективнее, чем обычное оружие. Молнии, ментальные выпады, даже телекинез, — и конечно, пламя Руксуса уничтожало целое подразделения. На глазах у юноши общий пси-удар отправил в полёт несколько машин Врага. Мысленно усмехнувшись, он решил не отставать, атаковал левый фланг. Из поднятой левой руки вырвался шквал огня, нещадно пожиравший как простых пехотинцев, так и бронетехнику. Когда в него пытались стрелять, он вновь обращал своё тело в пламя, неуязвимое к обычному оружию. Мечи, молоты и алебарды Серых Рыцарей довершали дело в ближнем бою. Объединенная их мощь наконец-то заставила предателей дрогнуть. Когда они отступили для перегруппировки, выжившие защитники Атоллы не бросились в погоню, а наоборот замерли, словно не веря своему внезапному счастью. Руксус, первое время с удовлетворением наблюдавший за убегающим противником, ощутил внезапную слабость, упал на колени. Из него словно грубо вытянули часть души.

Рядом послышались гулкие, размеренные шаги, чья могучая рука легко приподняла его, словно ребёнка:

— Ты славно сражался, псайкер. Как твоё имя?

У юноши перехватило дыхание. С трудом он ответил:

— Руксус… Руксус Вилморт, господин.

— Я никому не господин, — гулко усмехнулся космодесантник, — не то весело, не то с сарказмом. — Однако редко встретишь такую силу, контроль и талант среди нашего младшего брата.

Руксус с трудом встал на ноги, попытался успокоить дыхание. Всё-таки, несмотря на поддержку этих неизвестных астартес, он потратил слишком много сил. Ему явно требовалась хотя бы небольшая передышка. К тому же он не знал, как отреагировать на слова незнакомца, поэтому просто поднял решительный, почтительный взгляд. Прямо на него сверху вниз смотрел могучий воин в красивом сером шлеме с синими линзами.

— Брат-капитан Тацит Алион, — протянул руку Рыцарь. — Я не забуду твоей помощи.

Руксус с трудом принял рукопожатие, чувствуя, что Тациту хватит всего одного легкого движения, чтобы переломать ему все кости.

— Мы прибыли как нельзя вовремя, но наше дело ещё не окончено. Скверна ещё не подавлена в самом своем зародыше. Пусть здесь мы закончили, но нас ждут ещё битвы. Ты пойдешь с нами, Руксус?

Юноша непроизвольно дёрнулся. Его серьёзно коробило то, с каким уважением, как с равным, к нему обращается этот неестественно величественный воин. Он точно чем-то отличался от Кериллана, тоже неимоверно могучего — но чем же? Руксус чувствовал, как от Тацита исходит золотисто-серая аура, веющая спокойствием, силой и чистотой. В это мгновение юный псайкер внезапно понял со всей ясностью: Бог-Император, герой бесчисленных молитв и обращений, верховный идол Церкви, действительно существует, ибо именно Его едва заметно присутствие Руксус ощущал от фигуры брата-капитана. Это внезапное озарение настолько поразило юношу, что он застыл, как изваяние, пытаясь хоть что-то произнести непослушными губами.

Самого Тацита, видно, это забавляло. Он приказал братьям перестроиться, включил общую вокс-связь. Сейчас по всему Серапису ещё продолжалось очищение от демонической скверны, и как брат-капитан, Алион руководил их действиями. Когда серый рыцарь закончил, Руксус уже пришёл в себя:

— Разумеется, сир. Я пойду с вами. Вот только я не понимаю…

— Кто мы такие? Извини, однокровка, но сказать тебе это не в моих полномочиях. Не имею права. Впрочем, ты и так уже многое мог понять. Многое… — задумчиво добавил Тацит.

Руксусу очень хотелось бы узнать, о чем сейчас думает брат-капитан, но во-первых, ему явно не хватало таланта Марианны в телепатии, а во-вторых, ментальная защита Тацита была столь сильна, что даже его подруге почти наверняка не удалось бы пробиться сквозь неё. Сила псайкера, перед ним сейчас стоявшего, превосходила все представления Руксуса.

Только гораздо позднее, дни спустя, он узнает, что лейтенант Карл Россе, первый человек не-псайкер, обладавший хоть какой-то властью и отнёсшийся к нему, как к равному, погиб в том бою от лазерной очереди в грудь. Незадолго до того свою смерть от клыков Нерожденных встретил и сержант Флавий.

Адмирал Каин Аратрос отдал приказ о перестроении флота, за чем с любопытством следили с кораблей предателей. Особенно, разумеется, этому уделял внимание Перифой Трижды Проклятый, как глава всей флотилии Андроатоса. Его псайкеры и астропаты улавливали колебания в Варпе, но не могли понять их истинных причин. Сам же господин Андроатос предупредил своего главного флотоводца, что в сектор стремятся подкрепления Империума, однако из-за Бури нельзя было даже примерно определить время их прибытия. Перифой знал, что этот момент рано или поздно наступит, но привык не гадать. Однако, раз враг почему-то перестраивается после столь долгого затишья…

Корабли обеих сторон стремительно меняли свой строй, готовясь к решающей схватке.

— Эти сведения верны?

— Верны, моя госпожа.

Кларисса вновь смерила поток полученных данных взглядом. У неё не было веских причин им не доверять, однако ситуация требовала максимальной осторожности.

Ибо если вторжение Имматериума можно считать законченным, то оставались серьёзные силы Андроатоса Незамутнённого, наводнившие половину сектора Фарида.

Леди-инквизитор нахмурилась, не в силах принять окончательное решение. Её ближайший помощник, верный Лотар, рискнул вежливо поторопить свою госпожу:

— Верховный Вестник всё еще ждет вашего ответа, миледи…

Кларисса в последний раз прочла полученные из базы данных Инквизиции сведения, от первой буквы, до последней. Увиденное не внушало доверия, но инквизитор почувствовала, что у неё нет выбора как такового.

— Хорошо, разрешаю. И пусть все будут тому свидетелями: я так же беру всю ответственность за последствия на себя одну. Раз уж Аэтон предал нас, а Эатайн погиб…эта ноша будет на мне одной. Скажите Верховному Вестнику, что мы принимаем его помощь — и даем шанс на искупление.

Не прошло и часа, как крохотная флотилия уверенно покинула волны Варп-Шторма, и вошла в космической пространство Сераписа. Семь грозных, мрачных кораблей, словно несущих траур, с почти стертой геральдикой и знаками отличия, но со священной аквилой на бортах, взяли курс на осажденную мир-крепость.

Однако не успели они достичь своей цели, как с другой стороны, там, где напротив друг друга перестраивались флоты враждующих сторон, начали открываться новые разрывы в пространстве, из которых почти величественно выплывало всё больше и больше кораблей. Не единицы, но больше десятка новых судов покидали Варп-пространство, на ходу вклиниваясь в строй союзников.

Во флот Империума.

Ставшие легендарным символом десантные капсулы Космодесанта огненным ливнем обрушились на Серапис — только принадлежали на этот раз отнюдь не предателям.

Минуло больше столетия, как Империум официально осудил и нарёк отступниками Орден Вестников Скорби, — однако сами Вестники остались не согласны с данным приговором, и продолжили служить человечеству, пусть и своими методами. Их небольшой флот путешествовал по всем владениям людей, приходя в час самой большей нужды. Почти всегда они встречали недопонимание, недоверие, даже агрессию; некоторые вовсе пытались напрямую атаковать Орден, но тщетно. Вестники Скорби не только держались довольно осторожно, но и старались действовать полным составом. Довольно редко в условиях тяжелых войн у кого-то хватало сил для нападения на целую тысячу космодесантников (если ещё не считать всех их смертных слуг и сопутствующих сил).

На Серапис во всей огневой мощи и маневренности высаживалось семь полноценных рот Ордена. Получив сведения от лорда-инквизитора Клариссы Вейс, Вестники ударили в тыловые части предателей, по их линиям снабжения, тем самым полностью перекрыв поток припасов и подкреплений. Облаченные в черные, словно глубины космоса, доспехи, с вкраплениями красного, украшенные символами черепов и капель крови, космодесантники Ордена-изгнанника сеяли вокруг себя лишь огонь и смерть. Рвение служить Империуму, доказать свою невиновность и полезность, направляло их выстрелы и удары. Простые солдаты ничего не могли противопоставить такой внезапной атаке, столь ярко пылавшему праведному гневу, тем более направлял его сам Верховный Вестник, Салазар Лик Неведомого. Вместе с боевыми братьями-тактиками так же высаживалась, разумеется, и техника, в том числе «Хищники», «Вихри», и даже почтенные дредноуты, желавшие искупления Ордена сильнее прочих.

Семьсот космических десантников не могли спасти весь Серапис, однако только глупец стал бы преуменьшать важность их неожиданной поддержки, резкого, бескомпромиссного удара.

Таково было течение этой войны, так сложился её ход, что силы Империума, получив долгожданные (а то и неожиданные) подкрепления, почти одновременно начали контратаку и отвоевание сектора обратно в руки Императора.

С поверхности Сераписа, долго поддерживаемые и направляемые Клариссой силы партизан, недобитых частей ПСС и Имперской Гвардии по единому приказу покинули подполье и атаковали позиции планетарных пушек. Победы на земле куются в космосе, однако если не помочь флоту, он даже при серьезном численном и качественном перевесе понесет серьёзные потери. Прекрасно понимая мощь орбитальных орудий мира-крепости, Кларисса давно взращивала силы, способные их отбить. И вот, этот час настал. Партизаны не везде достигли успеха — всё же Андроатос тоже понимал стратегическую важность этих пушек, заранее укрепив их оборону. Однако больше половины из них, пусть даже на время, но было отбито обратно. Орудия Сераписа вновь атаковали своего истинного врага.

В космосе тем временем началась своя битва. Серьёзно увеличенный в численности и огневой мощи флот Империума, даже не дождавшись всех подкреплений, двинулся в долгожданную контратаку. Время тягостного ожидания, почти позора, осталось позади. При поддержке частично отбитых орбитальных орудий Сераписа корабли адмирала Каина буквально бросились на флот предателей.

— ЗА ИМПЕРАТОРА И ИМПЕРИУМ!!! В АТАКУ, И НЕ ЩАДИТЕ ВРАГА!! — громогласно объявил адмирал всем суднам по общей связи. Единодушный, торжественный возглас одобрения был ему ответом.

Начался взаимный обмен залпами из макропушек, в космической пустоте беззвучно разрывались выпущенные торпеды. Перифою Трижды Проклятому хватило всего минуты, чтобы понять: силы Андроатоса, без того растянутые на весь сектор, оказались в западе. Если он не объявит отступление в ближайшие час-полтора, то весь его флот встретит свой конец в небесах над Сераписом.

Довольно быстро Марианна поняла, что никого из выжившей горстки свиты лорда Эатайна не интересует её судьба. Однако, чего она ожидала? Из всех ближайших сподвижников почившего инквизитора к ней положительно относился разве что сам де ла Вье и Альве, тоже погибший… Для всех этих людей она случайная попутчица, почти обременение.

Когда вся свита разошлась по генеральскому штабу, ведомая приказами Роллана, Марианна осталась позади, нерешительная, растерянная:

— А что…что делать мне, господин?

Роллан посмотрел на неё так, словно вообще забыл о её присутствии. Взгляд молодого мужчины выражал раздражённое безразличие.

— Мне-то какое дело? Ты теперь не помогаешь господину де ла Вье. Возвращайся к своим прямым обязанностям. Насколько мне известно, весь командный штаб сейчас тут, вместе с генералом Оттоном.

— Генерал? Здесь? — удивилась девушка. — Он разве не должен был…

— Подобными вопросами донимай не меня, а своё непосредственное начальство, — раздраженно бросил бывший аколит. — Возвращаю тебя. На этом всё.

Еще несколько минут его шаги гулким эхом раздавались по сводчатым залам и коридорам бывшего офиса Администратума, ныне замаскированного под штаб верховного командования.

В конец потерявшись, Марианна несколько минут стояла, рассеянным взглядом блуждая с одного предмета богатого убранства, на другое. На мгновение девушке показалось, что все её бросили, что она осталась одна во всей Галактике. От внезапно навалившихся чувств, смешанных с адреналином и недавними потрясениями, она упала на пол, прижалась спиной к стене и пронзительно заплакала. Горячие слезы текли у неё из глаз, но Марианна даже не думала их вытирать. За стенами штаба продолжала бушевать битва. Если бы псайкер прислушалась, то поняла бы, что звуки сражения становятся только ближе…

Мысли её вернулись к друзьям, к самым близким ей людям. Руксус, Альберт… всей душой она надеялась, что они ещё живы. Перед глазами пролетело детство, сначала безоблачное, проведенное с матерью, а затем — долгие годы заключений в школе Астра Телепатика, полные страха, принижений. Вернее, они были бы такими однозначно, если бы не Руксус. Марианна вновь попыталась понять, в какой момент успела всерьёз полюбить его, — и не смогла. Ей привычнее уже было думать, что она всегда восхищалась, уважала и любила Руксуса.

Воспоминания о том, какой они путь проделали до сих пор, и какие испытания преодолела она сама, придумали Марианне сил. Она без труда встала, вытерла слёзы, прошла немного по коридору вперёд. Услышала отдаленные шаги. Через несколько секунд впереди пробежал отряд слуг и вооруженной охраны. Творилось что-то неладное. Тут-то девушка поняла, что генеральский штаб тоже находится под угрозой, особенно если враг вычислит его местоположение. Здесь тоже было небезопасно.

Бегать за слугами, тем более в такой критический момент, она сочла довольно бессмысленным. Сейчас всем будет не до неё. Псайкер прошла чуть дальше, сконцентрировалась. Крайне редко ей доводилось заниматься подобным, ибо не приходилось, но сейчас… вскоре до её ментального слуха дошёл едва слышимый рой чужих мыслей. Вот оно, высшее командование Сераписа.

«Я должен снова принять командование войсками, должен вернуться в строй… или хотя бы принять смерть, как воин Его» — донеслись до Марианны отчётливые мысли генерала Оттона. Вокруг него суетилось несколько врачей, пытавшихся удержать, и одновременно залечить первейшие раны своего неугомонного пациента. Слуги, охрана, и старшие офицеры занимались примерно тем же. Несколькими этажами выше раздавал приказы генерал Вангиннем. Поверхностно прочтя его мысли, девушка поняла, что тут беспокоится не о чем. Пожилой ветеран множества войн будет до последнего защищать вверенный ему мир. Что же касается свиты Оттона, то в конце концов, Роллан прав.

— Господин Акетон, это я, Марианна Рохе, не пугайтесь.

Девушка почувствовала, что полковник всё равно непроизвольно дёрнулся.

— Марианна! Тьфу ты! В других обстоятельствах я бы разозлился, что ты так грубо лезешь в мои собственные мысли, да ещё и без разрешения, но…

— Простите. Не хотела вас пугать. Постаралась связаться с вами как можно более аккуратно.

Окружающие явно заметили перемены в поведении Раммонда, так что Марианне пришлось подождать, пока он объяснит им, что происходит.

— Ситуация критическая, ты и сама наверняка это видишь. Сейчас же возвращайся к нам, мы планируем эвакуироваться…

Не успел полковник договорить до конца, как на здание посыпался град снарядов. Казалось, весь штаб заходил ходуном до самого основания. Задрожали стены, что-то посыпалось с потолка, в дребезги разлетелись стёкла. Марианна вскрикнула, закрыла голову руками, но неё даже пылинка не упала. Однако обстрел повторился.

— Они пробиваются сюда! Враг уже здесь! Марианна, или беги, или ищи укрытие, быстро! Охрана уже не может сдержать их!..

Её не было нужды повторять. Псайкер сама почувствовала целую волну негативных мыслей, полных жажды крови и насилия. Не меньше полусотни солдат предателей ворвались в здание и убивали всё на своем пути. Охрана, почти вся отправленная на фронт для главного сражения, не могла остановить этот темный прилив. Совсем скоро они будут тут, и Врагу, вероятно, удастся обезглавить верховное командование Сераписа.

Марианна не знала о прибытии целого карательного флота Империума, и потому даже не могла предположить, что на самом деле Андроатос, уже осознавший своё поражение, просто решил напоследок нанести ещё один удар.

Девушка спряталась за одним из столов, чувствуя скорое приближение предателей. Нет, их слишком много, и они довольно умело, будто зная план здания, берут добычу в тиски. Бежать надо было раньше, гораздо раньше…

Совсем скоро в коридоре снизу послышались торопливые шаги, стрельба, крики боли и предсмертные хрипы.

Марианна прижала ноги к груди, светлые её волосы растрепались по плечам. Она ощутила внезапное спокойствие, смешанное с каким-то возвышенным чувством, словно сейчас должен наступить какой-то важный момент. Душа её как будто хотела покинуть свои законные границы, подняться ввысь. Глаза, которыми так восхищался Альберт, закрылись сами собой.

Всегда я была лишь ведомой. Сначала шла сама, опираясь лишь на собственные силы, но скоро поняла, что их недостаточно. Я слаба сама по себе. Мне были слишком страшно, слишком тревожно, и я прятала это за маской грубости и отчуждения. Все вокруг заблуждались, считали меня сильной. Но Руксус… я уже столько думала об этом, но каждый раз приходила к выводу, что просто шла за ним. Меня восхищала его сила, настойчивость, он всегда говорил, что мы в первую очередь люди, и уже после — псайкеры. Его ненависть к обычным людям иногда пугала, но и двигала меня вперед. В каком-то смысле я разделяла её… но в последнюю нашу встречу ты изменился, Руксус, словно исцелился от этой ненависти. Говорил прямо противоположное тому, что утверждал почти всю жизнь. Жаль, что нам выпало так мало времени, и что я так и осталось ведомой, но знаешь, раз это твой новый путь, то…

Шаги становились всё ближе. Еретики не утруждали себя долгими поисками, но Марианна знала, что они чётко движутся к своей цели. Совсем скоро они достигнут покоев генерала Оттона, а то и Вангиннема. Девушка ровно вздохнула, открыла глаза.

Похоже, я не смогу увидеть, к чему приведет твой новый выбор, Руксус, не смогу пройти его вместе с тобой. Ты меня сейчас не видишь, но знай — впервые я чувствую так отчётливо, что делаю самостоятельный выбор. И что этот выбор правильный. Прощай. Если бы даже у нас было множество жизней, с разными судьбами, то даже так, не сомневаюсь…во всех этих возможностях я бы всё равно полюбила тебя.

Подумав о том, что у них, вероятно, могла бы быть и семья, Марианна выпустила остатки своих пси-сил.

Космодесантник в рогатом шлеме одиноко стоял поодаль от битвы. С его плеч спускался рваный плащ, за спиной, на шипах, покоилось несколько черепов, в руках — простой болтер.

Воин наблюдал за сражением, почти не шевелясь; словно собирался позднее писать с него картину.

— Доклад.

Астартес не сразу включил в ответ вокс.

— Объект ещё жив и всё еще сражается. Данные нашего анализа полностью подтвердились. Твари извне оказались неспособны даже ранить его.

Минуту царило молчание. Воин продолжал одиноко следить за битвой, и все вокруг словно не замечали его бездействия.

— В таком случае твоя миссия выполнена, Аутостос. Возвращайся в штаб. Челнок будет ждать тебя в условном месте.

— Вы уверены? — спросил оперативник. — Я бы мог продолжить наблюдение.

— Не стоит. Объект жив, исход известен. Андроатос проиграл, его Поход закончен. Возвращайся.

— Будет исполнено. Во славу Гидры.

— Во славу Гидры.

Кериллан с досадой наблюдал за тем, во что превратился храм. Как и многие космодесантники, он не разделял обожествления Императора, но и не лез в дела простых смертных, не осуждал их заблуждений. Его дело, как воина-Астартес, в первую очередь, это защита людей.

Однако здание все же пострадало от обстрелов, тут и там виднелись следы недавно отгремевший битвы. Это был совсем небольшой храм, буквально один из сотен по всей Атолле, но его явно защищали до самого конца. Пока Кериллан поднимался, краем слуха улавливая звуки бушующего сражения на улицах столицы, он заметил несколько обагренных кровью кучек тел, сложенных в самых, казалось, неприметных местах. Среди них космодесантник заметил как защитников храма, предателей, — так и священнослужителей, даже молодых клерков. Никто не хотел покидать священное место без боя, тем более перед лицом злейшего врага. Вечного Стража это тронуло, он подошёл к одному из красных холмиков.

Ближе всего лежала девушка лет шестнадцати, с коротко стриженным темными волосами. Белое монашеское её одеяние побагровело от пулевых попаданий, кристально чистые голубые глаза застыли в ужасе неверия. Правая рука, казалось, ещё держала лазпистолет. Кериллан печально покачал головой, приложил хрупкую белую руку с оружием к груди, как то принято у воинов, и осторожно закрыл погибшей глаза. Как никогда раньше он почувствовал разницу между собой и простыми людьми, то, насколько они кажутся хрупкими и уязвимыми в сравнении с Ангелами Императора. К тому же монахиня была ещё так молода! Юная жизнь, столь зверски оборванная, вновь пробудила в Кериллане непреодолимый гнев. Ещё громче завопила разгоняемая двумя сердцами кровь, требуя отмщения. Он пришёл сюда положить всему этому конец — и исполнит свою клятву. Прощальным жестом воин осенил павших аквилой, после чего продолжить путь.

Нужный зал, ввиду малых размеров храма, искать почти не пришлось. Главная причина всех бед, обрушившихся на целый сектор, стояла в самом большой зале, возле оскверненного алтаря, лицом к огромному витражному окну. Почти неповрежденные деревяные скамьи покрывали почти все пространство, в жаровнях, испуская благодатный запах, ещё горело пламя. Кериллан вошел, не став закрывать за собой дверей.

Он прошел чуть больше половины, когда Андроатос медленно, почти величественно развернулся:

— Вот явился и главный герой. Как поживаешь, малыш Кериллан? Наверняка уверен, что пришёл свершить благое дело, а на самом деле добровольно сунул голову в капкан по самую шею.

— Ты так уверен? — Страж сместил меч немного вправо, меняя стойку. — Этот, как ты выразился, «малыш», убило немало твоих прихлебателей. Это действительно благое дело и свершившаяся кара, однако мы оба понимаем, что все эти жизни я оборвал лишь с единственной целью — добраться до самой главной.

Они оба едва сдерживались от переполнявшей их ненависти, однако внутри Андроатоса внезапно проснулось желание открыть глаза мальчишке, прежде чем его убить.

— И вновь война… — протянул Незамутнённый, — и вновь кровопролитие. Снова смерти, боль, и лишения.

— О чем это ты? — всё это время Кериллан медленно, осторожно приближался, почти постоянно смещая оружие то в одну, то в другую сторону.

— Об истинной природе вещей. Ты ведь наверняка никогда не задумывался о причинах моего решения, так ведь? Для вас это предательство, отступничество, уход с истинного пути…но я считаю наоборот. Среди ложных убеждений мне открылись настоящие.

— Тот, кто проклят, никогда не признает своего проклятия. Разумеется, оправдывая свои действия, ты найдешь любое утешение в своей душе, но меня не обманешь. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы всё понять.

— И вновь ты смотришь лишь на верхушку. — Андроатос, держа меч лезвием вниз, начал медленно спускаться, плащ из человеческой кожи едва касался мраморных ступеней. — Сколько же всё это продолжается, Кериллан? Борьба Империума за выживание, наша война против всей Галактики? Человечество страдает, мой незрячий брат. В тысячах, миллионах миров бессчётное количество людских душ несет клеймо бесконечных лишений. Мы только и знаем, что вечная битва, которой нет ни конца, ни края. Сколько жизней Империум уже вознес на алтарь собственного выживания, а главное, сколько намерен ещё?

— Человек — истинный владыка Галактики, — как само собой разумеющееся, провозгласил Кериллан. — И мы лишь огнём и мечом доказываем своё право на неё. Наши враги слишком невежественны, чтобы понять, что против человечества у них шансов нет и никогда не было.

Андроатос громко, но печально рассмеялся, и смех его гулом отражался от стен.

— Миллионы погибших и погибающих до сих пор имперских гвардейцев точно бы с тобой согласились. Рожденные в нищете, выросшие среди постоянных притеснений, ненависти, репрессий… они встречают неизбежную гибель в кровавых, жестоких боях, порою покинутые всеми, даже своими покровителями. При этом гибнут не только те, что держали оружие в руках, но и те, кого принято считать невинными. После же всей бойни про всех них забывают, словно их подвига и самопожертвования никогда не существовало. О, Кериллан, если бы ты видел то, что видел я… Уж не знаю, каков был Империум когда-то, но он уже давно потерял своё истинное лицо. Теперь, перед лицом бесконечной войны, ему плевать на своих сыновей и дочерей.

— Пусть даже так, Империум — наш дом, и другого у нас нет. И едва ли будет. Пока что ты лишь порицаешь то, что когда-то защищал. Неужели только этим ты оправдываешь начатое тобою кровопролитие? Оглянись, Андроатос! Вся эта кровь, тех же бесчисленных миллионов — на твоих руках.

Незамутненный лишь покачал рогатой головой.

— Ты так и не понял. Защищая Империум, они гибнут в бесконечной, лишенной смысла борьбе за выживание, в то время как я несу лишь забвение. Человечеству пора исчезнуть, мой дорогой брат, отойти в сторону. Мы пришли в эту Галактику незваными гостями, заявили свои права на чужой дом, а теперь делаем вид, будто всё действительно принадлежит нам — и платим за это кровавую цену, жертв которой давно нет числа. Империум не более чем язва на теле Галактики, дряхлый, немощный старик, едва способный усидеть в кресле. Ты тоже посмотри вокруг, но шире. Кругом одна война. Думаешь, я выбрал Кхорна потому, что считаю его истинным богом? Я всегда плевал на богов. Просто эта Галактика не знает ничего, кроме войны, и лишь потому Владыка Черепов выглядит чуть более убедительным. Мне всё равно на его дары, моё единственное истинное желание — закончить мучения человечества. Космос не принадлежит нам, и никогда не будет. Пришло время положить конец это бессмысленной кровавой борьбе.

Кериллан солгал бы, если б сказал, что слова Андроатоса ничуть не тронули его. Сжавшись, даже немного понурив голову, он всё же выше поднял «Призывающего к ответу»:

— Человечество никогда не пойдет на это. Мы его защитники, всегда ими были, — но не судьи. Ты не вправе решать за весь людской род. Если он хочет бороться — пускай. Это его решение.

— Решение, принятое Высшими Лордами Терры? — усмехнулся Чемпион Кхорна. — Чиновниками Администратума, планетарными губернаторами и генералами Имперской Гвардии? Как думаешь, Кериллан, много ли желания умирать за чужое выживание у простого бродяги, лишенного крова, семьи, и даже здоровья? Империум ведь не дал ему ничего, кроме нищеты и унижений.

— Даже если… — тугой ком застрял у Кериллана в горле, — даже если у человечества забрали всё, что у него было, всегда остаётся надежда. Она наша опора и последняя защита. Может, когда-нибудь настанут совсем другие времена, а мы будем делать всё, чтобы они наступили…

Вновь под сводчатым залом раздался оглушительный смех Андроатоса.

— Пустая надежда! Как наивно! И верно, чего же я ждал? Ты действительно не видел тех рек крови и гор трупов, какие довелось видеть мне. Глупые надежды, бессмысленные жертвы, пустой разговор. В любом случае я намеревался убить тебя, а не открывать глаза. Ты уже всё равно что мёртв, Кериллан, не то что слеп. Но так и быть, я обещаю выколоть тебе глаза: в назидание остальным и символизма ради. Пусть все увидят, что происходит с теми, кто ещё заблуждается.

Кериллан сместил клинок влево, принял защитную стойку.

— Боюсь, что тебя тоже не ждёт достойное погребение. Ты умрёшь в позоре и будешь забыт, Андроатос. Как и все, кто отвернулся от человечества.

Воитель Хаоса набросился с почти звериным рычанием; наконец-то, возмездие настигнет убийцу Селтигара! Время разговоров прошло.

Кериллан знал, что будет непросто, но такого напора не ожидал. Первые несколько минут ему только и оставалось, что беспрестанно уклоняться, парировать и отступать. Андроатос наступал подобно лавине, — а ведь даже Астартес ничего не могли противостоять самой природе! Плащ развевался за спиной предателя, едва поспевая за его скоростью.

В противнике чувствовались и мастерство, и талант, и многолетний опыт, полученный во множестве боях, но Вечный Страж всё равно чувствовал, что способен победить. В конце концов, он пришел сюда именно ради этого. Сохранность миллиардов жизней граждан Империума сейчас зависела именно от его победы. В полной мере осознав это, наконец встретившись со злейшим врагом лицом к лицу, Кериллан так же понял, что в его душе точно нет места ни страху, ни сомнениям. Теперь только победа.

Он сел на одно колено, ударил снизу. Андроатос, до того наступавший, этого не ожидал и с трудом отбил атаку, сделав шаг назад. Первое отступление. Кериллан поднялся, попытался провести серию выпадов, но уже на её середине столкнулся с жесточайшим сопротивлением. Незамутненный, перехватив инициативу обратно, сам вновь бросился в атаку. «Воспевающий Резню» и «Призывающий к ответу» сталкивались в воздухе вновь и вновь, отбивая трескучие искры и поя песню самой смерти. Противники кружились в смертоносном танце, где каждое движение, любая ошибка могла означать всё. Два великих воина столкнулись лицом к лицу, и никто, окажись он рядом, не смог бы выстоять против них.

Кериллан вновь отходил назад, отбивая одну атаку за другой. Деревяные скамьи крошились за его спиной, раздавленные массой космодесантника. Клинок Андроатоса прошёл близко к его груди, момент для контратаки. Страж поднял меч, но даже ему не хватало скорости против столь могучего противника. Незамутнённый ловким движением вернул оружие обратно, успел отразить ответный выпад. Последовала новая серия атак. Кериллан отступал, ничуть не теряя концентрации и веры в себя. Видимо, окончательно выйдя из себя, его противник внезапно прямо посередине цепочки взмахов и выпадов пошел на таран, боднул наплечником в грудь. Страж едва не упал, отпрыгнул назад, отбил два последующих удара, однако всё же потерял равновесие. Из положения полусидя ему удалось восстановить равновесие и встать, однако меч Андроатоса все же задел его наплечник. Броня выдержала удар, не подпустив к живой плоти.

Всё это Кериллана ничуть не смутило. Когда-то гордясь своим мастерством, он научился смирению, понимаю и хладнокровию в бою. Как бы ни был силён противник, он всё равно остаётся смертным…в большинстве случаев.

Четыре следующих удара Андроатос едва отразил, дважды меч проходил в опасной близости к доспехам. Только в этой серии атак Незамутнённый понял, что его противник едва уступает ему в скорости, а движения его даже более непредсказуемы, чем могло показаться.

— Ты неплохо дерешься, малыш. Лучше, чем я ожидал.

— Достойная похвала из уст достойного противника… такими темпами мне даже станет чуть-чуть жаль убивать тебя.

Приманка сработала. Все же Андроатос, несмотря на свои явные преимущества, проигрывал ему в таланте, и что не менее важно, поддавался эмоциям. Его стиль боя можно считать таким же напористым, как у Селтигара, только с упором на гораздо более серьёзное, отточенное мастерство. Незамутнённый сражался именно как воин, подпитываемый гневом, нежели как безмозглый берсерк. Тем не менее, воспользовавшись порывистостью противника, Кериллан смог провести атаку «мельницей» и пробиться сквозь его защиту. Призывающий к ответу прошёл в опасной близости к наколеннику Андроатоса.

В сущности, будучи оба космодесантниками, к тому же полными силами, они могли сражаться хоть несколько часов к ряду, пока кто-нибудь наконец неизбежно не взял верх. Их легендарные прародители, примархи, как говорят, могли биться ещё дольше — сутками напролёт.

Но у Кериллана и Андроатоса не было столько времени; особенно у последнего.

Вновь и вновь сходились их мечи. Дуэль наконец заимела свои результаты.

Молниеносным выпадом Кериллан выбил левое крепление плаща противника, так что отвратительный символ глухо упал на пол. Таким же ударом, только гораздо более быстрым и отточенным, Страж так же сбил один из зубцов, венчавших шлем Андроатоса и образовывающих как бы багровую корону Воителя.

Наконец нашла свой выход и кровь: на Кериллане было две абсолютно несерьёзные раны и три места, где доспех выдержал удар, но обнажил беззащитную плоть. Незамутнённый же лишился не только зубца и плаща, но получил три ранения разной степени тяжести. Самое серьёзное осталось на груди, рассекая всю левую её часть. Дважды клинок врага тоже пробил его броню, но не добрался до кожи.

Противники наконец отпрыгнули друг от друга, тяжело дыша, медленно истекая кровью. У них ещё оставались силы, а раны абсолютно несмертельны по меркам Астартес. Всё это время за стенами храма бушевал бой, и Андроатос знал, что складывается он отнюдь не в его сторону. Его стремительное, триумфальное наступление на сектор Фарида было остановлено на Сераписе, мире-крепости. И остановлено кем? Храбростью, стойкостью и самопожертвованием простых солдат! Сколько веков он бился о бок, видел подобное бесчисленное количество раз… Первый Черный Крестовый Поход Андроатоса Незамутнённого подошёл к концу, но прежде чем отступить, дабы вернутся вновь, следовало забрать у Империума ещё кое-что. Чемпион Кхорна не собирался уходить с пустыми руками.

Они сошлись вновь, меч Кериллана едва не рассек лицевой щиток, когда снаружи раздался какой-то протяжный, приближающийся гул. Разворот почти одновременный; осознание так же пришло почти в одну и ту же секунду. Противники бросились к выходу, держась друг от друга на почтительном расстоянии, но не успели. Прямо в залу с оглушительным рокотом врезался подбитый самолёт предателей.

Хвала оружейникам Ордена и их неоспоримому мастерству. Если бы не они…

Это первое, о чем подумал Кериллан, когда понял, что остался жив. Сама машина не нанесла ему никакого урона, но вот последовавший взрыв… обломки зацепили их обоих. Лишь скорость, живучесть Астартес, а также прочность их доспехов позволила спастись в этой ситуации, — там, где однозначно погиб бы любой простой смертный. Даже, вероятно, псайкер.

Однако керамитовые латы, как бы искусно они ни были выполнены, всё же оказались глубоко смяты, местами впившись в плоть. Попытавшись вырваться из-под груды обломков, Кериллан ощутил внезапную вспышку боли и с ужасом осознал, что у него серьёзный перелом, с которым уже боролась система жизнеобеспечения брони. Руны перед левым глазом, ибо правая линза треснула, буквально кричали о множественных критических повреждениях. Приложив все свои силы, Вечный Страж все же раскидал достаточное количество придавших его бело-серых глыб. Ставшая непослушной рукой сама потянула за собой меч.

Он осторожно спустился, среди огня, дыма и обломков тут же с сожалением заметил, что Андроатос тоже жив. Предводитель похода с явным трудом поднялся на колен, используя в качестве опоры свой зазубренный меч. Левая сторона его шлема вмялась внутрь, зубья короны погнулись. Они вновь подумали об одном и том же почти одновременно, выбросили ставшие бесполезными, вернее, уже мешающие шлемы. Кериллан почти удивился тому, какие перемены наступили в Андроатосе с момента их последней встречи, когда тот ещё служил Ордену: кожа серьёзно побледнела, местами ввалившись внутрь, появилось что-то наподобие морщин. Темные глаза словно впитали в себя весь существующий мрак, поглощали любой свет, их касающийся. Имевший когда-то благородную внешность его павший брат теперь походил скорее на истощенную тень самого себя.

— Мы оба слишком живучи и слишком упрямы, чтобы умирать вот так, — ухмыльнулся Незамутнённый, с удовольствием заметив, что с виска его врага стекала кровь. Кериллан возмужал, и выглядел уже не как один из младших братьев Ордена, но как настоящий, достойный воин. — Однако же, долго я с тобой провозился… Империум не собирается сдаваться просто так, а?

Кериллан неровной походкой сделал ещё пару шагов, и только сейчас Андроатос заметил, что из правой руки его врага торчал обломок кости. Меч, свой знаменитый «Призывающий к ответу», Чемпион Императора держал в левой.

Ответа не последовало, так что Незамутнённый с громким, громогласным рычанием бросился на противника. Левая рука, левая…всё кончено!..

Кериллан берег оставшиеся силы, игнорировал боль, — и ждал именно этого момента. У него будет всего лишь один шанс.

Андроатос, предвкушая скорую победу, всё же открылся. «Призывающий к ответу» со свистом рассёк плоть ниже шеи, задел самую шею и пошёл дальше, к плечам. Обильно брызнула кровь. Отступник зашатался, отступил, схватился за горло, пусть и не глубоко, но всё же рассечённое. В душе Кериллана проснулся огонь надежды. Вот оно, его шанс!

Руку и плечо пронзила острая боль, движениям не хватило прежней отточенности и быстроты. Андроатос, согнувшись на одном колене, отбил леворукие атаки врага, продолжал захлёбываться кровью. Не будь он Астартес!..

Всё закончилось буквально тремя взмахами «Воспевающего Резню».

Теперь снаружи его ждали лишь осколки войны.

Выжившие космодесантники сплотились вокруг магистра Ордена Непреклонных, Раума Ярость Железа, вернувшегося в строй буквально этим утром. Раны, способные даже убить обычного человека, затянулись на этом неутомимом воине меньше чем за сутки. Была в том, вне всяких сомнений, и заслуга лучших апотекариев Ордена.

Теперь остатки Непреклонных бились бок о бок со своими боевыми братьями из Крыла Ворона и Вечных Стражей. Все капитаны из других Орденов как бы признали верховенство Раума, и теперь вместе со смертными защитниками Атоллы принимали её последний бой. Основные силы лояльных космодесантников собрались на площади Бессмертной Жертвы, одной из самых крупных в столице. Ровные ряды Ангелов Императора, имевших разные цвета, знаки отличия, боевые кличи и даже примархов бились словно единый организм, и ещё долгие века, если не тысячелетия, об этом грандиозном зрелище, волнующим дух, будут слагать легенды. Сквозь стену, выстроенную лучшими воинами Повелителя Человечества, не смог пробиться ни один враг, будь то другой Астартес, смертный их прихлебатель или же эфемерный покровитель. Казалось, даже твари Имматериума в какой-то момент дрогнули перед такой стойкостью, гневом и бесстрашием. Молоты, когти, клинки и благословенные болтеры разрывали плоть врагов в клочья, техника, включая самую редкую и сложную, втаптывала в грязь. Вдохновленные их примером простые солдаты, без того жаждущие мести, сражались с утроенным рвением.

Вскоре появились и воины с Титана.

Никто тогда не мог точно сказать, сколько ещё продолжалась битва, но в какой-то момент Враг, до того казавшийся неостановимым, всё-таки дрогнул. Чёрные орды Андроатоса, захватившие часть целого сектора, в конце концов были обращены вспять — и не помогли им ни твари Варпа, ни падшие Рыцари, ни терминаторы, ни даже Титаны. Всё воинство Незамутненного начало спешно отступать, пока в небесах гибли все их последние надежды на благополучный побег. Империум непреклонным ангелом мщения преследовал врага, настигал, нёс кровавое возмездие. Предателей загоняли в угол, в самые укромные норы, — и не давали даже шанса сдаться в плен. Всех, кто принёс огонь и смерть во владения Божественного Императора, настигла почти показательная смерть.

К концу дня почти все силы Андроатоса, наступавших на Серапис, либо отступили на остатки флота, либо погибли или бросились в бега. Не прошло и недели, как остатки его воинства, стоит признать, весьма значительные, ибо Незамутнённый весьма умело увёл их, не доведя дело до серьёзных боёв — покинули сектор Фарида, укрывшись в глубинах затихающей Варп-Бури.