Почему чудовищных? Потому что толпы нищих подростков нанимаются преступными синдикатами, и эти так называемые дети делают жизнь невозможной, а бизнес крайне опасным. Они же практически ненаказуемы, даже в случае умышленного убийства. Не заплатил рэкетиру – разнесут лавку. Узнали, что есть богатый родственник – украдут ребенка. Про наркотики уж и не говорим.
Все это видно любому путешественнику сразу – в более или менее приличных домах, например в Сан-Пауло, решетки до третьего этажа, у ворот обязательно вооруженный охранник. А едешь по шоссе – на холмах местные трущобы, типичные для всех стран Латинской Америки избушки без окон, без дверей. Ну, с окнами, конечно, типа дырки, но без дверей точно: вентиляция лучше, а красть нечего. Мы можем только поздравить МОК с их решением (2009) проводить Олимпиаду именно в этой обстановке, среди именно этих трущоб. Не хотим каркать, но мы не удивимся, если появятся характерные заголовки в мировых новостях в период этой олимпиады.
Невидимый мир
Демократическое бразильское общество на самом деле традиционно стратифицировано. Причем, как и в других латиноамериканских странах, социальная структура – не вся на поверхности.
Многие сейчас считают, что в этом главная причина постоянных политических пробуксовок, и чтобы идти вперед надо менять что-то в традиционной внутренней структуре, а не просто добиваться демократических выборов. Но изменения надо делать крайне осторожно. Именно эти внутренние сложные, разветвленные, скрытые от внешнего наблюдателя социальные связи исторически сохраняли в Бразилии внутренний мир, оберегали от эксцессов, столь знакомых жителям стран – жертв кардинальных социальных экспериментов.
Сильное неравенство доходов уравновешивается системой вертикального патронажа, всегда бывшего сильнее любой классовой солидарности. Это что-то типа большой семьи с бедными и богатыми родственниками, или классической мафии, но в масштабах всей страны.
Если говорить о каких-то долговременных исторических тенденциях, то в Бразилии это – рост среднего класса. Не рабов и не рабовладельцев, а людей, полагающихся на свои собственные силы, независимых. Одновременно, и в связи с этим процессом, стирались и расовые различия за счет огромного количества смешанных браков. Такие браки обеспечивают, во-первых, хороший генетический потенциал страны, во-вторых, смешение культур, из чего и сформировался национальный характер бразильцев. В плане самоидентификации, богатства и развития национальной культуры страна чувствует себя весьма уверенно, не в последнюю очередь из-за своего языка: португальский не очень распространен, что естественным образом предохраняет от зарубежной культурной экспансии.