Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Книжка 70 Декабрь 1975 г. — май 1976 г.

Записи, сделанные во время путешествий по землям Нечерноземья, стали основой тридцати газетных очерков, опубликованных в 1975–1985 гг. Часть из них вошла в книжку «Время перемен» (М.: Политиздат, 1984). Здесь — лишь малая доля этих записей.

Сергей Игоревич Сикорский[272] рассказывал мне, что отец никогда не пользовался услугами лётчиков-испытателей, сам испытывал свои вертолёты. Вначале он делал это, с одной стороны, из молодого задора, с другой — от безденежья. Но и став богатым, главой процветающей фирмы «Сикорский эйркрафт», он продолжал испытывать свои вертолёты сам.

«Пресса предсказывала первому вертолету Сикорского неотвратимую гибель. В ответ Игорь Иванович взял с собой в первый испытательный полет четырехлетнего сына, меня то есть… Это была полная победа!»

Сикорский умер глубоким стариком. Он никогда не болел, отличался полной ясностью ума и редкой работоспособностью. Вставал обычно рано и работал у кульмана. Так было и в утро его смерти. Работал у кульмана, перед завтраком прилёг и умер. Тихо, спокойно, один.

Игорь Иванович Сикорский.

На Новый год я выиграл в лотерею: баллончики для сифона, галстук из парчи и одеколон «Среди лип». С нами был Юлик Гусман с милой девочкой Аллой.

Писатель Борис Полевой начинал в тверской газете «Смена».

Инна Константинова. Война началась для неё в ту минуту, когда они с Мишей сидели над обрывом Волги и пели. Миша ушел на фронт. Инна работала в госпитале. Из дневника Константиновой: «Никогда не забыть синих глаз бойца, почти мальчика, полузакрытых и вдруг вспыхивающих от нечеловеческой боли… Глядя в окно, раненый сказал: «Как хорошо сегодня…» и умер…» «Уже 12 дней, как я узнала о смерти Мишки. Почти две недели, за которые душа моя не знала ни минуты радости…» «Вчера я ночевала у П.В., спала на том месте, где когда-то спал он, трогала вещи, которые когда-то касались его руки… А сегодня видела его во сне. Я целовала его бессчетно, безумно, радовалась тому, что он жив…»

Когда Инна подала заявление с просьбой отправить её на фронт, мама Вера Васильевна, учительница, сказала:

— Инуля, зачем тебе на фронт, работай в госпитале…

— Мама, — ответила Инна, — ты говоришь мне сейчас не то, что ты говорила нам в классе…

Два года Инна воевала в партизанской разведке. Из дневника Константиновой: «Я чувствую себя прекрасно. Никогда жизнь не казалось такой интересной и полной. Я нашла своё место, мне легко, я обязательно вернусь с победой».

Потом её поймали. Она убежала, разобрав потолок бани, в которой её заперли. Паспорт оставила у старосты. Когда вскоре её поймали второй раз, свой паспорт она увидела в руках немецкого офицера. Отпираться было глупо. Офицер на допросе жёг ей руку сигаретой. Когда опять повели на допрос, ей опять удалось убежать. Босая бежала по реке, её ловили с собаками. Пять дней питалась сырыми грибами. Нашла своих. Когда немцы окружили партизанскую землянку, где отдыхали разведчики, она с автоматом прикрывала отступление своих товарищей. Эту юную прекрасную девушку убивали десятки взрослых мужчин, расстреливали со всех сторон…

Из дневника Константиновой: «Жизнь, любимая моя жизнь, благодарю тебя за мои 17 лет, за мою радость, за яркие краски, в которые ты окрашена…» Её прах лежит в центре Кашина.

Паша Савельева окончила финансовый институт. Партизанка. Её поймали фашисты. Пашу сожгли заживо в Луцком замке. Перед смертью написала: «Во имя жизни будущих людей, во имя тебя, Родина, уходили мы… Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай…»

Лиза Чайкина[273]. Доброе лицо. Дешёвая брошечка на дешёвой шляпке… В 23 года умирать очень страшно… Александр Иванов в бою за город Шургаст 3 февраля 1945 года закрыл своей грудью амбразуру вражеского ДОТа. Ему было 22 года. А до конца войны оставалось меньше 100 дней…

Есть групповой снимок, я думал, это фото выпускников школы, а это — разведчики разведотдела штаба Калининского фронта…

Они забыты, даже если для них построили музеи. Они забыты в наших сердцах. Как жить так, чтобы помнить о них? Ведь как это высокопарно ни звучит, но этим детям мы обязаны жизнью…

Анна Керн похоронена в Прутне под Торжком через 42 года после смерти человека, который обессмертил её.

Из путевого дневника А. Н. Островского[274]:

«Я приехал на берег Селигера. Новые невиданные картины открылись передо мной… Безгранично протянулось синее озеро со своими островами, вдали колокольни и дома почти утонувшего в воде Осташкова…»

В Селигере живет 21 вид рыб, в том числе щука, судак, угорь. В 1850 г. озеро замёрзло 22 октября, а два года спустя — только 23 декабря.

Пустельга. Ловит полевых мышей, делает полезное, нужное людям дело. А прозвище какое-то явно неуважительное, легкомысленное. Я бы на его месте обиделся. Он ведь всё-таки орёл. Пусть маленький, но орёл!

Картина К. Н. Юона «Люди будущего». Некие существа, более всего похожие на футболистов, не то с крыльями, не то с какими-то синими баллонами за плечами летят над зелёной землёй.

Старица впервые упоминается в летописи 1297 г. Крепость эта сначала входила в Ростово-Суздальское княжество, а позднее — в Тверское. Когда Тверь воевала с Москвой, Дмитрий Донской сжёг Старицу. Правит тут удельный князь Андрей Старицкий. В 1511 г. он строит мужскую обитель, в 1530 г. — Успенский собор с подземным ходом к Волге. Елена Глинская подозревает, что Андрей претендует на московский престол (он приходился дядей Ивану IV), его вызывают в Москву и убивают. Иван Грозный возвращает Старицу вдове князя Андрея Ефросинии и сыну его Владимиру, который становится Старицким князем. Грозный расправился с Владимиром позднее, когда он сам послал его в Новгород, а того принимали там «как царя». За донос об этом Грозный отравил всю семью двоюродного брата Владимира, а мать его Ефросинию постриг в монахини, отправил на реку Шексну, где и повелел утопить. В 1579–1581 гг. Иван Грозный наезжал в Старицу, отмаливал грехи свои в Введенской церкви, называл Старицу «любим городом». В 1581 г. тут было подписано предварительное перемирие с ливонцами, тут принимал Иван Грозный посла Папы Римского, тут охотился и пировал с монахами. Музейщики в Старице заколдованы мыслью, что знаменитая библиотека царя Ивана находится здесь.

В Старице в колокольне XVII в. был похоронен Иова — первый Патриарх всея Руси. Он был старицким настоятелем, потом служил в Коломенском и Симонове монастырях. Церковные документы говорят о том, что он был инициатором возведения на трон Бориса Годунова и яростным врагом Лжедмитрия. Поляки сослали его в Старицу, где он и умер через два года. Через 40 лет его прах был перенесён в Москву и захоронен в Успенском соборе Московского Кремля.

Здешние места очень любил Левитан[275]. В Удомле он писал «Вечер», «Март», «Золотую осень». Знаменитое полотно «У омута» это и ныне существующий омут на речке Тьме в Бернове.

Мыкать. Мыканка — это та нить, которая наматывается на веретено. «Мыкаться по свету» — крутиться, бездумно вертеться.

Почти забыт нами Роборовский[276], участник двух экспедиций Пржевальского и экспедиции Певцова, первый, кто положил на карту «неведомую высокую Азию». Организовал собственную экспедицию в Восточный Тянь-Шань и Наньшань, был одним из первых европейцев, проникших в Тибет. Он открывал неведомые миру озера и хребты, собирал замечательные геологические, зоологические, ботанические коллекции. Кто помнит о нем? Всё более укрепляюсь в мысли, что нет народа более равнодушного к своему прошлому, чем русские. Беда была бы, коль скоро мы не знали своей истории. Мы знаем. Но мы не любим ее!!

В Хьюстоне я купил четыре красивых стакана с космическими эмблемами и решил про себя: когда разобью последний — время придёт мне умирать.

До сих пор ни одного не разбил. — Прим. 2000 г.

Узбекская девушка Неля Безретдинова из города Ангрен написала мне письмо. Она пишет, что её пугает огромность и величие мира, что она ощущает себя в нём маленькой жалкой песчинкой. И тут же — что мальчика любит… Как это хорошо! Дай ей Бог счастья…

Получил огромное удовольствие от беседы с Борисом Викторовичем Раушенбахом, одним из умнейших и неординарно мыслящих людей, каких я знаю. Тема была весьма расплывчата: физики и лирики. А говорили очень о многом. БВ рассказывал:

— Обывателя живопись мало интересует. Зачем ему неподвижная картинка, когда есть подвижная — TV. А тем более иконы! Интересом к иконам нас заразили иностранные туристы. Да, да, именно так! Меня во всяком случае. Я смотрел на иконы и думал: «А почему на них всё так «по-дурацки» нарисовано?» Читал искусствоведов. В ряде работ написано, что Рублёв, например, «не умел» писать иначе. Это объяснение меня не удовлетворило. Как это «не умел»?! Он — гений! Со времён Леонардо да Винчи пошло расхождение науки и искусства. Современные художники не знают математики, а именно математика позволяет по-новому взглянуть на теорию перспективы. Если современное зрительное восприятие изображения головным мозгом перевести на язык математики, то становится понятным, что возможно построить изображение, которое ближе к зрительному восприятию, чем изображение, созданное по законам «научной» перспективы.

— В прошлом учёные и художники совмещались в едином лице. Гёте был выдающимся естествоиспытателем и поэтом. Что его «Фауст» — это литература или философия? Ведь там он часто обгоняет своё время, пишет об эволюции, о происхождении жизни. Сегодня такие уникумы редки. Просто трудно стать учёным на уровне, требуется долгая подготовка. Скорее обратное: Ефремов, например. Палеонтолог стал писателем. Литература обладает свойством создавать некий творческий потенциал, желание творить. Помните, что говорил Эйнштейн о Достоевском? Он говорил, что Достоевский дал ему больше, чем Гаусс. Королёв говорил, как его вдохновляет Толстой.

— Я очень люблю те области знаний, в которых до меня было сделано очень мало, а ещё лучше — просто ничего не было сделано. Управление космическими аппаратами как раз такая область знаний. Тут легко получить самые первые результаты, а другие уже могут следом идти и «углублять».

— Михаил Михайлович Герасимов был учёный-одиночка. Ему помог Сергей Павлович Толстов из Института этнографии, создали там лабораторию. Я хорошо знал Герасимова. Очень интересный и крайне любознательный человек.

— Я воспитан на европейской (в том числе на русской) литературе, т. е. нахожусь в одном литературном регионе, исповедующем один принцип мышления. Но ведь народные эпосы, например, «Калевала» — это совершенно другой регион. Я прочёл всю средневековую китайскую литературу на русском языке. Сначала я заставлял себя, а потом стал получать от этого чтения огромное удовольствие! Это — путешествия во времени и пространстве. Пытался выучить китайский и японский, со словарем даже читал несложные китайские выражения.

— Что сближает «физиков» и «лириков»? Эксперимент! Значение эксперимента в науке известно. В последнее время даже абстрактная наука математика через физику уходит в эксперимент и получает экспериментальные результаты. И литература — это тоже всегда эксперимент. Задаётся цель: чего ты хочешь? И получаешь результат. Он, как и в науке, может быть отрицательным. Вы не подумайте, что я говорю о слабых книгах. Нет, это никакой не эксперимент. Слабая книга — это просто слабая книга…

— Исторически, независимо друг от друга, различными религиями выработаны очень эффективные методы воздействия на человеческую психику, которые были известны в Элладе и древнем Египте: архитектура, живопись, скульптура, музыка, запахи, некое сценическое действие. Всё это комплексно воздействовало на человеческую психику. Советское искусство не имеет в своём арсенале таких мощных средств воздействия. Ведь TV это не то, TV освобождает вас от необходимости выходить на улицу, не более того. Если бы для того, чтобы посмотреть телепередачу нужно было бы ходить в специальные телеателье или телетеатры, телевидение не прижилось бы.

Б. В. Раушенбах совершенно прав! Я помню, как в середине 1950-х гг. в кинотеатре «Эрмитаж» стояла специальная установка, которая проецировала на киноэкран телепередачи; главным образом спортивные соревнования. На эти демонстрации продавали билеты. Но очень скоро эта идея изжила себя.

А ведь, действительно, как грустна старость Оппенгеймера[277]: жить и знать, что есть некая страна, куда тебе никогда нельзя приехать; нельзя, даже если пустят; нельзя, даже если и не узнают, что ты — это ты. Ну, если б не было бы такой страны вовсе, но сознание, что она есть… Это не грустно, это трагично…

В Саранске местное начальство, зная, что я приехал не критиковать их, не снимать редактора здешней молодёжки, а напротив, прославлять успехи «Земли Мордовской», поселило меня в особняке для почётных гостей Верховного Совета и Совета Министров Мордовии. Прислуживает сестра-хозяйка. Все холодильники забиты выпивкой и закуской. Чтобы справиться с этими холодильниками, я немедленно вызвал на подмогу Тиму[278], который и прибыл незамедлительно. Подумать только, Голованов, мог ли ты даже в фантастических мечтах своих вообразить, что будешь пользоваться туалетом Верховного Совета Мордовской АССР?!

Яков Михайлович Шапошников, председатель колхоза «Советская Россия» (Краснослободский район), известен тем, что покупает в Москве картины и уже собрал довольно приличную галерею в Доме культуры. Жаловался: молодежь убегает в город, особенно девушки:

— А без девушек и ребята убегут. Это закон природы. Галереей их не удержишь…

Вряд ли есть среди наших поэтов человек более несчастный, чем Полежаев[279]. Мало того, что Бог отпустил ему всего 34 года жизни, так все её годы — один сплошной ужас. В 21 год написал он поэму «Сашка». По этому поводу его допрашивал лично император Николай I, поцеловал автора в лоб и отдал в солдаты. Через три года, уже после Декабрьского восстания, обнаружились его симпатии к декабристам и стихам Рылеева, за что Полежаев был закован в кандалы и брошен в страшный Спасский каземат. Потом три года на Кавказе. С 1833 по 1837 г. в Москве. За связи с Герценом и Огарёвым арестован, бит розгами (из тела вынимали целые прутья) и отправлен в тюремный лазарет. За несколько дней до смерти император пожаловал Полежаеву офицерский чин.

Народ мордовский испокон веков делится на мордву-мокша и мордву-эрзя. Приоритетов ни один народ не имеет. Своей государственности у мордвы не было. Год присоединения этого народа к России неизвестен. Это присоединение, которое правильнее было бы назвать взаимным проникновением, продолжалось восемь веков — с X по XVIII в. Одним из первых мордовских воевод в Саранске был Петр Лермонт.

Вхожу в кабинет Юрия Петровича Морозова — председателя колхоза «Зори коммунизма» (Зубово-Полянский район), и вижу на стене за его креслом, там, где полагается висеть Брежневу, «Мону Лизу» Леонардо да Винчи! Перехватив мой взгляд, он улыбнулся и сказал:

— Ну нравится она мне…

С таким председателем не соскучишься! Очень интересный разговор. Он убеждён, что в колхозе люди разучились работать:

— К 11 часам начинают уже подтягиваться к продмагу за водкой… Пройдёмте с вами по деревне, сами будете выбирать людей, каждому я готов бесплатно дать трактор… Нет, пожалуй, «Кировец» не дам, а «Беларусь» дам! Но ведь никто не возьмёт!..

На мой вопрос, что ему всего нужнее в его работе, ответил тоже неожиданно. Почти все требуют технику или жалуются на нехватку людей. Морозов сказал:

— Хочу, чтобы мне разрешили сеять то, что даст мне наибольшую прибыль. Мне и стране…

На месте издательства «Детская литература» я бы учредил приз «Три медведя» и присуждал бы его семье, в которой отца зовут Михаилом Ивановичем, мать — Настасьей Петровной, а сына — Мишуткой. И по телевизору бы их показал.

Нормальный человек не может не испытывать ничего, кроме чувства неловкости, если при его появлении другие люди начинают трепетать. А между тем мне известны люди, испытывающие от окружающего трепета некое сладостное удовольствие.

Разболтанная, шлёпающая походка датского дога.

Митеньку[280] моего увезли в больницу.

24.2.76

1 марта. Весна пришла. Это радостное событие ознаменовал я раздражённым письмом в «Политиздат» по поводу возни с моей книгой о программе «Аполлон». Чует моё сердце — лопнет вся эта затея.

Сердце чуяло верно: затея лопнула. Но «Политиздат» в этом не виноват. На мою беду в начале 1976 г. президент Картер и генсек Брежнев поссорились. В результате книжка о лунной американской космической программе была остановлена; хотя её уже набрали, сверстали, сделали макет, отобрали все иллюстрации. Я поехал в отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС к инструктору, который, как тогда говорили, «курировал» «Политиздат». Он затеял со мной долгий и тягучий разговор о том, должен или не должен издавать «Политиздат» книги по космонавтике.

— Вот что они должны издавать, — сказал инструктор и положил передо мной книгу толще кирпича: «Стенограмма заседаний первого съезда Коммунистической партии Кубы».

Ну, хорошо. Допустим, и такая книга нужна. Три экземпляра в Институт Латинской Америки, три — в Институт Маркса–Ленина, один — в ЦК КПСС; 100, 200, 500, не знаю сколько — в крупнейшие библиотеки страны. И что дальше?! Я внутренне заклокотал и попросил инструктора:

— Вы, когда эта книга поступит в продажу, вызовите к магазину наряд конной милиции: людей жалко, подавятся ведь люди в очереди… — И ушёл.

Книга «Правда о программе «APOLLO» была издана только в 2000 г.

Нет писателей мордовских или английских. Есть писатели и не писатели.

Пишу первую книжку (совсем маленькую), которая, как я предполагаю, должна пережить своего автора: «Архитектура невесомости». Надо попытаться рассказать, какие поистине беспредельные горизонты распахивает невесомость перед архитекторами. Приятно, что ни в одной московской библиотеке не нашёл книг, близких по теме. Много литературы об архитектуре в экстремальных условиях (для Крайнего Севера, например), а о невесомости ни слова! Первый секретарь Союза советских архитекторов, народный архитектор СССР, профессор Георгий Михайлович Орлов смущённо признался мне, что никто, насколько он знает, над этими вопросами серьезно не задумывался. Я позвонил Лёше Елисееву, и тот сказал, что о самом понятии архитектуры в невесомости он тоже нигде не читал.

Книжка «Архитектура невесомости» дважды выходила в издательстве «Машиностроение» в 1978 и 1985 гг.

Нашёл у Ф. Л. Райта: «Психологические измерения пространства наименее очевидны и потому наиболее сложно выражаемы, а, кстати, они самые важные».

Начало сказки: «Много лет назад у бедного рыбака Хуана и его жены — красавицы Мари родилась маленькая дочка — Марихуана…»

За последние 40 лет люди израсходовали столько же энергии, сколько за всю предыдущую историю человечества.

Мало кто помнит, что замечательный актёр Александр Калягин снимался в научно-популярном фильме «Маленькие зверушки Антони ван Левенгука» в роли изобретателя микроскопа.

Еще одно бесспорное определение гадости: пролить сладкий лимонад на линолеум и ходить по нему в войлочных шлепанцах.

В Удмуртии помещиков не было, были только государственные крестьяне. Земли плохие, и постоянные неурожаи съели помещиков.

Ясный весенний день. Далёкие леса на холмах волнами уходят в небо. Нераспустившиеся ещё молоденькие деревца с набухшими почками закрывали дали полей нежной сиреневой паутиной. Но всё это было лишь фоном для гигантских деревьев, выстроившихся вдоль дороги. Посаженные ещё в екатерининские времена, берёзы эти прожили немыслимо долгую жизнь, вместившую эпохи от зрелого Александра Радищева — он ехал с запада на восток, чтобы стать ссыльным в далеком Оленске, до юного Василия Парина — он родился здесь, в Сюмси, и ехал с востока на запад, чтобы стать академиком, одним из создателей космической медицины. Берёзы умирают. Это уже и не деревья даже, а руины, развалины деревьев. Источенные временем, чёрные стволы их рушатся, как колонны древних храмов, кривые, мхом одетые ветви кажутся скелетами чудовищ, в трухлявых дуплах живут говорящие вороны, из древних пней ведьмы долбят свои ступы. Я попал в сказку…

Из семьи колхозника Никанора Фёдоровича Сидорова на фронт ушли восемь сыновей. Семь не вернулись. Один уцелел, но умер от ран в 1956 г. Это звучит, как древняя былина, а Никанор Фёдорович — наш современник. Господи, что в сравнении с этим все наши беды и неприятности?! Стыдно не только говорить, но даже думать о них…

Завод, на котором делают мотоциклы «Иж». Есть какая-то несправедливость в том, что конструкторов самолётов, например, знают все, а конструкторов мотоциклов никто не знает. А ведь на мотоциклах ездят не меньше людей, чем летает на самолетах. Первый «Иж» сработал Пётр Владимирович Можаров. Главными конструкторами различных моделей были: Николай Николаевич Пушин, Александр Александрович Модзелевский, Савелий Яковлевич Фишер, Владимир Алексеевич Умняшкин, Пётр Иванович Казаков, Владислав Борисович Рожнов, Георгий Львович Писарев, Сергей Семёнович Зорин. Надо, чтобы люди их знали…

В доме начальника Камско-Воткинского горного округа родился человек воистину великий, и, если бы ничего больше не дала эта земля, уже за одного этого мальчика был бы мир навсегда ей благодарен. Странный мальчик… Однажды гувернантка-француженка зашла в детскую и увидела, что он не спит, лежит весь какой-то запаленный, в блестящих глазах — мука. Она думала, что он заболел, а он бросился к ней, зарыдал, судорожно глотая слёзы:

— О, эта музыка, музыка! Она у меня здесь! — кричал он, обхватив руками голову. — Она не даёт мне покоя!..

Миллионам людей на земле уже сто лет не даёт покоя его музыка…

В бывшей спальне хозяев этого дома — белая мемориальная доска: «В этой комнате родился П. И. Чайковский 7 мая (25 апреля ст. стиля) 1840 года».

Михаил Тимофеевич Калашников на охоте.

Калашников[281]:

— Хорошее ли у нас стрелковое оружие? Думаю, что хорошее. Во всяком случае, заимствуют у нас, а не мы заимствуем. Финны делают наши образцы. Израильтяне делают пулемёты и автоматы. Оригинального в них — только сошки и приклады. Работа конструктора оружия отличается от работы конструктора самолёта. Он всё делает сам, от начала до конца.

— Скорострельность — не главное в стрелковом вооружении. Молодой солдатик с перепугу в секунду выпустит весь магазин. Главное качество — надёжность. Мы кладём наш автомат в воду и ждём, когда пробулькает последний пузырёк воздуха. Потом достаем его, и он сразу может стрелять. Или бросаем с четырёх метров о каменный пол. Приклад цел, опять стреляет.

— В нашем заводском музее есть новейшие образцы стрелкового оружия. Откуда? Покупаем… Если не продают? Покупаем через другие страны… Если и другие страны не продают? Ну, как вам сказать… В общем, достаем…

Асановский совхоз-техникум. В дирекции висят два плаката: «Кто хочет делать дело, тот ищет способы, кто не желает — причины». И ещё: «Качество труда определяется порядочностью человека». Директор Борис Авдеевич Меркушев. С гордостью показывает мне всё своё хозяйство, а гордиться ему есть чем! Вечером повёл меня в баню. Когда он швырял в печь ковши с водой, оттуда пар бил, как из орудийного ствола, струя горячего пара распахивала дверь парной. Я думал, что я — закалённый банщик, но в сравнении с Борисом Авдеевичем я щенок. После бани угощал меня французским коньяком «Камю». «Знаешь, Ярослав Кириллыч, я в чём угодно могу себе отказать, я мужик неприхотливый, но вот если пить, пью только «Камю»!..» Знает множество сельскохозяйственных секретов: «У нас поля маленькие, закрыты от ветров лесом, продуваются плохо, роса стоит долго. Нельзя выпускать комбайн в поле раньше 9 часов утра. Энтузиазм типа: «А ну, ребята, айда с рассвета до заката!..» может тут дорого стоить…»