Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Книжка 84 Май — июль 1979 г.

В иллюминаторе самолёта нетронутая природа выглядит лучше, чем вблизи, а города — хуже. Лес скрывает бурелом, сухостой прячется в живых ветках, топь маскируется под поляны. А города высота обнажает. Вылезают наружу все неопрятности, разные усыпанные индустриальным хламом заводские дворы, пятнистые от мазута плацы автобаз, какие-то площадки — не то неряшливые склады, не то аккуратные свалки.

Марийская АССР обладает самой низкоплодородной почвой в России. Кроме торфа и строительного камня здесь нет никаких полезных ископаемых. В республике 470 маленьких рек общей длиной 7 тыс. км, но судоходных всего 295 км. Равнодушная к человеку земля.

В марийском языке меня поражают звучащие совершенно по-французски слова. Ну хотя бы звери: шурманше (рысь), пирэ (волк), ошмеран (заяц), кома (выдра), луй (куница), сузо (глухарь).

Познакомился с художником Сергеем Подмарёвым. Показывал мне свои работы. Хороший художник. Выпили с ним водки. Подарил очень хороший натюрморт.

В знаменитом фильме «Путёвка в жизнь» роль беспризорника Мустафы сыграл молодой паренёк-мариец Йыван Кырля и сразу стал знаменитым на весь Союз. Мейерхольд писал: «Успех «Путёвки…» держится на двух улыбках: Баталова и Кырли».

В Козьмодемьянске сопровождавший меня секретарь райкома комсомола Валериан Петров сказал, что никуда меня не повезёт, пока не покажет местный музей. С тупой покорностью туриста я согласился на эту встречу с витринами, где в старой соломе сидит заяц-русак, в пыльной вате — заяц-беляк, рядом непременная кость шерстистого носорога, и вдруг очутился в уютнейшей картинной галерее, где висели отличные полотна Брюллова, Маковского, Судковского, Архипова, Жуковского и даже великого Питера Брейгеля-старшего, которые могли бы сделать честь любому столичному музею. А я ведь, признаться, и не знал о существовании этого города, который видел Пушкина и Шевченко, Герцена и Дюма, Короленко и Горького.

Козьмодемьянск был крупным перевалочным пунктом хлебных караванов России. Сами хлебные купцы-воротилы приезжали сюда редко, всем командовали приказчики. В нашем представлении приказчик — лизоблюд, подхалим и недоросль, а они-то и собирали эти картины.

Прямо у ног моих, на изломе круто бегущего вниз берега, лежал чистый, но явно не зимний, белизны мокрого сахара, снег, а за ним стояли молодые, нестерпимо яркие берёзы, за которыми всё пространство уже было заполнено Волгой со множеством островов, плесов и просто торчащим из воды кустарником, погожим на странно неподвижные клубы зеленоватого дыма.

Знаменитая романовская овца плодится круглый год, даёт по несколько ягнят за один окот и в полугодовалом возрасте становится обладателем отличной шкуры: лёгкой, прочной и красивой. Всемирное увлечение дублёнками подвигнуло местные власти к созданию огромного овцеводческого комплекса «Марий Эл» («Земля марийская») в Шойбулаке рядом с Йошкар-Олой, где романовскую овцу будут выращивать, забивать, получать мясо, выделывать шкуры и тут же шить из них столь дефицитные дубленки. Ну, чего же лучше?! Однако…

Не учли, что романовская овца возникла в небольших хозяйствах. Для современных индустриальных методов разведения овца эта абсолютно непригодна. Бронхопневмония косит ягнят, оптимальных рационов питания нет, параметры микроклимата неизвестны. Овец берегут. Объявлен строжайший карантин. Чтобы посмотреть овчарню, мне потребовалось разрешение Министерства сельского хозяйства республики. Нет ни мяса, ни шкур для дублёнок, народ с комплекса бежит…

Вспоминаются крылатые слова В. С. Черномырдина: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда».

Если исключить сладкую маяту при виде юных женщин в лёгких платьях с глубоким вырезом на груди, или в сарафанах, позволяющих подсмотреть пряную тень подмышек, или в лёгких юбках, которые властно задирает ветер, когда нельзя отвести глаз от живых ног и не терпится увидеть… Что увидеть?! Чего я не видел?! Сам не знаю, что… Но если исключить всё это, решительно не могу отдать предпочтения лету в сравнении с другими временами года. Пушкин прав: зной, пыль, комары, мухи. И работается плохо.

Кузнец завода «Рабочий металлист» в Костроме Павел Миронов — телепат. Безошибочно угадывает зрительные образы. Надо бы к нему съездить.

Из Бориса Пастернака:

«…не жертвуйте лицом ради положения…»

«При огромном тепле, которым окружают нас народ и государство, слишком велика опасность стать литературным сановником». (Из речи на 1-м съезде Союза писателей. Москва, 1934.)

«…Чем больше будет счастья на земле, тем легче будет быть художником». (Из речи на Международном конгрессе писателей в защиту культуры. Париж, 1935.)

«Нужно писать вещи небывалые, совершать открытия и чтобы с тобой происходили неслыханности, вот это жизнь, остальное всё вздор». (Из письма друзьям в Грузию.)

Женщины — большие специалистки по микрозакрепощениям. Сначала я просто помогал Тузику[441] стелить постель. Постепенно это превратилось в повседневную мою обязанность. Гнуснейшее, кстати сказать, занятие уже по своей сизифовой бессмысленности: ведь вечером опять разбирать. Но я смирился. Единственное, что себе позволяю — всякий раз стелить по-новому. То одеяло под подушку, то поверх. Сегодня загну так, завтра этак. Иначе вообще рехнуться можно.

Лилипутам можно платить зарплату поменьше, потому что у них желудок уже.

Больных становится тем больше, чем больше успехи медицины. Люди просто часто не знают, что они больны, а медицина всё чаще им рассказывает об этом, и они начинают лечиться.

Как славно было бы хоть месяцок пожить беззаботно, с пустой головой, как юный гусар, у которого одна забота: на шпоры не насрать.

15 июня. Нелепые, какие-то болезненные проводы Юлика[442] в Израиль. Хмельные Харитонов и Лифшиц танцевали чечётку. Это они думали, что танцуют чечётку, шлёпая себя по разным местам, а казалось, что они отбиваются от рыжих кусачих муравьёв, которые наползли им в штаны.

Когда Вася[443] поступал в МГУ на журфак, его на собеседовании спрашивают:

— А как Вы относитесь к творчеству Вашего отца?

— Положительно, — подумав, отвечает Вася. — Но он, к сожалению, много пишет про космонавтику, которая меня совершенно не интересует…

Сегодня он сдаёт «Введение в журналистику». Как я понимаю, это наука о том, как набирать чернила в авторучку, потому что затем начинается уже собственно журналистика.

Юрий Александрович Сенкевич во время путешествия на «Ра-1»

Беседа с Юрой Сенкевичем.

Юрка, оказывается, родился в Монголии и прожил там первые два года своей жизни. Отец его — военный врач, дед и мать (любимая операционная сестра у профессора Оппеля) работали в Военно-медицинской академии в Ленинграде. Во время блокады Юрку успели вывезти по Ладоге, Дороге жизни. В эвакуации жил с матерью в селе Боровое Кировской области. Вернулся в Питер в 1944-м. В детстве был очень самостоятельным, рассудительным, хулиганистым. Когда в 1946-м вернулся с войны отец, жили в городе Гдов Псковской обл. Ходил с отцом на охоту, ловил раков, строил плоты и плавал на них, ездил на лошади, молотил рожь, косил сено. С восьми лет не расстаётся с собаками. В школе его учительницей по литературе была Александра Ивановна Стругацкая, мать Аркадия и Бориса, которые учились с ним в школе.

Жил на Выборгской стороне, неподалёку от крейсера «Аврора». Ездил с отцом в военные лагеря, ходил там «в атаку», бегал кроссы в Красном Селе. Проблемы выбора профессии не было: шесть лет в Военно-медицинской ордена Ленина Краснознамённой академии им. С. М. Кирова. Анатомический музей там начал собирать Пирогов. Учебные пособия делал Клодт: височная кость размером в 1,5 м. Едва ли не лучшая медицинская библиотека в стране. К моменту окончания академии у Юрки уже были три научные работы. «На меня уже ссылались!» Работал в Новгородской области, станция Выползово. Лечил солдат. Солдаты занимались геодезическими изысканиями на Валдае, Юра обеспечивал медицинское обслуживание экспедиций.

Переехал в Москву. Институт авиационной медицины. Институт медикобиологических проблем. Занимался моделированием невесомости. После полёта Бориса Егорова сделали в 1966 г. спутник «Космос-110», в котором 22 дня летали собаки Ветерок и Уголёк. Вживлял им датчики. Это был рекорд пребывания живых существ в космосе, который был побит американцами («Скайлэб», первая экспедиция) только через восемь лет.

Парин[444] хотел создать на станции «Восток» в Антарктиде на высоте 4,5 тыс. м полигон для изучения гипокинезии[445] и гипоксии[446]. Гипоксия может вызвать эффекты, обратные гипокинезии. Юра поехал туда вместе с Сашей Завадовским и хирургом Володей Медведковым. Оборудовали в Антарктиде лабораторию функциональной диагностики, поставили велоэргометр. Всего на станции «Восток» жили 16 человек. Испытывали добровольцев. Это была первая в мире работа в подобных условиях. На основании полученных данных потом защитил диссертацию.

Василий Васильевич Парин.

Ещё до Антарктиды у Бориса Егорова с Королёвым был договор о запуске корабля с физиологом и животными. Стали готовиться втроём: Женя Ильин, Саша Киселёв и Сенкевич. Потом Юра уехал в Антарктиду, а когда вернулся — тренировки были продолжены. Но полёт этот так и не состоялся.

Потом было два плавания на плоту «Ра» с Туром Хейердалом. Только во втором походе (1-й плот «Ра» утонул в 90 милях от острова Барбадос) все поняли и меру опасности, и меру трудностей. Потом был «Тигрис». Тур — истинный космополит в самом высоком смысле этого слова. Он мгновенно находит контакт с самыми разными людьми. «Тур такой, какими должны быть все люди».

Потом настало время ТВ. Поначалу очень помогли дикторы Валя Леонтьева и Володя Ухин. ТВ требует, чтобы слова, которые ты говоришь, тебе самому были интересны. Не читать! Размышлять перед камерой! Пытался представить себе того кому рассказывал. Сажал перед собой Ксюшу[447]. Телеэкран выявляет такие детали общения, которые мы не замечаем в повседневной жизни.

Зоопарк — это не там, где звери, а там, где клетки. А там, где звери — там воля.

Что мы ещё не успели запакостить? Лежал и смотрел в окно. Облака такие, какие были при Цезаре.

Едва ли не самая глубокая тайна, как из сыпучей черной земли образуются бархатные нежные анютины глазки.

Может быть и верно, что в гениальном произведении искусства каждый находит и видит своё, но, глядя на гигантского Давида Микеланджело, все без исключения прежде всего находят и видят его огромный член.

Катаев, который живёт через дом от меня, гуляет в Переделкино по улице Серафимовича в светлой французской кепочке с капризным, кислым выражением лица. Когда я вижу его, всегда хочется подойти и спросить: «Почему вы такой злой, нехороший человек? Ведь вы же так замечательно умеете писать…»

Облегчая работу моих будущих биографов, решил сам отметить одну деталь, резко выделяющую меня среди русских и зарубежных классиков, и ставящую меня несколько обособленно в литературе. Одевая рубашку, я всегда застёгиваю сначала правый манжет, затем все пуговицы на груди, а потом уже левый манжет.

Изучение навигационных способностей голубей показало, что они ориентируются в полёте разными способами. Когда стаю голубей везли на самолёте, в глаза птиц вставили матовые контактные линзы, но и в этом случае они правильно определяли направление полёта самолёта. Видимо, голуби как-то чувствуют геомагнитное поле Земли. Наряду с этим установлено, что для получения своих навигационных данных они используют и положение Солнца на небосводе.