Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Книжка 56 Март — июнь 1972 г.

Весной 1972 г. меня пригласили принять участие в Международной экологической конференции в Стокгольме. Я сочинил доклад, который был доложен и даже вызвал оживленную дискуссию. Наша делегация состояла из пяти человек: Володя Токмань и Воля Находкин из ЦК ВЛКСМ, переводчица Лена Крылова из Комитета молодежных организаций (или из КГБ?), я и Юра Ермаков — единственный профессиональный эколог из МГУ, которому и надлежало ехать в Стокгольм. Конференция была предельно политизирована и, как я сейчас себе представляю, это противостояние «коммунистической» и «капиталистической» идеологии именно в вопросах экологии выглядело крайне глупо.

От аэропорта до города — километров 50 вдоль хилых, пощипанных лесков. Гостиница в центре, окна на порт, кораблики. У королевского дворца в одиночестве играет военный оркестр. На улицах валяются хиппи, бродят волосатики, затянутые в расклешенные джинсы. Шведский стол: необыкновенное количество очень вкусных закусочек. После обеда опять гуляли и глазели на витрины.

Смена караула у королевского дворца в Стокгольме всегда собирает много зевак.

С первого дня ясно, что никакого толка от этой конференции не будет, поскольку спектр обсуждаемых проблем невероятно широк: от засоления почв (Иран) до ограничения рождаемости (Голландия). Психолог Нильс Эрик Ландел (Швеция) в одном докладе говорил о том, что не существуют бактерии, которые уничтожают пластик, и о том, что монотонные движения порождают стресс и в 1970 г. каждый взрослый швед принял 139 успокоительных таблеток. Иранец-волосатик, похожий на дервиша, пудрил мозги ДДТ, пугал ядовитыми мухами, обмелением Каспия и малярией в Гватемале. Юра удручен полным отсутствием докладов именно научных.

За неделю в благополучной Швеции происходит 2400 несчастных случаев, 40 человек превращается в инвалидов, 8 — в покойников. 50 % шведов страдают от шума станков, автомобилей, самолётов, электрогитар (шум свыше 130 дБ). Ущерб за год: 200 млн. долл.

Я попал явно не в свою тарелку. Из 60–70 людей, приехавших на эту конференцию, проблемами экологии интересуются 2–3 человека. Для остальных это сцена, на которой разыгрываются дурно поставленные политические водевили. Нашего Володю, например, очень интересует резолюция конференции по Вьетнаму. Не экологические трагедии Вьетнама, а резолюция. Он сбит с толку тем, что о специальном пункте резолюции по Вьетнаму настаивают сами американцы (зоолог Файф и профессор Вестлинг), которые ведут, как я понимаю, какую-то свою политическую игру. Теперь Володе надобно доказать, что в ГДР природу охраняют, а в ФРГ нет.

Лена прочитала мой доклад по-английски. Слушали вежливо, даже с интересом. Потом выступал норвежец, который уже успел себя зарекомендовать величайшим путаником и действительно быстро всё запутал.

Поездка в Тумбу на завод «Альфа-Лаваль» километрах в 20 от Стокгольма. Великолепный офис, а цеха ничем не примечательные, разве что работяги тут почище наших. Работают без напряга, даже несколько полусонно. На заводе делают сепараторы и другую технику для переработки с/х продукции. Вокруг завода построено 3 городка с населением около 3000 человек в каждом. Планировка городков довольно унылая, дома блочные, некрасивые, но сделано всё очень аккуратно. В квартирах высота потолков (2,4 м) отчасти компенсируется площадью: 3-комнатная квартира около 80 кв.м.

Инженер Карл Густав де Лаваль по национальности был французом, но работал в Швеции. В 1878 г. он сконструировал центробежный сепаратор непрерывного действия для молока, а для привода построил паровую турбину активного типа, в которой и применил впервые расширяющиеся сопла, названные «соплами Лаваля». В их теории он не разобрался (много позднее разобрался Чаплыгин), и не знал, что его сопла станут предками двигателей реактивных самолётов и космических ракет.

Никогда не видел порнофильмов. Заприметил в городе афишку и решил сходить. Всю мою компанию уговаривать долго не пришлось. Кинотеатр большой, заполнен едва ли на пятую часть. Демонстрируются три короткометражных фильма. В первом две девушки милуются, потом одна из них пристегивает себе резиновый член, и они истово занимаются любовью. Во втором скромнейшая девушка в очках, сидя в качалке, читает порножурнал, потом начинает онанировать руками, губной помадой и тем же резиновым приспособлением. Тут невесть откуда подкрадывается мотоциклист весь в коже, набрасывается на нашу скромницу и долго пользует ее, так, что даже очки слетают. В третьем толстый детина занимается оральным сексом с двумя симпатичными потаскушками. В перерывах между фильмами зажигается свет, перед экраном расстилается коврик и совершенно голые парень и девчонка занимаются любовью, так сказать, «в натуре», принимая при этом такие позы, которые обеспечивали бы зрителям максимальную обзорность. В зале стояла напряжённая тишина. Я рассматривал зрителей. Большинство мужчины за 50, но есть и несколько молодых. Потом ё…рь-профессионал (да-да, есть и такая замечательная, истинно творческая профессия!!) стал раздавать порнографические журналы. Брали охотно, но быстро потянулись к выходу, хотя тройка на экране продолжала свои упражнения. С удивлением обнаружил, что вся эта музыка меня совершенно не возбуждает! Во всяком случае, сосок, торчащий под тоненькой кофточкой, возбуждает меня несравненно сильнее. Никаких «открытий» для себя я не сделал, но один раз в жизни увидеть, что это такое, надо. Хотя бы для того, чтобы корчить из себя «знатока». Марат Зубко, многолетний собкор «Известий» в Швеции, на мой вопрос, кто была эта парочка на коврике, сказал, что он, очевидно, какой-нибудь матрос, которого не взяли в рейс, а она — студентка, из крестьянской семьи, которая собирает деньги на корову.

В воскресенье, 10 августа 1628 г. в Стокгольме состоялся спуск на воду 64-пушечного корабля «Ваза», длиной 62 м и мачтами в 20 м, водоизмещением 1300 т. Экипаж насчитывал 437 человек во главе с капитаном Северином Ханссоном. Корабль конструировал голландский корабел Хенрик Хибертссон, который ухитрялся обходиться без чертежей, а все основные размеры держал в голове. Едва начав свое плавание, «Ваза» перевернулся и затонул, очень огорчив короля. Сколько погибло людей, доподлинно неизвестно, во время торжественной церемонии спуска на воду на борту были женщины и дети (нашли 12 скелетов). О подъёме корабля заговорили сразу, поскольку затонул он на глубине всего 35 м. Но дело долго не двигалось. В 1660 г. подводных дел мастер Альбрехт ван Трейлебен предложил сделать подкоп под кораблём, чтобы протянуть под ним канаты. В 1663–1964 гг. подняли 53 пушки, которые продали немцам. Потом несколько веков забвения, пока в августе 1956 г. аквалангист-любитель Андерс Франзен не выловил обломок чёрного дуба, который напомнил шведам о «Вазе». На конкурс были представлены самые разнообразные проекты подъёма — от круговой ледяной стены с последующей откачкой воды, до наполнения трюма шариками для пинг-понга. Утвердили тот же вариант с подкопом и тросами. Работами руководил опытный водолаз Пер Эдвин Фалтинг, и 24 апреля 1961 г «Вазу» подняли после того, как он пролежал на дне 333 г. За последующие года водолазы нашли ещё 24 тыс. разных деталей корабля. Пять лет назад поиски закончили, провели полную реконструкцию. Для «Вазы» построили специальный музейный док. В него всё время подают пар, с потолка капает, сырость необходима: высохнув, «Ваза» превратится в прах. Осмотрел с интересом, но если подумать, ведь шведы гордятся собственным головотяпством.

Ленинский субботник. Работал на строительстве комбината «Правда».

Американский астронавт Томас Маттингли, который на орбите спутника Луны поджидал Джона Янга и Чарльза Дьюка, которые высадились на Луну, сказал, что прошедшие первые четыре экспедиции на Луну задали больше новых загадок, чем позволили разрешить старых. Геолог Шумейкер считает, что геология (точнее будет селенология) поверхности Луны сложнее, чем геология Земли. Перед стартом «Аполлона-16» один геолог из NASA в шутку сказал командиру Джону Янгу, чтобы он вытоптал в лунной пыли ясно видимый на Земле лозунг «Долой армию!» Янг ответил: «Я вытопчу любые слова, какие вы хотите, кроме «Помогите!» Для Янга это уже четвертый полёт в космос.

Я познакомился с Джоном Янгом в Хьюстоне во время эпопеи «Союз» — «Аполлон». Позднее этот уникальный астронавт стартовал в космос в шестой раз(!), когда ему было уже 52 года. Сейчас ему уже 69 лет.

Дьюк, притом, что он молчун, слывет озорником, но он единственный член этого экипажа, который сказал, что его хобби — чтение.

Маттингли должен был лететь на «Аполлоне-13», но перед стартом заболел краснухой, которой его «наградил» Чарли Дьюк, заразившийся от детей своих друзей в Хьюстоне. Маттингли не полетел. «Аполлон-13» свою программу не выполнил, его экипаж чудом не погиб. И вот теперь оба «краснушных» астронавта полетели вместе.

Всегда кажется, что умирают лучшие. А может быть так и есть? Может быть, они и умирают потому, что они лучшие?

Когда фельетон или статья начинается словами: «Мой сосед Иван Иванович…», я уже знаю, что никакого соседа нет, что всё это враньё. Больше всего грешит этим приёмом Татьяна Тэсс из «Известий». Поэтому читать её неинтересно.

Не люблю «ищущих» поэтов, люблю нашедших.

Ездил с мальчишками в Бородино. Наконец-то связал я в воображении своем все эпизоды великой битвы.

Плыву с Наташей на пароходе «Виктор Гусев» по маршруту Москва — Калинин — Углич — Москва. Вечером в Калинине холодрыга, снежные заряды. Пошли в новый цирк. Программа посвящена победе над фашизмом. Во время заключительного парада артистов на козырьке над выходом на арену появляется солдат-победитель в плащ-палатке с мечом в руке и ребёнком, точно такой, какой стоит на кладбище в Берлине. Только это никакой не ребенок, а старый-престарый лилипут.

В большом зале Госплана в Охотном ряду кинорежиссёр Даниил Храбровицкий уговаривал меня написать для него сценарий фильма о Королёве. Потом там показывали его фильм «Укрощение огня». Храбровицкий извинился и, на моё счастье, с просмотра ушёл. А то пришлось бы с ним объясняться.

Ракета «Союз» на стартовой площадке №2, откуда стартовал наш первый спутник, Юрий Гагарин и большинство космонавтов.

Космонавт Алексей Губарев. На год старше меня. Встретил ворчанием: «Мы в газетах только букеты собираем, а о подготовке вам писать лень… Я варюсь в этой кухне с 1962-го года…» Я спросил его, что бы было, если бы его не назначили в полёт? «Если бы я не слетал, я бы мучился…» Говорит, что Жора Гречко, который собирается с ним лететь, парень хороший, но «чересчур интеллигентный»:

— Представляешь, он говорит мне на тренировке: «Лёша, сделай, пожалуйста…» Я ему объясняю: «… твою мать! Пока ты произнесёшь своё «пожалуйста», мы же 20 километров пролетим!»

25 мая, в день рождения «КП» устроили грандиозный юбилейный «четверг». Я представлял Никиту Богословского, Константина Симонова, Галину Уланову, академика Семёна Вольфковича и других знаменитостей. Все хвалили мою «Комсомолку»!

Космонавт Георгий Гречко. Космосом «заболел» в 13 лет, прочитав «Межпланетные путешествия» Перельмана[78]. После школы решил разузнать, где делают ракеты. Приехал в Москву, позвонил в МАИ: «На какой факультет надо поступать, чтобы делать ракеты?» Ответа не получил и вернулся домой в Ленинград. Вспомнил, что когда-то давно записал адрес Рынина[79]. Пошёл. Первый раз сробел, вернулся домой. Снова пошёл. Позвонил, ему не открыли, спросили: «Кто там?» — «Я хотел бы поговорить с Николаем Алексеевичем…» — «Николай Алексеевич умер…» В Ленинградский военно-механический институт, куда он собрался поступать, его сначала не хотели брать, потому что он «был в оккупации»: 10-летний Жора гостил летом у бабушки в Чернигове, когда туда пришли немцы. Но в конце концов приняли. «Институт я любил уже потому, что там не было литературы, истории, зоологии и ботаники… Мне всё давалось трудно, потому что у меня нет никаких способностей, а есть только пристрастия…» Диплом делал в КБ Королёва. Работал в отделе Лаврова[80]. Обсчитывал траекторию первого спутника.

— Первый спутник должен был стартовать 6 октября 1957 года, — рассказал Жора. — Но Королёв узнал, что в Вашингтоне, где проходило совещание по координации запусков ракет и спутников, на 6 октября был назначен американский доклад «Спутник над планетой». Что это? Просто доклад, один из многих? Или констатация факта? Королёв знал, что запуск американского спутника планируется на март 1958 года. Но вдруг! Послал запрос в КГБ. Ответили туманно: «Прямых сведений нет, но в этом нет ничего невозможного…» Тогда Королёв сдвинул весь график подготовки ракеты, и спутник запустили 4 октября…

В сентябре, во время парашютных прыжков Жора сломал ногу. Очень помог Володя Комаров, поддержал морально.

— Если бы всё начинать сначала, я бы в космонавты не пошёл, — говорит Жора, — я бы пошёл в лётчики-испытатели. Там каждый день летают, и можно судить о человеке по многим его делам…

Дома у Миши Реброва встречались с Лазаревым и Макаровым.

Васе Лазареву[81] фатально не везло. Он проходил отбор ещё в первый отряд космонавтов вместе с Шониным и Комаровым, но его «зарубили» свои же медики. В 1962-м его второй раз забраковали по глазам. «На меня в госпитале досье, как на преступника». В отряд космонавтов он попал в 1964 г., в 1970-м был дублером Андрияна Николаева во время его второго полёта на «Союзе-9»[82]. «Что самое интересное ожидает меня в космосе? Самое интересное — увидеть из космоса Землю».

Об Олеге[83] Вася говорит:

— Я не спрашивал его, где он родился, не знаю деталей его биографии, не знаю, что он читает и любит ли балет. Я знаю, как он работает. Задачи, стоящие перед нами, нивелируют различия наших характеров…

Макаров о Феоктистове: «Оголтелый идеалист. Самый чистый человек, которого я встречал в жизни…»

Когда вечером я подвозил Олега, и мы разговорились в машине, я почувствовал, что он находится под очень сильным (и благотворным!) влиянием Феоктистова.

Макаров о Леонове: «Леонов может быть благородным, когда его никто не видит и о благородстве его никто не знает. Это очень редкое качество».

Диалог Макарова с Сергеем Павловичем Королёвым.

Королёв: Итак, кто за то, чтобы снять эти датчики с корабля? Так… Кто против? (Макаров единственный из 18 человек поднимает руку.) Почему вы против?

Макаров: Потому, что эти датчики повышают надёжность…

Королёв: Правильно. Но сами датчики ненадёжны, поэтому я за то, чтобы их снять…

Макаров: А я против!

Королёв: У вас плохой характер, Макаров. Вас надо было бы уволить. Но именно потому, что у вас плохой характер, мы будем работать вместе…

Сегодня Олег вспоминает: «Я был настолько зелен, что не понимал, что это — комплимент, и страшно поносил СП в кулуарах. Разумеется, он узнал об этом и устраивал мне разносы в присутствии своих заместителей. Могу сказать, что наши отношения были весьма натянутыми…»

РНИИ, 1934 г. Ракетчики постоянно искали помещения, в которых они могли бы проводить свои опыты. Конструктор Полярный пришёл на кладбище и поинтересовался у директора, нет ли старого заброшенного склепа, в котором он мог бы испытать свои огненные двигатели.

— Найдём! — радостно воскликнул директор. — А Вы нам помогите. Нам как раз сейчас поручено организовать сжигание покойников…

Полярный убежал.

Тихонравов рассказывает:

— Зимой 1933/34 г. мы с Королёвым шли домой из подвала ГИРДа[84], помню, остановились под аркой дома на Садово-Спасской, и Сергей Павлович говорит: «Ведь когда-нибудь будут строить космические ракеты, будут на них летать! Ведь будут! Хорошо бы дожить до этого…» А как раз в ту весну родился Гагарин…

— Когда СП выпустили и он вернулся в Москву, он приехал ко мне в Лихоборы в НИИ-1, мы заперлись в моем кабинете на третьем этаже, и он мне рассказывал, как его арестовали, как он сидел, как выпустили…

— Нередко человек, достигший вершин власти, не любит людей, которые знали его в молодости. СП не был таким. Таким был Костиков, а СП всю жизнь любил ГИРДовцев. Даже мерзавцев любил…

— Королёв рассказывал мне, что его якобы вызывали к Сталину и тот спросил: «Правда ли то, что пишут о «летающих тарелках»? Вы мне сейчас не отвечайте, подумайте, материалы вам покажут…» СП говорил, что он читал материалы и написал Сталину, что всё это — блеф.

Мне было интересно узнать, что говорил Королёв Тихонравову в связи с предстоящими съемками кинофильма «Кузнецы грома». Он рассказал:

— Разговор о «Кузнецах грома» был. Королёв просил меня съездить на «Мосфильм» на разведку. Он говорил: «Мы им всё дадим, что надо, поможем. Ты только смотри, чтобы главный конструктор не был карикатурой».

Я поинтересовался, что известно Михаилу Клавдиевичу о намерении СП послать в космос журналиста.

— Ваш полёт был отнюдь не капризом и фантазией Королёва. Мы разрабатывали положение о космонавтах-пассажирах вообще и о космонавте-журналисте в частности. Там говорилось, каким требованиям должен он отвечать, что делать, на что обращать внимание. Я уверен, что если бы Королёв был жив, полет журналиста, безусловно, состоялся бы…

Черток рассказывает:

— Королёв совершенно не умел отдыхать. Помню, в Капяре было очень жарко, мы — Руднев[85], Королёв и я поехали купаться. На берегу речки он стал маяться, в воду не полез, потом говорит: «Поехали обратно, ведь ещё кое-что надо обсудить…» Когда разговор касался человеческих увлечений, он, мне кажется, не понимал, о чём идёт речь. Насколько я помню, никто никогда и не заводил при нём речи о каких-либо увлечениях. У него не было хобби, на любых мероприятиях (театр, рыбалка и т. д.) ему было скучно. Когда у нас появились машины, и я со своей возился, Королёв приходил в ярость: машина воровала время! Любое застолье, даже с коньяком, вырождалось в конце концов в производственное совещание.

Его забота о людях полна противоречий. Горе, несчастье — он поможет. Просишь законный отпуск — не отпустит. Он зверел даже тогда, когда в отпуск уходил человек ему не подчинённый и занимавший несравненно менее высокий пост. Часто вызывал из отпуска. Однажды разыскивал одного своего сотрудника, который отдыхал «дикарём», через КГБ.

Королёв был великим артистом, но сыграть его в театре или в кино вряд ли кому-нибудь удастся.

Постоянное стремление всех сделать своими единомышленниками. Если он видел единомышленника среди людей ему не подчинённых, он мог принижать вклад в общую работу «своего» человека и, наоборот, преувеличивать вклад «чужака». Нельзя сказать точно, был ли он справедлив или несправедлив. Были люди, которых он не любил, не соглашался с ними даже тогда, когда они были правы. Но чаще он очень привязывался к людям.

Особенно ценил испытателей ракет и вообще, из всех процессов создания ракет больше всего любил процесс испытаний, пусков. Очень не любил, когда на испытаниях появлялись новые люди, капризничал, требовал возвращения ему известных, в том числе даже солдат стартового расчёта. Усердных солдат после демобилизации приглашал к нам на работу. Герой Социалистического Труда Горбатенко, один из ведущих наших производственников, был таким солдатом на полигоне Капустин Яр.

Во время пребывания в Германии в 1945 г. Королёв, «замаскировавшись» под шофёра генерала Соколова и сменив погоны подполковника на капитанские, приехал в составе советской делегации в английскую зону оккупации на демонстрационные полеты трофейной ракеты Фау-2. Во время запусков к нему подошёл английский разведчик и спросил:

— А Вы, капитан, чем занимаетесь?

— Да вот интересуюсь, как летают ракеты…

— Для капитана у Вас слишком высокий лоб, — засмеялся англичанин.

В 1973 году в Лаборатории реактивного движения в Пасадене (Калифорния) я познакомился с Вильямом Пиккерингом, известным американским ракетчиком, который тоже был на этих показательных запусках, но Королёва не запомнил. Выходит, английский разведчик был более наблюдательным. «А жаль, — сказал мне Пиккеринг, — если бы я знал всё, что будет потом, я бы с ним поговорил…»

Сегодня Робе Рождественскому исполнилось 40 лет. Пировали в саду ресторана «Узбекистан». Я был тамадой. Из знакомых были: Францев, Магомаев, Красаускас, Самотейкин, всего человек 50.

В июне 1972 г. мне стукнуло 40 лет. Пировали с друзьями в Лиховом переулке: Валерий Тур, Лев Володин, Евгений Харитонов, Юлий Венгеров, я, Юрий Чудецкий, Игорь Кваша, Юлий Гусман.