Алекс Делавэр - 26-30

Глава 20

Я выехал со стоянки и притормозил у Лорел-Кэньон.

– Куда за стейком?

– Никуда, – ответил Майло. Последовала долгая пауза. – Два человека, два мнения.

– Но это еще не значит, что верны оба. – Я свернул на юг, в город.

– В том-то и дело, Алекс. Да, она предубеждена, но это еще не значит, что она ошибается.

– Кое в чем она все же ошибается.

– А, – сказал он. – Ты об этом. А ты уверен, что мисс Шери-Ри с тобой не заигрывала?

Я зыркнул на него.

– Шутка. И все же, несмотря на всю ту чушь, которую Конни внушила Бродбент, ее наблюдение кое-чего стоит: никакой любви между сестренками не было, а теперь одна из них мертва. Даже если я соглашусь с твоей оценкой Шери и приму как факт, что она не способна на убийство, у нее вполне могут найтись дружки, которые способны. Например, папа девочки. Может, она не говорит, кто он, потому что этот тип – псих, в гневе теряет над собой контроль, а она завязла в судебном процессе и не хочет ослаблять свою позицию. А тут, к несчастью для Конни, папочка сам решил выйти из тени, чтобы защитить свою ячейку общества.

– У него была масса возможностей сделать это и до суда. Сэкономил бы Ри нервы и кучу денег.

– В качестве предупредительной меры? – Майло размышлял об этом весь путь до Мурпарка. – А может быть, раньше папочка был не расположен вмешиваться?

– Сидел в тюрьме?

– И такое бывает. Тем больше у Ри причин не спешить с раскрытием его личности. Надо бы мне побольше узнать о ее контактах… Значит ли это, что она теперь подозреваемая номер один в моем списке? Да, она почти готова потеснить с него твоего лояльного пациента, Эфрена. А теперь будь любезен, отвези меня к дому номер триста десять. Большой привет Робин и псинке.

Иначе говоря, «не звони мне, я сам тебе позвоню».

Он закрыл глаза, положил голову на спинку кресла, расслабил линию рта.

– Значит, ты действительно не голоден, – сказал я.

– Только до правды.

* * *

Я довез его до участка, проехал еще квартал и позвонил Ри Сайкс. Ответа не было, голосовая почта тоже молчала.

На дорогу до ее квартиры ушел почти час. Пока я ехал из Вестсайда в Голливуд, голубое небо посерело и стало похожим на использованный бумажный носовой платок с вкраплениями желтоватой мокроты там, где сквозь облачный покров пыталось пробиться солнце.

Голливудский бульвар кишел наркоманами, карманниками и несезонными туристами, которые толклись на тротуарах перед витринами магазинов, торгующих всякой дребеденью, фастфудов и пирсинг-салонов. Пешеходы покидали тротуары так легко, словно не догадывались о возможной угрозе их жизни со стороны автомобилей. В довершение общего безумия, в толпе сновали типы, наряженные известными киногероями, которые взывали к проходящим о толике внимания и мелочи.

По выделенной полосе медленно проехала черно-белая полицейская машина, однако офицеры внутри не смотрели по сторонам, а были заняты разговором.

На улице, где жила Ри, шум был потише, но все же был. Где-то вдалеке грыз асфальт пневматический отбойный молоток – звук, от которого волоски у меня в ушах встали дыбом. Кто-то кричал на испанском. Водитель проезжающего грузовика резко дал по тормозам; те зашипели, как самая большая в мире змея-гремучка, настроенная к тому же весьма воинственно.

Я нашел свободное место возле дома Ри. Дверь в ее квартиру была закрыта, жалюзи на окнах опущены. Я постучал. Женский голос крикнул:

– Да? Чего надо?

Грубый, раздраженный. Ни следа той мягкости, которую я слышал в нем раньше. Что это было, притворство? Неужели я поспешил с выводами?

– Это доктор Делавэр.

Дверь открылась. Какая-то женщина, не Ри Сайкс, спросила:

– Доктор кто? – Возраст – лет тридцать пять, широкие плечи, плоская грудь, коричневая футболка, защитного цвета штаны с карманами, высокие ботинки на шнуровке цвета бланшированной спаржи, с розовой подошвой. Черный ежик волос наводил на мысли о петушином гребне. На полпути между нижней губой и небольшим твердым подбородком торчала шестиугольная гайка.

Я повторил свое имя.

– Я слышала. Здесь никто не болен, док.

– Я пришел увидеть Шери Сайкс.

– Ну, значит, вам не повезло. Она смылась.

– Съехала?

– Хммм… Ну, можно и так сказать… эй, а может, вы на самом деле коллектор или судебный… этот, как его там… пристав? Потому что она оставила здесь свою дрянную мебелишку, а я теперь храни ее шестьдесят дней за свои деньги. Поможете мне ее найти – я в долгу не останусь.

Я протянул ей свою визитку.

Она сказала:

– Я таких сто штук напечатаю, – но все же, кажется, поверила. – Психолог? У нее что, крыша поехала?

– Суд назначил меня консультантом по делу, в котором она участвовала.

– Это когда сестра пыталась украсть у нее девчонку? Так это на самом деле было?

– Вы сомневались?

– Она же хиппушка, так что все, что она мне говорит, я привыкла делить на тридцать восемь. С квартплатой вечно запаздывала. А в прошлый раз, когда я напомнила ей про деньги, она ответила, что забыла, потому что замоталась в суде. Всплакнула даже, как будто это должно было меня разжалобить… А вам чего от нее надо?

– Последующее наблюдение.

– Так дело закончилось? Кто выиграл?

– Шери.

Хохот.

– Так, так… значит, сестренка тоже лузерша, еще покруче этой? Так ей и надо, стерве, нечего родной сестре из-за спиногрызки нервы мотать. В смысле, хочешь ребенка – роди сама. Короче: мисс Ретроспекция Вудстока задолжала мне за последний месяц, а сама свалила, и я буду глубоко признательна судебной системе, если та проявит заботу о законопослушной налогоплательщице и проинформирует меня о том, где мне, мать ее за ногу, ее теперь искать.

– Вы менеджер?

– Я – квартирохозяйка, чел. Что, не похожа на поместную дворянку? – Сунув руку в один из объемистых карманов на брюках, она выудила оттуда свою визитку. Того же зеленого оттенка, что и ее ботинки. Крупные серебряные буквы:

Ди Н. Мартоло

ВЛОЖЕНИЯ В НЕДВИЖИМОСТЬ

И номер почтового ящика, ровным счетом ничего не говорящий о его местонахождении.

– Приятно познакомиться, Ди. – Я протянул ей руку.

Она, сделав вид, будто не заметила, сунула голову в квартиру.

– Джо-Джо?

Из-за двери показался пожилой азиат. В руках половая щетка.

– Пойди покури.

Он поглядел на нее непонимающе.

– Сделай перерыв, Джей. Минут через десять возвращайся.

Тот заулыбался и ушел, вместе со щеткой.

Ди Мартоло продолжила:

– Да, это место принадлежит мне. Спасибо Олеа Эуропеа. Это название оливковых деревьев – слышали когда-нибудь про «Масло Мартоло»? Только не лгите, не слышали. У нас свои рощи в Стоктоне, но мы не продаем товар под своим брендом. Сдаем все в разные мелкие супермаркеты, а те сами наклеивают этикетки и назначают цену. Прадед посадил оливы, дед открыл бизнес и так далее.

– Интересно…

– Думаете? Значит, вы не были в Стоктоне. Хотя вообще-то моя семейка с вами согласна. А на меня, как только они заведут свои разговоры об удобрениях, всегда зевота нападает, вот они и решили держать меня подальше – взвалили на меня дедово приобретение, «оригинальную голливудскую недвижимость». В смысле, вот эту дыру и еще пару таких же. И где мне теперь найти нашу Челси Морнинг?[19]

– Понятия не имею.

– Тогда чего мы тратим мое время?

– Можно мне войти, посмотреть?

– И что, я вот так прямо должна пустить вас тут все вынюхивать?

– Ну, организуйте мне подробную экскурсию по квартире.

Она рассмеялась.

– И что мне за это будет, вы, психологический чел?

– Как только у суда появятся о ней сведения, вас известят.

– А вас она, значит, тоже надула?

– Мне заплатил суд.

– Блин, везет же некоторым… может, и мне надо было пойти в школу для психов. А у меня дурацкий диплом по социологии из университета Фресно – хотела, видите ли, в Корпус Мира поступить или еще на какую-нибудь такую работу… Только потом сообразила, что все эти типы из третьего мира будут смотреть на меня примерно так, как я смотрю на свою семейку – как именно, не спрашивайте. Короче, мое дело здесь кончено, и я звоню в коллекторское агентство.

– Всего на одну секунду, – сказал я.

– Зачем? Какого дьявола вам там нужно?

– Последующий визит – это часть процесса. Мне нужно все задокументировать.

– А, ясно, – сказала она. – Бюрократия… ладно, только на секунду, да и все равно там смотреть не на что.

* * *

Она не преувеличила – в квартире действительно было пусто.

– Что вы сдали на хранение? – спросил я.

– Так, мебелишку кой-какую, одежки… В аптечке было пусто. В холодильнике тоже.

– А детские вещи?

Она подумала.

– Кажись, не было.

– Детская кроватка?

– Не-а, не было.

– Манеж, подгузники…

– Говорю же, не было. Никаких тайных кодов и фоток НЛО тоже, понятно? А главное, ни одной записочки с адресом, где ее искать, что для меня совсем хреново.

– Ее машина…

– Нет, конечно, – что она, по-вашему, слоняется по улицам со спиногрызкой на закорках и пакетом памперсов под мышкой? – Еще одна ухмылка. – Хотя иным клиентам такое нравится.

– Думаете, она проститутка?

– Не, – ответила Ди Н. Мартоло. – Это я так: ляпнешь гадость – сердцу радость. Это в моем духе. По крайней мере, так мне говорят.

* * *

Она не имела понятия, когда именно Ри исчезла с квартиры, а когда я спросил, нельзя ли мне поговорить с кем-нибудь из соседей, ответила:

– Да я же говорю, никто ничего не знает. Похоже, она свалила где-то посреди ночи, когда тут все спят как мертвые.

– А вы не знаете, приятели у нее здесь есть?

– Я не вожу компанию с квартирантами. – Мартоло просияла. – Хотя вот что: как-то раз она дала мне флайерс, какие-то ее дружки играли в клубе… Черт, не помню, как он назывался, а флайерс я выбросила.

– Группа «Одинокий Стон»?

– Точно! Спасибочки, доктор Псих… черт, как же этот притон называется… что-то с астрологией… Рыбы? Нет. И не Скорпион… не знаю. Хотя, если она там у них разыгрывает стареющую группи[20], то я могу найти ее за сценой и стребовать с нее то, что она мне задолжала. Так что идите своим путем, Судебный Мозгоправ Чел, больше мне вам сообщить нечего.