Алекс Делавэр - 26-30

Глава 29

Подождав час, я позвонил Эфрену и оставил на автоответчике сообщение, на которое, я знал, он не ответит.

«Типа, тренировка? Спортзал, типа, для мозгов?»

Юридически, этически – да просто чисто технически – я правильно сделал, что постарался направить его прочь от мыслей о мести. Однако это не мешало мне чувствовать себя погано.

Будь наш мир проще, я бы сам пошел и убил этого Рамона Гусмана, своими руками. А заодно еще и тех двух несостоявшихся стрелков, которые боролись за привилегию прикончить меня подешевле.

Такая судьба постигла и Конни Сайкс, которая заварила всю эту кашу. И если бы о ней «позаботилась» Ри, я бы только приветствовал ее действия и не стал бы участвовать в ее поисках.

А вот с Эфреном я поступил по-другому – взял и испортил наши отношения, возможно, безвозвратно. В джунглях, где обитает он, любой нюанс – это уже ошибка.

Я сидел и размышлял о том, что теперь делать, когда мне позвонили из телефонной службы с сообщением от судьи Нэнси Маэстро. Не подъеду ли я в ближайшее время в город, «поболтать»?

Я перезвонил ей в кабинет. Женщина – помощник шерифа ответила:

– Она на заседании, сэр.

– Освободится в четыре тридцать, как обычно?

– Назовите, пожалуйста, еще раз ваше имя, сэр.

Я удовлетворил ее просьбу.

– Она на Коммонвелф, сэр, попробуйте обратиться туда.

В здании суда на пересечении Шестой и Коммонвелф идут обычно крупные корпоративные тяжбы. Неужели Нэнси уже получила свой вожделенный перевод на беловоротничковые процессы? Первый служащий, до которого я дозвонился, понятия не имел, кто такая судья Маэстро, и передавал меня по цепочке до тех пор, пока я не услышал наконец знакомый голос:

– Помощник шерифа Ниб.

Тот толстошеий служака, которого я встречал в суде по делам опеки.

Однако сегодня его голос звучал более человечно.

– Доктор, спасибо, что перезвонили. К сожалению, судья задерживается на заседании, так что в кабинет мы вернемся только завтра.

Надо же, какая неожиданная теплота… Может, и его заодно повысили?

– Я могу заглянуть в течение дня.

– Вам будет удобно в час?

– Конечно.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Я передам судье.

* * *

На следующий день в двенадцать сорок пять пополудни я подъезжал к Гранд-стрит, когда мне на сотовый позвонила Нэнси.

– Хорошо, что дозвонилась. Слушайте, я задерживаюсь, застряла за ланчем в Маленьком Токио. Может, подъедете сюда? Перекусите заодно, если еще не ели, я угощаю.

– Предложение принято.

Она дала мне адрес «Оушн-Парадайз», на Первой улице – я там уже бывал. Второй этаж небольшого торгового центра, построенного во времена, когда Япония считалась серьезной финансовой угрозой. Приличные кафешки, сувенирные магазины, забитые всякой всячиной, классический суши-бар. Раньше я и сам время от времени заглядывал сюда, когда мне приходилось давать показания в суде.

За прошедшие с тех пор годы здание слегка увяло, на фасаде появились потеки от дождя, количество магазинов уменьшилось. Дыра зияла и на месте бывшего суши-бара. Однако во всем есть свои преимущества: зато теперь здесь дешево, а на парковке всегда есть свободные места, так что через десять минут я уже подходил к кабине Нэнси.

«Оушн-Парадайз» был небольшой, чрезмерно освещенной комнатой, где пахло морской водой и жареной рыбой. В аквариуме плавали темные штуковины, похожие на каракатиц. Нэнси пила «Перье» и палочками ковыряла в чашке рис, выложенный поверху зажаренными до хруста колесиками-паучками.

В ресторане почти не было посетителей, не считая трех пожилых азиаток и пары людей в форме цвета загара, расположившихся за центральным столом. Помощник шерифа Ниб, чьи очки с бронзовыми стеклами лежали сейчас у его правого локтя, сидел лицом к лицу с женщиной примерно одного возраста с ним. Худенькая, но широкогрудая, с седыми кудряшками и в очках без оправы, она жевала кусочек суши маки. Когда при виде меня женщина широко улыбнулась и помахала мне рукой, я сообразил, что она тоже служит в суде и я встречал ее раньше. Разговорчивая, она была приписана к суду по делам об опекунстве, где всегда старалась подбодрить всех, особенно в самых напряженных ситуациях. Как ее зовут, я так и не запомнил. Она продолжала улыбаться.

Я отклонился от своего маршрута.

Бейджик на ее форме гласил «У. Ниб». На рукаве были сержантские нашивки. Она сказала:

– Здрасте, док. Ну вот, теперь вы знаете всю нашу семейку. Как Хэнк, не грубил вам?

– О нет, он вел себя отлично.

– Я и не сомневалась. – Она расхохоталась.

Хэнк Ниб вяло улыбнулся.

– Здрасте, док, рад встрече. Как вы, появитесь у нас еще в ближайшее время?

– Пока не планирую.

– Повезло вам, а то у нас там прямо дурдом… Приятного аппетита.

Я сел напротив Нэнси.

– Знакомы с Виллой? – спросила она.

– Видел ее в суде.

– Они с Хэнком – настоящий пример для всех нас, женаты уже целую вечность.

– Бывает.

– А вы – в счастливом браке?

– Давно живу с одной женщиной.

– Но без бумажек, да? – сказала судья. – Что ж, такие теперь порядки… «Голубые» жаждут легитимности, остальные не знают, как от нее отделаться. Я-то сама не против официальных отношений, только вот все никак подходящего кандидата не найду с тех пор, как отшила своего первого, лузера.

Она кивнула на официантку и спросила:

– Меню?

– Необязательно, – ответил я, а когда женщина все же подошла к нашей кабине, заказал зеленый чай и немного сашими.

Нэнси заглянула в свою чашку.

– Можете пока угоститься отсюда.

– Что это?

– Младенцы-осьминожки. Жестоко, наверное… Бедняжкам не дали даже шанса. Хотя то же самое можно сказать о детях, чья судьба приводит их в суд по делам опеки – те же пешки.

Я засмеялся.

– Люди вообще дерьмо, – сказала она вдруг с неожиданным жаром. – Наверное, тем, кто не может с этим смириться, нечего и носа совать в мою профессию. Или в вашу. Особенно в вашу. Как вы с этим справляетесь?

– Делаю, что могу, и стараюсь не зацикливаться на работе.

Нэнси задумалась над моими словами и как-то помрачнела. Принесли мой заказ, и это вывело ее из задумчивости.

– Бон аппетит. Хотите знать, почему я вас вызвала? Потому, что чокнутая Конни Сайкс пыталась убить меня, а тут я узнала, что ее саму недавно убили. Как вы понимаете, все это могло бы чрезвычайно осложнить мне жизнь, причем на самом неподходящем уровне.

– Перевод к «белым воротничкам»?

– Ожидание завершения процедуры перевода – к слову о бюрократическом аде. Надо еще пройти через целую кучу всякой ерунды, чем я и занималась вчера на Коммонвелф.

– Проводили беседы?

– Отдавала должное председателю. Дела о больших деньгах – отдельная вселенная, Алекс. Там и размах шире, и последствия ощутимее. А с федералами, которые нынче во все суют свой нос, малейший намек на что-то неподобающее уже может вызвать целый скандал. Хотя в отношении сумасшедшей доктора Конни я все сделала правильно.

– Она и меня тоже хотела убить, – сказал я.

Ее палочки замерли в воздухе. Крошка-головоног шлепнулся на стол, перекатился брюшком кверху и замер.

– Шутите.

– Ни грамма. – И я рассказал ей о готовившемся покушении.

– Вот черт, – сказала судья. – Прямо маньячка какая-то. – Она криво улыбнулась. – Это, случайно, не вы ее в ответ?.. Шутка.

Я проглотил кусочек сашими.

– Извините, нервы ни к черту. Так, значит, она хотела отделаться от нас обоих? А больше в ее списке никого не было?

– Нет, насколько я знаю.

– Вот это да… К такому надо привыкнуть. А что, у нее с головой что-то было не в порядке?

– Видимо, да, и многое.

– Ну, давайте, рассказывайте – вы же эксперт.

– Я не занимался подробной оценкой ее психики, Нэнси.

– Почему нет?

– Все, что мне необходимо было знать по вашему делу, это что ее обвинения в адрес сестры безосновательны. А это выяснилось практически сразу.

– Очевидно. Сумасшедшая женщина обращается в суд – какая трата ресурсов всей судебной системы… Вы себе представить не можете, сколько подобной ерунды проходит в этом суде через мои руки – люди заполняют бумажки просто потому, что научились писать, вот и всё. Господи, когда я уже оттуда выйду!

Она подняла со стола упавшего осьминожка и посмотрела на него с выражением, напоминающим сострадание. Потом ее взгляд снова стал жестким, она кинула моллюска в рот, хрустнула им и промокнула губы.

– Так что уже известно по этому делу копам, Алекс? Я имею в виду кончину никем не оплаканной Конни.

– Немногое.

– А если б они знали больше, вы бы мне рассказали?

– По обстоятельствам.

– Каким?

– Хотели бы они, чтобы эта информация стала известна еще кому-либо, или нет.

Маэстро вскинула голову. Ее улыбка стала ледяной.

– Что ж, по крайней мере, честно, Алекс. Но скажите мне хотя бы вот что: каковы шансы, что этот случай испоганит мою карьеру?

– С чего бы?

– Я же вам только что говорила: малейшего намека на нечто неподобающее будет достаточно.

– Что неподобающего в том, что кто-то хотел превратить вас в жертву?

– Ладно, – сказала она, – объясню просто. Сумасшедшая тетка хочет прикончить судью, но сама умирает насильственной смертью. Как вам такой расклад? Я-то знаю, что ни в чем не виновата, но копы подозрительны, и стоит им только начать рыться в моей личной жизни, как налетят журналисты, сделают из меня сюжет – и тогда прощай мой перевод.

– И все-таки я не понимаю, почему это должно случиться, Нэнси.

– Значит, вы вообще не понимаете, как устроена система, – сказала она жестко. – Извините, я пригласила вас не за тем, чтобы читать мораль. Просто я немного нервничаю. Все-таки поворотный пункт в моей карьере, а тут такое…

– Я не слышал о том, чтобы кто-то собирался вас допрашивать, – сказал я.

Она поправила волосы.

– Значит, вы все же связаны с расследованием.

– Формально – нет.

– Как это понимать?

– Время от времени полицейские просят меня проконсультировать их по тому или иному вопросу. Это как раз один из них.

– Хотя вы в нем – лицо заинтересованное.

– Больше нет, – сказал я.

– А это как понимать?

– Конни больше нет. Так что для вас и для меня это дело окончено.

Судья вздрогнула.

– Когда я узнала, что она задумала, я чуть с ума не сошла от страха. Анонимное сообщение прислали мне на частный номер, я его прослушала и тут же все рассказала Хэнку. – Она оглянулась на Ниба. – Нет нужды говорить, что я хотела как можно скорее арестовать ее за террористические угрозы и надеялась, что в офисе окружного прокурора кто-нибудь разделит мою точку зрения. Хэнк начал наводить справки и тут узнал, что ее саму, оказывается, убили… По-моему, это как-то странно, Алекс. Что, черт возьми, происходит?

– Хотел бы я знать.

– А что ее сестра? Под подозрением? Я бы, честно говоря, не удивилась, если б это оказалась она – после всего, через что ее заставила пройти эта сука… Прошу прощения за некоторую потерю объективности, но, когда я обнаруживаю, что кто-то хочет меня убить, это влияет на мои чувства.

– На мои тоже, Нэнси.

– Ну, вот, значит, мы друг друга понимаем, – сказала она и сделала движение, как будто хотела взять меня за руку, но передумала и кинула себе в рот еще одного осьминога. – Просто так, навскидку, вы бы могли сказать, что это ее сестра?

– Я, честное слово, не знаю, Нэнси.

– Не возражаете, если я попрошу вас выяснить это через ваши контакты среди копов?

– Сделаю все возможное.

– Большое спасибо. – Маэстро подозвала официантку и заказала две чашки саке. Когда их принесли, она предложила тост. – Время выпить: за смерть нашей обоюдной угрозы.

– До дна, – сказал я.