Алекс Делавэр - 26-30

«Они не возмущались ею?»

"Ни за что."

«Деньги, которые дал ей отец, они никогда не получат».

«Их не волнуют деньги», — сказала Лори.

«У них куча денег», — сказала Дивана. «Их волнует только сами знаете что».

«Они никогда не выражали никаких плохих чувств по отношению к Тиаре?»

«Они не такие, они счастливые. Как маленькие мальчики».

«Мальчики», — эхом отозвалась Лори.

Майло назвал время убийства. «Есть ли у кого-нибудь из вас какие-либо идеи, чем занимались тогда Фил и Фрэнк?»

Лори сказала: «Да ладно, ты же не думаешь, что они могли сделать что-то настолько ужасное».

«Если мы узнаем, что у них была такая возможность, мы начнем их преследовать, и вам не удастся остаться незамеченными».

«Что мы сделали?» — сказала Дивана.

«У меня были не те друзья».

« Ты ошибаешься. Они не такие ».

Он повторил временные рамки. «Можете ли вы поручиться за их местонахождение?»

Лори покачала головой. «Но это ничего не значит».

Я сказал: «Это действительно похоже на клуб развлечений».

«Мы просто хорошо проводим время, а что они делают со своими женами — это их проблемы».

«Или не делай этого», — сказала Лори, хихикая.

«О Таре Слай», — сказал я. «Что еще они тебе сказали?»

«Именно это».

«Подруга их отца».

"Ага."

«Их это не беспокоило».

"Нисколько."

Лори спросила: «Кто ее убил?»

«Именно это мы и пытаемся выяснить».

«Как она умерла?»

«Ей оторвало лицо».

Дивана спросила: «С динамитом?»

«С оружием».

«О, нет», — сказала Лори.

«Фууу», — сказала Дивана. Тембр ее голоса стал жестче. Но она первая всплакнула. «Зачем кому-то это делать?»

«Как только мы это узнаем, мы поймаем того, кто это сделал. Вы заметили, я сказал

«Оружие». Множественное число.

Лори спросила: «Её сделали двое парней?»

«Похоже на то».

Глаза Диваны стали огромными. «Ты шутишь — нет, ни за что». Она поерзала на стуле. Скрестила лодыжки. Отвернулась от подруги. «Вообще-то», — пробормотала она.

Лори наклонилась к ней.

Дивана глубоко и тяжело вздохнула. Два раза тряхнула волосами.

«Дивви?» — сказала Лори.

«Это не имеет большого значения, Лор».

"Что?"

Майло сказал: «Ты знаешь, где они были той ночью, Дивана».

Кивок.

« Что , Див?»

«Я знаю, понятно?»

«Это была та ночь, когда ты сказал, что тебе нужно навестить мать».

Улыбка Диваны была болезненной.

У Лори отвисла челюсть. «Ты... о, ух ты, я не могу поверить...»

«Это не моя вина, Лор. Они позвонили » .

"Я был здесь."

Дивана сказала: «Я знаю, но…»

«Но что?»

«Это они, а не я, Лор».

«Я был здесь!»

«Мне жаль , ладно? Они этого не хотели , ладно?»

«Не хотела меня ?» — Лори схватилась за живот.

«Это было не так, Лор. Это была не ты, это было... они хотели попробовать что-то другое, ладно? Это не так уж важно, они все еще в восторге от тебя, посмотри на все времена с тех пор — это было однажды, ладно? Ладно? »

Челюсть Лори двигалась.

Дивана потянулась к руке Лори. Лори отдернула ее.

«Это не моя вина , Лор. Они этого хотели, они этого просили. Типа, конкретно».

«Только ты, да? Они так сказали? Или ты это предложил ».

«Зачем мне это делать, это было бы просто больше… они хотели попробовать , ладно? Для чего-то другого. Это. Не. Большое. Дело».

Лори швырнула стакан колы через всю комнату. Он приземлился на ковер, истекая коричневой кровью, и покатился дальше. «Я, блядь, в это не верю».

«Это не имеет большого значения, Лор».

«Может, и не с полной шлюхой».

"Я шлюха? Это ты заставила меня смотреть, как ты..."

«Это другое ! Ты был там , все было честно . То, что ты сделал, было… было … обманом! »

Дивана скрестила руки на груди. «Я так не считаю».

«Ни черта ты этого не делаешь ».

«Хорошо. Мне жаль. Хорошо?»

«Это определенно не нормально». Лори выбежала из комнаты.

Дивана посмотрела на нас. «Теперь посмотри, что ты наделал».

Майло спросил: «Можете ли вы доказать, что в ту ночь вы были с Филиппом и Франклином Сассом?»

«Зачем мне это выдумывать и портить отношения с Лори? Да, я могу это доказать. Мы заселились в Beverly Hilton где-то в восемь, посмотрели порно, потом еще одно. Потом… потом у нас было обслуживание номеров, мы не уходили оттуда до раннего утра следующего дня. Я не мог пойти домой раньше, потому что Лори думала, что я у мамы, а она живет в Окснарде, а я всегда остаюсь до утра. Фрэнки должен был уйти первым, у него была работа, эта процедура, этот лазер, он надел свои врачебные штучки — хирургический халат, белый халат — и Фил пошутил о том, что я могу быть пациентом. Фрэнки рассмеялся, сказал, что это будет намного веселее, чем выжигать пигментные пятна какой-то старой цыпочки. Мы все были в машине Фила, поэтому мы все уехали и отвезли Фрэнки в его офис, было еще рано, наверное, около семи тридцати. Мы были в номере до одиннадцати, так что Фил… это неважно».

Я сказал: «Вы с Филом вернулись, чтобы провести немного времени наедине».

«Как скажешь. Главное, что они были со мной».

«Ни один из них не ушел весь вечер».

Дивана ухмыльнулась. «Поверь мне, они там были. Они были там полностью ».

Лори так и не появилась, а Дивана осталась в кресле. Рассматривая свой педикюр, когда мы вышли из дома.

Когда мы вернулись в машину, Майло позвонил в Hilton, подтвердил номер и оплату платиновой картой Филипа Сасса. Записи с электронных ключей показали, что никто не выходил до семи сорока восьми утра, а повторное заселение произошло через полчаса.

Я сказал: «Это железное алиби».

Улыбка Майло была шире, чем у Диваны. «Одетый в титан».

«Держу пари, это было веселее, чем ваша встреча в центре города».

«Смерть была бы веселее, чем моя встреча в центре города. Это была нирвана».

Мы дали друг другу пять.

"Братан."

"Братан!"

Следующая остановка: четверть часа на восток по шоссе 101 до Северного Голливуда.

Старик жил в бунгало цвета морской волны к югу от бульвара Победы. Самый милый дом в квартале. Когда мы приехали, он подрезал огромную райскую птицу, которая почти заслонила его

Панорамное окно. Спина, согнутая при рождении, снизила его рост, поэтому ему нужна была подставка для ног, чтобы дотянуться до середины растения.

Я предположил, что ему нужен был какой-то лифт, чтобы работать в баре в Фоборге. Все эти годы я никогда об этом не думал.

Увидев нас, он отложил свои ножницы.

"Я могу вам помочь?"

Тевтонский акцент. Я никогда не слышал, чтобы он говорил.

Гюстав .

Я взял фамилию из статьи в журнале LA Magazine о лучших миксологах города.

Майло сказал: «Мистер Вестфельдт, нам нужна помощь».

Старик выслушал просьбу. «Конечно, без проблем».

надейтесь на успех.

Для этой работы мне понадобился мой лучший костюм, черный костюм от Zegna, который я нашел на распродаже, желтая рубашка с воротником-стойкой и французскими манжетами, черный с золотом галстук от Hermès, купленный на той же распродаже, и итальянские туфли, которые я носил так редко, что их подошвы оставались блестящими.

Одна рука свободно качнулась, другая сжимала ручку хромированного футляра, снабженного застежками из нержавеющей стали.

«Очень в стиле Джеймса Бонда», — сказал Робин. «Aston полностью заправлен?»

«С реактивным топливом».

«Постарайся не катапультироваться».

Она проводила меня до «Севильи», прикоснулась к старинному детройтскому боку. «Полагаю, это сойдет».

«Мальчик может мечтать», — сказал я. «Зум-зум-зум».

Медные пешеходные ворота особняка были заперты. После того, как я нажал на кнопку звонка, камера видеонаблюдения повернулась. Через несколько секунд входная дверь приоткрылась, и славянская служанка — Магда — изучала меня через щель.

У ее ног сидел кот Манфред — пухлый комочек кошачьей уверенности.

Я улыбнулся и помахал рукой.

Она полностью распахнула дверь, вышла вперед. Кот остался на месте. «Да?»

«Доктор Делавэр для миссис Сасс».

«Доктор?»

«Доктор Алекс Делавэр». Я посмотрел на часы. Что посмотреть, с кем пообщаться .

Она изучала меня. «Ты уже здесь был».

«Конечно, было».

Ее лоб поморщился.

Я позволил ей изучить мою факультетскую карточку. Почтенная медицинская школа на другом конце города печатает симпатичные удостоверения, изобилующие впечатляющей золотой печатью. Моя запись на педиатрию, а также на психологию.

Клинический профессор, ху-ха-ха. Пара лекций в год, никакой зарплаты, я получаю звание. Все думают, что они получают сделку.

Магда спросила: «Хозяйка знает, что ты придешь?»

«Еще бы», — я взвесил хромированный футляр.

«Она больна?»

«Просто проверка». В каком-то смысле так оно и было.

Я положил карточку в карман. «Я немного тороплюсь».

Нет ничего лучше хорошего костюма. Она отперла ворота.

Когда мы вошли в дом, Магда, казалось, не знала, что со мной делать. Я оставил ее размышлять в прихожей и увидел себя в той же комнате в дельфтском стиле. Сидя на том же пушистом диване, я поставил металлический футляр рядом с собой, отпустил застежки, но оставил крышку закрытой. Скрестив ноги, откинулся назад и наслаждался искусством и великолепным видом на великолепный сад.

Магда вошла в растерянности.

«Иди и приведи ее», — сказал я.

«Доктор?»

"Делавэр."

«Она спит».

Я сказал жестче: «Ей нужно проснуться».

Леона Сусс вошла в синюю комнату в облегающих лиловых велюровых спортивных штанах, кроссовках со стразами и с макияжем в стиле «полностью металлическая куртка». Белые пальцы сжимали мобильный телефон, который подходил к спортивным штанам.

Бледно-карие глаза уставились на меня. Лаванда, которую я видел в прошлый раз, была изобретением контактных линз.

Искусственные ресницы порхали, словно размножающиеся мотыльки.

«Доброе утро, миссис Сасс», — сказал я.

«Что ты делаешь? Мне нужно, чтобы ты ушел».

Я заложил руки за голову.

«Ты меня слышишь?»

Открыв металлический корпус, я достал блестящий черный ноутбук и положил его рядом с собой.

«Я думал, ты коп».

"Неа."

Она сказала: «Ну, мне все равно, кто ты, я звоню в Беверли». Полиция Хила ».

Она начала набирать номер на лиловом телефоне.

Я сказала: «Как хочешь , Олна».

Ее пальцы перестали двигаться. Подбородок выдвинулся вперед, как складной нож. Телефон опустился на бок. «Чего ты хочешь ?»

«Вспоминать».

"О чем?"

«Старый Голливуд», — сказал я. «Древний Голливуд».

Она отпрянула, словно ее ударили. «Не будь грубой».

«Я не имел в виду тебя, — сказал я. — Мне просто нравится винтажное кино».

Открыв ноутбук, я предоставил ей прямой обзор экрана.

Из кейса я достала беспроводную мышь и положила ее на крышку.

Нажмите .

Экран заполнен начальными титрами. Яркие зеленые буквы на черном. Название фильма.

Оружие правосудия .

Леона Сусс сказала: «Вам нужно немедленно покинуть мой дом».

Но она не предприняла никаких усилий для выполнения приказа.

Я сказал: «Побалуйте себя, устраивайтесь поудобнее».

Она осталась стоять на ногах. «У вас есть шестьдесят секунд, а потом я позвоню в полицию».

Нажмите .

Крупный план черноволосой красавицы в невероятно высокопарной версии голливудского наряда ковбойши. Винтовка в руке. Ухмылка на блестящих губах. «Конец очереди, Голди».

Камера переключается на ухоженные пальцы вокруг курка.

Тяжёлая музыка.

Затем дальний план, предлагающий полный обзор брюнетки, стоящей перед бревенчатой хижиной. Очевидная матовая живопись гор на заднем плане.

Новый снимок: вид сзади на две фигуры, стоящие лицом к женщине с винтовкой.

Переключитесь на их точку зрения: светловолосая девушка со свежим лицом, такой же симпатичный молодой человек в белой шляпе.

Он сказал: «Не делай этого, Хэтти».

Брюнетка усмехнулась: «Испускай последний вздох, Роуди».

Брюнетка вскинула винтовку на плечо.

Блондинка закричала.

Белая Шляпа быстро выхватил шестизарядный револьвер и выстрелил.

Из левой груди брюнетки вырос цветок. Кардиохирург не мог бы определить его точнее.

Она посмотрела вниз на расползающееся пятно. Сверкнула кривой, странно привлекательной улыбкой. Расслабила пальцы.

Выронил винтовку.

Упал в грязь.

Крупный план прекрасного умирающего лица. Шепот.

«Что это, Хэтти?»

«Роуди… Я всегда… любил тебя».

Блондинка сказала: «Думаю, ее уже нет».

Белая Шляпа сказала: «Но ты здесь».

Долгий, испытующий взгляд. Долгий поцелуй.

Переход в черный цвет.

Леона Сасс сказала: «И «Оскар» достается…»

Я сказал: «В этом есть определенное очарование».

«Это пойло, я же говорил тебе это в первый раз. А теперь убирайся отсюда к черту».

Я щелкнул мышкой.

Еще один титульный лист.

Страсти по Пекосу .

Та же темноволосая девушка, другое оружие.

Длинноствольный револьвер. Ее очередь быстро выхватить оружие.

Бам .

Мужчина упал с дерева.

Бам .

Мужчина упал с крыши салуна.

Бам .

Из-за тачки выскочил мужчина, успел выстрелить.

Рикошетный свист.

Девушка сбила его с ног.

Нажмите .

Интерьер салона. Белобородый старикашка поставил стакан с виски.

«Где вы научились так стрелять, мисс Полли?»

Брюнетка за столиком в салуне крутанула стволом пистолета, дунула в кончик оружия. Облизнула губы. «О, Чаппи, это было пустяком».

«Мне показалось, что это что-то. Кто тебя научил?»

Мягкий, женственный смех. «Девушка делает то, что нужно девушке».

Переходим к распашным дверям салона. Мужчина в белой шляпе с большим значком на жилете.

Девушка усмехнулась: «Ты!»

«А теперь просто положи это и иди с миром...»

Бам .

Переход в черный цвет.

Леона Сасс сказала: «Я дам тебе автограф, и на этом мы закончим».

Нажмите .

«Хватит!» — крикнула она.

Я остановил кадр.

Кот вбежал.

«Манфред, — сказала она, — этот дурак мне надоел, пойди и выцарапай ему глаза».

Манфред сидел там.

Я сказал: «Полагаю, он принял клятву не подвергать животных жестокому обращению в приюте».

«Ой, заткнись».

«А как насчет „Заткнись, панк“? Одна из лучших твоих фраз, по-моему.

На самом деле, вот оно».

Нажмите .

«Ты мне надоел !»

«Этот другой», — сказал я.

И так оно и было.

o движущиеся изображения. Текст.

Я прочитал.

www.iluvnoirflix.com

Смерть — моя тень (1963)

В главной роли Олна Фремонт в роли Моны Жером

Стюарт Бреттон в роли Хэла Кейси

Плюс ассортимент совершенно забываемых

кружки, девчонки, ханжи и негодяи

Это одно из тех малоизвестных сокровищ, которое трудно найти, но оно того стоит, даже если для этого придется использовать видеомагнитофон (попробуйте списки переизданий на таких сайтах, как blackdeath.net, mollheaven.com, entrywound.net).

Помимо того, что это бюджетный шедевр нуара, выпущенный как минимум на десятилетие позже, « Смерть — моя тень» — это лебединая песня для Олны Фремонт, королевы овсяных хлопьев с черными волосами, плохой девчонки. И взгляд на то, как могла бы развиваться карьера Маленькой Мисс Зло, родись она на двадцать лет позже. Это также единственный не-вестерновый фильм «Олна», когда-либо снятый, и мы считаем, что это позор.

Подумайте об этом, разве вы не видите чувственность Ольны, источающей феромоны, личность Круэллы Де Виль и ее сверхъестественную способность — давайте будем деликатны — заниматься любовью с объектами разрушения, отданными в умелые руки Тарантино или Скорсезе?

Мы говорим о чем-то горячем.

Как в ногах. Как в свинце.

Сюжет этой истории не требует подробного пересказа, но достаточно сказать, что Олна находится на вершине своей психопатической игры, меняя

преданности, как сексуальный хамелеон, которым она является, и участие в достаточной огнестрельной прелюдии, чтобы получить целую главу NRA. Кульминация — и мы используем этот термин почти буквально — это взрыв горячих ... пуль, который оставляет аудиторию истощенной.

К сожалению, Ольна в итоге оказывается безвозвратно истощенной. Как обычно.

Потому что в игре самодовольной морали, в которую Голливуд всегда притворялся, плохим девочкам не позволено побеждать.

Но Олна не клюнула на это, прежде чем снести неизбежно деревянного и непонятно брошенного Стю Бреттона с его башмачных ног. Не говоря уже о целой куче других скользких, выпученных глазом обитателей преисподней, прямо из учебника по игре для детей.

Влажные губы Олны, которые требуют, чтобы вы сделали, ее грудь в форме носа и возмутительно мастурбирующие ружейные выходки (особенно нам понравилась сцена, где она целует свой дерринджер) стоят того, чтобы за них заплатить. Черт, одно только зрелище мертвого лица Бреттона, когда оно должно быть безжизненным, оправдывает восемьдесят шесть кровавых, часто идиотских минут, которые вы проведете с этим непреднамеренным, но от этого не менее интересным шедевром мужества, пошлости и картонной характеризации.

Совершенно не имеет искупительной художественной ценности.

Пять Роско.

Я сказал: «Все мы критики».

Леона Сасс направила на меня свой мобильный телефон и одними губами произнесла «Бах» .

Она скользнула ближе, казалось, изучала мою макушку. Плавно и бесшумно устроилась на диване, в нескольких дюймах от меня. Раздувая ноздри, она пригладила волосы и спрятала Chanel. Почти семидесятилетняя, красивая, нестареющая.

«Ты милашка», — промурлыкала она, взъерошив мне волосы. Отпустив руку, она быстро и болезненно дернула меня. «Я все еще не понимаю, ты полицейский или действительно какой-то врач?»

«Добросовестный психолог», — сказал я. Я назвал номер своей лицензии.

«Полицейский психолог?»

«Я работаю с ними время от времени, но они мне не платят зарплату».

«Что значит время от времени?»

«Сложные случаи».

Она усмехнулась. «Кто-то думает, что я сумасшедшая?»

«Скорее увлекательно. Я согласен».

Она закрыла глаза, откинулась на пуховые подушки. «Значит, ты не на их зарплате».

«В этом-то и суть», — сказал я.

«Что именно вы для них делаете?»

«Получайте деньги за глубокие психологические знания».

«Каково ваше мнение обо мне?»

«Что мы можем научиться играть хорошо».

Она тихонько свистнула. «Ты игривый парень?»

Я сказал: «Я могу быть».

Один глаз открылся. Ее правый указательный палец провел по контуру кольца на левой руке. Круглый бриллиант, огромный, белый, много огня.

"Хороший."

«D Flawless», — сказала она. «Я думаю, что стрижка подчеркивает его лучшие качества, не так ли?»

Она взяла мою руку, положила ее на камень. Ее кожа была прохладной, мягкой.

Она использовала какое-то средство для маскировки пигментных пятен, и эти пятна плавали, как кувшинки в глубоком чане с молоком.

Я сказал: «Мне кажется, у тебя все отлично получается».

Она отстранилась. «Сынок, меня обманывали лучшие. Даже не пытайся».

«Вот черт», — сказал я.

Я повернул ноутбук к ней.

Она сказала: «Если у вас есть игра, назовите ее. Если вы собираетесь тратить мое время, заставляя меня сидеть и смотреть на дерьмо, которое я делала, когда была слишком молода и глупа, чтобы знать что-то лучшее, я прекращаю эту маленькую беседу».

Она вскочила на ноги. «На самом деле, если ты сейчас же не подтянешь свою задницу, я пойду в свою комнату и принесу свой Glock. Я уверена, ты знаешь, что это такое, раз уж ты фанатка полиции».

«Легкий, хорошо сделанный», — сказал я. «Модель 19?»

«22, и я знаю, как им пользоваться. Ты можешь быть симпатичнее, чем большинство девушек могут вынести — ты можешь знать, как играть в переодевания — что это, Бриони

— нет, Зегна, я знаю, как шить, Марк купил их как конфеты. Но для меня ты панк, и ты останешься панком, и именно так будет смотреть на тебя моя полиция, когда я со слезами на глазах расскажу им, как ты пробрался мимо моей тупой горничной, а потом попытался напасть на меня.

Я сказал: «Это похоже на один из твоих фильмов. Как и шутка о том, что кто-то думает, что ты сумасшедший. Разве не это пыталась сделать Мона в «Смерть — моя тень »? Притворялась сумасшедшей, чтобы никто не заподозрил преднамеренность?»

«Кусок дерьма», — сказала она. «Этот отзыв был слишком добрым».

«Я думаю, ты слишком строг к себе».

Нажмите .

Она сказала: «О, Господи, ты идиот».

Но она осталась там, не отрывая глаз от экрана.

Когда-то была актрисой.

Текст уступил место слайд-шоу.

Леона в роли Ольны в белом платье. Зловеще милое лицо, закутанное в подходящий шарф. Изящные пальцы сжимают ножку бокала для мартини.

Оливки и жемчужный лук, плавающие в кристаллической ванне.

Олна в том же наряде и больших солнцезащитных очках.

Олна, с голыми плечами и стратегически укрытая простыней, курит сигарету в мундштуке из слоновой кости. Едва заметный намек на зубы между накрашенными губами. Густые ресницы опущены в посткоитальном оцепенении.

Рядом с ней лежал «неизбежно деревянный» Стюарт Бреттон, уставившись в пустоту. Мускулистые руки накачаны. Квадратно-красивое, волнистое лицо пусто, как грязь.

Олна направляет пистолет.

Крупный план оружия: двуствольный дерринджер. Стволы расположены бок о бок. Короткое, отвратительного вида оружие, ствол которого едва выглядывает из ее рук в перчатках.

Крупный план лица Стю Бреттона. Карикатура на удивление.

Крупный план мускулистого телосложения Стю Бреттона, лежащего лицом вниз на кровати, с кровавым пятном между лопатками.

Крупный план лица Олны Фремонт. Удивление.

Общий план полицейских, в форме и в штатском, вооруженных.

Олна. Красивая, мирная. Пулевое отверстие в центре ее гладкого, белого лба, точка на последнем предложении.

Я сказал: «Жизнь подражает искусству, но только до определенной степени. Они позволяют вам сохранить свое лицо».

Леона потянулась за ноутбуком.

Я отвел его подальше, продолжая давать ей полный обзор последней сцены, которую она когда-либо снимала.

Она сказала: «Почему, черт возьми, я не должна пойти и взять свой Glock?»

«Я уверен, если бы ты попытался, ты бы забил гол. Где ты научился?

Канзас?"

Она улыбнулась. «Сельская жизнь может быть прекрасной. И папы любят маленьких девочек, которые хотят учиться. Ты знала, что суслики взрываются, как маленькие фрикадельки?» Она поднялась на ноги, снова взъерошила мне волосы. Выждала время, чтобы дернуть сильнее, и изучила мою реакцию.

Когда я пошевелился, чтобы остановить ее руку, она отстранилась, перевернула ее

рука, как веер гейши, и ударила меня по лицу.

Улыбаясь так, словно она с первого дубля сыграла шедевр, она скользнула к двери. «Если только ты не хочешь умереть, то к моему возвращению тебя уже не будет».

Я сказал: «Если ты не ищешь смерти, то остынь, сыграй в ролях категории D и обрати внимание».

Она подошла ко мне, держа кулаки на уровне груди, готовая нанести удар.

«Плохая идея, Леона. Семья — это клей, который скрепляет общество».

Она резко остановилась, но руки держала поднятыми. «Что, черт возьми, это должно значить?»

«Это значит, что ты сделал хотя бы одно дело хорошо. Твои мальчики отлично ладят. Жаль это менять».

Одна рука опустилась, потом другая. Она оглядела свою комнату, полную сокровищ.

Сел обратно.

Некоторое время ничего не говорила. Позволила своим мыслям взять верх.

Что бы ни проносилось в ее сознании, глаза ее затуманивались. Она сидела, словно в трансе. На мгновение я подумал, что она отстранится. Она встряхнулась и очистилась. «Если хочешь что-то сказать, выкладывай».

«В одном мы можем согласиться, Леона. Полицейские не гении.

Правда в том, что они довольно ограничены интеллектуально. Поэтому иногда, когда дело становится интересным, я отправляюсь в путь и обнаруживаю вещи, которые ускользают от них. Я пожал плечами. «Иногда мои открытия оказываются прибыльными».

«А, неизбежное», — сказала она. «Ты шлюха, но дорогая. Ладно, перейдем к делу: что, по-твоему, ты можешь знать и сколько, как ты фантазируешь, ты можешь за это получить?»

«Шлюха?» — сказал я. «Я бы хотел думать об этом как о фриланс-инвестировании».

«Думай, что хочешь. Раздвинь ноги, и покончим с этим».

Я позволил ей еще немного потушиться. Когда ее шейные сухожилия стали жесткими, я сказал:

«Из этого случая я вынес одно: жизнь действительно подражает искусству.

Если то, что ты делал, можно назвать искусством. Когда мы впервые встретились, ты показался мне интересным, поэтому я провел небольшое исследование. Узнал о том падении, которое ты совершил с лошади пять лет назад. Вся эта боль и проблемы с рецептурными препаратами, в которые это тебя втянуло.

«Такое случается. Большое дело».

Я сказал: «Какая ирония. Ты снимаешься во всех этих фильмах, занимаешься серьезной ездой верхом и ни разу не пострадал. А потом тебя сбивает двадцатилетняя кляча на благотворительной прогулке при лунном свете в пользу актерского хосписа».

«Никакого доброго дела», — сказала она. «Ну и что? Теперь я в порядке».

«Вы пытались выздороветь самостоятельно, но когда это не сработало, у вас хватило ума обратиться в реабилитационный центр. Пробуждения, в

Пасадена, рядом с ипподромом. Вы знали, что вам нужно, но выносить это на публику было унизительно, поэтому вы позаимствовали личность Конни и заплатили наличными. Или, может быть, вам просто не нравится Конни, и вы решили, что это способ прижать ее. В любом случае, сотрудники Awakenings опознали вашу фотографию.

Они вспоминают тебя с теплотой. Единственное, что им не понравилось, это твой выбор новых друзей. Стивен Мурманн, твой основной бестолковый LA

Подлец, драчливый, неспособный к прозрению и не имеющий мотивации к переменам, потому что он был там по решению суда. Персонал был обеспокоен тем, что он может вас развратить».

Я рассмеялся. «Говоришь о плохой клинической догадке, а? Стиви не мог играть в твоей лиге во всех смыслах, и с того момента, как вы с ним познакомились, ты командовал. Но в итоге он стал больше, чем просто мальчиком-игрушкой. Когда ты поделился своими планами относительно ухода Марка на пенсию, он сказал: «Я знаю только эту девчонку».

Она сидела там, не выражая никаких эмоций.

«И девушка Стиви оказалась идеальной, Леона. Красивая, податливая, не слишком умная. Именно то, к чему всегда стремился Марк. Я был озадачен твоей мотивацией. Зачем женщине, даже терпимой, поощрять мужа рыскать по Интернету в поисках любовницы? А Марк всегда был способен найти себе собственную шлюху. Факт, о котором ты обязательно рассказала лейтенанту Стерджису и мне через несколько минут после знакомства. Мы считали тебя многострадальной. Но это было совсем не так, Леона».

Нет ответа.

Я сказал: «Моя первая догадка была логичной, но неверной — профессиональный риск быть психоаналитиком. Я подумал, что ты предполагаешь, что Марк будет дурачиться где угодно, так что ты мог бы также попытаться как-то контролировать. Чистый Голливуд: все хотят быть режиссерами. И, возможно, вмешавшись, ты мог бы следить за тем, сколько денег он ей платил».

Глаза ее стали мертвыми. Щечная мышца дернулась.

«Кто лучше знает, на какие кнопки Марка нажимать? Отсюда Cohiba, adventure и так далее, все эти модные словечки. Все эти опечатки и грамматические ошибки, чтобы эссе звучало как литературный труд девчонки. Потому что Марку всегда нравились тупые, а ты уже прочитала его эссе — черт, Леона, я бы не удивился, если бы ты работала на клавиатуре, пока Марк сидел там, как похотливый старый киберболван, которым он и был. Ты позволила ему думать, что он открыл «Тайну».

После того, как вы посадили Стиви Мурманна в качестве суслика в SukRose, чтобы он мог встроить подсказки в профиль Mystery. Элегантно, Леона. Но чем больше я об этом думала, тем больше это казалось перебором, чтобы просто играть Хичкока. Потом были расходы на установку Тиары

как любовница Марка. Даже если ты ехала на нем стадом. Даже если Стиви взяла большой кусок и вернула часть тебе. Зачем вообще поощрять Марка? Должно было быть больше».

Она моргнула.

«Хочешь услышать мою вторую догадку, Леона? Ту, которая сбылась?»

Она повернулась ко мне. «Я должна сделать за тебя твою работу, ты, хитрый маленький мошенник?»

Я сказал: «Гюстав Вестфельдт».

"ВОЗ?"

Я повторил имя.

Она откинула голову назад, рассмеялась. Встала. «Теперь я знаю, что ты полон дерьма. Убирайся отсюда к черту».

«Что-нибудь забавное с Гюставом Вестфельдтом?»

«Самое забавное , что я никогда о нем не слышал , а ты несешь полную чушь.

Вне! "

«Ты ведь его знаешь, Леона».

«Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, кто я...»

«Вообще-то, так и есть», — сказал я. «И тебе лучше внимательно послушать».

Ее рот двигался. Пальцы царапали велюр.

«Ты не знаешь его по имени, Леона, но ты его знаешь . Я был немного лучше информирован, уловил часть Гюстава, но понятия не имел о Вестфельдте . Несмотря на все эти годы первоклассных возлияний...»

«Что, черт возьми, ты несешь ?»

«Гюстав Вестфельдт», — повторил я, словно призывая божество. «Старик, вьющиеся белые волосы и крошечные усики». Пауза. «Горбатый».

Краска отхлынула от ее лица.

Я сказал: «Бармен из отеля Fauborg. Тридцать три года, как оказалось. Все эти люди, которые нас обслуживают, мы никогда не тратим время, чтобы узнать о них побольше. Но я узнал много о Гюставе.

Ему восемьдесят четыре, он счастлив быть на пенсии. И острый ум. Он так и не узнал твоего имени. Или Марка. Потому что ты всегда занимала кабинку, никогда не сидела за барной стойкой. Но он, конечно, помнил ваши лица. И ваши напитки.

Sapphire Martini для вас, чистый, оливки плюс лук. Лук без оливок сделал бы его Gibson, но вы хотели и то, и другое. Вы пили идентичный коктейль в Death Is My Shadow , полагаю, он был вашим любимым некоторое время. Должен сказать, Густав не одобрил, сказал, что если кто-то хочет салат, они должны заказать салат. Он придумал для него свое собственное личное название: Gibsini. Он смеется, когда говорит это. И вот как он вас убрал. Леди, которая любит Gibsini . Марк выбрал восемнадцатилетний Macallan, что является обычным заказом, так что

Густав зарегистрировал его как Человека с Леди, Которая Любит Гибсини . Затем появилась третья сторона, которая начала появляться с вами двумя пару лет назад. Блондинка, милая, молодая — такая молодая, что Густав сначала подумал, что она ваша с Марком внучка. Он зарегистрировал ее как Девушка, которая любит ром и колу . За одним исключением. Последняя ночь в ее жизни. В ту ночь она заказала — вы угадали — Gibsini .

Ее щека снова дернулась. Она отвернулась, чтобы скрыть это от взгляда. Не видела, как я подтолкнул ноутбук.

«Вот в чем суть барменов», — сказал я. «Даже когда они, казалось бы, не обращают внимания, они часто это делают. И они замечают всякие вещи. Что Гюстав начал замечать, так это то, что Маленькая Мисс Ром и Кока-кола всегда сидела между вами и Марком, и что во второй раз, когда она присоединилась к вам, когда Марк думал, что никто не смотрит, он просунул руку ей между ног. Удержал ее там. И странным было то, что Ром и Кока-кола терпели это, пока разговор продолжался. Гюстав, будучи честным парнем, был чрезвычайно оскорблен, но он видел много вещей, которые его оскорбляли, и продолжал упорно держать рот закрытым. Его терпение было еще больше напряжено, когда в конце того вечера Марк убрал свою руку, и ваша заняла ее место. И так оно и было, когда вы трое появились в воскресенье вечером в Fauborg и удалились в ту милую угловую кабинку. Рука Марка, твоя рука, рука Марка, твоя рука. Вас не было видно другим посетителям, но у Гюстава был прекрасный, ясный обзор. «Теперь я понял», — сказал он мне. «Это извращенцы, я хотел плюнуть им в напитки».

Она вздрогнула.

Я сказал: «Не волнуйтесь, он этого не сделал, как я уже сказал, он человек благоразумный.

И он никому не говорил. Пока не рассказал мне. Потому что я действительно хороший психолог и умею задавать правильные вопросы. И»—

потираю большой и указательный пальцы друг о друга — «Я знаю, как обеспечить то, что мы называем положительным подкреплением».

Она что-то пробормотала.

«Что это, Леона?»

"Вы омерзительны."

«Не кажется ли вам, Леона, что это немного грубовато, слышать это от человека, чье представление о морали можно считать размытым? Если быть милосердным».

«Ну и что?» — сказала она, глядя на меня. «Она была взрослой, получила щедрую компенсацию, никто не пострадал, это сохраняло нас целыми, здоровыми и близкими друг с другом. Ну и что?»

«Если бы это был конец, мы бы не разговаривали, Леона. Но она оказалась мертвой, и я посмотрел ваши фильмы и узнал, что вы знаете, как обращаться с оружием. Я не говорю чушь из «Актерской студии». Ваши отношения с огнестрельным оружием были настоящими, интенсивными и граничили с эротизмом.

Я верю, что ты могла бы подняться наверх, достать этот Глок и прикончить меня одним выстрелом. Но ты этого не сделаешь. Потому что ты умная. Потому что то, что ты стрелок, не является важным пониманием. Это я почерпнул у твоей коллеги по фильму».

Рука поднялась к ее губам, обхватила подбородок и сжала его с такой силой, что кожа вокруг порозовела.

«Неизбежно деревянный Стю Бреттон, Леона. Он действительно вонял как актер, но то, что делает его увлекательным, не имеет ничего общего с техникой. Это его поразительное сходство с кем-то».

Лицевой тик сполз вниз к ее туловищу, угри буйствовали под ее кожей. Все ее тело тряслось. Ее голова склонилась.

Я сказал: «Стю был крупным парнем, мускулистым, красивым, с такой красивой головой густых, волнистых темных волос. Что описывает вашего сына Фила с точностью до десятка. На самом деле, Фил мог бы быть клоном Стю Бреттона. Время совпадает: Фил родился через год после съемок «Смерти — моей тени» . Ничего необычного в том, что ведущая актриса спит со своим ведущим мужчиной, это происходит постоянно. Что делает отцовство Фила интересным, так это то, что у него есть близнец, который является точной копией Марка. Ну как это может быть, Леона?»

Она закрыла лицо руками.

Я сказал: «Большая головоломка, но вот где окупилось мое обучение. Взгляните на это».

Я протянула ту же самую карточку факультета, которую показала Магде.

Сначала она ничего не сделала, наконец растопырила пальцы и заглянула внутрь.

«Я, может, и шлюха, Леона, но я высокообразованная шлюха, и работа профессором в медшколе открыла мне множество интересных вещей. Невероятные ситуации, в которые люди ввязываются.

Вы знаете, о чем я говорю».

Она начала тяжело дышать.

Я сказал: «Суперфекундация».

Плечи ее вздымались. Она застонала.

«Грубое слово, но простая концепция, Леона. Женщина занимается сексом с двумя мужчинами в течение короткого периода времени и имеет несчастье сбросить две яйцеклетки в течение этого конкретного цикла. Результат — разнояйцевые близнецы с одной мамой, но разными папами. Это не так уж необычно для так называемых низших животных, реже для людей, но, вероятно, не так редко, как мы думаем.

Потому что какая женщина, даже если она поймет, что произошло, пойдет

разглашать свой секрет? Я видел это по крайней мере дважды в медицинских учреждениях: люди приходили на типирование тканей, и мы получали результаты, которые... заставляют задуматься».

Она сгорбилась еще ниже. Женский аналог Гюстава Вестфельдта.

Я сказал: « Твоя проблема, Леона, в том, что ты не смогла сохранить это в секрете.

Марк понял это. Вероятно, когда мальчики начали половое созревание, а Фил стал похож на мужчину, и сходство ударило Марка по лицу. Потому что он посмотрел все твои фильмы, может быть, даже общался со Стю Бреттоном. Большая проблема для тебя, Леона. Но также проблема Марка, потому что к тому времени он полюбил обоих мальчиков, и мысль отвергнуть Фила из-за твоей ошибки была немыслимой. Молодец Марк, очень благородно. Но будучи старым добрым кобелем Марком, он также решил извлечь выгоду из ситуации. То есть, мы останемся вместе, Ли, будем продолжать в том же духе. Но я могу трахать всех девушек, которых захочу, и швырять это тебе в лицо, сколько душе угодно. На самом деле, Ли, ты не только должен это терпеть , если я хочу, чтобы ты участвовал, ты, черт возьми, будешь участвовать .

Ее руки отлетели от лица. Она улыбнулась. С мокрыми глазами. С дикими глазами. «Ты думаешь, ты такой гениальный? Марк не понял этого. Я ему сказала. До того, как Филипп стал мужчиной, когда мальчикам было по семь. Потому что я видела фотографии Стю в детстве, знала, что будет дальше, знала, что мне придется с этим справиться. И не обманывай себя, тупой негодяй, Марку не нужен был повод, чтобы засунуть свой член во все доступные дырки. Он изменил мне во время нашего медового месяца » .

«Тогда я поправлюсь, Леона. Но результат был тот же. Твое признание дало Марку пожизненный рычаг и сформировало отношения, которые вы двое разделяли более сорока лет. Может, все было не так уж и плохо. Как только ты преодолеваешь эти глупые табу, что такого особенного в сексе втроем, вчетвером, в чем-то еще? Кого волновало, что там застряло, если в итоге ты осталась с домом, машинами, игрушками?

И, черт возьми, Леона, ты обнаружила, что тебе нравится гоняться за молодостью так же, как и Марку. Входит Стивен Мурманн. И Тиара Гранди. Мне интересно одно: узнал ли Стю Бреттон когда-нибудь о Филе?

Она напряглась, готовясь к ответу. Пожала плечами.

«Его не интересовало отцовство?»

«Стю был поверхностным», — сказала она. «Вот почему он не мог выкрутиться из бумажного пакета». Грозя мне пальцем. «Он не был жадным. Единственный раз, когда он хотел увидеть Фила, был после того, как тот заболел раком. Не для того, чтобы устроить неприятности, а просто чтобы увидеть его. Я повела Фила на обед в Spago. У Стю был столик напротив. Стю был призраком, больше не похожим на себя. Мы с Филли прекрасно пообедали. Мусс из фуа-гра на

Тарт с кумкватом». Облизывая губы. «Брускетта с фасолью… Стю выбрал салат. Он ушел первым. Наши взгляды встретились. Он послал мне воздушный поцелуй, когда Филли не смотрела. Через неделю его не стало».

«Мирная кончина», — сказал я. «Отдельная палата в актерском хосписе».

«Ты, ублюдок! Ты нас раскопал ?»

«Больше похоже на поверхностное копание. Я нашел фотографию тебя и Марка на сборе средств для хосписа. Нашел некролог Стю в Variety » .

«Столько курения, которое мы делали на экране», — сказала она. «Вероятно, это прикончит меня за один день». Она рассмеялась. «Когда мальчики были совсем маленькими, до того, как я рассказала Марку, Фил всегда был его любимчиком. Он был больше Фрэнки, сильнее, атлетичнее. «Этот парень — Геркулес, Ли, откуда он, черт возьми, взялся?» И я хихикала вместе с ним. Потом я уходила в свою комнату и плакала».

Она продемонстрировала, позволила слезам течь молча. Может, это был метод актерской игры. Это казалось реальным. Я мог бы пожалеть ее. Если бы она была другим человеком.

Я спросил: «Изменилось ли отношение Марка после того, как он узнал?»

«Ни капельки», — сказала она. «Марк был принцем».

«Принц, который тебя предал».

Слезы прекратились. Она издала неприятный гортанный звук.

Я сказал: «Ты организовал отставку Марка, решил, что раз всем хватит веселья, то, может быть, он расслабится и возьмет тебя в этот чертов круиз.

К сожалению, произошло как раз обратное. Марк отклонился от сценария и импровизировал. Тиара ему понравилась. Она его забавляла. Даже ее фальшивый британский акцент его забавлял. Он начал видеть в ней больше, чем просто секс-игрушку, и начал прятаться за тобой. Перекачивая ей больше денег, чем вы договаривались. Подарил ей бриллиантовые часы, которые были намного выше ее зарплаты. И Стиви Мурманн был не лучше, поддерживая это. Большая доля для Тиары означала большую долю для него. Однако проблема с импровизацией в том, что актеры могут выйти из-под контроля. Худший кошмар режиссера. Но вы никогда не видели, насколько серьезна проблема, пока Марк не проявил недальновидность и не умер неожиданно, а вы не проявили еще худшую рассудительность и не прекратили финансирование Тиары.

«Я банк? — сказала она. — Да пошла она».

«На самом деле, ты была банком, Леона. А банки сталкиваются с проблемами, когда сталкиваются с Too Big to Fail. Именно так Тиара и увидела себя. Потому что принц Марк вооружил ее массой рычагов , разгласив отцовство Фила».

Я остановился.

Она тяжело и быстро дышала. Прорычала. «Ублюдок».

Трудно понять, кого она имела в виду. Может быть, всех.

Я сказала: «Может быть, это были разговоры в постели, может быть, преднамеренное вредительство со стороны Марка. В любом случае, ущерб был нанесен, и Тиара восприняла это знание серьезно. Есть патологоанатом, который годами проверял ее на ЗППП, и она спросила его, делал ли он также тесты на отцовство.

Она хотела, чтобы наука была на ее стороне, на случай, если вы впадете в режим отрицания».

«Сука», — сказала она. «Толкает меня, толкает меня после того, как я ее предупредила. Она была мусором из трейлера, дешевой, бестолковой, глупой. Даже не знала, как заказать выпивку, когда мы встретились».

«Весь Пигмалион, вплоть до акцента», — сказал я. «Расскажи о моей запасной леди. Может быть, ее недальновидность как-то связана со смертью ее собственной матери, некоторые люди не взрослеют, пока не станут сиротами. Или, может быть, это просто перекрыли кран, больше нет стиля, к которому она привыкла».

"Сука."

«Право на существование — отвратительная зависимость», — сказал я. «Никакой реабилитации от этого, а резкое прекращение отношений — отстой. Ультиматум Тиары был ясен: заплати мне кучу денег, или я пойду прямо к твоим сыновьям и преподам им небольшой урок генетики. Вот тебе и нажимание на кнопки, Леона. Твое главное достижение — вырастить братьев, которые любят друг друга. Переживут ли отношения мальчиков правду? Может быть, но ты не могла рисковать, узнавая ее. Поэтому ты согласилась на требование Тиары, но сказала ей, что, пока я плачу, я остаюсь, дорогая. Ты переспала с ней еще несколько раз.

Ты даже позволил ей пожить в твоем доме на Олд Топанга, когда ей надоело платить аренду. Потом ты назначил последнее свидание. Назад в Фоборг, где вы с Марком и Тиарой провели столько тихих вечеров, прежде чем уйти на пенсию ради развлечения. Отель рушился навсегда, идеальная метафора. Ты написал сценарий: инженю, телохранитель. Опытная пожилая женщина командует. Неизбежное слияние плоти. Ты даже заставил Тиару носить наряд, который ты носила в «Смерть — моя тень» . Сказал ей заказать тот же коктейль. Использовать тот же мундштук и солнцезащитные очки. Потому что мы знаем, чем закончился этот интриган.

Но, возможно, была и другая причина, Леона: возможно, ты наконец-то избавлялась от следов той личности, которую играла всю свою взрослую жизнь.

Плохая девочка зашла слишком далеко и неизбежно проигрывает. Время для новой тебя.”

Я улыбнулся. «Расцвет мисс Олны Фремонт».

Она отмахнулась.

Я сказал: «Тиара поверхностно подчинилась, но она снова импровизировала. Надела часы, которые ей подарил Марк. Вот это тонкий маленький намек на то, что ты пошел на хер».

Она заерзала.

Я сказал: «План был таков, что вы трое «встретитесь» в темном коктейль-баре, уйдете вместе, окажетесь где-нибудь — вероятно, прямо здесь, на атласных простынях. Стиви с нетерпением ждала ночи веселья.

Мне понравилось играть Секретного агента».

Она хихикнула. «Его мозг был почвой для рассады».

«Двое против одного, Леона. У тебя есть смелость».

«Мне так сказали».

«Как все прошло?»

«Какая разница, давайте поговорим о деле».

«Вот что я думаю: ты заставил Тиару ждать, наконец позвонил Стиви и сказал ему, что планы изменились, и возвращение в главный дом исключено. Стиви сказал: «Облом». Ты сказал: «Нет проблем, мы устроим вечеринку в другом доме. Там, где, по крайней мере, остановилась Тиара». Твоя бревенчатая хижина, ты купил ее на свои деньги, так что она не была запятнана Марком. Она тебе понравилась, потому что напомнила тебе все эти вестерны. Ты попросил их двоих встретиться с тобой где-то, забрал их на одной из твоих машин. Не на «Роллсе», слишком хрупком, не на «Мерседесе», слишком маленьком. Должен был быть «Рейндж Ровер», идеально подходящий для горных дорог. Ты ехал, они ехали. За несколько миль до Олд Топанга Роуд ты остановился, съехал на обочину и сказал: «Там отличное место для обзора, я хочу посмотреть, есть ли звезды». Вы втроем вышли, может быть, вы указали на какие-то созвездия, ночью там красиво. И тут Тиара встретила Аспида.

Она изучала меня. Придвинулась ближе, погладила мои пальцы. «Беру свои слова обратно. Ты умный мальчик».

«Спасибо, но ты все упростил. Последняя сцена в «Смерти» , где коп пытается отобрать у тебя оружие, и ты получаешь пулю во время борьбы. Маленький дерринджер бок о бок, тот, который ты целовал в предыдущих сценах. Это оружие выглядит характерно. Модель XC324 от Ralston Firearms, он же Asp. Последний раз производился пятнадцать лет назад, грубый, но гибкий: каждый ствол может принять пулю .45 или дробовик .410 и любую их комбинацию. Коронер был озадачен тем, насколько равномерно распределены раны на лице Тиары, потому что она предполагает, что стреляли двое. Но один двойной удар от одного человека прекрасно все объяснил бы. Из того, что я читал, у него довольно сильная отдача, но ничего такого, с чем не справилась бы девчонка, подрывающая сусликов. Хотя и рискованно, потому что если промахнешься, нужно время на перезарядку. Но у тебя была уверенность. Прощай, красивое личико. В этом и был весь смысл. Хватит рабской преданности юности и вещам, которые не имеют значения. Как отреагировала Стиви?

«Что ты думаешь?» Ее рот отвис, как люк, и безвольно повис. Она вытаращила глаза.

Подражание удивлению тупицы.

Я спросил: «Вы не боялись, что он нападет на вас?»

«Ни в коем случае», — сказала она. «Он всегда делал то, что я говорила». Улыбаясь.

«Полагаю, это и привлекало».

Она играла со своими волосами. «Не то чтобы я дала ему время подумать об этом. Я пнула ее с холма, вернулась в машину и завела ее. Он стоял там, выглядя так, будто его сейчас стошнит. Я сказала: «Ты так и будешь пялиться, как идиот, или мы наконец-то сможем повеселиться по-настоящему?»

Она провела пальцами по подушке сиденья. «Я немного конкретизировала веселье. То, что вы бы назвали положительным подкреплением. Он сразу же побежал, я коснулась его там, где ему нравилось, чтобы его трогали. Бросила ему на колени».

«Аспид».

«Он все еще был горячим», — сказала она. «Это проблема с ним, он становится горячим. Я надела перчатки». Она разразилась гортанным смехом. «Когда он попал ему в пах, он так быстро подскочил, что ударился головой о крышу. Я сказала: «Успокойся, дорогая. Мы отлично проведем время». Никакой каламбур».

Хлопает по колену. Сжимает мою руку.

Я сказал: «Но это было задумано. Милю спустя вы снова остановились, вытащили второй пистолет из того места, где вы его спрятали. .357, из которого можно было выстрелить целую кучу раз. Вы приказали ему выйти из машины. Почему он тогда не сопротивлялся?»

«Испугалась», — сказала она. «Как жалкая маленькая девочка. Я почти хотела, чтобы он попробовал, он бы сам остался без лица. Но слишком много всего нужно было убирать».

«Он сразу же вышел?»

«Упал на колени и умолял». Пыхтя. «Жалко. Он начал спрашивать меня, почему. «Не твое дело», — сказал я. «А теперь вставай, и давай поговорим по-взрослому».

Смеясь. «Он действительно думал, что с ним все будет в порядке».

«А потом ты выстрелил ему в спину. Почему дважды?»

«То, чего я хотела, — сказала она, — о чем я думала, — это чтобы он снял штаны и выстрелил в него там, где это было нужно. Посмотрите на выражение его лица, когда он поймет, во что я его превратила. Посмотрите, как он поймет, что он угасает. Но девушка должна быть практичной. Мне нужно было сделать это и двигаться дальше».

Она коснулась моей щеки, ее пальцы скользнули к моей груди. Я

перехватил ее. Она не могла спрятать оружие под тесными потами, но мое сердце колотилось, и я не хотел, чтобы она это чувствовала.

Находясь так близко к ней, мне хотелось убежать.

Как будто держишь в руках змею с отрезанными клыками. Гадюка. Головной мозг говорит: «Безопасно» . Примитивный мозг, который включается, когда на карту поставлено выживание, говорит: « Получите» черт возьми оттуда .

«Позор», — сказала она. «Ты злой, но милый, мы могли бы хорошо повеселиться».

«Пока тебе не надоест».

«Туше. Хорошо, сколько ты хочешь за права на сюжет твоей маленькой драмы? Предложи лучшее предложение, я не торгуюсь».

Я сказал: «Я полагаю, что за двухлетний период Марк заплатил Тиаре около ста пятидесяти тысяч, возможно, больше. Учитывая обстоятельства, я не думаю, что удвоение этой суммы неразумно».

Она извивалась. Я отпустил. Она снова попыталась меня ударить. Я отступил.

Стоял.

«Ты сошёл с ума», — сказала она.

«А как насчет двухсот? Меньше, чем ты заплатил за «Роллс», и Фил с Фрэнком останутся лучшими друзьями навсегда. Не говоря уже о том, что ты избежишь тюрьмы».

«Я никогда не увижу изнутри никакой тюрьмы, дорогая. Это история, не более».

«Правдивая история».

«Докажи это».

«Если ты так уверен, почему не взял Glock?»

«Это очевидно», — сказала она. «Другое дело».

«Фил и Фрэнк».

"Даже если так, двести — это смешно. Даже половина этого — смешно".

«Я не согласен, Леона. Двести долларов — мое лучшее предложение, и если вы его не оплатите, я уйду отсюда и расскажу свою историю лейтенанту Стерджису.

Как я уже сказал, копы не гении, но они умеют сопоставлять факты».

«А что с тобой будет?»

«Они поблагодарят меня и заплатят гонорар консультанту».

«Пятьдесят тысяч. Это мое лучшее предложение, и вам лучше его принять».

«Сто».

«Ты утомительный. Семьдесят пять».

«Поделим разницу», — сказал я.

«Восемьдесят семь пять. Непомерно, но нормально. Я дам вам наличные через три дня. Дайте мне вашу карточку, я вам позвоню и скажу, где ее забрать».

«Не думаю, Леона. Я назначу дату. Когда ты оркеструешь партитуру, оркестр имеет тенденцию фальшивить».

«Не для моего уха», — весело сказала она. «Это была прекрасная музыка».

«Три дня», — сказал я. «Я тебе позвоню».

«Ладно», — сказала она. Слишком быстро. Слишком приторно. Определенно пора уходить.

Взяв ноутбук, я вышел из комнаты и пересек огромный холл.

Фотография женщины в белом исчезла.

Леона Сусс не предприняла никаких попыток последовать моему примеру, и от этого у меня на затылке встали дыбом короткие волосы.

Когда я подошел к двери, моя голова резко дернулась, и я оглянулся.

Она стояла, уперев руки в бока, у подножия лестницы. Коротко потерла промежность. Сказала: «Та-та». Я знал, что она уже пишет сценарий.

Кошка мурлыкала у ее ног.

Я повернул ручку.

Армия ворвалась.

пехотная атака.

Мило.

Следователь по расследованию убийств шерифа Лоренцен «Ларри» Палмберг.

Три помощника шерифа в форме, такое же количество сотрудников полиции Лос-Анджелеса

униформа.

Вдвое больше из полиции Беверли-Хиллз, вместе с двумя BH

Детективы в восторге от того, что «делают что-то захватывающее».

Семь криминалистов. Из-за площади.

Доктор Кларис Джерниган, одетая в сшитую на заказ ветровку коронера поверх дорогого брючного костюма, хотя она редко появлялась на месте преступления и не было никакого трупа. Потому что, в случае обнаружения орудий убийства, она хотела иметь незапятнанную цепочку доказательств.

Последним пришел заместитель окружного прокурора Джон Нгуен, сжимающий в руках ордер на обыск, который, как он знал, ему предстоит вручить, и ордер на арест, в котором он не был уверен, пока не посмотрел трансляцию с ноутбука.

Потому что «неприлично богатые люди нанимают подкованных в средствах массовой информации крикунов, которые крутятся как дервиши, а мне нужно убедиться, что не произойдет никаких глупостей».

«Кроме того», — признался мне Майло, — «всем нравится видеть шикарные дома».

Его мог обнаружить один человек, случайно бродивший по особняку.

В шкафу размером с гостиную в спальне Леоны Сасс в стиле Людовика XIV, за полками Chanel, Dior, Gucci и Patrice Lerange открылась раздвижная дверь, открывающая шестифутовый сейф для драгоценностей, отделанный кленом с эффектом птичьего глаза. Какие бы сокровища ни были спрятаны внутри, они будут ждать своего открытия, пока не придет слесарь.

Соседний сейф из нержавеющей стали для оружия, на фут выше и вдвое шире, был оставлен незапертым. Внутри, смазанные, упакованные и прекрасно сохранившиеся, находились два дробовика, винтовка и четырнадцать пистолетов, многие из которых имели оригинальные бирки и из которых никогда не стреляли, включая массивный, позолоченный Magnum Research Desert Eagle Mark VII.

Майло взвесил его в руках в перчатках. «Произведение искусства. Но, вероятно, слишком тяжелый для нее».

Палмберг сказал: «Да, она прекрасна… притворяется, что она нашего размера, да?

У меня обе дочери были такими, когда я брал их на стрельбище. Я направляю их на меньший калибр, они хотят стать ядерными».

«Они все еще стреляют?»

«Нет, слишком заняты, они хирурги. Один вены, другой кости».

"Хороший."

«То, что вложил, то и получаешь».

Проблемы веса, по-видимому, не касались Asp, приземистого, уродливого и грубого. Стволы, стоящие бок о бок, образовывали мерзкую омегу.

На средней полке Майло нашел револьвер Smith & Wesson .357, который позже оказался проводником в путешествии Стивена «Стефана» Мурманна в вечность.

В ящике на дне сейфа все еще были кадры из фильмов Леоны Сасс. Несколько любовных сцен, но гораздо больше сцен со смертью, ужасом или просто со звездной плохой девчонкой, размахивающей оружием. Более поздние фотографии, самые последние из которых были сделаны в прошлом году, запечатлели историю неуклонно стареющей, но все еще подтянутой и ловкой женщины, которая никогда не теряла тяги к огневой мощи. На некоторых снимках она запечатлела стрельбу по мишеням; на других она прижимала оружие, как младенцев.

Именно это заставило ее улыбнуться.

«Как будто это ее дети», — сказал Джон Нгуен. «Это интересная леди».

«У нее настоящие дети», — сказал я. «Это сделает это еще интереснее».

"Что ты имеешь в виду?"

«Тебя никогда не судят».

«А что, если я захочу?»

«Неважно».

Нет никаких признаков того, что Марк Сасс когда-либо разделял страсть своей вдовы к огневой мощи.

Никаких признаков Глока, который она угрожала мне применить. Он оказался в бревенчатом доме на Олд Топанга Роуд, полностью заряженный и лежащий в ящике тумбочки в спальне.

Сама комната была розовой, с кружевной отделкой и кроватью с балдахином в форме сердца. Размером в четверть от размера ее апартаментов в особняке, вычурная и благоухающая лавандой и резко диссонирующая с деревенским очарованием дома. Дверь была заперта на засов, но легко поддалась тарану. Никаких признаков того, что кто-то спал там годами.

Недавно была установлена веранда с экраном и пропановым обогревателем. Женские вещи были сложены на подоконнике. Повседневная одежда висела в сундуке, отделанном кедром. ДНК, извлеченная из кровати, задвинутой в угол, как позже выяснилось, совпадала с ДНК Тиары Гранди. Три недели она жила в деревне, возможно, наслаждаясь ручьем на заднем дворе. Возможно, обманывая себя, что правила были какими угодно, но не правилами Леоны.

Две спальни поменьше в противоположном конце дома были обустроены как логова для подростков, с рок-постерами, изображениями гоночных автомобилей, неструнными электрогитарами. Альтернативные источники света собрали обильное количество спермы на обеих односпальных кроватях. То же самое с сосновым полом, крючковыми ковриками, близлежащей ванной комнатой.

В том же ящике тумбочки, где лежал Glock, были наручные часы Patek Philippe Ladies' Calatrava с бриллиантовым безелем. Тридцать пять тысяч в розницу. Марк Сасс сильно вышел за рамки бюджета.

Мазки с задней стороны часов также совпали с нуклеиновой кислотой Тиары.

Ни следа Леоны. Она устояла перед соблазном наследовать.

Но она выразила себя; хрустальный циферблат часов был испорчен, покрытый рваной пленкой сетки каким-то острым предметом. Позже было обнаружено, что кончик пустой шариковой ручки с проштампованным адресом и номером телефона Markham Industries совпадал со следами инструмента.

Майло сказал: «Любовь — это весело, а ненависть — навсегда».

Леона Сасс наняла команду адвокатов из Беверли-Хиллз, которые взлетели прямо над головой Нгуен. Сделка была заключена быстро и тихо: обвиняемая признает себя виновной в убийстве второй степени, получит пятнадцать лет с возможностью условно-досрочного освобождения через десять лет и проведет свое время в тюрьме средней строгости с приличной психиатрической помощью.

Не нужно признаваться, не нужно раскрывать никаких мотивов.

Нгуен сказал: «Не говори, что я тебе говорил » .

Я сказал: «В конце концов, ты будешь этому рад».

"Почему?"

«Вы примете душ и не почувствуете себя грязным».

Через три дня после ареста Робин, Майло, Рик и я пошли на ужин. В тот же семейный итальянский ресторан на Литл-Санта-Монике.

Майло сказал: «Сэр Алекс Оливье. Ты вылил его на тяжелый, амиго.

Копы — идиоты, да?»

«Я жертвую ради своего искусства».

Он рассмеялся. «Да, я вижу боль».

Рик сказал: «Идиоты? Это могла бы быть одна из твоих реплик, Большой Парень. Когда ты в таком настроении».

«Лучше верьте этому», — сказал Майло. «В любом случае, спасибо, что разобрались, Дотторе . Шеф говорит, что на этот раз вы получите серьезные деньги за консультации.

Как только он найдет способ сделать его кошерным».

«Извините», — сказал я, — «но я синею».

"Что?"

«Когда я задерживаю дыхание».

Все рассмеялись. Моя голова была в другом месте, но я был уверен, что мне удалось неплохо притвориться общительным.

Когда наши бокалы чокнулись, мой мобильный запищал.

Робин спросил: «Ты его не выключил?»

Я поднес телефон к уху, сделал несколько «Угу», отключил связь, встал и сжал руку Робин. «Извините, действительно экстренная ситуация».

«Такого не было уже давно».

«Тем более, что мне нужно отреагировать».

Она посмотрела на меня. «Есть ли у тебя какие-нибудь соображения, когда ты закончишь?»

«Пока что нет — наслаждайтесь, ребята».

«По крайней мере, это не очередная актерская работа», — сказал Майло.

«Нет, это честный труд».

Банни Родригес встретил меня в вестибюле больницы. Мы молча ехали в отделение интенсивной терапии.

Она сказала: «Я не хотела беспокоить тебя, но это произошло быстро. Она просто…»

Борюсь со слезами.

Я сжал ее руку.

«Здесь нет ничего для ребенка», — сказала она. «Ничего, соответствующего возрасту, я имею в виду. Медсестры были настолько любезны, что открыли боковую комнату из зоны ожидания. Мой муж с ним, по крайней мере, у него хватило присутствия духа принести пару книг и принадлежности для рисования. Но это довольно мрачно».

«Как Чад понимает, что происходит?»

«Я собирался спросить тебя об этом. В плане развития, я имею в виду. Что он на самом деле чувствует, я не могу тебе сказать. Это было так внезапно, что я не обращал внимания на Чада. Речь идет о неисполнении служебных обязанностей».

«Твои мысли были о Гретхен».

«Хотя она сказала мне, что так быть не должно . Вчера. Когда мы обсуждали учебу Чада в районе залива, и я остановился, чтобы спросить ее, как она себя чувствует. Она чуть голову мне не оторвала. Рявкнула, что я должен заниматься своими делами и следовать инструкциям».

«Звучит примерно так», — сказал я.

«Бодрый до конца… почти до конца. В один момент она мирно спала, на самом деле выглядела лучше. В следующий момент вошла медсестра хосписа и сказала нам, что ее дыхание остановилось, она его восстановила, но оно было слабым, что делать дальше, решать мне. Я знаю, что Гретхен не хотела бы страдать, но я забыла об этом, все это вылетело в трубу, потому что я хотела спасти свою сестру. Как будто.

Надеюсь, я не натворил дел».

«Вам врачи что-нибудь сказали?»

«Они не ожидают, что она продержится всю ночь». Она вскинула свободную руку. «Так что, может, не будет беспорядка».

Рука, которую я держал, стала липкой. «Ты правильно сделал, Банни».

«Почему ты так говоришь?»

«Это пришло из правильного места».

«Дорога в ад и все такое? Без обид, но это слабое утешение».

«Так или иначе, это закончится», — сказал я. «Она не будет страдать напрасно».

«Я хочу тебе верить». Сжимая бицепс. «Ты кажешься правдоподобным, это, вероятно, хорошо для тебя».

В самых разных ситуациях .

Мы пошли к главному входу в блок. Она указала на закрытую, безымянную дверь.

«Там. Я лучше пойду к Гретхен».

Чад Стенгель сидел лицом к стене, скрестив руки и вытянув ноги, на слишком высоком стуле, отодвинутом в дальний угол. Книги, блокнот для рисования и маркеры были аккуратно сложены в противоположном углу. Возле стопки стоял белобородый мужчина в клетчатой рубашке и вельветовых брюках.

Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что мальчика за что-то наказывают.

Мужчина пробормотал: «Наконец-то». Затем: «Доктор Делавэр? Леонард Родригес».

"Рад встрече с вами."

«Ты сам этим займешься?» Он направился к двери, не дожидаясь ответа.

Я сказал: «Конечно».

Родригес сказал: «С тобой все будет хорошо, Чад. Доктор тебе поможет».

Он ушел.

Я поставил стул на расстояние пяти футов от стула Чада.

Мы сидели там долго. А может и не так уж долго. Я не засекал. Это не имело значения.

В конце концов он сказал: «Она действительно больна».

"Да она."

«Она очень больна».

"Да."

«Я не хочу ее видеть».

«Это решать вам».

«Не умерла», — сказал он. «Я хочу видеть ее здоровой».

Я промолчал.

«Смерть — это плохо ».

«Плохо и грустно».

«Очень плохо», — сказал он. «Ты ее друг? Так она сказала».

"Это правда."

«Ты врач, но ты ее друг».

«Твой друг тоже».

«Она не злится».

"Нет."

«Не на меня», — сказал он. «Никогда на меня».

"Никогда."

«Она немного зла на Банни».

"О чем?"

«Не знаю… она хорошая».

Маленькое круглое лицо посмотрело на меня. Ясные глаза, серьезное. «Не здоровое хорошее. Хорошее ».

«Ты права, — сказал я. — Твоя мама сделала несколько действительно хороших вещей».

Продолжайте читать отрывок из

ЖЕРТВЫ

Джонатан Келлерман

Опубликовано Ballantine Books

его случай был другим.

Первым намеком стало сообщение Майло, произнесенное им в восемь утра и лишенное подробностей.

Мне нужно, чтобы ты кое-что увидел, Алекс. Вот адрес .

Через час я показал удостоверение личности охраннику, охранявшему ленту.

Он поморщился. «Там, наверху, доктор». Указывая на второй этаж небесно-голубого дуплекса, отделанного в шоколадно-коричневых тонах, он опустил руку к своему поясу Сэма Брауна, словно готовясь к самообороне.

Хорошее старое здание, классическая архитектура Cal-Spanish, но цвет был неправильным. Как и тишина улицы, распиленной на козлах с обоих концов. Три патрульные машины и LTD цвета ливера были беспорядочно припаркованы поперек асфальта. Пока не прибыли ни фургоны криминалистической лаборатории, ни машины коронера.

Я спросил: «Плохо?»

На форме было написано: «Возможно, для этого есть более подходящее слово, но и это сработает».

Майло стоял на площадке у двери и ничего не делал.

Никакого курения сигар, записей в блокноте или ворчливых приказов. Поставив ноги на землю, опустив руки по бокам, он уставился на какую-то далекую галактику.

Его синяя нейлоновая ветровка отражала солнечный свет под странными углами. Его черные волосы были мягкими, его изрытое лицо имело цвет и текстуру творога, который уже не в самом расцвете сил. Белая рубашка сморщилась до крепа. Пшеничного цвета шнуры сползли под его живот. Его галстук был жалким лоскутком полиэтилена.

Он выглядел так, будто оделся с повязкой на глазах.

Когда я поднимался по лестнице, он меня не узнал.

Когда я оказался на расстоянии шести футов, он сказал: «Ты хорошо показал себя».

«Легкое движение».

«Извините», — сказал он.

"За что?"

«Включая тебя», — он протянул мне перчатки и бумажные пинетки.

Я придержала ему дверь. Он остался снаружи.

Женщина находилась в задней части передней комнаты квартиры, лежа на спине. Кухня позади нее была пуста, столешницы пусты, старый холодильник цвета авокадо без фотографий, магнитов или памятных вещей.

Две двери слева были закрыты и заклеены желтой лентой. Я воспринял это как « Не входить» . На каждом окне были задернуты шторы. Флуоресцентное освещение на кухне создавало противный псевдорассвет.

Голова женщины была резко повернута вправо. Распухший язык свисал между дряблыми, раздутыми губами.

Вялая шея. Гротескное положение, которое некоторые коронеры могли бы назвать

«несовместимо с жизнью».

Крупная женщина, широкая в плечах и бедрах. Конец пятидесятых - начало шестидесятых, с агрессивным подбородком и короткими, жесткими седыми волосами. Коричневые спортивные штаны закрывали ее ниже талии. Ее ноги были босыми.

Неотполированные ногти на ногах были коротко подстрижены. Грязные подошвы говорили о том, что ходить дома босиком — это обычное дело.

Выше пояса штанов виднелось то, что осталось от голого торса. Ее живот был разрезан горизонтально ниже пупка в грубом приближении кесарева сечения. Вертикальный разрез пересекал боковой разрез в центре, создавая рану в форме звезды.

Повреждение напомнило мне один из тех резиновых кошельков, которые полагаются на поверхностное натяжение для защиты вещей. Сожмите, чтобы создать звездообразное отверстие, затем засуньте руку и зачерпните.

Из этого сосуда вышло ожерелье из кишок, помещенное ниже декольте женщины и уложенное как пышный шарф модницы. Один конец заканчивался у ее правой ключицы. Желчные прожилки спускались по ее правой груди и попадали на грудную клетку. Остальная часть ее внутренностей была вытащена в кучу и оставлена около ее левого бедра.

Стопка лежала на некогда белом полотенце, сложенном вдвое. Под ним было аккуратно разложено большее бордовое полотенце. Четыре других куска махровой ткани образовали импровизированный брезент, который защищал бежевый ковер от стены до стены от биохимического воздействия. Полотенца были разложены точно, края равномерно перекрывали друг друга примерно на дюйм. Возле правого бедра женщины лежала бледно-голубая футболка, также сложенная. Безупречно.

Сложенное вдвое белое полотенце впитало много телесной жидкости, но часть ее просочилась в темно-бордовый нижний слой. Запах был бы достаточно плох без начальных стадий разложения.

На одном из полотенец под телом была надпись. Серебряная банная простыня с вышитой надписью Vita белым цветом.

«Жизнь» по-латыни или по-итальянски. Какое-то чудовищное представление об иронии?

Кишки были зеленовато-коричневые с розовыми пятнами в некоторых местах, черные в других. Матовая отделка оболочки, некоторые складки, которые говорили, что они сушились некоторое время. В квартире было прохладно, на добрых десять градусов ниже приятной весенней погоды снаружи. Грохот хриплого кондиционера в одном из окон гостиной был неизбежен, как только я его заметил. Шумный аппарат, ржавый на болтах, но достаточно эффективный, чтобы вымывать влагу из воздуха и замедлять гниение.

Но гниение неизбежно, а цвет кожи женщины был совсем не таким, какой можно увидеть за пределами морга.

Несовместимо с жизнью .

Я наклонился, чтобы осмотреть раны. Оба удара были уверенными, без явных следов колебаний, плавно прорезавшими слои кожи, подкожного жира, диафрагмальной мышцы.

Никаких ссадин в области гениталий и удивительно мало крови для такой жестокости. Никаких брызг, струй или отбросов, свидетельствующих о борьбе. Все эти полотенца; ужасно компульсивно.

Догадки заполнили мою голову плохими картинками.

Крайне острое лезвие, вероятно, не зазубренное. Скручивание шеи убило ее быстро, и она была мертва во время операции, окончательной анестезии. Убийца преследовал ее с достаточной тщательностью, чтобы знать, что она будет принадлежать ему на некоторое время. Достигнув полного контроля, он занялся хореографией: разложил полотенца, заправил и выровнял, достигнув приятной симметрии. Затем он уложил ее, снял с нее футболку, осторожно, чтобы она не была чистой.

Отойдя, он осмотрел свою подготовительную работу. Пришло время для клинка.

А затем начинается настоящее веселье: анатомические исследования.

Несмотря на резню и отвратительную форму шеи, она выглядела мирно. По какой-то причине это делало то, что с ней сделали, еще хуже.

Я осмотрел остальную часть комнаты. Никаких повреждений входной двери или других признаков взлома. Голые бежевые стены обивали дешевую мягкую мебель, покрытую мятой охряной тканью, которая подражала парче, но не дотягивала. Белые керамические лампы-ульи выглядели так, будто их разобьет от щелчка пальцами.

Обеденная зона была оборудована карточным столом и двумя складными стульями.

На столе стояла коричневая картонная коробка из-под пиццы на вынос. Кто-то...

вероятно, Майло поместил рядом желтый пластиковый маркер для улик.

Это заставило меня присмотреться повнимательнее.

Никакого названия бренда на коробке, только ПИЦЦА!, написанная сочным красным курсивом над карикатурой на дородного усатого шеф-повара. Завитки более мелких букв роились вокруг мясистой ухмылки шеф-повара.

Свежая пицца!

Много вкуса!

Ох ля ля!

Мммм, ням!

Приятного аппетита!

Коробка была девственно чистой, ни пятнышка жира или отпечатка пальца. Я наклонился, чтобы понюхать, но не уловил запаха пиццы. Но разложение заполнило мой нос; пройдет некоторое время, прежде чем я почувствую что-то, кроме запаха смерти.

Если бы это было место преступления другого типа, какой-нибудь детектив, возможно, отпускал бы отвратительные шутки о бесплатном обеде.

Детективом, расследовавшим это дело, был лейтенант, который видел сотни, а может быть, и тысячи убийств, но решил некоторое время оставаться на улице.

Я выпустил еще больше мысленных картинок. Какой-то изверг в вычурной курьерской шапке звонит в дверь, а затем умудряется заговорить с собой.

Наблюдая, как добыча тянется к ее сумочке? Ждал идеального момента, чтобы подойти к ней сзади и схватить ее за голову обеими руками.

Быстрый молниеносный поворот. Спинной мозг отделится и всё.

Чтобы сделать это правильно, требовались сила и уверенность.

Это и очевидные доказательства переноса — даже не отпечаток ботинка

— закричал опыт. Если в Лос-Анджелесе и было подобное убийство, я о нем не слышал.

Несмотря на всю эту дотошность, волосы вокруг висков женщины могут быть хорошим местом для поиска ДНК-переноса. Психопаты не сильно потеют, но никогда не знаешь наверняка.

Я еще раз осмотрел комнату.

Кстати о сумочках: ее нигде не было видно.

Ограбление как последующая мысль? Скорее всего, захват сувениров был частью плана.

Отойдя от тела, я задался вопросом, не является ли последнее, что было у женщины,

мысли были о хрустящем тесте, моцарелле и уютном ужине босиком.

Звонок в дверь был последней музыкой, которую она слышала.

Я остался в квартире еще на некоторое время, пытаясь что-то понять.

Ужасная ловкость этого скручивания шеи заставила меня задуматься о ком-то, кто занимается боевыми искусствами.

Вышитое полотенце меня смутило.

Вита .

Может, он принес ее, а остальное взял из ее бельевого шкафа?

Ммм. Приятного аппетита. За жизнь .

Запах разложения усилился, мои глаза заслезились и помутнели, а ожерелье из кишок превратилось в змею.

Удав унылый, толстый и вялый после обильной еды.

Я мог бы постоять и сделать вид, что все это понятно, или поспешить наружу и попытаться подавить волну тошноты, поднимающуюся у меня в кишках.

Несложный выбор.

ilo не сдвинулся с места на площадке. Его взгляд был снова устремлен на планету Земля, он наблюдал за улицей внизу. Пять человек в форме двигались от двери к двери. Судя по быстрому темпу избирательных кампаний, много никого не было дома.

Улица находилась в рабочем районе в юго-восточном углу Западного отделения Лос-Анджелеса. Три квартала на восток сделали бы это чьей-то проблемой. Смешанное зонирование позволяло строить односемейные дома и дуплексы, как тот, где женщину унижали.

Психопаты — тупые создания, привыкшие к рутине, и я задался вопросом: неужели зона комфорта убийцы настолько узка, что он живет в рамках правил.

Я перевела дыхание и попыталась успокоить желудок, пока Майло делал вид, что не замечает этого.

«Да, я знаю», — наконец сказал он. Он извинялся во второй раз, когда подъехал фургон коронера, из которого вышла темноволосая женщина в удобной одежде и поспешила вверх по лестнице. «Доброе утро, Майло».

«Доброе утро, Глория. Вся твоя».

«О, боже», — сказала она. «Мы говорим о чем-то ужасном?»

«Я мог бы сказать, что видел и похуже, малыш, но это будет ложью».

«От тебя у меня мурашки по коже, Майло».

«Потому что я старый?»

«Тск», — она похлопала его по плечу. «Потому что ты — голос опыта».

«Без некоторых впечатлений я могу обойтись». Люди могут привыкнуть практически ко всему. Но если ваша психика в порядке, исправление часто бывает временным.

Вскоре после получения докторской степени я работал психологом в детском онкологическом отделении. Мне потребовался месяц, чтобы перестать видеть во сне больных детей, но в конце концов я смог выполнять свою работу с явным профессионализмом. Затем я ушел, чтобы заняться частной практикой, и спустя годы оказался в том же самом отделении. Вид детей с новыми глазами высмеивал всю ту адаптацию, которую я, как мне казалось, уже совершил, и мне хотелось плакать. Я вернулся домой и долго мечтал.

Детективы по расследованию убийств «привыкают» к регулярной диете по уничтожению души.

Обычно яркие и чувствительные, они продолжают работать, но суть работы таится под поверхностью, как мина. Некоторые D переводятся.

Другие остаются и находят себе хобби. Для одних работает религия, для других — грех.

Некоторые, как Майло, превращают нытье в форму искусства и никогда не притворяются, что это просто очередная работа.

Женщина на полотенцах была разной для него и для меня. В моем мозгу засел постоянный банк изображений, и я знала, что то же самое относится и к нему.

Пока Глория работала внутри, мы оба не разговаривали.

Наконец я сказал: «Ты пометил коробку с пиццей. Это тебя беспокоит».

«Меня все это беспокоит».

«На коробке нет названия бренда. Есть тут независимые компании, которые занимаются доставкой?»

Он вытащил свой мобильный телефон, нажал и выдал страницу. Телефонные номера, которые он уже скачал, заполнили экран, и когда он прокручивал, списки продолжали появляться.

«Двадцать восемь инди в радиусе десяти миль, и я также проверил Domino's, Papa John's и Two Guys. Никто никого не отправлял по этому адресу вчера вечером, и никто не использует этот конкретный ящик».

«Если она на самом деле не звала его, зачем она его впустила?»

«Хороший вопрос».

«Кто ее обнаружил?»

«Арендодатель отвечает на жалобу, поданную ею несколько дней назад.

Шипящий туалет, у них была назначена встреча. Когда она не ответила, он разозлился, начал уходить. Потом передумал, потому что она любила, чтобы все было починено, использовала его ключ».

«Где он сейчас?»

Он указал на другую сторону улицы. «Прихожу в себя с помощью огненной воды в том месте в стиле Тюдоров».

Я нашел дом. Самый зеленый газон в квартале, клумбы с цветами.

Топиарные кусты.

«Вас что-нибудь в нем беспокоит?»

«Пока нет. Почему?»

«Его ландшафтный дизайн говорит о том, что он перфекционист».

«Это отрицательный ответ?»

«Возможно, в этом случае».

«Ну», — сказал он, — «пока что он просто домовладелец. Хотите узнать о ней?»

"Конечно."

«Ее зовут Вита Берлин, ей пятьдесят шесть лет, она не замужем, живет на пособие по инвалидности».

«Вита», — сказал я. «Полотенце было ее».

« Полотенце ? Этот ублюдок использовал все чертовы полотенца, которые были в ее бельевом шкафу».

« Vita означает «жизнь» на латыни и итальянском. Я подумал, что это может быть неудачной шуткой».

«Мило. В любом случае, я жду, когда мистер Бельво — домовладелец — успокоится, чтобы я мог расспросить его и узнать о ней побольше. Из предварительного шпионажа в ее спальне и ванной я узнал, что если у нее есть дети, она не хранит их фотографии, а если у нее и есть компьютер, то его украли. То же самое и с мобильным телефоном. Думаю, у нее не было ни того, ни другого, в этом месте царит статичный вид. Как будто она переехала сюда много лет назад и не добавила никаких новомодных штучек».

«Я не видела ее сумочку».

«На ее тумбочке».

«Ты огородил спальню, не хотел, чтобы я там был?»

«Конечно, но это подождёт, пока не закончат технари. Не могу позволить себе подвергать риску какой-либо аспект этого».

«В передней комнате все было в порядке?»

«Я знал, что ты будешь осторожен».

Его логика казалась натянутой. Недостаток сна и неприятный сюрприз могут сделать это.

Я спросил: «Есть ли какие-нибудь признаки того, что она направлялась в спальню, прежде чем он на нее напал?»

«Нет, он девственно чист. Почему?»

Я дал ему сценарий с чаевыми по доставке.

«Хотел за ее сумочкой», — сказал он. «Ну, я не знаю, как ты это докажешь, Алекс. Главное, что он ограничился передней частью, не переместил ее в спальню для чего-то сексуального».

Я сказал: «Эти полотенца напоминают мне сцену. Или рамку для картины».

"Значение?"

«Хвастается своей работой».

«Ладно… что еще вам сказать… ее гардероб в основном состоит из спортивных штанов и

Кроссовки, куча книг в спальне. Романы и детективы, где люди разговаривают как придурки Ноэля Коварда, а копы — неуклюжие кретины».

Я вслух задумался об убийце, владеющем боевыми искусствами, а когда он не ответил, принялся описывать сцену убийства, которая все еще крутилась у меня в голове.

Он сказал: «Конечно, почему бы и нет».

Согласен, но отвлечен. Никто из нас не фокусируется на главном вопросе.

Зачем кому-то делать что-то подобное с другим человеком?

Глория вышла из квартиры, побледнев и постарев.

Майло спросил: «Ты в порядке?»

«Я в порядке», — сказала она. «Нет, я лгу, это было ужасно». Ее лоб был влажным. Она промокнула его салфеткой. «Боже мой, это отвратительно».

«Есть ли какие-нибудь импровизированные впечатления?»

«Ничего такого, о чем вы, вероятно, не догадались сами. Я бы поставил на то, что наступила смерть — сломанная шея, разрез выглядит посмертным. Разрезы выглядят чистыми, так что, возможно, есть некоторая подготовка в области разделки мяса или парамедицинской области, но я бы не стал придавать этому большого значения, научиться резать мясо может любой человек. Эта коробка из-под пиццы что-нибудь для вас значит?»

«Не знаю», — сказал Майло. «Никто не признается, что доставляет сюда».

«Афера, чтобы попасть туда?» — сказала она. «Зачем ей открывать дверь фальшивому доставщику пиццы?»

«Хороший вопрос, Глория».

Она покачала головой. «Я вызвала транспорт. Хотите, чтобы я попросила провести первоочередное вскрытие?»

"Спасибо."

«Ты можешь получить его, потому что доктор Джей, похоже, любит тебя. Кроме того, если это что-то странное, она наверняка будет любопытной».

Год назад Майло раскрыл убийство следователя коронера.

С тех пор доктор Кларисса Джерниган, старший патологоанатом, отвечала Майло индивидуальным вниманием, когда он просил об этом.

Он сказал: «Должно быть, дело в моем обаянии и внешности».

Глория ухмыльнулась и снова похлопала его по плечу. «Что-нибудь еще, ребята?

Из-за бюджетных ограничений я работаю половинную смену, собираюсь закончить бумажную работу к часу, а потом пойти и прочистить голову парой мартини.

Плюс-минус».

Майло сказал: «Сделай мне двойную порцию».

Я спросил: «Было ли значительное скопление крови в полости тела?»

Ее взгляд говорил, что я портил ей удовольствие. «Многое из этого было свернуто, но да, именно там было большинство. Ты это понял, потому что

Сцена была такой чистой?»

Я кивнул: «Либо так, либо он нашел способ забрать его с собой».

Майло сказал: «Ведра крови, прелесть». Глории: «Еще один вопрос: вы помните что-нибудь отдаленно похожее в ваших материалах дела?»

«Нет», — сказала она. «Но мы просто охватываем округ, и они говорят, что это глобализированный мир, верно? Вы могли бы смотреть на путешественника».

Майло сердито посмотрел на него и поплелся вниз по лестнице.

Глория сказала: «Ого, кто-то в настроении».

Я сказал: «Вероятно, так будет продолжаться еще какое-то время».

ОБ АВТОРЕ

ДЖОНАТАН КЕЛЛЕРМАН — один из самых популярных авторов в мире.

Он привнес свой опыт клинического психолога в более чем тридцать бестселлеров криминальных романов, включая серию Alex Delaware, The Butcher's Theater, Bil y Straight, The Conspiracy Club, Twisted и True Detectives . Со своей женой, писательницей Фэй Келлерман, он стал соавтором бестселлеров Double Homicide и Capital Crimes . Он является автором многочисленных эссе, рассказов, научных статей, двух детских книг и трех томов по психологии, включая Savage Spawn: Reflections on Violent Children , а также богато иллюстрированная With Strings Attached: The Art and Beauty of Vintage Guitars . Он получил премии Goldwyn, Edgar и Anthony и был номинирован на премию Shamus. Джонатан и Фэй Келлерман живут в Калифорнии, Нью-Мексико и Нью-Йорке. Их четверо детей включают романистов Джесси Келлерман и Ализу Келлерман.

www.jonathankellerman.com

Структура документа

• Другие книги этого автора

• Титульный лист

• Авторские права

• Преданность

• Содержание

•