Школа гробовщиков, удобно расположенная. Останки Мод Гранди стали учебным пособием для первокурсников.
«Отдаю маму в дар науке, — сказал он, — а не даже медицинскому вузу.
С деньгами Сасса Тиара могла бы устроить какие-нибудь похороны, по крайней мере кремацию. Вместо этого она отправляет мамочку в банду формальдегида. Ладно, давайте найдем таинственного торговца плотью, который не Гретхен.
Потирая лицо. «Что-нибудь хочешь сказать по этому поводу?»
Я сказал: «Интересно, насколько далеко наша принцесса продвинулась от десятидолларовых транзакций».
Детектив полиции Вестсайда Дэвид Малони, который был достаточно стар, чтобы помнить, подвел итог истории дорогостоящей секс-работы в Вестсайде после ареста Гретхен. Мы встретились в большом D
комнату, где Мэлони занял угловой стол.
Я видел Мэлони раньше, когда он был длинноволосым и с множеством пирсингов. Теперь у него были седые волосы генерального директора, и он был одет как профессиональный гольфист. Три дырки в каждом ухе были тайными сувенирами.
Он говорил быстро, автоматически, словно представлял квартальный отчет скучающим акционерам.
Первой сутенёршей, управлявшей рынком пятизвёздочных отелей, была женщина, которая продавала трюки Гретхен, по имени Сюзанна «Хани Горшочек» Гилдер.
Долгое время подозреваемая в качестве прикрытия для Гретхен во время заключения ее босса, Гилдер подвергалась тому же налоговому давлению, которое положило конец правлению Гретхен. Она терпела два года, прежде чем уйти и переехать в Лас-Вегас, где вышла замуж за своенравного сына сенатора-мормона, самостоятельно опубликовала исповедальные мемуары и вырастила детей.
Вскоре после выхода на пенсию Хани Пота двое украинцев и латыш, работавшие на складах в округе Ориндж, управляли множеством девушек, привезенных из бывших советских республик. Несколько девушек умерли, а в течение года двое мужчин были найдены на дне озера Элсинор. Выживший перенес свой бизнес во Фресно, и конюшня Хани Пота снова всплыла благодаря благосклонности женщины по имени Ольга Козникова, которая была давней соперницей Гретхен.
Майло спросил: «Она имеет какое-то отношение к парням в озере?»
Мэлони впервые улыбнулся. «Есть логика, есть доказательства. Ольга замедлилась, но, вероятно, она управляет небольшой, избранной группой. Главное сейчас — это выходцы из Юго-Восточной Азии, все эти
массажные салоны. Но я бы начал с Ольги, потому что она подходит под ваши временные рамки.”
Майло сказал: «Спасибо, я достану ее запись».
«Вы не найдете ни одной. У нее нет вредных привычек, и она всегда держала голову прямо, в том числе и в вопросах уплаты налогов».
«Как она отмывала деньги?»
«Наша лучшая догадка — это управление киосками на блошиных рынках и выставках антиквариата и импорт мебели из Китая. Она также владеет кучей русских ресторанов. Вероятно, есть что-то, о чем мы не знаем».
«Она на радаре или нет?»
«Мы концентрируемся на гостиных».
«Как мне найти этот драгоценный камень?»
«Легко, как открыть телефонную книгу, она указывает свой офис. Но я все равно получил его для тебя».
«Ты принц, Дэйв».
«Никаких проблем. Извините, я не смогла помочь опознать вашу жертву. Я трижды проверила, и никто не знал ни Тару Слай, ни Тиару, и ее фотография ничего не говорит. Но Ольга хорошо заметает следы».
Far Orient Trading and Design Modes располагались в красном здании, похожем на амбар, в задней части комплекса дисконтных мебельных магазинов на Ла-Сьенега к югу от Джефферсона. Быстрая прямая поездка в LAX; легко ввозить и вывозить любые вещи.
Перед амбаром были выставлены вчерашние антикварные вещи. Ряд припаркованных автомобилей включал серебристый Suburban, который был единственным зарегистрированным автомобилем Ольги Козниковой. Никаких тонированных стекол, поддельных колес или каких-либо украшений, а салон был безупречен. Детская переноска была пристегнута к среднему ряду сидений.
Когда мы приблизились к амбару, из него вышла, улыбаясь, симпатичная вьетнамская девушка в узких джинсах, черной водолазке и туфлях на плоской подошве с золотистой отделкой.
«Привет, ребята, могу ли я вам чем-то помочь?»
Майло потрогал пальцами огромную зеленую погребальную банку, затем тансу из ложного розового дерева, который мог бы прослужить одно сухое лето. «Хорошо. Какая династия?»
Девушка хихикнула. «Что-то конкретное ты ищешь?»
«Ольга здесь?»
Улыбка девушки застыла. «Подожди».
Она поспешила обратно внутрь. Мы последовали за ней, наблюдая, как она торопливо пробирается по узкому проходу, заставленному столами, стульями, шкафами, алтарями и гипсовыми Буддами.
Прежде чем она успела зайти в тыл, оттуда вышел мужчина. Лет тридцати, черный, в угольно-черном комбинезоне поверх белой футболки, ростом с шорт-стопа и шириной с защитного тэкла. Девушка что-то ему сказала. Он погладил ее по голове, словно успокаивая малыша, и она нырнула и скрылась из виду.
Он подошел к нам, приятно улыбаясь, бедра были достаточно мясистыми, чтобы превратить его походку в переваливание. Было слышно, как шуршат джинсы.
«Я Уильям. Могу ли я вам помочь?» Мальчишеский голос, ямайский акцент, четкая дикция.
Комбинезон был сшит в оранжевый цвет, сидел достаточно хорошо, чтобы быть сшитым на заказ. Его лицо было чисто выбрито, кожа сияла, а его молочно-белые зубы были идеально выровнены.
Здоровый, счастливый вид О. Джея до падения.
Майло сверкнул значком. «Я лейтенант Стерджис. Ольга здесь?»
«Могу ли я спросить, о чем идет речь?»
«Воспоминание».
«Прошу прощения?»
«Трещина о старых временах», — сказал Майло.
Уильям щелкнул большим пальцем правой руки по нагрудному карману комбинезона. Он достал пачку жвачки, просунул палочку между зубов и начал жевать. «Не представляю, что ты имеешь в виду».
«Не нужно воображать». Майло двинулся вперед. Уильям не двинулся с места.
И он это сделал.
Женщина, евшая сэндвич за своим столом, была седовласой, грузной, выглядела старше своих шестидесяти семи лет, указанных в ее правах. Волосы были вьющимися, как у пуделя, и по-мужски коротко подстриженными с нелепой челкой. Лицо под завитками было почти идеальной сферой, с крошечным ртом, свиным носом, бледным с розовыми акцентами. Обвислое, но без морщин; жир — хороший заполнитель морщин.
Сэндвич был архитектурным шедевром из пастрами, ветчины, индейки, капустного салата, белого и оранжевого сыра, красного и зеленого перца. Но аквамариновое платье женщины было безупречным, как и ее губы. Ее глаза были мягкими, карими, усталыми от мира. Офис был большим, светлым, непритязательным, с ксероксом, маленьким холодильником и старым серым ПК, который вызвал бы усмешку на губах сестер Агаджанян.
Ольга Козникова выглядела как женщина, которая принимала себя за чистую монету, и это приносило определенное спокойствие. Только длинные ногти, французские и блестящие, когда они царапали сэндвич, свидетельствовали о напряжении
и тщеславие.
«Привет», — сказала она, указывая нам на два стула, стоявших напротив стола. «Вам потребовалось некоторое время».
Она завернула остатки сэндвича, поплелась к холодильнику и обменяла еду на банку диетической Pepsi.
«Что-нибудь для вас?» Слабый, но отчетливый русский акцент.
"Нет, спасибо."
«Вы здесь по поводу Тары».
«Вы знаете это, потому что…»
Потому что Гретхен сказала тебе, что это произойдет .
«Я знаю, потому что слышал, что она умерла». Вздох. «Бедный малыш».
Еще один вздох. «Иногда я думаю о них как о своих детях».
«Они были…»
«Молодые люди ищут счастья», — сказала Ольга Козникова.
«Вы — проводник».
«Я делаю все возможное, лейтенант Стерджис».
Майло не представился.
«Расскажите нам о Таре».
«Вы хотите воспоминаний. Слишком много воспоминаний может расстраивать».
Уильям не передал это дальше. Среди беспорядка в амбаре были микрофоны и камеры и бог знает что еще. И она хотела, чтобы мы знали.
Майло сказал: «Мы не из Vice».
«Если бы вы были там», — сказал Козников, — «мы бы вообще не разговаривали». Она выпила газировку, откинулась на спинку. «А теперь, пожалуйста, расстегните рубашку, лейтенант Стерджис. И ваш симпатичный коллега тоже. И выверните все карманы, если не возражаете».
«Если мы не против?»
«Я старая женщина. Память слабеет».
«Ольга, меня об этом впервые спрашивают».
«Я знаю, мне жаль. Но если вы не против».
«Будет ли у нас фоновая музыка?»
«Я могу ударить руками по столу, если хочешь».
Когда мы застегнулись, Козников сказал: «Спасибо. Надеюсь, это было не слишком неловко». Подмигнув. «У вас обеих красивая грудь».
Майло сказал: «Спасибо, что не зашли так далеко».
«Есть предел, лейтенант Стерджис. Я всегда верил в пределы».
«Расскажите нам о Таре».
«То, что я расскажу, — это история. Как сказка. Это могла бы быть сказка.
Понял?"
"Давным-давно."
«Однажды возникла теоретическая ситуация. Ладно?»
"Хорошо."
«Тогда я начну», — сказала она. «Что, если однажды прекрасная молодая девушка приедет в Калифорнию и совершит ошибки? Что, если она встретит плохих людей, которые ждут возле автобусных станций, железнодорожных вокзалов и аэропортов? Это может быть грустно, не так ли?»
«Тару выгнал уличный сутенер».
«А что, если у этой прекрасной девушки будет несколько, как я бы сказал, плохих опытов? А что, если ей повезет выжить без серьезных физических травм?» Козников открыл еще одну банку с газировкой и выпил. «А что, если ей повезет больше и она встретит хороших людей, которые позаботятся о ней? Это было бы счастьем, не так ли?»
«Кто-то вроде матери».
«Матери — это хорошо». Она положила мягкую, покрытую пигментными пятнами руку на левую грудь. «Каждому нужна мать». Улыбаясь. «Может быть, бабушка».
Майло сказал: «Как только она нашла надлежащее руководство, где была ее сфера деятельности?»
«А что, если бы это было там, где пожелает клиент? С ограничениями, конечно».
«Выезд».
«Это большой город».
«Какие ограничения?»
«Это очень большой город. Бензин дорогой».
«Она осталась в Вестсайде», — сказал Майло.
«Вестсайд хороший».
«Какие еще ограничения у нее были?»
«А что, если бы она сдавала анализы каждый месяц, всегда пользовалась презервативами, а люди, с которыми она встречалась, проходили проверку, чтобы убедиться, что они вежливы и не заставят ее использовать те части тела, которые она не хочет использовать?» — сказал Козников.
Описание анального рубцевания доктором Джерниганом промелькнуло в моей голове. Как и картинки, которые я пытался отключить.
«Звучит как выгодная сделка. Westside включал в себя отель Fauborg?»
Ольга Козникова моргнула. «Прекрасное место».
«Тара там работала?»
«Если клиент хотел бы иметь довольно красивое место, это было бы хорошим вариантом.
выбор, не так ли?»
Думая о типичном госте Фоуборга, я спросил: «Была ли Тара любимицей мужчин гораздо старше?»
Она изучала меня. «Хорошо, что ты не бреешь волосы на груди. Теперь так делают мужчины. Я этого не понимаю».
«А мужчины постарше...»
«Вы просите меня вспомнить события давнего прошлого».
Майло сказал: «А как насчет теоретически? Она теоретически увлекалась стариками?»
Рука Козникова надавила на тяжелую грудь. «Это было так давно».
«Ольга, что-то мне подсказывает, что ты помнишь все, что когда-либо делала или думала».
«Милые слова, лейтенант, но мы все увядаем».
«У Тары не было возможности исчезнуть. Вот для этого мы здесь».
Козников вздрогнул. Меньше чем за секунду сквозь любезную мадам просочился реальный человек.
Майло, как и любой терапевт, воспользовался моментом: «Она не ушла легко, Ольга».
Он положил на стол смертельный снимок.
Лицо Козниковой не изменилось, но рука на ее груди побелела.
«Помоги нам, Ольга».
«Она была так красива. Варвары».
«Какие-нибудь конкретные варвары приходят вам на ум?»
«Откуда мне знать таких людей?»
Майло сказал: «Любые варвары, имя, что угодно».
Козникова покачала головой. Медленно, злобно. «Я бы сказала тебе. Мне жаль».
«Сколько времени прошло с тех пор, как Тара работала у вас?»
«Три года». Впервые она отклонилась от теории. Она поняла это, и ее челюсти напряглись. «Три года — это почти тысяча дней. Мне нравится считать. Для упражнений. Для ума. Для памяти».
Болтовня.
Майло сказал: «Она ушла три года назад».
За год до перехода в киберпространство.
«Мне тоже нравятся кроссворды. Для памяти. Но английский? Слишком возвышенный».
«Почему она ушла, Ольга?»
«Люди устают».
«Личные проблемы?»
«Люди устают».
«Имеют ли к этому отношение наркотики или выпивка?»
«Люди устают без наркотиков и выпивки».
«Никаких проблем со злоупотреблением психоактивными веществами».
«Некоторые люди обладают самообладанием».
«Ее мать этого не сделала».
«Какая мать? У нее не было матери», — сказала Ольга Козникова.
«Она родилась в пробирке?»
«Ее мать умерла, когда она была маленькой девочкой. В Колорадо».
«Какой город в Колорадо?»
"Вейл. Она выросла в снегу. Когда-то давно".
«Это так».
«Ее мать преподавала катание на лыжах, погибла в результате несчастного случая, ее воспитал округ».
«А как насчет ее отца?»
«Швейцарский турист, она никогда его не знала».
«Она тебе это сказала».
«Она показала мне фотографию».
«Из Вейла».
«Красивая женщина с ребенком. Снег».
«Интересно», — сказал Майло.
Щеки Козникова затрепетали.
«Ольга, ее мать звали Мод Гранди. Она была алкоголичкой и уличной проституткой из Нью-Мексико, которая родила Тару, когда ей было пятнадцать. В свидетельстве о рождении Тары указано, что отец неизвестен. У Мод была тяжелая жизнь, в какой-то момент она переехала в Лос-Анджелес, но мы не можем точно выяснить, когда именно. Неясно, привезла ли ее сюда Тара. Если да, то, вероятно, они поссорились, потому что Тара позволила Мод жить на свалке, которая сгорела два с половиной месяца назад. Мод погибла в огне, и Тара не заплатила ни цента, чтобы ее похоронить».
Козников слушал бесстрастно. Теперь она делала большие глотки из банки. Подавляла отрыжку и улыбалась. «Ты говоришь мне это, чтобы меня расстроить».
«Я говорю вам это на тот случай, если Тара расскажет вам что-то действительно правдивое и это может помочь нам найти убийцу».
Она повернулась ко мне. «Теперь я могу ответить на твой вопрос. Да, старым она нравилась. Я подумала: ладно, у нее нет отца, это логично. Это правда, даже если он не был швейцарцем».
«Какое отношение имеет отсутствие отца к тому, что они ее любят?» — спросил Майло.
«Она им нравилась, потому что они нравились ей . Вот и все — любовь, секс, удовольствие. Я тебе нравлюсь, ты мне нравишься. Один из них — что, если бы однажды один из них, очень старый, добрый человек, сказал мне, что Тара «терпелива»?
Это бы объяснило, не так ли? Это помогло бы вам понять.
Я сказал: «Терпение — хорошее качество для молодого человека».
«Хороший и такой редкий».
«А как насчет временной шкалы?» — спросил Майло. «Когда она начала работать с тобой, когда закончила?»
«Три года — это долгий срок для чего-либо».
«Как долго вы владеете этим местом?»
«Восемнадцать лет».
«Вы не устаете».
«Мне повезло».
«Три года», — сказал Майло. «Как долго до этого она работала в Лос-Анджелесе на плохих людей?»
«Год».
«Итак, она приехала семь лет назад».
«Ты хорош в математике. Мне нужны калькуляторы».
«Она говорила о жизни где-то еще, кроме Колорадо?»
«Да, но теперь я не знаю, что правда, а что нет».
«Мы можем это выяснить, Ольга. Где еще, по ее словам, она жила?»
«Техас, Аризона, Оклахома».
«Не Нью-Мексико».
"Нет."
«Что еще вы можете нам рассказать?»
"Ничего."
«Ничего, да?»
"К сожалению."
Я спросил: «Что она делала после того, как уволилась?»
Рука оторвалась от груди и взбила волосы. Кудри распустились, а затем отскочили назад, как металлические пружины. «Компьютер».
«Она начала продавать себя в интернете?»
«Не продаю», — сказал Козников. «Реклама. Для отношений».
«Она сказала тебе, что хочет отношений».
«Я не вмешиваюсь в жизнь птенцов».
«Но вы узнали, что она вышла в интернет».
«Всё меняется».
«Вы говорили с ней об этом?»
«Компьютер, — сказала она, — это магия. Он может быть черной магией».
«Никакой охраны», — сказал я. «В отличие от личного бизнеса с такими ребятами, как
Уильям, для защиты».
«Уильям продает мебель».
«Вы когда-нибудь узнавали в интернете, с кем она общалась?»
«Я предполагаю, что это богатый человек».
«Она тебе никогда не говорила».
«Я не вмешиваюсь».
«Всё меняется», — сказал я.
«Они делают».
«Ты не обиделся на ее уход».
«Некоторые работы можно выполнять, даже когда вы устали».
«Не Тары».
«Корова с пустым выменем не дает молока».
«Как вы думаете, почему она была с богатым мужчиной?»
«Я видел, как она выходила из машины», — сказал Козников. «Родео Драйв, шикарные магазины для худеньких девушек. Миленький BMW. Она несла сумки».
«Из каких магазинов?»
«Слишком далеко, чтобы разглядеть содержимое сумок».
«Она была одна?»
"Да."
«Вы предполагали, что ее походы по магазинам оплачивает богатый бойфренд».
«У нее не было степени магистра делового администрирования».
Майло сказал: «Я собираюсь предоставить тебе факт, Ольга. Потому что мы ценим твою помощь. Богатого мужчину, которого она нашла, звали Марк Сасс».
"Хорошо."
«Старик. Он был одним из ее постоянных клиентов?»
«Я не знаю этого Сусса».
«Знаешь еще одного Сасса?»
Козников дернул за локон. «Я его не знаю, я не знаю, что Тара с ним сделала, я ничего не знаю».
«Она никогда не говорила с тобой о Сассе?»
«Как это пишется?»
«СУСС».
«Короткое имя», — сказала она. «Оно настоящее?»
«Вполне. Богатая семья из Беверли-Хиллз».
«Ты думаешь, они причинили ей боль?»
«Не сейчас. А как насчет плохих людей, с которыми она работала до того, как нашла руководство? Будет ли кто-нибудь из них все еще достаточно зол, чтобы причинить ей боль?»
Смех Козникова был похож на треск неисправного зажигания. «Мы говорим гадости».
«У грязи может быть скверный характер».
Ее глаза похолодели. «На грязь наступают».
«Так что нет нужды беспокоиться о поисках ее первых сутенеров».
«Нет нужды». Она сжала руку в кулак. «Этот Сусс, ты с ним говорил?»
«Он умер».
«Ах».
«После того, как она ушла, она к вам возвращалась?»
"За что?"
«Визит в светскую жизнь?»
Она затихла. Расслабленные пухлые пальцы.
"Ольга?"
«Хорошо, я тебе кое-что скажу. Она приходила один раз. За советом».
"Когда?"
«Может быть, два года. Плюс-минус».
«Через год после того, как она вышла на пенсию».
"Хорошо."
«О чем она хотела получить совет?»
«Как построить хорошие отношения».
"С кем?"
«Она не сказала. Позже я увидел ее в ее маленьком BMW, в ее одежде».
«Разбогатеть и осесть?» — сказал Майло. «Мечта каждой девушки по вызову».
«Это шутка, — сказала Ольга Козникова, — но не всегда смешная».
«Такое случается, да?»
«Я могу назвать вам имена. Девушки, снимающиеся в кино, жены богатых мужчин.
Даже юристы».
"Даже."
Козников усмехнулся. «Не все умеют правильно пользоваться ртом».
Я сказал: «Тара хотела построить отношения. Что-то большее, чем секс».
«Она была счастлива, я был счастлив. Она была хорошей девочкой».
«Что еще вы можете рассказать нам о ней?»
«Ничего». Уставившись на нас. «Вот теперь это действительно ничего».
Майло спросил: «Уильям знал ее?»
«Уильям продает мебель».
"Несмотря на это."
«Даже если так, нет».
«Во времена теории у вас были другие, такие как он. Чтобы устанавливать границы».
Козникова протянула руки.
«Одним из ваших силачей был парень по имени Стивен Мурманн?»
Козников дернул за локон достаточно сильно, чтобы стряхнуть несколько снежных волосков. Они поплыли в воздухе, упали на ее стол. Она отмахнулась от них. «Почему ты спрашиваешь о нем?»
«Значит, он действительно работал на вас».
Ее пальцы забарабанили по столу. Она подняла банку из-под газировки, раздавила ее одним сильным сжатием. «Ненадолго».
«Когда Тара работала на тебя».
Тишина.
Майло спросил: «Они были близки с Тарой?»
"Нет."
«Кажется, вы уверены».
Козникова потерла лоб.
«Что, Ольга?»
«Его», — сказала она. «Я сказала Таре, она со мной согласилась».
«Вы сказали ей держаться подальше от Мурманна».
«Все девушки», — сказал Козников. Она наклонилась вперед, грудью вторглась на стол. «Ты говоришь, что он тот самый?»
Майло сказал: «Мы утверждаем, что он общался с Тарой после того, как она вышла на пенсию.
Мы хотели бы поговорить с ним, но не смогли его найти. Есть идеи?
«Он это сделал?»
«Мы не знаем, Ольга».
«Но это возможно».
«Все возможно, но нет, он не подозреваемый, и я не хочу, чтобы вы действовали на основе этого предположения».
«Я не играю».
«Я серьезно, Ольга».
«Дурак», — выплюнула она. «Он актер».
«Он хотел действовать?»
"Вероятно."
"Вероятно?"
«Он солгал».
"Так?"
«Ложь — это хорошая практика актерского мастерства».
«О чем он лгал?»
«Балдеть, а не работать».
«Выпивка, наркотики, рок-н-ролл».
«Неудачник», — сказала она.
«Как вы его нашли?»
«Одна из моих владений, мы занимались строительством. Он копал фундамент. Большие мускулы. Я подумал, может, он будет в порядке, потому что он гей».
«Мурманн — гей?»
«Я думала», — сказала она. «Такой уход за телом, желтые волосы, очень загорелый».
Майло улыбнулся. «Только геи так делают».
«Геи — самые лучшие», — сказала она. «Позаботься о девочках, никаких проблем».
«Мурманн ни о чем не позаботился».
«Бездельник», — сказала она. «Лузер».
«Было ли у него что-то особенное к Таре?»
«Нет. Дурак».
«Не умный парень».
«Я говорю о ней », — сказал Козников.
«Она поступила глупо, связавшись с Мурманном».
«Играешь — платишь». Она потерла руки. «Ладно, я закончила».
Поднявшись со стула, она указала на дверь. Ростом не более пяти футов. Тонкие, плотно сжатые губы придавали ей вид ядовитой жабы.
Майло сказал: «Если бы вы могли порекомендовать нам девушек, с которыми она работала, это было бы полезно».
«Я не знаю ни одной девушки, я ничего не знаю».
«Ты знал, что Тара мертва».
«Я смотрю телевизор», — сказала она. «В основном канал «Home and Garden», иногда «Do It Yourself». До свидания».
"Ольга-"
«Прощай. Пожалуйста, не возвращайся».
Она распахнула дверь. Уильям стоял в нескольких дюймах от косяка, энергично жуя жвачку.
«Эй», — сказал он.
Козников сказал: «Уберите их».
Майло сказал: «Если ты думаешь о чем-то еще...»
«Я стар, я плохо соображаю».
Уильям сделал движение к локтю Майло, но передумал, слегка поклонился и отступил назад. «После вас, сэры».
Майло пошёл по проходу, но меня удержала рука Козникова на моём запястье. Сильная хватка, едва не причиняющая боль.
Подойдя на цыпочках, она обняла меня за талию и приблизила свой рот на расстояние дюйма от моего уха.
Я попытался отстраниться, но она держала меня крепко. Прижала свой рот к моему уху.
Горячее дыхание, затем шепот:
«Спасибо за помощь Гретхен».
Я оторвал ее руку и ушел.
Она рассмеялась. «Я так и думала, что ты скажешь».
Иллиам преследовал нас через амбар. Когда рассвело, Майло сказал: «Мы пойдем дальше, друг».
Позиция Уильяма расширилась.
«С другой стороны, друг, давай посмотрим удостоверение личности»
«Могу ли я спросить, по какой причине, сэр?»
«Вы можете спрашивать, но не получите ответа. Покажите мне бумагу».
Уильям быстро жевал. «Конечно». Вытащил бумажник. Золотой знак доллара, сжимающий пачку наличных.
Майло сказал: «Марси Уильям Додд. Парк Ла Бреа Тауэрс, да? Здорово».
«Мне нравится, сэр».
Майло указал на ряд машин. «Какая твоя?»
«Хёндэ».
«Это твой единственный драйв?»
Уильям перестал жевать. «Вы ожидали удлиненный Escalade, сэр? С гангстерским наклоном и меховой шапкой на подголовнике?»
«Почему я должен этого ожидать?»
«Вы знаете, как это бывает, сэр».
«Вы знали Тару Слай?»
«Нет, сэр. До меня».
«Когда началось ваше время?»
«Очевидно, после того, как этот человек, о котором вы спрашиваете, ушел с работы мадам». Зубы сверкнули, как вспышки. «Знаете что, сэр, я не чувствую этих вопросов, и закон гласит, что я не обязан на них отвечать.
Берегите себя, теперь.
Он пошёл обратно в амбар.
К тому времени, как я начал «Севилью», Майло уже пробежал свое имя, нашел
ничего, кроме адреса.
«Самая чистая кучка преступников, которую я когда-либо встречал».
«Они продают мебель», — сказал я.
«А я олимпийская чемпионка по фигурному катанию. Ладно, пойдем отсюда».
Когда я свернул на Ла-Сьенега, он спросил: «Что она прошептала тебе на ухо?»
«Милые мелочи».
"Серьезно."
«Ей очень нравятся мои волосы на груди».
«Старое обаяние никогда не подводит. Ты дашь ей свой номер?»
«О, конечно», — сказал я. «Ужин и кино».
«Это будет для вас новым опытом», — сказал он.
«Изменить Робин с пожилым психопатом? Ого, как заманчиво».
«Личная жертва во имя служения департаменту».
«В отличие от Мурманна, у меня есть ограничения».
«Мистер Плохое Поведение», — сказал он. «И он давно знаком с Тарой...
Тиара. Да, это подтверждает, что он мой лучший».
Он вытащил блокнот и ручку. «Пора заполнить временную линию, прежде чем она поймала Марка Сасса. Она уезжает из Санта-Фе после своего третьего ареста, который был не больше девяти-десяти лет назад. Путешествует, направляется на запад. Может быть, она даже приземлилась в тех местах, о которых рассказала Ольге. Пару лет спустя она в Лос-Анджелесе, вероятно, грязная и нищая, потому что ее похищают с автобуса, работает на улице. Год спустя она подписывает контракт с Ольгой, становится высокооплачиваемой спредеркой, продержится три года, а затем уходит на пенсию в почтенном возрасте двадцати шести лет. После встречи с Мурманном и поддержания каких-то отношений. Я ничего не упустил?»
«Мне показалось интересным, что она перестала платить за квартиру как раз в то время, когда умерла ее мать».
«Что, травмированы и стали финансово безответственными?»
«Возможно, это побудило меня изменить свою жизнь».
«Отказ от арендной платы — это психологический рост?»
«Начать копить на будущее можно», — сказал я. «Она была готова к переезду. Она куда-то ушла между тем временем, когда она вырвалась, и тем временем, когда ее нашли?»
«Сожительствуешь с кем-то?»
«Или жить одной».
"Где?"
«Хороший вопрос».
«Я уже просмотрел записи о недвижимости, и у нее нет ничего. Если бы у нее был новый арендодатель, можно было бы подумать, что они позвонили бы, увидев ее лицо в новостях».
Я сказал: «Если только тот, с кем она жила, не был заинтересован в том, чтобы не звонить».
«Мурманн. Или Конни Лонгелос. Или оба. Где-то есть секретное место для развлечений». Нахмурившись. «Или ни то, ни другое. Время идти по следу денег».
Мы взяли по чашке кофе с реактивным топливом из большой комнаты детективов, пошли в его кабинет и поиграли в компьютерные игры.
При отсутствии законного способа доступа к банковским и брокерским счетам лучшим вариантом были записи о недвижимости.
Филип Сасс и Конни Лонгеллос-Сасс владели четырьмя коммерческими участками в округе Лос-Анджелес, а также домом в Энсино и кондоминиумом в Хантингтон-Бич. Налоги на недвижимость были уплачены добросовестно, никаких залогов или крупных обременений. Склад в районе игрушек и объект в Тарзане, сдаваемый в аренду спортивному клубу, имели ипотечные кредиты, но ничего существенного по сравнению с оценочной стоимостью.
Майло подсчитал последние оценки и присвистнул.
«Двадцать четыре миллиона базунг».
Я сказал: «Вероятно, это заниженная оценка, поскольку стоимость недвижимости не оценивалась годами».
В прошлом году была продана одна недвижимость: здание, в котором размещалась художественная галерея Конни Лонгелос. Сорок процентов краткосрочного кредита по ней, но прибыль от сделки покрыла это, и Фил и Конни получили почти миллион долларов.
«Конни не пошла ко дну», — сказал он, — «она хотела прибраться на недвижимости. О, чувак, вот и мой мотив для нее, чертовы богачи, еще одна причина их ненавидеть».
Он переключился на активы Франклина и Изабель Сасс, придумал дом на Кэмден Драйв, офис-кондоминиум на Бедфорд Драйв, где они оба принимали пациентов, второй дом в закрытом комплексе в Вентуре, шестиквартирный жилой дом в Западном Лос-Анджелесе. Ипотечные кредиты на все, кроме основного места жительства, но, опять же, ничего обременительного. Стоимость пакета: девять миллионов.
«Неплохо, — сказал он, — но это всего лишь треть того, что стоит его брат.
Фрэнки поступает в медшколу, а Филли становится магнатом?»
Я сказал: «Медицинская школа, интернатура и ординатура создают годы потерянного времени».
доход. Фил мог бы использовать это время, чтобы заняться предпринимательством. Или Фрэнка мотивирует что-то иное, нежели накопление денег».
"Нравиться?"
«Практикую медицину».
«Прямая линия между двумя точками? Это что-то надуманное». Он рассмеялся.
«Насколько нам известно, Фрэнк так же богат, как Фил, но он вкладывает деньги в другие инвестиции, например, на фондовом рынке».
«Может быть… эй, а что, если они хорошо выглядят на бумаге, но кто-то из них недавно спустил кучу денег на рынок или на какую-то другую аферу?»
«Если бы кто-то из них оказался в серьезной беде, можно было бы ожидать, что они продадут недвижимость или возьмут дополнительные кредиты. Никто из них не заложен до отказа, а большая часть недвижимости Фила полностью оплачена».
Он потер лицо.
Я сказал: «Даже если они финансово обеспечены, может быть и неэкономический мотив. Тиара решила прижать семью, и они выбрали контроль ущерба».
«Защищаю замок». Он вышел из системы. «Мне нужно найти способ подобраться поближе к этим аристократам». Приложив ладонь к изрытой ямкой щеке, он ухмыльнулся. «Может, мне начать с врачей. Пойти спросить о пескоструйной обработке кожи или о том, что они, черт возьми, делают с такими обломками поезда. Черт, может, и о липосакции, если у них есть промышленные шланги».
Я сказал: «Мистер Роджерс любит тебя таким, какой ты есть».
«К тому же моя медицинская страховка не покрывает расходы на снос и реконструкцию, а Конни Лонгелос — пьяница, которая тусуется с Мурманном, так что давайте начнем с чертовски очевидного места».
«Прямая линия между двумя точками».
«Это уже не кажется неправдоподобным, парень».
«Почему это?»
«Я так сказал».
Мы поехали обратно в Энсино. Дом на Портико-Плейс был прекрасен под полуденным солнцем, охряный фасад был сбит до спокойного оттенка пахты, следы от шпателя придавали глубину отделке, цветки бугенвиллеи светились, как гранаты.
Как и прежде, белый BMW и бронзовый Lexus заняли мощеный двор.
Майло направил меня к месту в конце квартала, откуда открывался косой вид на
Гейтс. Мы немного посидели, прежде чем он позвонил Джону Нгуену и спросил о повестке на все финансовые отчеты Сасса.
Нгуен сказал: «Зачем ты так со мной поступаешь?»
"Что?"
«Делаешь меня плохим родителем. Ответ — нет, теперь иди убирайся в своей комнате».
Прошло еще десять минут, в течение которых Майло загрязнял Seville сигарным дымом и отвечал на сообщение от Рика. Клиника, которая проводила тестирование на ЗППП и генетические нарушения, находилась в здании, принадлежащем Cedars, на Сан-Висенте. Рик позвонил директору, иммунологу, которого он знал не понаслышке, но на него накричали.
Любое нарушение конфиденциальности информации о пациентах будет жестко пресекаться, и Рику следует быть более осмотрительным.
Майло сказал: «Вот вам и профессиональная вежливость. Извините».
«Этот парень всегда был придурком, не беспокойся об этом».
«Вот почему я тебя люблю».
«Это единственная причина?»
«Хотите, чтобы я начал составлять список?»
«Нет. Подожди, пока ты будешь дома и у тебя будет время объяснить».
Еще через четверть часа Майло решил позвонить в домофон Фила и Конни Сасс.
«Не то чтобы я имел представление, как объяснить свой интерес».
«Всегда можно проявить мягкость и посмотреть, как они отреагируют».
"Значение?"
«Извиняющееся, самоуничижительное имя Сусс всплыло в личных вещах жертвы, если они будут столь любезны уделить несколько минут».
«Преклони колени и поцелуй задницу», — сказал он. «Я бы лучше отшлифовал себе лицо». Чуть позже: «Ладно, звучит как план».
Как раз когда он потянулся к дверной ручке, Конни Сасс-Лонжеллос вышла из своей входной двери, одетая в черный бархатный спортивный костюм и кроссовки, без макияжа, со светлыми волосами, завязанными в высокий хвост. Заведя Lexus, она опустила хардтоп и поехала к воротам.
Филигрань электрически раздвинулась. Она повернула на юг.
Майло сказал: «О, Владыка Расследований, веди нас в Землю Обетованную».
Предыдущее путешествие заняло сорок лет.
Я держал рот закрытым.
Онни Лонгелос-Сасс поехала в маникюрный салон на улице Вентура недалеко от Уайт-Оук.
Майло сказал: «Нигде не видно реки Иордан».
Она оставалась внутри тридцать две минуты, и он воспользовался возможностью, чтобы убить чили-дог из близлежащего ларька и выпить две колы. Когда она вышла наружу, разглядывая серебряный маникюр, он протирал жирное пятно на лацкане содовой.
Опустили верх Lexus, чтобы проехать полмили на восток в Шерман-Оукс. Она припарковалась перед бутиком Poppy's Daydreams.
Никаких дополнительных мест.
Майло сказал: «Обойди квартал». Потом: «Чёрт».
"Что?"
«Есть Orange Julius, а я заправился коричневой жидкостью».
Я объехал квартал и уже приближался к магазину одежды, когда Конни снова появилась, проверила свой паркомат, скормила монеты и пошла дальше пешком.
В одном квартале на восток находится бистро Max Cuisine.
Майло сказал: «Интересно, это значит порционно? Повесьте U и припаркуйтесь через дорогу».
К тому времени, как мы добрались до ресторана, Конни уже обслужили. Ее тарелка говорила, что порции были какими угодно, но не щедрыми: что-то маленькое, бледное и смутно похожее на птицу, плавающее на облаке зеленых клочьев.
Бутылка дизайнерской воды у ее локтя, нетронутая хлебная корзина. Ее вилка висела в воздухе, пока она просматривала копию Modern Painter .
Слишком поздно для толпы на обеде, слишком рано для ужина, и она была единственным посетителем. Но для украшенных кружевом уличных проституток и одурманенных абсентом бульварщиков, населяющих коллекцию гравюр Тулуз-Лотрека, единственным другим человеческим лицом в поле зрения была полная женщина в поварском колпаке, курившая за дальним столиком и просматривающая Le Monde .
Когда мы вошли, Конни Сасс проигнорировала нас. Когда мы отошли на два фута, она обратила на нас внимание.
Значок Майло раскрыл ей рот. «Все в порядке? С мужем?»
«Все в порядке, мэм. Можно нам сесть?»
«Эм… Думаю, да. Что происходит?»
Она отложила вилку, затем журнал. Красивая женщина с ясными голубыми глазами и чистыми, симметричными чертами лица. Ей удалось сохранить загар, избежав при этом заметных повреждений. Может быть, краска была напылена. Или что-то, что предоставил ее зять или невестка. Врачи делают такие вещи? В Беверли-Хиллз, наверное.
Мы сидели по обе стороны. Небольшой размер стола создавал интимность. Она отодвинулась на дюйм от туши Майло, оказалась ближе ко мне и поморщилась. Я дал ей немного места.
«Что происходит, ребята?»
«Извините за беспокойство. Вас зовут мисс Сасс или мисс Лонгелос?»
"Зависит от."
Майло приподнял бровь.
«Я имею в виду, — сказала она, — что я пользуюсь фамилией Longellos в профессиональных целях, но юридически я Suss. Когда я встретила своего мужа, я уже была обеспеченной, поэтому сохранить девичью фамилию мне показалось проще».
«Какую работу вы выполняете?»
«Да, я на пенсии. Финансы, инвестиционный банкинг, вот как я познакомилась со своим мужем, я управляла деньгами в компании, которая занималась финансами его семьи. Потом я занялась искусством — почему это важно? Почему я говорю о чем-то с полицией ?»
«Это действительно ничего», — сказал Майло, «но нам нужно быть дотошными. Ваше имя всплыло в личных вещах жертвы».
«Жертва? Какая жертва? Я не понимаю». Она отступила назад.
«Убийство, мэм».
Голова Конни Лонгелос дернулась вперед, как будто ее грубо толкнули. « Что? Что, черт возьми, мое имя делает с… это безумие, вы, должно быть, ошибаетесь».
«Конни Лонгелос», — сказал Майло. «Мы отследили тебя по этому имени».
«Ну, это безумие, это действительно полное безумие». Она потрогала молнию своей спортивной куртки. Пышный велюр, крошечный логотип на рукаве. Итальянский бренд, о котором я никогда не слышала. «Кто эта жертва?»
«Женщина по имени Тиара Гранди».
«Теперь я знаю, что это безумие. Понятия не имею, кто это».
«Ее также звали Тара Слай».
«Тот же ответ, ребята. Это звучит как что-то, что могла бы использовать порноактриса. Нет, вы совершенно ошибаетесь, я не знаю никакой Тиары или Тары. Как мое имя всплыло — оно было на произведении искусства? Я продал много произведений искусства в свое время, я полагаю, она могла быть клиенткой».
«Нет, мэм», — сказал Майло.
«А что потом? Где было мое имя?»
«Личные вещи».
"О чем ты говоришь?"
Майло не ответил.
«Ты врываешься и ничего мне не говоришь?»
«В этот момент нам нужно быть осмотрительными, мисс Сасс. А как насчет Стивена Мурманна?»
"ВОЗ?"
«Вы не знаете Стивена Мурманна?»
Она усмехнулась. «Вы, ребята, зря тратите время, это, должно быть, какая-то компьютерная путаница».
«А как насчет Стефана Мура?»
«А как насчет того, чтобы нет?» — сказала Конни Сасс. «Это похоже на фильм-монстр, на один из тех японских фильмов».
«Стефан?»
«Руман. Русал вторгается в Токио», — рассмеялась она.
Майло этого не сделал.
«Извините, я уверена, что вы выполняете свою работу», — сказала она, — «но вы должны признать, что вам странно приходить сюда, когда я пытаюсь выпить...
Это выдуманное слово, которое я использую для ужина и обеда. У меня ГЭРБ — рефлюксная болезнь. Поэтому я люблю есть пораньше. Как пенсионерка».
Она взглянула на призрак пятна на куртке Майло. «Ты приходишь и бросаешься в меня именами, это чертовски странно».
Она потянулась за журналом.
Майло сказал: «Маркхэм Сасс».
Ее рука отдернулась. «Мой свекор? Какое отношение он имеет к этому?»
«Тиара Гранди знала его. Ну».
«Марк скончался некоторое время назад».
«Кажется, вас не удивляют эти отношения».
«Конечно, я удивлен».
«Честно говоря, вы, похоже, не были удивлены, мэм».
Она выдохнула. «Ладно, ты, очевидно, говоришь об одной из шлюх Марка, но это не имеет ко мне никакого отношения. Что, она погибла, а у нее была моя визитка или что-то в этом роде? Может, Марк порекомендовал ей мою галерею. Хотя я не помню, чтобы он когда-либо интересовался галереей. Или приводил кого-то из них — у меня была стеклянная галерея неподалеку отсюда, но я ее закрыла, потому что мы получили потрясающее предложение по зданию, и, честно говоря, я устала работать».
«Одна из его шлюх», — сказал Майло. «Так что их было много».
«Шлюхи были неотъемлемой частью жизни Марка, это не большой секрет, офицер, — верно, детектив?»
"Лейтенант."
«Простите, лейтенант. Когда у нас с мужем стали серьезные отношения, перед тем как он познакомил меня со своими родителями, он предупредил меня, что стоит ожидать странных вещей».
"Такой как?"
«Немного больше… свободы слова, чем у некоторых».
«Крайняя толерантность?»
«Марк мог бы так это назвать, — сказала она, — но для меня это было крайним страусиным положением в песке. Невысказанная правда, понимаете?»
«Отрицание».
«Отрицание подразумевает притворство. Марк не притворялся — извините, я чувствую себя нелояльным, говоря об этом. А теперь, пожалуйста, дайте мне спокойно понырять?»
Я сказал: «Все знали о поведении Марка, но никто не признавал этого».
«Если Ли — моя свекровь — могла с этим жить, то какое мне было до этого дело?» Она нахмурилась. «Не то чтобы это было твое дело, Марка не было почти год, так что он, очевидно, не имел никакого отношения к тому, что происходило с этой Тиарой».
Майло сказал: «И вы никогда не слышали о Стиве или Стефане Мурманне».
«Повторный вопрос не изменит фактов, лейтенант».
"Хм."
«Хмм, что?»
«Ваше имя было связано с Мурманном немного более непосредственно».
Голубые глаза Конни Лонгеллос-Сасс выпучились. «О чем ты говоришь ?»
Шеф-повар в углу оторвался от газеты.
Майло сказал: «Мэм, мне очень жаль расстраивать вас, но произошло ужасное преступление, и когда появятся доказательства, я обязан принять меры».
«Я не знаю никакого Русала. Или Годзиллы или Родана. Это нереально».
«Вам не интересно, как ваше имя произошло от его?»
«Нет, потому что это смешно». Провисание. «О, нет, ты шутишь».
"Что?"
«Может ли это быть очередной кражей личных данных?»
«У вас были проблемы с кражей личных данных?»
«Несколько лет назад кто-то увеличил счета по одной из моих кредитных карт.
Идиоты, они использовали платиновую карту для покупки фастфуда и компьютерных игр. Я закрыл счет, и с тех пор проблем не было. Но как только что-то попадает в Интернет — вы хотите сказать, что этот Водяной выдает себя за меня?
«Стивен Мурманн использовал вас в качестве ссылки для аренды дома. И кто-то, используя ваше имя, на самом деле отправил письмо».
«Это психоз ».
«Дом находится на Рассел-авеню в Лос-Фелисе», — сказал Майло.
«Ты мог бы говорить по-гречески. По крайней мере, это я понимаю, мой отец был греком».
Майло пролистал свой блокнот, зачитал адрес места жительства в Пасифик-Палисейдс.
Она сказала: «У меня никогда в жизни не было почтового ящика».
«Мэм, я должен задать вам несколько… сложный вопрос, так что, пожалуйста, не обижайтесь. Вы когда-нибудь были в реабилитационном центре?»
Она уставилась на него. Разразилась смехом. «В реабилитационном центре? Зачем, черт возьми?»
«У вас действительно есть правонарушение в состоянии алкогольного опьянения».
«Это? Ох, чувак, вы такие… это было совершенно глупо».
«Глупый, как?»
«Разве ваши полицейские файлы не содержат подробностей? — спросила она. — О том, что на самом деле происходит при арестах?»
«В деле указано, что вы были судимы за вождение в нетрезвом виде».
«Тогда позвольте мне рассказать вам факты: это была одна из тех новогодних вещей. Когда вы, люди, делаете эти случайные остановки. Ирония в том, что мы с мужем даже не тусовались, мы решили остаться дома, насладиться тишиной и покоем». Тихо смеясь. «Мы выпили немного вина.
Рислинг. Я выпил два бокала, а потом мне понадобилось... Я получил свой...»
Персиковый румянец проступил в уголках ее загорелого лица. «Какого черта, ты уже испортила мне еду. Мне нужен был женский продукт
и я бы выбежала, ладно? Обычно это Фил — мой муж — который ходит по ночам в аптеку или в 7-Eleven или куда-то еще, но такие вещи вызывают у него брезгливость, поэтому я пошла. И была остановлена случайным образом примерно через полминуты. И», — она вздохнула, — «не прошла дурацкий алкотест. Но, как на одну десятую процента, все это было смешно. Я пыталась объяснить этим идиотам — и да, вы, люди, вели себя как идиоты, — что я просто вышла за какими-то чертовыми тампонами, а все, что я выпила, это два бокала рислинга. Они посмотрели на меня, как на преступника, сказали, что я выдохлась на 0,09, что было больше допустимого законом предела в 0,08. Потом они меня арестовали. Я впала в истерику. И как вы, гении, с этим справились? Надели на меня наручники и засунули на заднее сиденье полицейской машины. В этот момент я полностью потерял контроль, начал кричать, умолять их позволить мне позвонить Филу. Они меня проигнорировали. От стресса у меня сильно пошла кровь, а руки были закованы в наручники, так что я ничего не мог с этим поделать».
Ее глаза наполнились слезами. «Просто вспоминать это совершенно унизительно, но какого черта, вы хотите подробностей, я расскажу вам подробности . Я залила кровью всю их дурацкую машину, и когда они это увидели, они испугались, подумали, что я порежусь. Если бы они нашли время выслушать, все, что им нужно было сделать, это вручить мне чертов тампон, но нет, это было слишком логично. Вместо этого они вызвали фельдшеров, которые приехали, осмотрели меня и в итоге вручили мне дурацкий тампон . К тому времени меня не было дома уже больше часа, и Фил забеспокоился.
Он сел в машину, поехал в сторону аптеки, увидел мою машину, остановился. Угадайте, что они сделали?
Майло сказал: «Дал ему алкотестер».
«Бинго», — сказала Конни Сасс. «Рэндом, моя задница. Должно быть, у вас есть какое-то руководство по преследованию честных, платящих налоги граждан.
К счастью, Фил сдал. Хотя он выпил три бокала рислинга. Он весит намного больше меня, и, думаю, промежуток времени помог. В конце концов, Фил убедил их не отправлять меня в тюрьму, но я получил штраф и должен был отработать на общественных работах. В итоге я стал давать уроки по искусству детям из неблагополучных районов. Вы, ребята, обещали мне, что мое досье будет полностью стерто. Что, вы солгали? Вот это да».
Она взяла вилку, дернула зубец и издала слабый музыкальный звук. «Теперь я рассказала вам о самом унизительном опыте в моей жизни. Теперь вы можете уйти».
Майло сказал: «Извините, вам пришлось через это пройти».
«Не извиняйся, просто дай мне немного тишины и покоя».
Майло опустил голову.
Конни Сасс спросила: «Почему ты такой угрюмый?»
«Вопросы, которые мне приходится постоянно задавать».
«Господи, что теперь ?»
«Ваше имя всплыло как пациент программы реабилитации. Где Стив Мурманн также проходил лечение».
Ее руки сжимали стол. «Это психо-ха-тично . Где это предполагаемое место?»
«Пасадена. Пробуждения».
«Единственное, что приводит меня в Пасадену, это Роуз Боул, и последний раз, когда мы были на игре четыре года назад. Это, должно быть, кража личных данных». Ее брови нахмурились, затем разгладились. «Может быть, это одно из тех мошенничеств Medi-Cal, когда они выставляют счета за услуги, которые никогда не были оказаны? Я поклянусь на стопке Библий, что я никогда не была ни в каком реабилитационном центре, и у меня нет проблем с алкоголем, и я не знаю по имени ни одну из шлюх моего тестя, и я не арендовала почтовый ящик». Замолчав, чтобы перевести дыхание. «То же самое касается любых отношений с Русалом». Хихикая. Пронзительно. Она превратила руку в пикирующий реактивный самолет. «Берегись, Токио».
Шеф-повар посмотрел в нашу сторону.
«Уморительно», — сказала Конни Сасс.
Майло сказал: «Лицо Тиары Гранди было в новостях».
«Я никогда не смотрю новости, это слишком удручающе», — она похлопала Майло по манжете.
«Спасибо, лейтенант».
"Для-"
«Полностью избавившись от аппетита, я пытался сбросить несколько фунтов, вы облегчили мне задачу».
Вытащив купюры из кошелька из кожи аллигатора, она подошла к шеф-повару. «Это было восхитительно, Франсуаза, но я заберу это домой».
«Конечно, Конни».
Франсуаза отнесла тарелку на кухню. Пока Конни Сасс ждала, она стояла к нам спиной.
Майло сказал: «Спасибо, что уделили нам время, мэм».
Нет ответа.
Когда мы уходили, она сказала: «Ты должен меня поблагодарить. Это такие люди, как я, финансируют эту комедийную рутину, которую ты выдаешь за работу».
Серия звонков в Valley Traffic подтвердила подробности о вождении Конни Сасс в нетрезвом виде.
«Ненавижу, когда им можно верить», — сказал Майло. «Ты чувствуешь в ней что-то обманчивое?»
«Кого угодно можно обмануть, — сказал я, — но она казалась настоящей».
«Так что вычеркни одного члена семьи. Вместе со всем этим чертовым делом, которое я строил. Может, она права, и все сведется к мошенничеству...
и этот психиатр Мэнлоу был в этом замешан. Она тоже казалась натуралкой, но как вы сказали.
Я сказал: «Если Мэнлоу была замешана в мошенничестве, почему она призналась, что кто-то, использовавший имя Конни, вошел в программу?»
«Она на самом деле не говорила об этом открыто, Алекс, она просто не отрицала этого». «По сути, она нам сказала, даже не сказав этого открыто».
«Это может быть потому, что мы застали ее врасплох. Или она одна из тех лжецов, которые считают, что лучше всего говорить частичную правду».
Он позвонил в медицинскую комиссию, получил голосовое сообщение в отдел этических жалоб. Ни одной жалобы на Элизабет Эллисон Мэнлоу.
Я сказал: «Кто-то мог зарегистрироваться и заплатить как Конни без ведома Мэнлоу. Пока страховка не была выставлена, не было бы причин проверять удостоверение личности».
«Столько денег, — сказал он, — значит, у кого-то их еще много.
Как и любой из Сассов».
«Использование чужого имени было бы хорошим способом скрыть тот факт, что вы проходите лечение. Но это также акт агрессии, так что, возможно, нам следует поискать кого-то, кто обижен на Конни».
«Это может быть кто угодно».
«Семьи — это эмоциональные котлы, но выдавать себя за женщину почти наверняка означает женщину», — сказал я. «Остаются Леона и невестка — Изабель. Я не вижу, чтобы Леона подвергала себя такому риску.
Изабель также врач. Легкий доступ к наркотикам, и это могло привести к зависимости. А как врач, разоблачение могло означать потерю лицензии, так что у нее были веские причины скрывать свою личность. И, как Конни, она была бы знакома с сексуальными выходками Марка».
«Она регистрируется под именем Конни, заводит дружбу с Мурманном, рассказывает ему о своей сумасшедшей семейке».
«Реабилитация поощряет исповедь. Такой парень, как Мурманн, услышал бы Big Money Old Guy Young Chicks. Он вспоминает Тиару и говорит: «У меня есть отличная идея».
«Непослушная доктор Изабель». Он прижал обе руки к вискам. «Или мы все мокрые, и фальшивая Конни может оказаться кем-то не из семьи, кто знает достаточно, чтобы устроить неприятности. Как сотрудник, Бог знает, сколько людей нужно, чтобы управлять этим хозяйством. Какая-нибудь горничная или дворецкий думает, что может загребать несколько тысяч, это может быть достаточной мотивацией».
«Миллионы лучше тысяч».
«Будешь с семьей, а?»
«Возможно, это мой профессиональный риск, но мне так кажется».
Он позвонил в медицинские кабинеты докторов Франклина и Изабель Сасс. Выдержав записанную мини-лекцию о воздействии солнца, прочитанную под музыку в стиле нью-эйдж, он добился человеческого голоса.
«Кабинет врача».
«Я хотел бы получить консультацию по поводу дермабразии».
«Вы пациент, сэр?»
«Нет, но, возможно, захочу. Завтра что-нибудь?»
«Давайте посмотрим… Доктор Фрэнк забронирован, а вот у доктора Изабель отмена в три».
"Идеальный."
«Могу ли я получить информацию о вашей страховке?»
«У меня его нет с собой, но я обещаю принести».
«Пожалуйста, сэр. Это важно».
Он отключился. «Это может обернуться плохо, если Конни уже жалуется остальным членам семьи на свой испорченный данч». Он фыркнул.
«Гении дорожного движения определенно подкачали меня. Одна десятая процента, и они относятся к ней как к преступнице».
«Установите правила, и некоторые люди перестанут думать».
«Разве это не правда, амиго? Мы с Риком знаем парня, который раньше был
профессиональный теннисист, заболела пятка, поэтому его врач выписал ему разрешение на парковку для инвалидов. Несколько недель спустя пятка заживает, но Жан-Жорж все еще гоняет на своем Ягуаре, где ему вздумается. Тем временем, какой-то бедняга с одной рукой и сломанной ногой вынужден одолжить колеса у приятеля и паркуется на месте для инвалидов.
Когда он выйдет, нацист-парковщик напишет ему рапорт. Справедливо.
Но какова вероятность, что нацист, увидев одну руку и покалеченную ногу, порвет билет?»
Большая рука хлопнула по приборной панели. «Примерно то же самое, что и приглашение на следующую встречу выпускников Suss». Покачав головой. « Данч . Моя фишка — обжора » .
«Хроническое обжорство?»
«Я думал «постоянно», но и этого хватит».
Я повел Бенедикт Каньон через горы, пока Майло проверял сообщения. Шериф по имени Палмберг позвонил десять минут назад.
Прищурившись, он разглядел номер. «Станция Малибу. Не могу придумать ни одной причины провести день на пляже».
Сотрудник дежурной части в Малибу сказал: «Никто с таким именем здесь не работает».
«Он позвонил мне оттуда».
"Хм."
«Лейтенант Стерджис. Полиция Лос-Анджелеса».
«Подождите». Через несколько мгновений: «Он из Даунтауна, но был здесь сегодня утром. Вот его мобильный».
Один звуковой сигнал, а затем басовый гул произнес: «Ларри Палмберг».
«Майло Стерджис перезванивает вам».
«Майло», — сказал Палмберг, словно переваривая имя. «У нас тут в Топанге убийство, которое, как мне показалось, может вас заинтересовать. Меньше чем в миле к северу от того места, где у вас было убийство на прошлой неделе, и тело, похоже, примерно того же времени, плюс-минус. Может, и не связано, но опять же».
"Мужчина или женщина?"
«Мужчина, два огнестрельных ранения в спину, патроны «магнум». Выбит позвоночник и все, что перед ним».
«Есть ли какие-нибудь признаки ружья?»
«Нет, всего два пулевых ранения. Разложение довольно сильное, но я могу сказать, что он был приличного размера, покрасил волосы в блондина, в водительских правах указано, что его мама назвала его Стивен Мурманн. Я поискал информацию о нем, у парня неоднозначное прошлое. Знаю
ему?"
«Я знаю о нем, Ларри», — сказал Майло. «Не могу дождаться, чтобы познакомиться с ним».
Следователь по расследованию убийств шерифа Лоренцен Палмберг был ростом шесть футов четыре дюйма, весом двести пятьдесят фунтов, ему было за пятьдесят, с седым ежиком и крепкими розовыми щеками. Золотые очки с маленькими линзами сморщили серьезный нос. Он с энтузиазмом курил, потушил сигарету, когда мы вышли из «Севильи».
Представления были быстрыми. Палмберг достал твердую пачку «Парламентов», передавая ее из рук в руки. В остальном он выглядел безмятежным. Депутатов в коричневой форме было предостаточно, Палмберг был единственным человеком в штатском: хорошо сшитый серый костюм в тонкую полоску, белая рубашка с воротником-стойкой, оранжевый галстук с узором в виде благородных голов ирландских сеттеров. Одна пыльная черная туфля постукивала по восточному краю дороги.
Он указал туда, где одетые в белое специалисты по расследованию преступлений суетились над чем-то, примерно в тридцати футах внизу. Объект их внимания лежал на десятифутовой мини-столовой горе, высеченной из склона холма веками эрозии.
Если бы тело не приземлилось там, оно бы откатилось еще на сотню футов в густые заросли.
«Вот где это началось». Пальмберг подошел к ближайшему маркеру улик и кивнул на большое коричневое пятно, расползающееся по асфальту, грязи и траве. Куски чего-то похожего на пеммикан валялись в кустах.
Когда-то жизненно важные органы, высыхающие на солнце. Мы все в конечном итоге становимся нежизнеспособными.
Я спросил: «Во что он одет?»
"Черный костюм, то, что раньше было белой рубашкой. Черный галстук. Думаю, его последняя ночь была шикарной".
Тот же наряд, который я видел снаружи Фоуборга. Я ждал комментария Майло, но он просто сказал: «Кто его нашел?»
«Вертолет», — сказал Палмберг, — «какой-то парень из отдела недвижимости проверяет большие участки свободной земли. Пилот опустился так низко, как только мог, чтобы убедиться, что это то, что он думал, а затем позвонил нам».
«Хороший глаз».
«Раньше он занимался регулированием дорожного движения для вас, ребята. Видимо, старые привычки трудно искоренить».
Палмберг поправил и без того безупречный лацкан. «Фильм, который крутится у меня в голове, пока не появится что-то получше, таков: Мурманн был с кем-то в машине, они остановились, чтобы полюбоваться видом. Он смотрит в ту сторону, стрелок оказывается позади него, делает
дело. Мурманн либо катится вниз сам, либо его слегка подталкивают.
Нет никаких признаков серьезной борьбы и следов волочения, поэтому я полагаю, что гравитация была на стороне стрелка, на самом деле не требуется большого усилия, если вы приводите вещи в движение. Тело остановилось там, где остановилось, потому что зацепилось за какие-то ветки. Без этого мы бы никогда его не нашли».
Майло спросил: «Есть ли у вас какие-либо предположения, на каком расстоянии находился стрелок?»
Палмберг пристально посмотрел на белых. «Их лучшая догадка — десять футов, плюс-минус. Из-за разложения трудно сказать наверняка, но никаких явных точек, так что, вероятно, это не контакт или крупный план. Я вижу, как стрелок предлагает им остановиться, чтобы полюбоваться видом, а затем под каким-то предлогом садится в машину, достает оружие и стреляет в Мурманна, прежде чем Мурманн понимает, что происходит. Твоя жертва была застрелена, да? Но ты здесь?»
«Выстрелил из дробовика, но также был прибит пулей 45-го калибра».
«Два плохих парня?» — сказал Палмберг. «Никаких признаков этого у меня, а найденный нами снаряд был .357. Так что вы знаете об этом парне?»
Прикрыв глаза ладонью, Майло всмотрелся в место преступления. «Он был главным подозреваемым в моем убийстве, но теперь мне, возможно, придется переделывать свой собственный фильм. Откуда вы узнали о моей жертве?»
«Что ты думаешь?» — сказал Палмберг. «Я преданный своему делу детектив, изучаю ежедневную статистику, как будто это мой отчет по холестерину». Он рассмеялся долгим, глубоким смехом. «Нет, я видел это по телевизору, а потом, когда узнал, куда слили это, я начал задаваться вопросом. Так скажи мне, Майло, если Мурманн был твоим лучшим, почему его не упомянули в новостях?»
«Все, что у меня было на него, — это предчувствие».
«Чувства хорошие, я закрыл много дел с помощью чувств».
«Скажите это начальству», — сказал Майло. «Постановление суда было таково, что у меня недостаточно средств, чтобы выходить на публику».
Палмберг хмыкнул. «Мои начальники, наверное, сказали бы то же самое.
В любом случае, это не помогло бы, учитывая, что Мурманн гнил там уже несколько дней, и, возможно, его прикончили той же ночью, что и твою Джейн Доу».
«У Джейн теперь есть имя. Тиара Гранди работала девушкой по вызову, а в итоге стала любовницей папика».
«Папаша у тебя на примете?»
«Также умер полгода назад, естественной смертью».
«Боже, этот город их сожрёт. Какого рода натуральность?»
«Сердце, ему было под семьдесят, он не следил за уровнем холестерина ».
«Есть ли какие-нибудь зацепки?»
«Тело Мурманна может быть зацепкой, Ларри. Его видели с Тиарой в ночь ее смерти, и мы думаем, что она была на свидании, но не с ним».
Он кивнул мне.
Я описал сцену в Фоборге.
Палмберг сказал: «Фальшивая кинозвезда с фальшивым телохранителем. Какая-то игра, да? Ты думаешь, еще одна богатая цель?»
Майло сказал: «Богатый социопат, который вступил в сговор с Мурманном, чтобы застрелить Тиару, а затем милей позже расправился с Мурманном, чтобы замять все концы. Здесь есть следы шин?»
«Если они там и были, то их давно уже нет». Пальмберг снял очки, проверил линзы, соскреб с них что-то.
«Есть ли какие-то конкретные кандидаты на роль этого коварного торговца смертью?»
«Мы присматривались к наследникам папочки, думая, что, возможно, Тиара попыталась заняться вымогательством, когда лишилась средств к существованию».
«Богатые люди любят делегировать полномочия».
«Конечно, так и есть», — сказал Майло. «Проблема с наемным убийцей в том, как мне получить доступ к денежному следу?»
Палмберг снова надел очки. «Похоже, мы оба в отличной форме. У вас проблемы с обменом файлами?»
«Как только вернусь, отправлю вам факс».
«Я сделаю то же самое, приятель. Как только у меня будет файл».
Они обменялись визитками.
Майло сказал: «В моем файле есть данные матери Мурманна, она живет в Ковине, милая леди».
«Разве они не все такие, — сказал Палмберг. — Тебе повезло, ты опоздал на милю с уведомлением».
«Вот черт».
«Лучшая часть работы, да? Мы говорим о простом хорошем или действительно хорошем?»
«Очень мило».
Пальмберг весело выругался.
Майло снова осмотрел место преступления. «Ты уже был там?»
«Дважды. Во второй раз, когда у меня порвались штаны, мне пришлось сменить костюм. Вы можете подумать дважды».
Майло спросил: «Ты держишь под рукой запасные вещи?»
«Все эти годы телесных жидкостей?» — сказал Палмберг. «Вы не знаете?»
Палмберг ждал на дороге, разговаривая по мобильному телефону, пока Майло и я
спустился вниз, ступая боком, но все равно несколько раз поскальзываясь.
Плоская поверхность оказалась неглубоким кратером, больше, чем я предполагал, ближе к двадцати футам в ширину. Небо над ним было огромным, темно-синим, шелковистым от перистых облаков. Земля была твердой, серой там, где она не была коричневой, и устланной диким шалфеем, горчицей, увядающими маками, редкими борющимися ростками сосны.
Великолепное место, широко открытое и солнечное. Весь этот сладкий воздух не смог победить вонь разложения. Мы добрались до тела как раз в тот момент, когда бригада коронера закончила упаковывать.
Три техника, женщина и двое мужчин. Они скатили каталку с защелкой, выглядели недовольными перспективой ее обратно поднять.
Один из мужчин сказал: «Привет, лейтенант».
«Уолт. Могу ли я взглянуть на него, прежде чем ты его заберешь?»
Уолт расстегнул молнию на сумке до уровня талии. Абстрактно-гуманоидная масса, частично кожаная, частично сочащаяся головным сыром, поймала свет с великолепного неба. Глаза исчезли, канапе для находчивых птиц. Какой-то плотоядный пировал на шее, выдавливая кровеносные сосуды, мышечные волокна и сухожилия. Белая рубашка была разорвана, черный галстук превратился в кровавую ленту. Раздробленные ребра торчали из огромной выходной раны. Сгнившая губка легкого и деградировавшая резина сердца усеивали разорванную грудь. Мертвые личинки покрывали все, как отвратительная подброшенная свадебная рисовая каша.
Майло повернулся ко мне. «Есть хоть что-то, что хоть отдаленно напоминает?»
Я сказал: «Прическа та же самая. Одежда та же самая, и общий размер тоже».
Уолт спросил: «Вы теперь приводите свидетелей на место преступления, лейтенант?»
«Этот свидетель уполномочен». Он представил меня как консультанта полиции, но не объяснил мою связь с Мурманном. Все три техника были озадачены, но никто ничего не сказал.
Женщина сказала: «Если он есть в деле, мы можем проверить его личность. Можно распечатать большой палец левой руки и безымянный палец, остальные пальцы обглоданы до кости».
Уолт спросил: «Что-нибудь еще вам нужно, лейтенант?»
Майло сказал: «Нет, спасибо. Застегни его».
Уолт сделал это, не глядя на тело.
Второй мужчина, моложе и темнее, сказал: «А теперь самое интересное, затащить его туда. Нам не следовало бы этого делать, но водители застряли в пробке, а детектив Палмберг хочет транспорт как можно скорее».
Уолт сказал: «Это было телевидение, они присылали нам вертолет, делали эту яркую штуку с корзиной. Вертолет нашел его в первую очередь».
«Телевидение», — сказала женщина, — «Я бы пригласила сюда визажиста и накладные сиськи и разговаривала бы как идиотка». Она захлопала ресницами. «Cee Ess Eye в
ваш одноразовый, давайте сделаем ультразвуковое магнитное поперечное сечение левого латерального дорсального фибрио-филаментного включения. Тогда мы узнаем, кем был его прадедушка, что он ел на День благодарения шесть лет назад и что шнауцер его двоюродного брата думает о сухом корме.”
Все улыбнулись.
Молодой человек сказал: «Если вы спросите меня, то каталкой пользоваться гораздо сложнее. Вы, ребята, несите тело, а я займусь каталкой».
Женщина сказала: «Все, что угодно, лишь бы избежать состава преступления, Педро».
Педро сказал: «Ты хочешь заняться каталкой, Глория, а я займусь телом».
«Дети, дети», — сказал Уолт. Майло: «Их никуда не возьмешь».
Майло сказал: «Если вам нужны еще две пары рук, мы к вашим услугам».
Педро сказал: «Ничего страшного, мы жеребцы CSI, со всем справимся к первой рекламе».
Уолт сказал: «Говори за себя, герой боевиков. У меня и так спина неделю ныть будет, они хотят помочь, да благословит их Бог».
Майло осмотрел склон. «Есть ли здесь еще что-нибудь, кроме него, о чем мне следует беспокоиться?»
«Немного крови», — сказал Уолт, «но большая ее часть на дороге и на первых десяти футах от падения. Мы пометили и упаковали фрагменты кожи, но все, что вы получите, это больше этого парня, борьбы не было».
Майло все равно проверил местность, раздувая ноздри, а затем сжимая их.
«Как насчет того, чтобы двое из вас понесли каталку, а остальные сформировали похоронную процессию?»
«Это план», — сказал Уолт.
Мы начали восхождение.
Педро сказал: «Господь — мой пастырь. Жаль, что это не овца».
На следующий день Майло не вышел на связь, а мой звонок Гретхен с вопросом о том, как дела у Чада, остался без ответа.
Мы с Робин пошли на ужин в итальянский ресторан, о котором она слышала. Маленький бульвар Санта-Моника на западной окраине делового района Беверли-Хиллз. Семейный, жена готовит, муж принимает гостей, две девочки-подростка обслуживают. Все домашнее, хорошее вино.
У нас обоих изо рта пахнет чесноком, что является столь же хорошим определением дипломатии, как и любое другое.
Когда мы вернулись домой и вытащили Бланш из клетки, она с особым энтузиазмом лизнула мою руку. То же самое сделала и Робин, а потом рыгнула. Теперь у нас был консенсус.
Раздался звонок в дверь.
Бланш подбежала к дому и села там, виляя обрубком хвоста.
Робин сказала: «Кто-то, кого она очень хочет увидеть».
Голос с другой стороны проревел: «Должно быть, это моя внешность».
Она впустила Майло. «Надеюсь, я не помешала, дети».
Поцелуй в щеку заставил его поморщиться. «Спагетти с олио и много чеснока».
«Главный детектив. Пойду воспользуюсь ополаскивателем для рта».
«Я просто подумал, что мы все могли бы выйти. Увы».
«Мы с радостью вас накормим».
Он развел руками. «Жертвы, на которые я иду ради дружбы».
Когда мы шли на кухню, Робин спросил: «Как Рик?»
«В смысле, как так получилось, что я обедаю один?»
«Нет, дорогая. Я имею в виду, как Рик».
«Занят», — сказал он. «На дежурстве и, вероятно, точит свой скальпель, пока мы разговариваем. Я тоже занят, с той лишь разницей, что он действительно собирается что-то сделать». Он остановился. «Но не позволяйте мне разрушить вашу счастливую, здоровую домашнюю атмосферу. На самом деле, мне, наверное, стоит взять отпуск, пока мой вирус хандры не заразил кого-нибудь».
«Не будь глупым», — сказал Робин. «Что я могу тебе принести? Надеюсь, что-нибудь с чесноком, чтобы мы все могли общаться».
Три поспешно съеденных сэндвича с мясным ассорти и столько же холодных Grolsches спустя, он отпустил ремень на пару делений и широко улыбнулся ей. «Ты ангел-хранитель — кому нужен Прозак?»
«Плохой день, Большой Парень?»
«Ничего сегодня».
Я спросил: «Нет, доктор Изабель?»
«Если бы она была немного милее, мне бы понадобился инсулин. Она сидела со мной больше получаса, тщательно изучила историю болезни, осмотрела мою шкуру и сделала вид, что все не так уж плохо, а затем подробно изложила все «за» и «против» дермальной абразии и кучу альтернативных методов лечения. К концу я почувствовал себя настолько виноватым из-за того, что обманул ее, что чуть не подписался».
Робин спросила: «Мы говорим об одной из невесток?»
«Да. Другая была не такой дружелюбной, но, учитывая, как мы вломились к ней и вытащили неприятные воспоминания, она была чертовски близка к святости. Итог: они обе производят впечатление честных, солидных и совершенно некриминальных, и в их прошлом нет ничего, что могло бы намекнуть на что-то отвратительное».
«Почему вы посмотрели на них, а не на их мужей?»
«Потому что кто-то использовал имя первой невестки, чтобы записаться в реабилитационный центр, то есть другую женщину».
«Доктор Изабель», — сказала она. «Как зовут другую?»
«Конни Лонгелос».
Робин сказал: «Конни может быть мужским именем. Конни Мэк раньше был тренером «Янкиз».
«Откуда ты знаешь такие вещи?»
«Папина дочка». Она опустила глаза, как всегда, когда вспоминает отца.
«Я впечатлен», — сказал он. «К сожалению, хозяин дома сказал, что это была женщина».
Робин сказал: «Я только что усложнил тебе жизнь, Большой Парень?»
Я сказал: «Вообще-то».
Они повернулись ко мне.
«Владелец дома мог предположить, что это женщина, судя по имени в справке. Он ни с кем не разговаривал».
«Действительно», — сказал Майло. Он поморщился. «Возможно, вы предотвратили серьезное туннельное зрение. Я бы поблагодарил вас за то, что вы мыслите нестандартно, но тот, кто болтает о нестандартном, очевидно, никогда там не был».
Робин похлопал его по руке. «Хочешь десерт?»
проводил Майло до машины.
«Поблагодарите Робина за еду».
«Ты уже это сделал».
«Повтори это еще раз. На десерт».
«У нас не было десерта».
«Конечно, да», — сказал он. «Милое озарение». Покачав головой. «Конни Мак. Почему бы и нет, черт возьми? Завтра этих братьев осмотрят».
Я сказал: «Место жительства фальшивой Конни было в Пасифик Палисейдс, что не так уж далеко от обоих убийств. По пути, если вы едете из БХ»
«Должна быть какая-то связь… ладно, приготовьтесь, Фил и Фрэнк. Если я смогу получить подкрепление, я присмотрю за ними обоими. Если нет, я начну с Фила, потому что у него более гибкий график. К тому же, он женат на настоящей Конни, и я могу представить, как какой-нибудь недовольный муж вытворяет что-то подобное».
«В личном деле Фила нет ни одного случая вождения в нетрезвом виде».
«У Фрэнка тоже ничего, но, что поделать, это может быть удачей. Как у Фила в ту ночь, когда он прошел мимо алкотестера». Он рассмеялся. «Удача на вершине клуба сперматозоидов. Ладно, сладких снов, если есть что-то, что может тебя просветить, я расскажу».
Звонок в одиннадцать утра был не от него. Заблокированный номер, прямиком на мою личную линию.
«Док, это Мо Рид. Лейтенант просил передать, что его вызвали в центр города, не знает, как долго».
"Беда?"
«Если вы назовете совещание по статистике проблемой».
«Он уже некоторое время избегает этого».
«Шеф звонит вам лично и… высказывает свое мнение, вы не избегаете».
«Спасибо, Мо. Что-нибудь еще?»
«Шеф разбудил его в шесть утра», — сказал Рид. «Хорошо, что можно начать день».
Я ввел имя каждого близнеца Сасса в несколько поисковых систем, сравнив их с Топангой, Пасифик Палисейдс, Малибу, парой городов Западной долины. Ничего.
В полдень я спустился по лестнице кухни, пересек сад в студии Робин, остановился, чтобы покормить рыбок. Она изучала ту же верхнюю деку гитары, держа ее на свету, постукивая по разным точкам, проводя пальцем по внешним контурам. На мой взгляд, она не сделала с ней многого. В десяти футах от меня Бланш дремала на своей собачьей подстилке.
«Что случилось, дорогая?»
«Майло связан, я подумал, что стоит еще раз взглянуть на дом Филипа Сасса».
Она взяла стамеску, вытерла лезвие, отложила ее. «Я составлю тебе компанию — не удивляйся так. Почему бы и нет?»
«Во-первых, это будет скучно».
«Со мной, чтобы составить тебе компанию? Теперь я оскорблен».
«Со мной все будет в порядке, а ты будешь в ступоре».
Она обняла меня за талию. «Мне вообще не следует заниматься резьбой. Слишком отвлекаюсь».
«Чем?»
«Её. Я знаю, что рациональной причины нет, но иногда я устаю игнорировать то, что я чувствую. Какая вторая причина?»
«Какая вторая причина?»
«Вы сказали «за одного». Сколько будет два?»
У меня не было возможности отыграться.
Она сказала: «Вот и все. Со мной мы сможем сойти за любящую пару, и тебя вряд ли примут за чудака-шпиона».
«Полагаю, мне не понадобится мой засаленный плащ и мой нос Граучо».
«Нос может быть симпатичным, но шерсти определенно нет».
Она подтолкнула меня к двери. Бланш проснулась, потянулась, зевнула, навострила уши, а затем по-бульдожьи поскакала за нами.
«Ты уверен, что хочешь это сделать? Это, вероятно, закончится очень
ничего».
«Не унывайте», — сказал Робин. «Это будет весело. Или, по крайней мере, по-другому».
«Энн и Энди, да?»
«Я думал о Нике и Норе».
«Мы берем с собой Асту?»
Она подумала об этом. «Нет, она быстро надоедает».
Мы добрались до Портико-Плейс незадолго до часу дня. Вороны каркали, белки носились по деревьям, но никаких признаков человеческого жилья, что является обычным явлением для любого элитного района Лос-Анджелеса. Было доступно то же самое место для обзора, но я припарковался к югу от дома и подальше, чтобы избежать шаблона.
Косой обзор, но достаточно хороший, чтобы разглядеть BMW и Lexus на мощеном дворе.
Робин сказал: «Хорошее место. Для одного из них».
«Мак-Особняки?»
«Нет, это лучше, чем McMansion. Хорошие пропорции. Но новые попытки подделать старое никогда не работают, не так ли? И все же, это смелая попытка».
Она протянула мне один из приготовленных ею сэндвичей.
Ростбиф на ржаном хлебе, горчица со вкусом хрена, завернутая точно в фольгу. Картофельные чипсы, ломтики соленых огурцов, дымящиеся банки с газировкой. Все упаковано в мини-холодильник.
«Это слишком цивилизованно», — сказал я.
«Что ест Майло?»
«Буррито — это мое любимое блюдо, но есть и что-то быстрое, массивное и жирное».
«Ну», — сказала она, — «почему бы не поднять немного уровень, в классовом плане? Даже когда делаешь что-то нецивилизованное».
«Что нецивилизованного в наблюдении?»
«Мы не смотрим, мы охотимся, ангел. Молимся, чтобы кто-то оказался беспомощным и бился в ловушке с защелкивающимися челюстями».
«Это тебя беспокоит?»
"Нисколько."
Мы закончили есть и пить, просидели еще двадцать три минуты, прежде чем ворота распахнулись.
Конни Лонгелос выехала на своем «Лексусе» на дорогу и повернула на юг.
Проходит прямо мимо нас, но смотрит прямо перед собой.
«Красивая женщина», — сказала Робин. «Но какая-то мрачная, насколько я мог судить
видите ли. Если ее муж так с ней поступил, то быть довольно очевидным недостаточно».
Через четырнадцать минут BMW выехал. Филипп Сусс сидел за рулем, высоко двигая губами и улыбаясь во время разговора.
Робин сказал: «Ничего страшного. Тот, с кем он общается, делает его счастливым».
Сусс тоже направился на юг.
Я подождал немного, прежде чем последовать за ним.
Робин сказал: «Это совсем не скучно».
Когда Майло и я следовали за Конни Сасс, она ехала на восток по бульвару Вентура в Шерман-Оукс. Ее муж ехал по той же магистрали на запад, избегая автострады и продираясь сквозь плотный полуденный трафик. Легко было за ним следить, поскольку он подталкивал свой путь к деловому району Энсино. Я держался на три длины машины позади, время от времени сокращал разрыв, прежде чем отступить, мельком видел его все еще двигающийся рот.
Он остался на Ventura через Tarzana и пересек Woodland Hills, где повернул налево на Canoga Avenue, снова налево на Celes Street, направо на Alhama Drive. Остановившись перед желтым одноэтажным коттеджем сороковых годов, он подошел к входной двери, позвонил в звонок, был впущен.
Робин сказал: «Красивая белая льняная рубашка, сшитые на заказ брюки, начищенные туфли, и волосы блестят. Он точно не играет в покер с парнями».
«Нора наносит удар».
«Никогда не знал, что ты упускаешь, а? Серьёзно, Алекс, разве он не показался тебе крутым? Как на горячем свидании? И посмотри на «Мустанг» на подъездной дорожке. Это женская машина».
Бледно-голубой фастбэк, белый салон. Наклейка на бампере имела что-то похожее на японский иероглиф.
Я скопировал номера тегов. Робин взял лист из моего блокнота и набросал персонажа.
Проехав квартал, я развернулся, занял позицию на севере. Выключил двигатель, потому что Фил Сасс мог не заинтересоваться быстрым заездом.
Через несколько секунд он появился, а за ним — женщина.
Потом еще один.
Две высокие, стройные женщины лет двадцати или тридцати, каждую из которых венчала грива длинных, густых, темных волос, которые развевались на ветру.
Фил Сасс шел с ними под руку, смеясь и неторопливо направляясь к своей машине.
Я был слишком далеко, чтобы разобрать этническую принадлежность, но обе женщины были одеты в крошечные обтягивающие топы — один красный, другой черный — ультраузкие джинсы, которые вечным образом облагораживали ноги, и тонкие каблуки, достаточно высокие, чтобы превратить ходьбу в эквилибристическое упражнение. Фил Сасс держал пассажирскую дверь открытой и наклонил сиденье вперед, чтобы дать доступ одной из женщин. Когда она присела и втиснулась на заднее сиденье, он похлопал ее по попе. Другая женщина покрутила бедрами и сделала то же самое с его задом. Он поцеловал ее. Она ответила ему тем же.
Робин сказал: « Определенно, слова «довольно » было недостаточно».
Я подождал, пока BMW не вернется в Селес, прежде чем последовать за ним. Доехал до перекрестка с Каногой как раз вовремя, чтобы заметить скорость Фила Сасса на юг. После быстрого поворота направо на Дюметц он проехал меньше мили, прежде чем влиться в Топангу. Пятнадцать минут спустя он свернул на Олд Топанга-роуд и въехал на гравийную стоянку ресторана с деревянными стенами.
Сатори.
Робин сказал: «Ну, посмотрите на это».
Мы с ней обедали здесь несколько раз, когда у нас было свободное время и романтика на уме. Это было давно. Слишком долго?
Обстановка представляла собой разрозненный набор укрытых листвой патио и уютных обеденных залов с каменным полом. Из некоторых открытых зон открывался вид на залив Топанга. Я запомнил меню как органическое без самодовольства, с уклоном в сторону вегетарианства, но с некоторым количеством животного белка, хорошими винами, высокими ценами.
Прекрасно, когда ты с нужным человеком и пчелы не роятся. В последний раз, когда мы с Робином были здесь, мама-енот присматривала за выводком хнычущих щенков на берегу ручья.
Фил Сасс и его женщины вошли под деревянную арку, обнявшись.
Робин и я наблюдали из «Севильи», теперь уже достаточно близко, чтобы различить этническую принадлежность. И преобладающее настроение.
Кавказец.
Счастлив, граничащий с головокружением.
Обе женщины были великолепны, с подтянутой чувственностью созданий, живущих своей внешностью.
Я подумал о Тиаре Гранди и задался вопросом, была ли она здесь когда-нибудь с Марком Сассом.
Или кто-то из его сыновей.
Робин сказал: «Сэндвичи были не такими уж большими, давайте пообедаем».
«Вы, должно быть, принимаете меня за Майло».
«Быть Майло имеет свои преимущества, дорогая. Давай, пойдем, я же говорил, что обеспечу прикрытие. Одинокий парень, шпионящий за ними, привлечет внимание. Мы любим друг друга, все будут рады».
Она открыла пассажирскую дверь, помедлила. «Нам нужен план?»
«Просто будьте незаметны и узнайте все, что сможете».
«Я могу быть незаметной», — сказала она. «Мы можем держаться за руки, притворяться, что у нас на уме только мы».
Ресторан был почти пуст, что сыграло нам на руку, поскольку хозяйка разработала стратегию рассадки гостей.
Проводив нас на патио, увитое соснами, она подвела нас к столику, за которым можно было уединиться и полюбоваться прекрасным видом на журчащую воду.
Очаровательно. Но это поставило нас слишком близко к задней кабинке, где расположились Фил Сасс и пышнотелые брюнетки. Поставило нас спиной к праздничному трио.
Робин спросил: «А как насчет этого?» и указал на менее популярную станцию с четким фронтальным видом на группу Сасса.
Брови хозяйки поползли вверх. «Как пожелаете».
«Спасибо за первый, но это наш особенный стол», — сказал Робин. «Мы были здесь на нашу последнюю годовщину, случайно проезжали мимо и решили быть спонтанными».
Хозяйка улыбнулась. «Спонтанность — это хорошо».
Фил Сасс заказал два холодных чая, один из которых он выпил, а другой накрыл сложенной салфеткой. Женщины выбрали бокалы с шампанским.
Легкомысленные девушки, со всеми правильными движениями: взмахи волосами, облизывание губ, стратегические прикосновения к плечам, рукам и щекам Фила Сасса.
Та, что в красном топе — бретелька через шею, открывающая безупречную, бархатистую
сзади — густые, волнистые черные волосы, искусно отливающие бронзой.
Прямые, выглаженные локоны Блэк Топа были цвета черного дерева с бронзовым отливом.
Как будто они вдвоем работали как одна команда, скоординировав совместную феромонную атаку.
У обеих женщин были видны следы увеличения во всех стратегических точках: грудь, ресницы, скулы. Я пересмотрел свою оценку возраста: от тридцати пяти до сорока.
Фил сиял, наслаждаясь вниманием.
Мы с Робином взяли свои меню, спрятались за огромной, переплетенной в пеньковую ткань книгой и продолжили украдкой заглядывать в меню.
Добавки шампанского, девичий смех.
Робин сказал: «Хм, веганская утка. Раньше такого не было».
«Не знал, что утки такие философские».
Она рассмеялась. Мы пожали друг другу руки, заказали салаты, продолжили шпионить.
Судя по восторженным выражениям на безупречных лицах брюнеток, Фил Сасс был самым остроумным человеком на планете.
Мимо нас прошел еще один мужчина.
Одна из женщин крикнула: «Малыш!»
Мы с Робином продолжали читать, но наши глаза блуждали.
Доктор Франклин Сасс, лысый и сияющий, в грифельно-синей рубашке Nat Nast, расшитой бильярдными шарами, кремовых льняных брюках и коричневых туфлях из телячьей кожи, поцеловал женщину в черном топе, а затем ее подругу.
Затем он подошел к брату, и оба мужчины принялись болтать, обниматься, целоваться в обе щеки, снова обниматься, похлопывать по спине и обмениваться рукопожатиями.
Красный Топ сказал: «Хватит, вы двое, я начинаю ревновать».
Black Top сказал: «Иначе мы подумаем, что вы действительно странные».
Фрэнк и Фил снова поцеловались. Фрэнк пошевелил бедрами, пародируя девчачье.
Все рассмеялись.
Фрэнк сел в кабинку рядом с Red Top.
Его рука с легкостью привычки обвила ее плечо. Рука Фила сделала то же самое для Black Top.
Фил открыл вторую чашку со льдом и подал ее Фрэнку.
Фрэнк пожал руку, поднял бокал. «Спасибо, братан».
Фил сделал то же самое со своим чаем. «Бро».
Они потянулись перед женщинами и чокнулись.
Red Top сказал: «Вот и снова. Мальчики, обратите внимание: здесь есть красивые, сексуальные женщины».
«Братская любовь к этому лучше», — сказал Блэк Топ, надувшись.
Фрэнк сказал: «Братская любовь. Думаю, нам следует жить в Филадельфии».
Красный сказал: «А?»
Она повернулась к Блэку, который пожал плечами. «Что ты имеешь в виду, Фрэнки?»
Фил сказал: «Забудь об этом, Лори, давай сделаем заказ».
«Это какая-то шутка? Филадельфия — это как нигде».
«Ты когда-нибудь там был?»
«Нет, но пляжа нет».
Фил сказал: «Теперь ты эксперт по географии».
Фрэнк хихикнул.
Блэк сказал: «Да ладно, Фрэнки. В чем шутка?»
Фрэнк медленно закатил глаза. «Это была плохая шутка, детка. Так что у нас будет?»
Ред спросил: «Зачем тебе рассказывать плохую историю?»
Лицо Фрэнка напряглось. «Я не знал, что это плохо, пока не сказал это».
Говорит медленно, словно обращаясь к несмышленому ребенку.
Рэд сказал: «О, ладно».
Фил сказал: «Подумайте об этом так: когда вы, ребята, надеваете неправильное бикини, это застает вас врасплох, верно? Оно хорошо смотрится на вешалке, но потом выясняется, что оно не подходит вашему телу».
Лори надулась. «Всё в порядке с этим телом, Филли». Выпятив внушительную грудь.
Ее подруга сделала то же самое. Затем она просияла. «О, — сказала она, — я поняла: Филли из Филадельфии».
Хихиканье.
Блэк сказал: «Но Фрэнки из Филадельфии не подходит».
Доктор Фрэнк Сасс сказал: «Вот и все, вечно подружка невесты, но никогда не невеста».
Озадаченные взгляды.
Фил Сасс сказал: «Хватит этой ерунды. Вы, ребята, самые горячие штучки на планете, и Фрэнки, и я вас обожаю, и я голоден».
Хил, Фрэнк, Лори и женщина, которую в конце концов опознали как Дивану, перемежали свой обед частыми поцелуями, поглаживаниями по щеке и некоторыми не такими уж тонкими поглаживаниями под столом.
Пары разделились на свободные пары: Фрэнк с Диваной, Фил с Лори.
Но я вспомнил, как меня похлопали по заднице на Алхама Драйв, и засомневался, что все было так просто.
Робин и я выбрали себе пару салатов и попытались выглядеть непринужденно. По мере того, как еда тянулась, ее улыбка начала напоминать наклейку.
Но она расслабилась, когда мы покинули Сатори через несколько минут после того, как вся четверка ушла.
Братья посередине, обняв друг друга за талию, смеются.
По бокам молчаливые женщины.
Фил и Лори сели в BMW. Фрэнк провел Дивану в черный Cadillac XTS.
Я спросил: «Есть ли какие-нибудь предложения, если они расстанутся?»
Робин сказал: «Я бы придерживался Фила. Это имя его жены было использовано».
Девушка-детектив.
Обе машины выехали со стоянки. Север каньона приведет их обратно в Долину, на юг, мимо мест, где погибли Стивен Мурманн и Тиара Гранди.
Близнецы Сасс не выбрали ни один из вариантов, оставшись на Старой Топанге и углубившись в лесистые, тихие уголки каньона.
Два брата, две машины.
Два брата, два ружья?
Легкое невербальное общение близнецов может привести к идеальной расстрельной команде из двух человек. Синхронные ранения, которые озадачили Кларису
Джерниган.
Готовься, целься. Братан .
Вероятно, они делали это тысячу раз в детстве, используя горохострелы, игрушечные пистолеты, водяные пистолеты.
Взросление изменило правила игры, поскольку большим волнением стало подражание подходу папы к женщинам.
Принять папину милашку как жестокое наследство.
Глупая, наивная девчонка, которая понятия не имела, что она — движимое имущество, от которого легко избавиться, как от любого другого ликвидного актива.
Белая машина Фила замедлила ход.
Черная машина Фрэнка сделала то же самое.
Окрестности сменились спрятанными домами, многие из которых были трейлерами, лачугами и самодельными безделушками, расположенными вдали от дороги. Братья свернули на немаркированную грунтовую полосу, которая круто изгибалась. Сельский почтовый ящик наклонился на колышке. Косматые кедры и засухоустойчивые дубы склонились над проходом.
Вскоре обе машины погрузились во тьму, а затем исчезли.
Я проехал еще двадцать ярдов, не выключая Seville, и вышел.
"Куда ты идешь?"
«На взгляд».
«Я тоже пойду».
«Неэффективно», — сказал я. «Сядь за руль и не выключай мотор. Если мне понадобится бежать, ты будешь готов».
«Пробежка? А что если никто из нас не пойдет, а мы просто дадим Майло адрес».
«Я просто проверю на секунду, это не проблема».
Она держала меня за запястье. «Слишком много тестостерона, детка, и теперь мы знаем, на что они способны».
«Тестостерон будет работать в мою пользу. Они думают о веселье, а не о преступлении».
«Ты ни в чем не можешь быть уверен, Алекс».
Я убрал ее руку и оставил ее там.
Засохшие наклеенные цифры адреса скручивались на стенке почтового ящика.
Я запомнил их, поставил галочку. Пусто.
На расстоянии тридцати футов грунтовая подъездная дорога изгибалась в форме буквы S, что объясняло быстрое исчезновение автомобилей.
Прижавшись к левому борту, чтобы оказаться лицом к лицу с любым неожиданно приближающимся транспортным средством, я продолжил движение, утопая в опавших листьях, которые хлюпали и шипели.
Остановился послушать. Ничего не услышал.
Еще несколько ярдов: смех.
Веселье — лучшее отвлечение из всех.
Когда подъездная дорожка змеилась к концу, послеполуденное солнце вспыхнуло жарким белым светом.
Я медленно двинулся вперед. Остановился в двадцати футах от утрамбованной поляны диаметром около полуакра.
Водная вспышка бассейна. За бассейном — бревенчатые боковины низкого, широкого дома. За домом — лес.
Автомобили братьев Сасс были небрежно припаркованы перед бассейном, частично создавая препятствия.
Гул, бренчание, смех.
Мужской голос сказал: «О, да, детка».
Я пробрался за «Кадиллак», посмотрел в оба окна, но видимость была затруднена тонированными стеклами.
Я рискнул взглянуть поверх капота машины.
Фил Сасс сидел на краю бассейна, голый и загорелый, его мускулы были притуплены слоем жира. Глаза закрыты, рот открыт, когда одна из женщин легла на палубу и прижалась к его коленям. По ту сторону воды, на мелководье, Фрэнк Сасс, бледный, худой, но с брюшком, обнимал другую брюнетку. Ее ноги обхватили его талию. Синхронное движение их бедер создало томный гребок, который никогда не пробовали на Олимпиаде.
Когда я повернулся, чтобы уйти, Фил потряс воздух кулаком. «Да!»
Фрэнк открыл глаза. Мечтательно улыбнулся. «Братан!»
"Братан!"
Обе девушки рассмеялись. Но это прозвучало как отрепетированное.
Робин подкатил «Севиль» ко мне, и я сел. Прежде чем я успел пристегнуть ремень безопасности, она уже умчалась, проехав мимо Сатори, даже не взглянув на нее.
Руки сжимают руль, на лице нет улыбки.
«Ты в порядке?»
«Что-нибудь потрясающее?»
"Неа."
«Что же тогда?»
«То, чего и следовало ожидать».
Она нахмурилась. «Все вместе?»
«Раздельные, но равные».
«Прямо друг перед другом. Это почти кровосмешение. И эти две красотки понятия не имеют, с чем имеют дело».
«Теперь у них будет шанс узнать», — сказал я.
Она прибавила скорость, проехала мимо места смерти Стивена Мурманна. Мне не зачем было ей это показывать. То же самое и с местом, где Тиара потеряла лицо.
Поездка подчеркнула, насколько близко друг к другу находятся эти два места. Стремительная ночь крови и неожиданностей.
Робин сказал: «Интересно, что означает эта наклейка на бампере. Должно быть, что-то непристойное».
Это не так.
Сайт о японских наклейках на бампер перевел иероглиф как
«мир» в стиле письма, называемом кандзи.
Робин сказал: «Ладно, пора вернуться к тому, что у меня хорошо получается».
Поиск имени lori divana в сочетании с именами братьев Сасс ничего не дал.
Я позвонил Майло и дал ему адрес, указанный на почтовом ящике бревенчатого дома.
Снова голосовая почта. То же самое на добавочном номере Мо Рида.
Я попробовал обратиться к другому помощнику Майло, детективу Шону Бинчи.
«Я думаю, он в центре города, Док».
«Должно быть, встреча будет долгой».
Бинчи сказал: «Многие из них такие».
«Если увидите его, пусть позвонит мне».
«Будет сделано, Док. Слушай, могу я спросить тебя кое о чем?»
"Конечно."
«Сестра моей сестры думает пойти в психологию. Может ли она поговорить с вами об этом, как-нибудь на днях?»
«Конечно, Шон».
«Спасибо. Я передам Луту твое сообщение».
«Не могли бы вы поискать несколько адресов, чтобы узнать, кто платит по ним налоги?»
Пауза. «Док, все эти новые правила конфиденциальности, они действительно ограничивают личное использование. Некоторые ребята думают, что у начальства даже есть шпионские программы на нас, которые записывают все наши нажатия клавиш».
«Эта информация не личная, Шон, это часть дела Майло».
«Но он официально не разрешил это, Док. Я не хочу быть слабаком, но…»
«Я не хочу ставить вас в затруднительное положение», — сказал я. «Но мы не говорим о конфиденциальной информации, я мог бы поехать в центр города и получить доступ к данным самостоятельно».
«Это правда, хм», — сказал он. «Мы говорим о фейс-убийстве?»
"Ага."
«Эта бедная девочка… вот что я скажу, я поищу и оставлю у него на столе. Вместе с запиской, что вы предложили поиск на основе…»
«Я заметил это час назад».
«Ладно, считай, что сделано. И я дам Дорри твой номер».
Я сказал: «Когда это окажется у него на столе, Шон, не будет ли проблемой передать это мне? Учитывая, что это открыто?»
Тишина.
«Это сэкономит ему время, Шон. Обещаю, он не будет возражать».
«О, чувак», — сказал он. «Да, ты всегда был со мной честен, Док. О каких адресах мы говорим?»
Дом на Алхама Драйв принадлежал некоему Оралу Маршбаргеру.
В Интернете удалось найти только одного человека с таким именем: бухгалтера в фирме в Сент-Луисе.
Поздно было туда звонить, но я попытался.
Голосовая почта выдала длинный список добавочных номеров. «Для мистера Адамса, Наберите 101. Для мистера Блэлока наберите 102».
Я подождал, пока буквы проплывут мимо, и набрал 117.
Мужчина ответил: «Маршбаргер».
Выдавать себя за полицейского — серьезное преступление. Сплетничать, умалчивая подробности, — это туманная юридическая территория. Это также простой трюк Карни, потому что большинство людей хватаются за модные словечки и не обрабатывают детали. Маршбаргер, будучи CPA, мог бы сказать, что он был исключением, но ничего не поделаешь.
«Господин Маршбаргер, это Алекс Делавэр, работающий в Лос-Анджелесе.
Полиция по делу. Возник вопрос о собственности, которой вы владеете в Вудленд-Хиллз на Алхама-Драйв».
«Полиция? Не говорите мне, что они использовали ее для этого » .
«За что, сэр?»
«Съемки порно, что еще? Когда они появились, выглядя вот так, все такие милые и… я думаю, вы бы назвали это соблазнительностью, конечно, я заподозрил. Я хотел прямо подойти и спросить их, не ищут ли они какой-нибудь порнографический наряд, но я боялся, что будет какой-то иск о дискриминации по половому признаку. Например, вы бы спросили нас об этом, если бы мы были мужчинами ?
В наши дни все судятся со всеми и за всё».
Я спросил: «Когда начался их договор аренды и что они вам рассказали о себе?»
«Так вот, они действительно использовали его для этого. Иисус».
«У вас нет проблем, мистер Маршбаргер».
«Почему у меня должны быть проблемы? Я жертва. Дело в том, что это отвратительно. И мошенничество, дом был явно заявлен как личное жилье. Они что, разгромили это место, кто-то жаловался?»
«Кажется, дом в хорошем состоянии».
«Они посадили цветы?» — спросил Маршбаргер. «Они обещали, это было частью сделки».
«Сад выглядит великолепно, сэр».
«Уверяю вас, если бы была возможность их проверить, я бы это сделал, но какие у меня были варианты?»
«Совершенно верно, сэр».
«Была крайняя необходимость», — сказал он. «Я купил это место, полагая, что буду жить там сам. Три месяца спустя фирма перевела меня сюда. Я попросил компенсацию, пока не смогу сдать дом по справедливой рыночной цене, и фирма согласилась, но невысказанным посланием было: « Делай это быстро, Марш» . Эти девчонки были первыми, кто появился с реальными деньгами и хорошей кредитной историей.
Что, я полагаю, имеет смысл, если они прикрывают какую-то порноиндустрию. Эта индустрия приносит больше, чем Голливуд, верно? И многое из этого никогда не сообщается — в этом ли дело ? Какая-то налоговая штука, вы решили, что я должен об этом знать, потому что я сертифицированный бухгалтер? Извините, нет, ничего. И это все, что я хочу сказать.
«Господин Маршбаргер, никаких налоговых проблем нет, и ваши арендаторы ни в чем не подозреваются. Включая порнографию».
«Что же тогда?»
«Они связаны с теми, кого мы называем лицами, представляющими интерес».
«Организованная преступность? О, Господи...»
«Нет, сэр, вам совершенно не о чем беспокоиться в этом отношении. Мне просто нужна некоторая информация».
«Какого рода информация?»
«Основные факты для проверки. Какие имена они использовали в заявлении на аренду?»
«По всей видимости, настоящие», — сказал Маршбаргер. «Так сказала компания по проверке кредитоспособности, хотите верьте, хотите нет».
«У тебя были сомнения».
«Дивана Лейн? Лори Леннокс? Тебе это кажется реальным?»
Это от Орала Маршбаргера.
Я спросил: «Какую историю работы они указали?»
«Модели. Они сказали, что работают в основном в Японии». Хихиканье. «Эти азиаты тянутся к пышнотелым, не так ли?»
«И у них обоих была хорошая кредитная история».
«Плюс. Шестизначные доходы у обоих. Может быть, обмен иены на доллар сработал в их пользу». Он снова хмыкнул. « Модели . Может быть, для Hustler , но не для одной из тех модных газетенок, которые читал мой бывший, с этими палочными человечками».
«Кто были их предыдущие арендодатели?»
«Компании по недвижимости в Токио, они показали мне рекомендательные письма. На японском, но у них также были переводы. Довольно забавно, на самом деле. Как те руководства, которые вы получаете с камерами и стереосистемами?»
«Вы подтвердили».
«Я сделал пару междугородних звонков, получил записанные сообщения на японском языке, оставил свое собственное сообщение, так и не получил ответа. У меня не было времени совершать все эти международные звонки, мне нужно было переехать, у них были деньги. И они не пропустили ни одного месяца. На самом деле, если они заботятся о месте и нет никакой преступной деятельности, возможно, я рад, что сдал им квартиру. Почему эта информация так важна, вообще?»
«Как девушки тебя нашли?»
«Craigslist», — сказал Маршбаргер. «Я пробовал рекламу, агентства, но все, что они делали, привлекало неудачников. И, как я уже сказал, был элемент времени, поэтому я сделал то, что все делают сейчас. Я не ожидал многого. Но они появились с товаром. В финансовом отношении».
«Хочешь рассказать мне о них что-нибудь еще?»
«Поэтому мне не следует их выселять».
«Я не вижу никаких оснований, мистер Маршбаргер. Вам не следует связываться с ними, и точка. Они ничего плохого не сделали».
«Порно — это нормально?»
«Нет никаких доказательств того, что они увлекаются порно».
Пауза. «Так о чем мы говорим?»
«Они знают некоторых людей, которые попали в поле зрения департамента. Кстати, позвольте мне назвать вам несколько имен. Стивен Мурманн».
«Никогда о нем не слышал».
«Тара Слай?»
«Вот это имя из порно», — сказал он. «Или имя стриптизерши — они такие? Пилон-райдеры?»
«Маркхэм Сасс».
"Неа."
«Есть ли кто-нибудь по имени Сасс?»
"Неа."
«Какова арендная плата за дом?»
«Я хотел две тысячи, мы сошлись на шестнадцати сотнях, плюс они берут на себя все коммунальные услуги и садоводство. И сажают цветы и следят за ними. Место выглядит нормально?»
«Очаровательно. Они платят чеком?»
«Счет с автоматической оплатой через Wachovia», — сказал Маршбаргер. «Они никогда не пропускают. Так что им можно оставаться?»
«Да, сэр».
"Ладно... как, ты сказал, тебя зовут? На всякий случай, если все действительно станет сложнее".
«Позвоните в Западное отделение Лос-Анджелеса и спросите лейтенанта Стерджиса».
Я дал ему номер.
Он сказал: «Это не ты».
«Лейтенант Стерджис — босс».
«Конечно, но…»
Я повесил трубку, молча поблагодарив Робина за то, что он настоял на том, чтобы мы заблокировали номер. Оставил подробное сообщение на личном телефоне Майло, подключенном к divana layne lori lennox lingerie .
Компьютер выдал пять японских сайтов и два из Бангкока. Консервированные переводы превратили текст в некорректную тарабарщину, которая вознесла руководства по камерам до уровня Шекспира.
Не проблема, фотографии говорят сами за себя.
Страница за страницей с азиатских выставок. Дивана, Лори и другие столь же одаренные красавицы дефилируют по подиуму Токио в различных сочетаниях атласа, кружева, вискозы и сетки.
Узнаваемость имени моделей нижнего белья. Они достигли небольшой известности в культуре с гениальностью микро-очерчивания и изысканной утонченности.
Последнее шоу было три года назад. Обе женщины были достаточно взрослыми, чтобы начать заниматься модельным бизнесом более десяти лет назад.
Это дало им массу возможностей замутить с любой комбинацией мужчин из Сасса. Несколько лет на другом конце планеты, а затем обратно в Лос-Анджелес, где они воссоединились с близнецами.
До сих пор им это удавалось.
Судьба Тары показала, что им лучше надеяться, что так будет и дальше.
Дом на Олд Топанга-роуд принадлежал некой Олне Фремонт.
Я превратил имя в ключевое слово. Информационная магистраль раскинулась передо мной.
Я ускорился. Замедлился, чтобы поглазеть.
Резко остановился.
Ори Леннокс, урожденная Лоррейн Ли Бамперс, подошла к ее двери с бигуди на голове, закутанная в белый махровый халат с надписью «Hilton» на нагрудном кармане.
Женщина европеоидной расы, рост 121 год, дата рождения в водительских правах — 32 года.
Подлинная дата рождения, указанная в форме об аресте полиции Лос-Анджелеса, выданной двадцать один год назад, равнялась ее возрасту тридцать девять лет.
Только один арест в округе Лос-Анджелес, но закрытое досье несовершеннолетнего подразумевало предыдущие. В обвинении в проституции не было ничего гламурного; она работала в Сансет и Хайленде, будучи восемнадцатилетней беглянкой, была поймана в первую же неделю, была приговорена к групповому дому и консультированию. Год спустя ее поймали по аналогичному обвинению в Вегасе, но с тех пор она избегала юридических проблем.
Шестизначный доход, о котором она заявляла, был реальным, но ограничивался пятью годами, которые она проработала моделью в Японии, и подкреплялся доходами от нескольких телевизионных шоу.
рекламные ролики, снятые там, и частичное владение жилым домом в Лафлине, штат Невада. С тех пор, как она вернулась в Лос-Анджелес, ежегодный дар в размере двадцати шести тысяч долларов из неназванных источников заполнил некоторые пробелы. Налог на дарение был освобожден только от половины этой суммы, так что, скорее всего, это была пара доноров.
Сегодня утром ее ноги были босыми, лак на ногтях облупился, лицо лишено макияжа. Рефлекторная улыбка исказилась, когда она увидела значок Майло.
«Доброе утро», — сказал он.
«Я так и думала». Она посмотрела на свое запястье. Бледная полоска на загорелой руке, где обычно были ее часы.
«Восемь четырнадцать», — сказал Майло. «Надеюсь, не слишком рано, мисс Леннокс».
Она выдавила из себя еще одну улыбку, вызвав неловкое смятение. «На самом деле, это как-то так».
Белые зубы были безупречны. Ее дыхание было несвежим.
«Дивана уже проснулась?»
«Просто», — сказала Лори Леннокс. «Что происходит?»
«Мы можем войти?»
«Полиция? Это немного…»
«Ничего страшного, Лори, мы просто хотим поговорить».
"О?"
«Фил и Фрэнк Сасс».
Синевато-серые глаза метались взад-вперед, как утки в тире. Хотелось солгать, но не хватало ума придумать хорошую ложь. «Ладно».
«Ты их знаешь».
"Ага."
«Вот почему мы хотим прийти», — сказал Майло.
«С ними все в порядке?»
«Они великолепны, Лори. Парочка счастливых туристов». Он указал на бледную полоску руки. «Хороший загар. Держу пари, что это настоящие лучи, а не бронзатор».
«Да, это естественно».
«И не солярий, — сказал он. — Скорее бассейн».
Она расслабилась. «Я бы хотела».
«Я не говорю, что у тебя есть бассейн, Лори. У тебя есть что-то получше.
Доступ, но без счетов за обслуживание».
"Хм?"
«Старая дорога Топанга».
Ее глаза затрепетали.
Майло вытащил свой блокнот, поискал, прочитал адрес. Он знал его наизусть, но использование бумаги делает его официальным, может повысить уровень запугивания.
Лори Леннокс начала играть с поясом своего халата.
Майло сказал: «Вчера в три часа дня».
Нет ответа.
«Черное бикини. Не то чтобы оно держалось очень долго».
Она покраснела от груди до бровей. Мне это понравилось. «Ты не имеешь права».
«К чему?»
"Шпион."
Майло потер большим пальцем грудь. «Нас? Боже упаси. С другой стороны, могло быть и хуже. Так что если ты не хочешь говорить...»
«Что значит хуже?»
«Тара Слай».
"ВОЗ?"
«Милая маленькая белокурая девочка».
«Их много», — сказала Лори Леннокс.
«Теперь на одного меньше». Он показал ей свою карточку. Постучал пальцем рядом с «Убийствами» .
Она сглотнула. Сделала третью попытку улыбнуться, остановилась на полпути и отступила, чтобы пропустить нас.
Дом был скучным, ярким, тщательно ухоженным. Стеклянные столешницы блестели, подушки были пухлыми, свежие цветы переполняли вазы, плохие плакаты висели стратегически. Кусочек сада по ту сторону раздвижных стеклянных дверей был слишком засажен, но зеленым и светящимся. Орал Маршбаргер был бы доволен.
Лори сказала: «Я пойду за ней», и вернулась в мешковатой бежевой блузке, выцветших джинсах необтягивающего кроя, плоских сандалиях. Она распустила волосы, надела серьги-кольца. Дивана Лейн, урожденная Мадлен Энн Гибсон, плелась за ней в сером свитшоте Power Gym и черных штанах для йоги.
За ней не числилось случаев проституции, но в молодости она совершила три кражи в магазинах, и в итоге оказалась в том же доме престарелых, что и Лори.
Майло сказал: «Привет, дамы. Пожалуйста, садитесь».
«У нас все в порядке», — сказала Дивана. Не было причин смеяться, но она рассмеялась. Тот же гортанный лик, который я слышала с глубокого конца бассейна.
Майло сказал: «Пожалуйста, садитесь в любом случае. Чтобы мне не пришлось вытягивать шею».
Женщины переглянулись. Уселись на краешки кресел, обитых синим бархатом, скромно скрестив лодыжки.
Майло спросил: «Итак, кто хочет начать?»
«Что начать?» — спросила Дивана.
«Сага о Филе и Фрэнке».
Лори сказала: «Мы друзья, вот и все».
«Друзья по плаванию», — сказал Майло.
«Это противозаконно?»
«К чему?»
«Сделай женатого парня», — сказала Дивана. «Если ты так думаешь, может, тебе стоит пожить в Аравии или где-то еще».
Лори сказала: «Это хорошая сделка. Все довольны».
«Двадцать шесть тысяч в год сделают тебя счастливым».
Дивана крутила кольцо. Маленький камень, может быть настоящий.
Она сказала: «Мы сохраняем мир, вы должны нас поблагодарить».
«Сохраняйте мир и платите аренду», — сказал Майло. «Не то чтобы пятьдесят две тысячи в год что-то значили для таких парней, как Фил и Фрэнк».
Обе женщины ощетинились.
Дивана спросила: «Почему ты здесь?»
«Стив Мурманн».
Пустые взгляды.
«И, конечно же, Тара Слай».
Дивана сморщила нос. Она была озадачена.
Лори сказала: «Кто эти люди? Вы нас пугаете».
«Может быть, вы знаете Тару по ее настоящему имени. Тиара Гранди».
Дивана хихикнула. Лори повернулась к ней.
Майло спросил: «Что-то смешное?»
Дивана сказала: «Гранди звучит как старая леди. Как из фильма или что-то в этом роде».
«К несчастью для Тиары, она никогда не состарится».
«Облом», — сказала Дивана. «Какое это имеет отношение к нам?»
Майло показал им фотографию Тиары в бикини SukRose.
Самодовольство Диваны испарилось. Лори сказала: «О. Боже».
Дивана сказала: «Это безумие — мне нужно выпить. Кто-нибудь еще?»
«Coke Zero», — сказала Лори.
«У нас все в порядке», — сказал Майло.
«Я не в порядке», — сказала Лори. «Я в шоке».
Выпив половину «Кровавой Мэри», Дивана слизнула с губ песок кирпичного цвета. «Да, мы знаем, кто она, она девушка их отца, и что?»
«Ты с ней встречался».
«Нет, они нам о ней рассказали». Пауза. «Показали нам ее фотографию».
«В каком контексте?»
"Что ты имеешь в виду?"
«Как она появилась?»
«Хм», — сказала Дивана. «Я думаю, это было в Кабо... нет, это было в Седоне, верно? Да, в Седоне. Верно, Лоре?»
Лори подтянула ноги, как в йоге, постучала сандалией. «Я думаю, да». Она поправила серьгу. «Да, определенно Седона».
Я сказал: «Одна из ваших поездок с Филом и Фрэнком».
Кивает.
«Вы часто этим занимаетесь?»
«Этого недостаточно, скажу я вам», — сказала Дивана.
«Их графики», — сказала Лори.
«По крайней мере, у них нет детей», — сказала Дивана. «Просто бизнес».
«И жены».
Я сказал: «Дети тебя связывают».
«Вот что они нам говорят».
«Фил и Фрэнк?»
«Нет, наши друзья, у которых они есть».
«Но даже имея жен, братьям удается сбежать».
«Братья», — сказала Дивана, криво усмехнувшись. Как будто она никогда не думала о них в таком ключе. «Они самые лучшие мальчики».
«Как всплыла тема о девушке их отца?»
«Хмм… мы были… я думаю, в постели. Верно, Лор?»
"Вероятно."
«Мы проводим много времени в постели», — сказала Дивана. «Обслуживание номеров, шампанское, платный просмотр, что лучше? В тот день они отправились смотреть красные скалы. Фрэнки и Филли, не мы. Мы сказали: «Как хотите, парни, мы остаемся здесь с мистером Моэтом и мистером Шандоном».
Я сказал: «Но в какой-то момент вы все были в постели, и всплыла тема личной жизни Маркхэма Сасса».
«Любовная жизнь?» — сказала Дивана. «Скорее сексуальная жизнь. Они сказали, что он был полным похотливым кобелем, вот откуда они это взяли».
«Горжусь своим наследием».
"Хм?"
«Им нравилось подражать отцу».
«Да, именно так. А потом один из них сказал — не уверен, Филли это был или Фрэнки — он сказал: «Угадай что, старик подключился к какой-то штуке, которую нашел в сети, он даже раньше не любил компьютер».
Они посчитали это забавным».
«Они знали это, потому что…»
«Не знаю», — сказала Дивана. «Может быть, он им сказал».
Лори сказала: «Может быть, он был горд, поэтому и рассказал им».
"В его возрасте, Лор? Наверное, супер-гордый. Наверное, Виагра, но все же".
«Единственное, что мне не понравилось, — сказала Лори, — это то, что они придавали большое значение ее молодости».
«Тиара».
Кивнуть. «Они говорили: «Она свежая, ни морщинки». Я сказал: продолжайте в том же духе, плохие парни, и мы надерем вам задницы сами знаете где».
«Им нравится, когда с ними разговаривают таким образом», — сказала Дивана.
Я сказал: «Покорный».
«Не совсем, им просто нравится, когда у нас есть дух».
Лори сказала: «Вот как они это называют. Дух».
«Поэтому они были впечатлены тем, насколько молодой была Тиара».
Лори сказала: «Филли начала, я помню, потому что в тот раз я была с Фрэнки, а она была с Филли, и Фрэнки начал смеяться после того, как Филли это сказала, и его подбородок задел меня, и я напилась, почти столкнула его».
«В тот раз ты был с Фрэнки», — сказал я. «В другие разы ты был с Филом?»
Обе женщины уставились в пол.
Я сказал: «Никаких официальных договорённостей, всё спокойно».
Глаза Диваны встретились с моими. «Это не противозаконно, ясно?»
«Еще бы».
«Думайте об этом как о клубе. Клуб развлечений, эксклюзивное членство».
Я сказал: «Возможно, это глупый вопрос, но знают ли об этом их жены?»
«Может быть», — сказала Лори.
«Я тоже так думаю», — сказала Дивана. «Может быть».
Я сказал: «Правда».
«Они, похоже, не очень осторожны. Используют кредитные карты для всего, и они, типа, многого лишились».
«С нами», — сказала Лори. «Два месяца назад мы летали в Джексон-Хоул на воздушном шаре. Частный шар. Это было прекрасно».
«Также как и Four Seasons», — сказала Дивана. «Тот камин. Вкусный шоколад».
Я спросил: «Что на самом деле думали Фрэнки и Филли о Тиаре?»
«Мы только что сказали тебе», — заныла Лори. «Они были счастливы. Что ему было весело. Они думали, что это забавно. Это их не беспокоило».
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги