Белая овца

– Я и в самом деле обязан это носить?

Вайсс нахмурилась и бросила в него галстук. Легкая ткань скользнула по груди Жона, снова оказавшись в его ладони.

– Это является важной частью твоей школьной формы. Как лидер нашей команды, я не потерплю, если ты будешь выглядеть не самым лучшим образом, – улыбнувшись, она повернулась к еще одному находившемуся сейчас в комнате члену их команды. – Пирра, прошу прощения, что отрываю тебя от твоих занятий, но не могла бы ты помочь этому придурку с его галстуком? А я пока проверю, что этот ребенок сотворил со своей формой.

– Руби может выглядеть очень юной, но я вполне уверена в ее зрелости, – заметила Пирра, на что Вайсс лишь хмыкнула, не став с ней спорить, и тихо прокралась в сторону ванной. Вздохнув, Пирра подошла к Жону и забрала ткань из его рук. Улыбнувшись, она подняла его воротник и аккуратно завязала галстук на его шее.

– Я ее сильно разозлил, да? – спросил Жон. – Но я же не специально.

– Всё в порядке. Вайсс… я думаю, что где-нибудь через несколько дней она все-таки успокоится. Ну, по крайней мере, я на это очень надеюсь. Сейчас же она чувствует себя просто обязанной кому-то что-то доказать.

Пирра затянула галстук и отступила на шаг назад.

– Готово. Он тебе не жмет?

В этот раз галстук стягивал шею уже гораздо меньше, поэтому Жон просто кивнул. Однако тут они оба обратили свое внимание на доносившийся из ванной ожесточенный спор.

– Ты не будешь его носить, – послышался голос Вайсс. – Это не входит в твою школьную форму. Снимай!

– Нет! Я не могу!

– Я сказала, снимай! Ты являешься частью нашей команды и влияешь на наш общий облик. И ты не можешь просто так взять и нарушить правила. Если ты желаешь учиться здесь, то тебе нужно перестать вести себя как ребенок.

Жон посмотрел на Пирру, которая лишь устало вздохнула и покачала головой.

– Разве мы не должны вмешаться? – поинтересовался он.

– Вайсс? – окликнула их лидера Пирра. – Нам нужно поторопиться, если мы не хотим опоздать на завтрак.

Желудок Жона едва слышно заурчал при упоминании о еде, но тут распахнулась дверь в ванную, и Вайсс за капюшон вытащила оттуда Руби. Похоже, что та накинула на свою форму плащ и теперь вцепилась в него, угрюмо глядя на свою мучительницу.

– Пирра, – вздохнула Вайсс. – Эта… этот ребенок хочет носить вот это поверх своей формы. Я пыталась ей объяснить, но она просто не желает меня слушать.

– Мне необходимо его носить! – воскликнула Руби. – Э-это… это очень важно для меня. Я не могу без него.

– Ты должна заботиться о том, как мы будем выглядеть со стороны. О нашем командном облике! – Вайсс закатила глаза и повернулась обратно к ним. Ну, то есть к Пирре. Было очевидно, что мнение самого Жона сейчас не спрашивали и вообще не желали его слышать. – Скажи своей напарнице, Пирра, что она не должна просто так пренебрегать правилами Академии.

– Пирра… – глаза Руби в этот момент были расширены от ужаса.

Та тихо вздохнула и сложила руки под грудью.

– Я вообще не понимаю, почему всё это настолько важно, – наконец сказала она, заставив глаза Руби заблестеть от слез, а Вайсс – удовлетворенно кивнуть. – Если Руби так хочет носить этот плащ, то пусть его носит. А если кто-то из преподавателей сделает ей по этому поводу замечание, то она его просто снимет. Не вижу в этом абсолютно никакой проблемы.

Выражения лиц Руби и Вайсс практически мгновенно поменялись местами. Первая поспешила высвободить капюшон из рук второй и бросилась обнимать свою напарницу.

– Это… – начала было хмурая Вайсс. – Ладно, а что об этом думаешь ты, Арк?

– Ну, я даже и не знал, что мое мнение вообще имеет хоть какое-то значение, – тихим голосом ответил ей Жон. – По крайней мере, раньше оно никогда не учитывалось.

– Что… я… эм… – неожиданно стала запинаться Вайсс, а ее щеки при этом немного покраснели. Она, случаем, не заболела?

– Но если тебе действительно интересна моя точка зрения, то я надеюсь, что Руби все-таки позволят оставить себе плащ. В конце концов, это никому не вредит, и кроме того…

Жон на секунду замолчал, глядя на свою подругу. Сначала он хотел сказать, что под капюшоном хотя бы не было видно этих страшных глаз, но вовремя вспомнил, что, пожалуй, все семь из семи его сестер побили бы его за подобные слова в свой адрес. Что бы такого им могло понравиться?

– Эм, в нем она очень мило выглядит.

С тихим писком Руби накинула капюшон себе на голову, прикрыв свои лицо и глаза. И Жону сразу же стало гораздо легче дышать, хотя он уже и начал постепенно к этому привыкать.

Вайсс смотрела на него с каким-то непонятным выражением лица.

– Н-ну, я… ладно. Полагаю, что ей можно позволить его носить. Но! Как только кто-нибудь из преподавателей сделает тебе замечание, то ты сразу же его снимешь. Это понятно?

Руби пробормотала что-то такое, что вполне могло оказаться согласием, но скорее всего, им всё же не являлось. Вайсс покачала головой и строго посмотрела на них троих. Руби в ответ высунула язык и шаркнула ножкой, а Пирра лишь немного приподняла бровь. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы лидер их команды тут же развернулась и вышла из комнаты.

– Думаю, что нам стоит последовать за ней, – вздохнула Пирра. – Прости, Руби. Я чувствую, что должна была вмешаться гораздо раньше.

– Всё в порядке, – прошептала та, причем ее щеки стали точно такими же красными, как и ее капюшон. – Ты мне и так очень сильно помогла. Но разве Вайсс теперь на тебя не разозлится?

– Моей напарницей являешься именно ты, – ответила ей Пирра, едва заметно при этом улыбнувшись.

Этот разговор заставил Жона начать гадать о том, чью сторону ему вообще полагалось занимать в этом споре. Если Пирра выступила в защиту своего партнера, то разве он не обязан был поддержать Вайсс? Впрочем, так и не найдя какого-либо вразумительного ответа к тому моменту, когда они всё же догнали своего сердитого лидера, Жон просто пошел рядом с ней. Вайсс бросила на свою команду лишь один единственный взгляд, но так ничего и не произнесла.

В столовую они вошли все вместе, и Жон сразу же удивился тому, сколько же здесь сейчас находилось народу. Людей тут присутствовало явно гораздо больше, чем было студентов на церемонии посвящения. Скорее всего, старшекурсники тоже пришли на завтрак.

Тяжело вздохнув, Вайсс огляделась по сторонам.

– Нам нужно найти какой-нибудь свободный столи-…

– Эй, смотрите! – воскликнула Руби. – Там же Янг и ее команда. Идемте, ребята!

– П-подожди, – произнесла Вайсс, попытавшись ухватить Руби за капюшон, но та уже унеслась прочь. Пирра лишь тихо хихикнула и последовала за ней, оставив Жона один на один с всё еще стоявшей с вытянутой рукой Вайсс. Впрочем, та тут же выпрямилась и что-то пробормотала себе под нос, прежде чем перевести свой взгляд на него.

– Что? – рявкнула Вайсс. – У меня что-то на лице?

Жон склонил голову немного набок и внимательно осмотрел ее лицо. Ну, она, конечно же, выглядела весьма сердитой, но абсолютно ничего необычного в этом факте не было.

– Нет, – ответил он как раз в тот момент, когда ее терпение уже почти иссякло. – Я просто жду, пока ты закончишь то, что собиралась сказать.

Выражение лица Вайсс ничуть не изменилось, поэтому Жон поспешил прибегнуть к уже вполне привычному комплименту:

– И еще мне нравятся твои колени.

– Извини, что?! – тут же возмущенно произнесла Вайсс, а ее взгляд стал еще более сердитым. Но она довольно быстро сумела взять себя в руки, в итоге просто покачав головой. – Ладно, забудь. По крайней мере, хоть кто-то меня слушает.

А затем она направилась в ту же сторону, куда ушли Руби с Пиррой, что-то тихо ворча себе под нос. Жон пожал плечами и последовал за ней. Уже садясь на скамейку, он услышал фразу Янг, обращенную к ее младшей сестре:

– Итак, Руби, какой была твоя постель прошлой ночью? Оказалась ли она мягкой или, может быть, твердой и горячей?

– ЯНГ! – воскликнула та, почему-то переводя взгляд со своей сестры на Жона и обратно. Причем ее щеки сейчас просто пылали.

Она что, ждала именно его ответа? Самому Жону казалось, что Янг задала этот вопрос конкретно ей. Но если Руби и в самом деле хотела, чтобы вместо нее ответил он, то вполне можно было пойти ей навстречу.

– Постель была довольно удобной, – сказал Жон. Вряд ли их кровати хоть чем-нибудь отличались друг от друга. – Да и подушки оказались просто замечательными – маленькими и мягкими.

Руби явно стала испытывать какие-то проблемы с дыханием, а за столом повисла напряженная тишина. И лишь Янг улыбнулась ему так, словно являлась не красивой девушкой, а каким-то Беовульфом.

– О, и ты был нежен с этими подушечками или, может быть, груб?

– Хм? Ну, я думаю, что тут всё уже зависит от конкретного человека. Я был очень нежен, а вот Руби постоянно ворочалась. Потом к ней еще и Пирра присоединилась.

– Она что, тоже там была? – едва ли не промурлыкала Янг, не обратив абсолютно никакого внимания на то, как Пирра приложила ладонь к своему лицу. Остальные стали хихикать так, будто Жон сказал что-то забавное.

– Конечно… мы все там были.

– Ты просто самый настоящий идиот, – со вздохом вмешалась в их разговор Вайсс. – Ты ведь даже понятия не имеешь, о чем сейчас идет речь, да? Он не спал с Руби – ни нежно, ни как-либо еще. Мы бы это точно услышали.

– Если, конечно, ты сама в это время тоже не спала вместе с ними, – заметила Янг.

– Она спала, – кивнул Жон.

– Нет! – пнула его под столом Вайсс. – Научись уже читать между строк, придурок. Она имеет в виду, что мы спали в одной кровати!

– Ох, – только и сумел выдавить из себя Жон, наконец понимая весь смысл этого разговора. – Нет, мы вовсе не спали в одной кровати.

Руби сделала глубокий вдох и, довольно забавно надув щеки, сердито посмотрела на свою всё еще хохотавшую сестру. Но если она и в самом деле хотела поспать с ним в одной постели, то могла бы просто его об этом попросить. Жон уже с раннего детства не спал вместе со своими сестрами. Ну, с настоящими. Как-то раз ему приснился какой-то кошмар, и он пришел ночью к Синдер. А та оказалась слишком уставшей, чтобы с ним спорить, и поэтому позволила ему лечь рядом. Впрочем, это всё равно не стоило того ужаса, который им обоим утром устроила его мать.

И хотя Жону показалось, что Руби слишком уж остро отреагировала на такую простую вещь, как сон в одной постели, он решил всё же пока ее ни о чем не спрашивать.

“Видишь, Реми, я все-таки постепенно приспосабливаюсь”.

“Ура…”

– Итак, – сказала Янг, когда наконец сумела отсмеяться. – Как у вас обстоят дела в команде Вода.

– В команде Водоворот, – поправила ее Вайсс. – И у нас всё просто замеча-…

– Эм, – прервала ее Руби. – Мы всё еще стараемся привыкнуть друг к другу. А что насчет вас, ребята?

– О, у нас всё просто отлично. Рен сегодня вовремя нас разбудил, а Нора постоянно рассказывает всякие удивительные истории. Прошлой ночью мы даже успели разобрать все наши вещи. На минутку мне показалось, что они просто не поместятся у нас в комнате, но наш лидер всё же как-то сумел их там разложить.

– Ренни у нас суперорганизатор, – радостно добавила Нора. – Он как волшебник или даже ниндзя. А моя напарница, к слову, просто обожает ниндзя! Я видела их на обложке одной из тех книжек, которые она всё время пытается от меня спрятать.

Все посмотрели на черноволосую девушку с бантом, которая поспешила укрыться от всеобщего внимания за обложкой, оставив видимыми только глаза.

– Э-это всего лишь книга, – сказала она.

– Это книга о ниндзя, – внесла некоторую ясность Нора. – И я думаю, что тоже обязана ее прочитать, когда ты закончишь. Это серьезно укрепит нашу команду! Мы даже сможем заставить Ренни действовать как герой этой истории.

– Н-нет, не стоит, – Блейк сейчас казалась какой-то неестественно напряженной. – Это всего лишь художественная литература, и повторять за ее героями не имеет абсолютно никакого смысла. Просто забудь о ней.

– Но он очень хороший актер, – попыталась настоять на своем Нора.

– Нет! – крикнула Блейк, но тут же замерла, осознав как именно сейчас выглядела со стороны. – Я имею в виду, что это всё, конечно же, очень хорошо, но я… я еще не закончила читать эту книгу. И мне совсем не хотелось бы испортить всё удовольствие только потому, что он разыграет какую-нибудь сценку из самого финала.

– Как бы там ни было, – усмехнулась Янг, – у нас просто замечательная команда. Думаю, что тут мы вас все-таки сделали.

– Вам всего лишь очень сильно повезло с ее составом, – буркнула Вайсс.

Разумеется, Янг услышала ее слова, но почему-то не стала их комментировать. Вместо этого, разговор быстро свернул на предстоявшие им сегодня занятия. И похоже, что самым первым у них будет ‘Изучение Гриммов’, которое довольно сильно интересовало Жона. Мама часто говорила о том, что люди абсолютно ничего о них не знали, так что тут ему выпала отличная возможность лично проверить это ее утверждение. И если на этих занятиях всё же будут рассказывать именно о стаях, привычках и образе жизни различных Гриммов… ну, тогда Жон вполне мог стать круглым отличником хотя бы по этому предмету.

– И есть еще одна важная вещь, – неожиданно произнесла Янг. – Я… ну, мне бы очень хотелось поговорить с вами чуть позже. Не могли бы мы все собраться в нашей комнате после занятий?

– Это действительно настолько необходимо? – закатив глаза, поинтересовалась у нее Вайсс. – Нам ведь еще нужно будет сделать наше домашнее задание, и я настаиваю на том, чтобы мы выполняли его все вместе. В конце концов, мы просто обязаны стать примером для других команд.

Руби явно немного забеспокоилась, но легкое прикосновение Пирры быстро придало ей уверенности в себе.

О, точно! Жон же никогда раньше не делал домашнего задания. Наверное, это тоже будет очень весело.

– Обещаю, что этот разговор не займет слишком много времени. И еще… ну, мне кажется, что эта тема очень важна для всех нас. В общем, приходите. Если вам не понравится, или вы не захотите меня слушать, то просто уйдете.

Вайсс вздохнула, но всё же согласилась, скорее всего, решив, что иначе Руби могла начать с ней спорить. В этот момент прозвенел звонок, и Жон последовал за своей командой на свой первый школьный урок.

Итак, ‘Изучение Гриммов’!

***

Дела шли совсем не так хорошо, как того желала Вайсс. Нет, сначала она была в полном восторге от своей команды – ну, по крайней мере, от одного конкретного ее члена – а потом еще и получила позицию лидера. Винтер наверняка бы ей гордилась! Проблемы же начались лишь на следующее утро – Руби упрямо отказывалась снимать свой дурацкий плащ. Она открыто нарушала правила Академии, утверждая при этом, что вела себя совсем не как ребенок. Вот почему все студенты были обязаны носить форму? Похоже, Руби Роуз вообще не задавалась подобным вопросом.

И это было лишь самым первым ударом, который стал еще хуже из-за того, что Пирра поддержала именно свою напарницу, а не лидера их команды.

Впрочем, пусть это и раздражало Вайсс, но пока что было вполне терпимо. Винтер не единожды говорила о том, что хорошая дисциплина устанавливалась далеко не сразу. Так что Вайсс позволила Руби оставить ее идиотский плащ, раз уж той настолько не терпелось нарваться на гнев преподавателей. Пусть потом винит лишь себя.

Но Руби нанесла второй удар уже за завтраком, буквально притащив их к столу чужой команды и при этом даже не поинтересовавшись их собственным мнением на этот счет. Разумеется, Вайсс прекрасно понимала желание провести как можно больше времени со своей старшей сестрой, но будь это, например, они с Винтер, то она всё равно сначала спросила бы разрешения своей команды. Это являлось самой обычной вежливостью.

Впрочем, Руби ни при каких обстоятельствах нельзя было назвать ни вежливой, ни ответственной, ни хотя бы просто взрослой.

И это вызывало у Вайсс какое-то непонятное чувство признательности к своему собственному партнеру, который, несмотря на всю свою так и бросавшуюся в глаза странность и необычность, по крайней мере старался прислушиваться к ее указаниям. У нее имелись некоторые подозрения, что Жон вырос в каком-нибудь небольшом поселении на самой границе обжитых земель. Это прекрасно объяснило бы как отсутствие у него общеизвестных знаний и просто здравого смысла, так и тот факт, что он чуть не задушил самого себя своим же собственным галстуком. Впрочем, все эти недостатки вполне можно было со временем исправить. Главное же заключалось в том, что Жон, в отличие от той же Руби, прислушивался к Вайсс и не создавал их команде никаких проблем.

А еще он не вставал на сторону Руби при самом малейшим намеке на спор. Сколько бы Вайсс ни убеждала себя в том, что Пирра просто хотела быть хорошим партнером, и что здесь не имелось абсолютно ничего личного, но глаза говорили ей совсем о другом. Пирра пыталась наладить отношения со своей напарницей в ущерб их команде. Сама Вайсс не видела совершенно ничего несправедливого и уж тем более жестокого в своем требовании следовать установленным в Биконе правилам. Так почему же все остальные вдруг решили иначе?

Ее мысли были прерваны внезапным столкновением со спиной ее партнера, который встал прямо напротив входа в аудиторию.

– Не останавливайся настолько неожиданно, – проворчала Вайсс, потирая свой нос, но Жон на ее слова никак не отреагировал. – Что вообще произошло? Только не говори мне, что ты что-то забыл в нашей комнате.

– Ч-что это такое?! – выдавил из себя он, указывая рукой куда-то внутрь помещения.

Вайсс перевела свой взгляд на вызвавший подобную странную реакцию предмет и обнаружила преспокойно висевшую на стене голову Беовульфа. Ненастоящую, разумеется, потому что Гриммы полностью исчезали сразу же после своей смерти, но все-таки довольно реалистичную.

– Это всего лишь подделка, – вздохнула она. – Это вовсе не настоящий Беовульф, просунувший голову сквозь дыру в стене, если ты об этом.

– Нет, я имел в виду совсем другое. Зачем она здесь? Кому вообще понадобилось устраивать что-то подобное?!

Вайсс закатила глаза, но глубоко внутри не могла с ним не согласиться. Украшение казалось ей безвкусным и абсолютно бесполезным. Настоящий Охотник просто делал свою работу, а не коллекционировал различные трофеи – подобным обычно занимались люди из Совета Директоров. Им нравилось чувствовать себя смелыми и опасными. Наверное, они с огромным удовольствием скупили бы всё здешнее убранство.

– Думаю, что это просто такое наглядное пособие, – сказала она. – Впрочем, сейчас это не так уж и важно. Идем, пока урок еще не начался.

***

Жон дрожал как осиновый лист, пока Вайсс вела его к нужному месту и сама усаживалась рядом с ним. Он успел лишь отметить, что оказался прямо между ней и остальными членами их команды, но в данный момент его больше занимали попытки хоть как-то прийти в себя. Взгляд Жона метался по всему помещению, замечая всё новые и новые ужасающие детали: голова Борбатаска на стене, картина того, как люди с копьями убивали Урсу, различные виды оружия и диаграммы уязвимых точек Гриммов, коврик, сделанный как бы из шкуры Беовульфа…

Жону даже начало казаться, что комната вращалась вокруг него, открывая очередные страшные картины убийства Гриммов, совершенно дикой охоты и безжалостного истребления целых стай. И всё это было лишь для развлечения – все эти боль, кровь и смерть!

– Жон! – наконец не выдержала Вайсс. – Что с тобой вообще происходит?

– Н-ничего, – немного натянуто рассмеялся он, а по его лбу скатилась капля пота. – Я… ух, здесь действительно настолько смерте-… я имею в виду, так жарко?

– Нет, здесь вовсе не жарко, – безо всякого выражения ответила ему Вайсс. – И ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок. Это же из-за Гриммов, да? В лесу ты на них настолько остро не реагировал.

– Н-нет, не из-за них, – нервно сглотнул Жон, а потом сделал глубокий вдох, заставив Вайсс слегка приподнять бровь. – Ладно, может быть, и из-за них… Я… тебе нравится всё это… безумие? Просто посмотри, как хозяин этого места гордится своими поступками. Это же просто неправильно!

“Жон”, – поспешил предостеречь его Реми. – “Она же Охотница и вряд ли с тобой согласится на этот счет. Тебе нужно постараться вести себя чуть менее подозри-…”

– Ты прав, – кивнула Вайсс, заставив Реми удивленно умолкнуть. – Декорации этого помещения и в самом деле оставляют желать много лучшего. К тому же должна признать, что всё это действительно несколько отвлекает студентов от самого учебного процесса.

– Гриммы не должны становиться трофеями, – тихо произнес Жон.

– Верно, – вновь кивнула Вайсс, при этом почему-то довольно на него посмотрев. – У нас очень ответственная работа, которую мы делаем совсем не ради удовольствия и уж тем более не для того, чтобы потом похвастаться своими победами. Мы занимаемся ей, поскольку желаем помочь людям.

Она и в самом деле его понимала! Со вспыхнувшей вновь надеждой Жон посмотрел на свою напарницу, которая уже не выглядела для него настолько пугающей.

– И идти в дикие земли только для того, чтобы поохотиться там на несчастных Гриммов, абсолютно неправильно, так ведь?

Вайсс удивленно моргнула и едва заметно склонила голову.

– Полагаю, что это действительно так, – признала она. – В конце концов, если ты будешь тратить свое время на что-то подобное, то можешь просто не успеть прибыть вовремя к месту очередного нападения. Ты ведь поэтому так остро отреагировал на все эти декорации?

Потому что хозяин этой аудитории абсолютно точно являлся самым настоящим психопатом?

– ДА!

– Понятно… Возможно, никто не успел прибыть вовремя, когда тебе самому потребовалась помо-… – она неожиданно замолчала, видимо, что-то для себя осознав. – Прости меня, пожалуйста. Мои слова наверняка показались тебе бестактными. Но знай, Жон Арк, что я понимаю, чем именно вызвано твое раздражение, и полностью разделяю твою позицию по этому вопросу.

Он испытал какое-то новое, доселе незнакомое ему чувство. Жон посмотрел на свою напарницу совершенно другим взглядом.

– Вайсс…

– Похоже, что мы оба согласны с тем, в чем именно заключается долг Охотника, – сказала она. – Но поскольку сейчас нам предстоит присутствовать на уроке, который ведет человек, и вызвавший твое неудовольствие, то я просто вынуждена попросить тебя внимательно его слушать. Ты сможешь это сделать?

– Смогу, – кивнул Жон, и это даже не являлось ложью. Он действительно собирался очень внимательно наблюдать за этим чудовищем. Да и оказанная его напарницей неожиданная поддержка перед лицом подобной опасности означала для него гораздо больше, чем Жон сам от себя ожидал. Пока Вайсс находилась рядом, с ним не должно было произойти абсолютно ничего плохого.

Да, он сможет это сделать.

– Монстры, демоны, ночные хищники. Да, Гриммы имеют множество имен, но я?.. Я называю их добычей.

Нет, он не сможет этого сделать.

С того самого момента, как мужчина вошел в аудиторию, всё внимание Жона оказалось приковано лишь к нему. Ему с огромным трудом удавалось удержать более-менее равнодушное выражение на своем лице. Пусть преподаватель выглядел довольно толстым и практически нетренированным, с большими усами и в одежде явно не по размеру… но Жона подобным было не обмануть.

“Будь с ним крайне осторожен”, – тихо прошептал Реми, полностью позабыв о всяческих шутках и тоже прекрасно осознав всю серьезность этой ситуации. – “Если он хотя бы просто заподозрит, кто ты такой…”

“Знаю”, – ответил ему Жон. – “Это… безо всякого сомнения, это самый опасный Охотник во всем Биконе”.

Но ему не удастся обмануть их с Реми ни своим странным поведением, ни этими рассказами о дяде, который почему-то пах капустой. У Жона тоже имелся дядя и даже не один. Тот же Воттс не раз предупреждал его о подобных людях – о тех, кто желал скрыть правду о себе, притворившись кем-нибудь безобидным.

– …и тут я обнаружил, что заблудился в Землях Гриммов в одних лишь трусах, левом ботинке и с целым ведром воды. Тогда я сказал себе: ‘Вот так, Питер. Гриммам еще повезло, что у тебя не оказалось с собой правого!’ – мужчина развел руки в стороны, видимо, попытавшись продемонстрировать величину везения его противников. – А затем я взял ботинок в руки и стал прокладывать свой путь прямо сквозь Земли Гриммов. И как вы все прекрасно видите, силы моей души – и подошвы – оказалось вполне достаточно, чтобы даже самые могучие Беовульфы не смогли пережить встречи со мной.

Пальцы Жона вцепились в парту, а волосы слиплись от пота. Во имя Салем, неужели этот монстр подобрался настолько близко к башне? Что, если бы он поймал одну из сестер Жона, когда та подкармливала Неверморов или, например, выгуливала Кевина? И что, если бы эта тварь со своим ботинком отловила его самого на одной из тех дурацких вылазок из маминой башни?!

Что было бы, приди это чудовище к ним со своим настоящим оружием?

“Держись, Жон”, – попытался подбодрить его Реми, хотя голос самого паразита при этом немного подрагивал. – “Он… Знаю, что он очень жуткий, но ты точно справишься. Я в тебя верю”.

Жон кивнул сам себе и сделал глубокий вдох, попытавшись успокоиться.

“Не волнуйся, Реми. Ему точно не удастся застать меня врасплох”.

– Ага! – засмеялся Питер Порт, глядя при этом прямо на Жона. – И у нас появился доброволец.

Вот дерьмо, его всё же застали врасплох!

Душа Жона чуть было не ушла в пятки, пока преподаватель так и стоял, не сводя с него своего взгляда. К счастью, рядом с ним оказалась бесстрашная Вайсс.

– Я! – воскликнула она. – Я хочу быть добровольцем!

Жон внезапно испугался за нее. Он даже и не подозревал, какая ей была уготована участь, но поскольку тут присутствовал сам Питер Порт, то это, безо всякого сомнения, окажется что-то ужасное.

– С тобой точно всё будет в порядке? – спросил у нее Жон.

Вайсс почему-то была удивлена его вопросом.

– Всё будет хорошо, – с некоторым неудовольствием в голосе произнесла она, но потом вздохнула и все-таки попыталась ему улыбнуться. Впрочем, улыбка у Вайсс получилась довольно натянутой. – Но спасибо, что поинтересовался.

А затем она отправилась переодеваться в другую одежду.

“Надеюсь, что с Вайсс не случится ничего слишком уж страшного. Что я буду делать, если это чудовище попытается, например, разорвать ее на части просто ради забавы?”

“Праздновать?”

“РЕМИ!”

Вайсс вернулась уже в своем боевом костюме и с рапирой в руках. Она заняла позицию прямо напротив Порта и приготовилась к схватке. Злобный преподаватель подошел к какой-то здоровенной стальной клетке и поднял свою секиру.

Жон сжал ладонями край стола, приготовившись вмешаться, если это оружие окажется слишком близко от его напарницы. Пусть Вайсс и являлась далеко не самым приятным в общении человеком, но она всё же не заслужила того, чтобы ее голову повесили на стену в качестве очередного трофея. Допустить нечто подобное было бы просто неправильно.

Порт ударил своей секирой по клетке, которая, скорее всего, тоже этого ничуть не заслужила. Но такой исход всё равно оказался гораздо лучше, чем если бы он рубанул прямо по шее Вайсс. Цепь лопнула, и дверца распахнулась, а сам Порт довольно ловко для своей комплекции отпрыгнул назад. К ужасу и потрясению Жона, из клетки выскочил молодой Борбатаск.

– Пришло время тебе опробовать свои силы на реальном противнике, дорогая моя, – проорало это безжалостное чудовище. – Перед тобой стоит могучий Гримм. Сумеешь ли ты его убить, как и подобает самой настоящей Охотнице?

Убить его? Но за что? Он ведь не сделал абсолютно ничего плохого и уж точно ничуть не желал оказаться в полном Охотников классе. Бедолага в замешательстве огляделся по сторонам. Наверняка этот безумец всё это время держал его внутри клетки, плохо с ним обращался и даже морил голодом.

Было вполне очевидно, почему Борбатаск оказался в бешенстве. Вот только объектом своей ярости он выбрал именно ту, кто сейчас стояла перед ним, – то есть напарницу Жона. Гримм стиснул зубы и понесся в атаку, но, к счастью, Вайсс всё же сумела уклониться.

Она нанесла удар своей рапирой, проведя ясно различимую линию на боку Борбатаска. Тот завизжал от боли, заставив Жона поморщиться. Но в этом не имелось абсолютно никакой вины Вайсс. Она всего лишь защищалась. Это именно кошмарный безумец Порт стравил их друг с другом.

Бой, если, конечно, его вообще можно было так назвать, оказался неравным с самого начала. Никем не отвлекаемая и вооруженная до зубов Вайсс смогла довольно быстро опрокинуть Борбатаска на спину, превратив пол под его ногами в лед с помощью Праха. Миртенастер опустился, пробив живот и приколов беднягу к этому самому льду. Вскоре Гримм начал растворяться.

– Ха-ха, – захохотал Питер Порт. – Я вижу здесь самую настоящую Охотницу! Браво, моя дорогая, браво!

– Отличная работа, Вайсс, – поздравила ее Руби, когда та подошла немного ближе к ним. Вайсс кивнула, но, похоже, не имела ни малейшего желания что-либо ей отвечать.

– Это был очень хороший бой, – произнесла Пирра.

Забавно, но по какой-то причине Вайсс решила не обращать своего внимания и на нее тоже, чем сильно удивила Пирру. Вместо этого она повернулась к Жону, сложив руки на груди.

– Ну? – спросила Вайсс. – И как это было?

– Против тебя у него не имелось ни малейшего шанса, – абсолютно честно и немного угрюмо ответил ей Жон.

Видимо, его слова всё же понравились Вайсс. Довольно кивнув, она уселась рядом с ним, а чуть в стороне Руби спросила у Пирры, что именно они сделали не так. Но та, кажется, и сама этого толком не знала… Получалась довольно редкая ситуация, когда Жон был тем единственным, кто всё сделал абсолютно верно.

Может быть, так сказывался опыт его общения с мамой и Синдер. А возможно, чем-то помогли рассказы дяди Воттса о борьбе за власть. Или, например, ему могло быть проще смотреть на всю эту ситуацию со стороны, не будучи лично в нее вовлеченным. Для Жона не имел никакого значения тот факт, что Вайсс являлась лидером их команды… Он просто давным-давно привык делать то, что говорили ему женщины с белыми волосами. Иначе в доме Салем было никак не выжить. Ну, и еще он, разумеется, делал то, что говорила ему женщина с черными волосами – нет, вовсе не потому, что таковой была его обязанность, а просто вообще очень немногие сумели бы проигнорировать желания его старшей сестры и остаться после этого в живых.

В его команде сейчас активно шла борьба за власть… и Жон сильно сомневался в том, что ему хватило бы одного единственного совета дяди Воттса, чтобы ее остановить.

В конце концов, он просто не хотел их всех убивать.

“Но ты всё равно мог бы это сделать…”

“Ты мне совсем не помогаешь, Реми”.

***

Жон никогда не являлся самовлюбленным или заносчивым идиотом. Можно было даже прямо сказать, что сестры превосходили его практически во всем, что и порождало большинство его проблем с уверенностью в себе. То есть Жон совсем не горел желанием становиться основной темой для какого-либо обсуждения.

И еще меньше ему нравилось то, что семь человек, собравшихся в этой маленькой комнате, ни с того ни с сего вдруг решили поговорить именно о нем.

– Это был вот этот парень, – сказала Янг, ткнув пальцем в новостную статью, как будто они сами этого еще не поняли. Это оказалась, пожалуй, первая вещь, которую она сделала, когда после уроков они все пришли в комнату команды Рябина. – Я видела, как вокруг него стояли Урсы, а он им что-то говорил. Скорее даже приказывал.

Ладно, это, конечно, было очень неосторожно с его стороны, но никакой проблемы Жон пока что не видел. Те же люди всё время друг с другом разговаривали. Так что такого странного его друзья нашли в том, что он немного пообщался с местными Гриммами?

– Мы тоже его видели, – вздохнула Пирра, и этот факт, похоже, чем-то сильно взволновал команду RYBN.

– И мы не просто его видели, – добавила Руби, – Мы с ним даже подрались.

– Вы с ним подрались?! – переспросила почему-то тут же испугавшаяся Янг.

– Вы с ним подрались? – эхом повторил за ней Жон. – Когда?!

– Это было в пещере, – ответила ему Пирра. – Мы с Руби пошли туда… Впрочем, это случилось уже на обратном пути. Внутри оказался запечатан Смертолов, и мы случайно его разбудили. А когда убегали, Руби врезалась как раз в этого парня.

Все, включая и самого Жона, посмотрели на Руби.

– Он был слишком быстр для меня. Прежде, чем я успела что-либо сделать, он уже схватил меня за ноги своим щупальцем.

Янг заметно напряглась, хотя Жон никак не мог понять причину ее тревоги. Руби же в тот момент не угрожала какая-либо опасность. Честно говоря, она гораздо сильнее бы пострадала, если бы действительно попыталась драться с ним в темной пещере. Так что Жон просто избавил ее от множества потенциальных травм.

– Он поднял ее за ноги в воздух, – продолжила Пирра. – И когда я до них все-таки добралась, то увидела, как другое щупальце…

Она почему-то смущенно отвела свой взгляд в сторону.

– С тобой всё в порядке, Пирра? – на всякий случай спросил у нее Жон. – Ты выглядишь какой-то слишком уж красной.

– Что. Оно. Сделало? – явно начала закипать Янг.

– Ничего оно не сделало, – немного нервно рассмеялась Руби. – Просто чуть-чуть потрогала мои ноги. Это было довольно странное ощущение, но щупальце со мной так ничего и не сотворило. Я в полном порядке.

– Оно к ней прикоснулось… – с каким-то непонятным намеком произнесла Пирра, покашляв и указав пальцем на юбку своей формы.

Ну, это действительно было очень похоже на правду – Жон и в самом деле трогал юбку Руби. В конце концов, ему же не были нужны какие-либо обвинения в том, что он пытался под нее посмотреть.

Впрочем, Янг это всё равно почему-то сильно не понравилось. Она даже отшатнулась так, будто в нее неожиданно выстрелили, а потом ее глаза по какой-то совершенно непонятной причине внезапно стали красными. Хм, а вот этого Жон еще не видел. Так она начинала еще больше походить на одну из его сестер.

– Что этот… этот ублюдок сделал с моей маленькой Руби?!

– Щупальца, – пробормотала Блейк. – Это уже скорее напоминает какой-то хентай с тентаклями прямиком из Мистраля.

Вот что им не нравилось в его щупальцах? Жон вопросительно посмотрел на Руби, но та в ответ лишь пожала плечами. Похоже, она тоже ничего не понимала. А это означало, что если он попросит их рассказать об этом немного подробнее, то не будет выглядеть слишком уж подозрительным.

– У меня есть вопрос, – сказал Жон, подняв при этом руку. – Что вообще такое хентай с тентаклями?

Наступила тишина. Все как один повернулись к Блейк.

– Что? – хмуро посмотрела на них та.

– Ну, именно ты упомянула хентай с тентаклями, – пояснил Жон. – Так что это такое?

– Да, Блейк, – тут же поспешила поддержать его Руби. – Я тоже никогда ни о чем таком не слышала. Что это?

Щеки Блейк немного покраснели. Она зачем-то прикрыла свое лицо книгой, но вряд ли это действие само по себе могло сойти за ответ, поскольку та называлась ‘Ниндзя Любви’ и вряд ли была хоть как-то связана с щупальцами.

– Я-я не понимаю, о чем вы вообще говорите, – наконец произнесла Блейк. – Никогда не видела ничего подобного.

Но Жон ей ни капли не поверил, и Руби, судя по ее лицу, тоже.

– Но ты же сама упомянула об этой штуке, – попыталась не дать ей уйти от ответа его подруга. – Как ты можешь ни о чем не знать, если именно ты и подняла эту тему?

– Н-ну, я просто когда-то слышала это название, вот и все. Оно же из Мистраля, верно? Так что Пирра, наверное, должна об этом знать.

Всеобщее внимание тут же переключилось на уроженку Мистраля.

– Ну… эм… – Пирра сейчас выглядела так, будто она действительно собиралась ответить на этот вопрос, но ей неожиданно помешал очень сильный приступ какой-то непонятной болезни. Ее щеки покраснели, а она сама всё время отводила взгляд и как-то странно покашливала. Надо будет потом обязательно поискать для нее какое-нибудь лекарство – возможно, Пирра всего лишь простудилась. – Я… ну… это…

– Это совсем не то, чем вы вообще должны интересоваться, – внезапно вмешалась в их разговор Вайсс.

– Ага, – согласно кивнула Янг. – Это точно. Послушай своего лидера, Руби. Вам совсем не нужно знать о подобных вещах.

Не нужно? Но ведь если Жон и в самом деле что-то сотворил со своей подругой, то ему следовало как можно быстрее это выяснить.

– И как мы должны уразуметь, что это именно то, о чем нам не нужно знать, если мы даже понятия не имеем, что это вообще такое? – поинтересовался он.

– Н-ну, просто постарайтесь не обращать внимания на эту тему, – ответила ему Вайсс. – От вас и не требуется какого-либо понимания.

– Но мы же хотим во всем этом разобраться, – немного обиженным голосом произнесла Руби.

– Нет!

Хотя она явно желала и дальше продолжить этот спор, но им обоим стало понятно, что этим Руби абсолютно ничего не добьется. Поэтому она просто посмотрела на Жона, и тот, приняв ее скрытое сообщение, кивнул ей в ответ. Не стоило особого труда догадаться, как именно присутствовавшие здесь люди относились к этой теме. Тем более, что он вполне мог случайно сотворить нечто подобное с Руби.

“Блейк определенно что-то скрывает”, – шепнул Жон Реми. – “Но мне ведь нужно узнать о здешней культуре всё, включая их комплименты коленям и то, как именно они предпочитают использовать щупальца. Нельзя и дальше делать всякие глупые ошибки. Так что, наверное, я постараюсь зажать ее где-нибудь в укромном уголке, когда мы будем одни, и хорошенько расспросить о хентае с тентаклями”.

“Хорошая идея”, – одобрил его мысль Реми, тоже явно слегка заинтересовавшись этой темой. – “Я ведь даже и не знал, что в их культуре вообще нашлось место щупальцам. Интересно было бы на всё это посмотреть”.

– Довольно об этом, – проворчала Вайсс. – Этот… это существо – если оно действительно существует – не просто разгуливает на свободе, но и подобралось очень близко к Бикону. Если всё так и есть, то мы должны вести себя крайне осторожно и, разумеется, предупредить об этом преподавателей.

Эта фраза заставила Жона тут же встрепенуться и снова включиться в эту беседу.

– Разве? – произнес он, лихорадочно пытаясь придумать хоть какую-то причину, по которой можно было бы ничего не говорить об этом происшествии учителям. – Я имею в виду, что разве это не их работа – рассказывать нам о тех существах, что обитают в здешнем лесу? Зачем нам вообще нужно сообщать им о том, что у них тут кто-то бродит?

– Арк… – вздохнула Вайсс. – Твое высказывание напрочь лишено всякого смысла.

– Но разве я не прав?

– Да, ты не прав.

– Я просто говорю… – начал было Жон, но внезапно замолчал, пытаясь придумать, что именно он ‘просто говорит’. Если они обо всем расскажут преподавателям, и те начнут его поиски, то это будет очень и очень плохо. Вряд ли Жону удастся просто так убедить всех позабыть о том, что они видели его форму Гримма.

– Да-да? – произнесла Вайсс. – Продолжай…

– Я просто говорю, что… может быть, нам самим следует его отловить.

– Извини, что?

“Что?”

Капля пота скатилась по лбу Жона, когда он услышал в кои-то веки полностью согласных друг с другом Вайсс и Реми. Но это всё равно оказался самый лучший из всех придуманных им способов избежать какого-либо внимания со стороны учителей.

– Подумайте вот о чем, – сказал Жон. – Этот парень пока что не сделал ничего такого, что могло бы хоть как-то встревожить преподавателей. Так почему бы нам самим не попытаться его выследить? В конце концов, мы же тоже являемся Охотниками. Разве не будет просто замечательно, если его поймаем именно мы?

“Жон, что ты сейчас творишь?”

“Самое лучшее из того, что могу”, – ответил он, не сводя своего напряженного взгляда с присутствовавших в комнате людей. – “Если они решат поохотиться на меня без привлечения посторонней помощи, то как ты считаешь, каковы будут их шансы преуспеть в этом деле? Помнишь, как говорил дядя Воттс: ‘Если хочешь кого-то обмануть – узнай, о чем именно он думает’. Так что если я буду вместе с ними охотиться на самого себя, то точно никогда не попадусь ни в какую засаду”.

“Это… не так уж и плохо придумано. Ты же собираешься осторожно мешать их поискам, верно?”

“Да. И поверь мне, Реми, этот план точно сработает. Можешь уже начинать называть меня гением планирования”.

Ладно, возможно, Жон самую малость преувеличил – вряд ли его дядя или старшая сестра пришли бы в восхищение от подобного грубого наброска – но ничего лучше в данный момент он придумать просто не мог. И все-таки ему будет намного спокойнее, если его станут выслеживать лишь его друзья, а не всё население Вейла или, скажем, опытные Охотники, чьей работой это, к слову, и являлось.

– Это очень опасно, – заметил Рен. – Крайне опасно. Руби с Пиррой уже пытались его победить, но так ничего и не добились.

– Тут следует учесть несколько важных моментов, – возразил ему Жон. – Во-первых, Пирра все-таки смогла его ранить. Во-вторых, она сумела сделать это в одиночку и в условиях темной пещеры. Уверен, что сложись обстоятельства их встречи несколько иначе, и у нее даже не возникло бы в схватке с ним каких-либо проблем.

– Тебе легко это говорить, – проворчала Янг. – Для тебя взрослый Невермор считается всего лишь детской забавой.

– Нет, обычно для этого я предпочитал Беовульфов, – автоматически ответил ей Жон, но тут же осознал, что именно он сказал. – Я имею в виду, эм…

– Да-да, мы все поняли, что ты очень крутой, – отмахнулась от него Янг. – Я просто очень сильно беспокоюсь о Руби. Она дралась с ним уже дважды. Но что, если в третий раз ей всё же не повезет?

– Он ей никак не навредит, – уверенным голосом пообещал Жон. – Я позабочусь об этом.

Руби издала какой-то тихий писк и почему-то уставилась на свои колени. При этом ее щеки снова довольно сильно покраснели. Похоже, ей и в самом деле следовало срочно обратиться к врачу.

– Хе, – ухмыльнулась Янг. – Приятно иметь рядом с собой рыцаря в сияющих доспехах. Правда, сестренка?

– Яа-а-анг… – взмолилась Руби. – Эм, я думаю, что нам всё же стоит попробовать его выследить. Мы все достаточно сильные и можем-…

– Руби… – строгим голосом прервала ее речь Вайсс. – Хотя я и ценю… твой энтузиазм, но все-таки считаю, что наступило время напомнить тебе о том, кто именно является лидером нашей команды. Я отлично понимаю, что сегодня тебе уже многое сошло с рук, но подобные решения никак нельзя принимать в одиночку!

– Я-…

– Меня не волнуют твои оправдания, Руби. Ты не имеешь никакого права решать за всю команду.

– Как и ты не имеешь никакого права принимать решения за нас, Шни, – сказала Блейк, и ее слова, какими бы справедливыми они ни были, почему-то заставили Вайсс стиснуть зубы. – Ты не являешься лидером моей команды, и я вовсе не обязана следовать твоим приказам.

– Мы можем решить этот вопрос обычным голосованием, – тут же вмешался Рен, попытавшись прекратить эту перепалку.

Вайсс с Блейк еще некоторое время мерились взглядами, пока Руби как-то смущенно на них смотрела, а Пирра беспокойно ерзала на своем месте. Борьба за власть лишь набирала обороты. Жон недовольно поморщился. Дальше так продолжаться никак не могло, но он просто не знал, кого ему сейчас следовало поддержать. Никогда раньше он не оказывался в подобной ситуации. Салем – его мать – являлась Королевой Гриммов, и ее власть распространялась абсолютно на всех. Ни Синдер, ни его дяди просто не осмеливались как-либо ее ослушаться или взять и проигнорировать ее приказы, как это делали те же Руби и Пирра с распоряжениями Вайсс. Жон просто не знал, как он должен был поступить.

– Ладно, – чуть ли не прошипела Вайсс, махнув рукой. – Делайте что хотите.

Некоторое время в комнате стояла напряженная тишина, но Рен оказался достаточно смелым, чтобы ее нарушить:

– Это очень опасно, но от нас и не требуется на него нападать, даже если мы его все-таки обнаружим. К тому же должен напомнить, что мы вполне можем его вообще так больше ни разу и не увидеть. Как бы там ни было, сейчас следует решить, что именно мы будем делать, если всё же столкнемся с ним, – драться или отступать?

– Вот поэтому ты и являешься лидером нашей команды, – ухмыльнулась Янг. – При встрече с ним я бы просто двинула ему по морде.

– Знаю. Уже как-то раз испытал это на себе.

– Ты что-то сказал, партнер?

– Нет… Итак, поднимите руки те, кто хочет атаковать этого… парня, если мы его, конечно же, вообще найдем.

Жон тут же поднял руку вверх, кинув умоляющий взгляд на свою команду. Вайсс сложила руки на груди и обиженно надулась, но Руби свою все-таки подняла. Хорошая девочка. Чуть позже ее примеру последовала и Пирра, что, похоже, ничуть не добавило Вайсс хорошего настроения. Она покачала головой и что-то тихо проворчала. И вряд ли это было хоть чем-то приятным.

– Трое, – подсчитал Рен, переводя взгляд на свою собственную команду.

Янг с Норой моментально вскинули свои руки так, будто хотели начать драку вот прямо сейчас.

– Ну конечно, – вздохнул Рен. – Похоже, большинство уже высказалось за нападение. Должен еще раз напомнить, что нам следует сохранять крайнюю осторожность… мы вообще ничего не знаем ни об этом существе, ни о его силе или способностях.

Так оно и было, и Жон собирался приложить все свои усилия именно к тому, чтобы так оно и осталось. Вздохнув с облегчением, он улыбнулся своим друзьям. Его успехом наверняка смогла бы гордиться даже его старшая сестра.

– Итак, мы все согласились с тем, чтобы искать его лишь своими силами? – на всякий случай уточнил Жон. – И без привлечения учителей, верно?

Это была, пожалуй, самая важная часть.

– Да! – радостно подтвердила Нора.

– Если у нас не возникнет с ним каких-либо сложностей, – вздохнул Рен.

– Эм… – немного нервно кашлянула Пирра. – Насчет этого… Я не знала, что мы решим искать его самостоятельно, и поэтому еще вчера рассказала директору абсолютно всё, что мне было известно. Простите.

Улыбка Жона тут же увяла. Ох… вот ведь дерьмо.

– Впрочем, это не так уж и важно. Мы всё еще можем его выследить, – пожала плечами Руби. – И тогда мы с преподавателями зажмем его сразу с двух сторон.

“Просто замечательно, гений планирования”, – хмыкнул Реми.

Дважды дерьмо…

***

Руки Синдер немного дрожали, когда она опускалась на одно колено и склоняла голову перед троном своей госпожи. Как и обычно, ей пришлось ожидать разрешения начать доклад. Ее внимание привлекло тихое рычание где-то неподалеку. Скосив глаза в ту сторону, Синдер заметила огромного Беовульфа – его Беовульфа – который, несмотря на отсутствие своего хозяина, вовсе не выглядел чем-либо обеспокоенным.

– Расскажи-ка мне еще раз, моя дорогая, во что опять вляпался мой сын?

Это был далеко не первый ее пересказ всей этой истории. Если честно, Синдер повторяла ее в третий раз, и сейчас Салем относилась ко всему этому уже гораздо спокойнее.

– Мой человек в Вейле доложил мне, что видел вашего сына, – сказала она. – В то время мне еще не поступало каких-либо подробностей на этот счет, но впоследствии выяснилось, что Жон смог проникнуть в Вейл и… и, похоже, как-то сумел поступить в Бикон.

Синдер аккуратно обходила любое упоминание о его столкновении с двумя Охотницами или какой-либо другой угрозе его жизни. Она никогда не стала бы прямо лгать своей госпоже, но некоторым вещам было лучше оставаться… непроизнесенными.

Вздох Салем, больше напоминавший какое-то шипение, заставил ее уставиться в пол.

– Понятно, – произнесла ее госпожа абсолютно спокойным, но всё равно не предвещавшим ничего хорошего голосом. – Понятно… И этот твой человек… ты уверена в его словах?

Была ли Синдер уверена в словах Романа Торчвика? Она подавила в себе желание насмешливо фыркнуть.

– У него, конечно же, имеются и свои интересы, – осторожно произнесла Синдер. – Но переданное им описание говорит о человеке, обладающем белой кожей и того же цвета волосами, красными глазами с черными венами вокруг них, и к тому же способного призывать Гриммов при помощи своей крови.

На какое-то время установилась тишина, в которой можно было расслышать звуки далеких шагов слуг и тихое дыхание Беовульфа, продолжавшего сидеть возле трона.

– Это довольно подробное описание, – наконец вздохнула Салем. – Итак, мой сын всё же решил отправиться в Вейл – без моего на то дозволения – и поступить в школу для… Охотников?

– Похоже, что это действительно так, госпожа, – едва заметно поежилась Синдер.

– У меня остался к тебе всего лишь один вопрос, моя дорогая…

О Боги. Она зажмурилась, морально готовясь к тому, что сейчас должно было произойти, а затем всё же нашла в себе силы посмотреть на свою госпожу.

– Где именно я ошиблась? – воскликнула Салем, снимая очки и опуская зажатую в руке книгу, на обложке которой красовалась надпись: ‘Проблемы семьи для не самых умелых родителей’. – Неужели я слишком сильно его наказывала? Разве мой маленький Гриммлинг чересчур долго простоял в углу?

– Г-госпожа, Жон вообще почти никогда не стоял в углу…

– Да разве же у меня поднялась бы рука его туда поставить? – задала чисто риторический вопрос Салем. – Каждый раз, когда он делал что-нибудь не так, я звала его к себе и требовала объяснений, готовясь как следует его наказать. Но Жон выглядел настолько грустным и расстроенным… Разве могла я заставить себя сделать больно моему малышу?

Синдер не стала ничего говорить ей о том, что некоторые сестры Жона специально использовали этот метод, чтобы полностью избежать какого-либо наказания. Ее госпожа всё равно бы ей не поверила, а если бы это дошло до кого-то из этих тварей, то в отместку они наверняка превратили бы жизнь Синдер в самый настоящий ад. Впрочем, она даже и не знала, что было хуже – безжалостное манипулирование со стороны сестер Жона или же искреннее раскаяние, испытываемое им самим. Стоило напомнить, что он, вообще-то, являлся принцем Гриммов!

– Возможно, ты и в самом деле права, – в очередной раз вздохнула Салем и, отбросив книгу в сторону, поднялась со своего трона. – Я слишком сильно размякла. Когда я сравняю Вейл с землей, то возьму своего сына и выпорю его прямо там – на руинах этого мерзкого гнезда ничтожных людишек.

Паника охватила Синдер подобно лесному пожару. Это оказалось именно тем, чего она так боялась.

– Пожалуйста, не стоит этого делать, моя Королева. Вам не нужно себя так утруждать. Я вполне могу-…

– И ты снова права. Я действительно не смогу это сделать. Ладно, Синдер, когда мой сын вновь окажется в наших руках, то именно ты его и выпорешь. Хорошо, что ты сама вызвалась.

Она побледнела еще сильнее, а затем моментально покраснела и вскочила на ноги, начав быстро жестикулировать.

– Н-нет, я вовсе не это имела в виду. Я хотела сказать, что мы не можем сейчас вторгаться в Вейл. У нас уже имеются планы на этот город, и они будут полностью разрушены, если где-то поблизости появится целая армия Гриммов.

Салем села на свой трон и задумалась, в то время как сама Синдер вновь склонилась перед ней.

– Нет. Падение Бикона начнется немедленно. Если мой сын подвергает себя подобной опасности, то у нас остается лишь один единственный выход. Я не могу позволить моему бедному малышу находится в этом змеином гнезде.

Это оказалось как раз той самой катастрофой, которой Синдер всеми силами старалась избежать. Теперь она отчаянно пыталась подобрать нужные слова, которые смогли бы изменить решение ее госпожи.

– Это несет в себе слишком большую опасность для вашего сына! – наконец воскликнула Синдер. – Мы не можем так сильно рисковать Жоном!

– Поясни, – приказала ей Салем.

– Скорее всего, Жон тоже станет участвовать в обороне Вейла, – произнесла она. – И даже если вы прикажете всем Гриммам его не трогать, то всегда остается угроза быть заваленным обломками каких-нибудь рухнувших зданий или, например, получить шальную пулю, которых там будет великое множество. Для него всё это наверняка окажется очень опасно.

– А сейчас для него что, совсем не опасно? – поинтересовалась у нее Салем. – Он ведь окружен этими злобными Охотниками, и они совсем не похожи на моего дорогого Пенисколаса.

Синдер содрогнулась от подобного ласкового прозвища.

– Н-но даже так Жон находится в полной безопасности, пока никто не знает о его истинной сущности. Вряд ли хоть кому-нибудь придет в голову подозревать в нем переодетого Гримма, забравшегося в самое логово своих естественных врагов. Это просто идеальная маскировка.

– Хм… пожалуй, ты права, – вздохнула ее госпожа. – Возможно, я слишком сильно за него переживаю. Хотя он и унаследовал упорство и непоседливость своего отца, но ум ему всё же достался именно от меня. Хорошо, что ты всегда остаешься голосом разума, моя дорогая.

– Да, – с облегчением выдохнула Синдер. – И нам совсем не нужно разрушать Вейл до основания, чтобы вернуть его домой. Я уверена, что со временем его небольшой бунт окажется-…

– Погоди! – взмахом руки заставила ее замолчать Салем. – Ну конечно, это же очевидно. Маньяк!

Огромный Беовульф возле трона – Маньяк или же просто Манни, как привык называть его Жон, – моментально ожил и одним единственным прыжком настиг свою жертву. С рычанием схватив зубами добычу, он поволок ее к своей хозяйке.

Салем вытащила из его пасти небольшую фиолетовую книжку и смахнула с нее слюни.

– Ага, вот оно. ‘Подростковый бунт – это попытка найти свое место в мире, восстание против установленного порядка, общественных норм и родительских ожиданий’, – Королева Гриммов вновь поднялась со своего трона, а в ее глазах при этом горело яростное пламя. – Скажи-ка мне, Синдер… могу ли я подавить этот бунт так же, как давила и все прочие?

– Я бы ответила, что… нет, – ответила ей та, едва заметно вздрогнув, когда взгляд ее госпожи остановился на ней. – Подростковый бунт – это очень важный этап в жизни любого ребенка. Ну, по крайней мере, именно так мне и говорили. Не думаю, что нападение на вашего сына целой армии Гриммов сможет что-либо исправить в этой ситуации.

Вздохнув, Салем в очередной раз опустилась на трон, и только тогда Синдер позволила себе перевести дух. Несмотря на всю свою многолетнюю службу, она легко могла бы погибнуть, если бы хоть чем-то не угодила своей госпоже.

– Итак, моя дорогая, – произнесла Салем. – Ты никогда не осмелилась бы прийти ко мне без какого-нибудь плана. Так поделись же со мной своими мыслями на этот счет.

Синдер кивнула и осторожно подняла взгляд на свою госпожу.

– Я думаю, что лучше всего будет действовать очень мягко и незаметно, – сказала она. – Если Жон сам захочет покинуть Вейл, то наши планы при этом ничуть не пострадают.

Синдер вложила слишком много своего труда в возможность заполучить силы девы, чтобы просто так взять и всё это бросить. К тому же Салем уже почти успокоилась. Планы, конечно же, придется все-таки слегка изменить – присмотреть за этим глупым младшим братиком в Вейле и проконтролировать, чтобы он никуда не влез. Но подобные мелочи вполне могли подождать до начала Фестиваля Вайтела. Сейчас ей требовалось лишь убедиться в том, что ее госпожа не-…

– Моя Королева! – прокричал этот невыносимый идиот Воттс, вбегая в искусно украшенные двери. – Один из моих людей в Вейле прислал мне кое-что, и мне показалось, что вы… должны сами это увидеть.

Он передал Салем какую-то газету. Дождавшись ее разрешения, Синдер заглянула в статью, и кровь тут же застыла в ее жилах.

‘Опасный преступник всё еще остается на свободе! Все Охотники оповещены об этой угрозе!’ – гласил заголовок. Картинка изображала молодого человека с красными глазами, белыми волосами и четырьмя черными щупальцами.

Она вздрогнула, когда Салем посмотрела прямо на нее, приподняв одну бровь.

– Готовь Гриммов, – приказала их Королева Воттсу. – Мне нужно призвать их еще больше. И когда Вейл наконец падет, я верну себе своего сына.

А Синдер в это время подумала о том, что она сама убьет Жона, как только до него доберется.

========== Глава 7 - Взять барана за рога ==========

Жон прекрасно понимал, что его знания местных традиций всё еще оставляли желать лучшего, что он продолжал совершать множество глупых ошибок и просто не осознавал некоторых очевидных для всех вещей. Что его реакция на происходившие вокруг события ничем не должна была отличаться от таковой у окружавших его людей. Но как Жон ни старался, он так и не смог пойти на свой первый урок истории с выражением скуки на лице.

История! Старая добрая история – рассказы о том, как развивался их мир. Что могло быть более захватывающим? Он вздрогнул, заметив удивленно смотревшую на него Вайсс.

– Ты кажешься… каким-то странно возбужденным, – прошептала она.

– А как может быть иначе? Я же еще ни разу не был на уроке истории!

– Как это вообще возможно? – немного прищурившись, спросила Вайсс. – Разве ты не ходил в школу?

Вот дерьмо – еще одна ошибка. Жон смущенно отвел от нее свой взгляд и решил постараться не лгать ей слишком уж сильно:

– Нет… не ходил. У нас дома было недостаточно для нее детей после того… – Ну, после того, как Салем обзавелась восьмым ребенком и решила на этом остановиться, а Синдер не стала поддерживать ее начинание. Никаких других женщин, способных рожать детей, у него дома не было. Кому-то достаточно тупому могла закрасться в голову мысль о его сестрах, но таких идиотов там тоже не водилось.

– Моя мама просто заставляла взрослых обучать меня тому, что она считала для меня необходимым. Но они не любили разговаривать о прошлом, предпочитая сосредоточиться на будущем. – На ‘славном’ будущем, полном политики, экономики и других способов манипулирования как отдельными людьми, так и целыми странами.

Жон посмотрел на Вайсс. Та слушала его, немного приоткрыв рот. Заметив его внимание, она всё же сумела взять себя в руки и отвернуться, успев бросить на него довольно странный взгляд, по какой-то причине полный сочувствия и… даже жалости.

– Ну… думаю, здесь всё понятно, – прошептала Вайсс. – По крайней мере, ты желаешь учиться, чего нельзя сказать кое о ком другом.

Она посмотрела в сторону Руби, которая как раз в этот момент демонстрировала Пирре свои рисунки в тетрадке. Та смеялась, что, кажется, еще больше злило Вайсс.

Вот почему дядя Воттс учил его лишь извлекать выгоду из всевозможных конфликтов? Почему он не показывал Жону, как именно их следовало улаживать?

“Скорее всего, потому, что твоей матери это не было нужно”, – предположил Реми. – “Ставлю пятьдесят льен на то, что твоя напарница не выдержит и убьет этого монстрика с серебряными глазами”.

“Реми, у тебя нет никаких льен”, – Жон на секунду задумался. – “По крайней мере, я очень надеюсь на то, что у тебя их там нет…”

Однако спорить с паразитом он всё равно не стал… хотя бы просто потому, что не был уверен в том, что тот окажется неправ. Из уроков дяди Воттса Жон знал, что тихая стадия противостояния рано или поздно закончится. Борьба за власть будет пожирать участвующих в ней людей одного за другим, пока не останется лишь пригодный для различных манипуляций победитель. Разумеется, можно было убить всех троих, а затем заменить их своими марионетками, вот только у Жона не имелось ни марионеток, ни желания потом жить с подобной командой.

К счастью, появление в аудитории преподавателя остановило уже намечавшееся убийство. Тот влетел в двери и пронесся к своему месту с такой скоростью, что она была, пожалуй, сопоставима с Проявлением Руби. Металлический термос стукнулся о деревянный стол, а его крышка наполнилась каким-то горячим напитком еще до того, как студенты успели хотя бы просто умолкнуть.

– Доброе утро! – заговорил этот мужчина с зелеными волосами. – Меня зовут Бартоломью Ублек, но вы можете называть меня ‘доктор Ублек’ или ‘сэр’. Добро пожаловать на ваш первый в Биконе урок истории. Некоторые из вас могли задумываться о том, так ли уж важна история для начинающих Охотников и Охотниц, но все вы должны помнить, что те, кто не учатся на ошибках прошлого, обречены на их повторение.

Это была довольно мудрая мысль… Жон кивнул, немного удивившись тому, что остальные совсем не спешили разделять его энтузиазм. Несколько человек тихо застонали, а еще больше – просто понурились, с тоской глядя на их преподавателя. Он даже заметил, как кто-то в противоположном конце аудитории положил голову на парту и уснул.

– И начнем мы этот урок с темы, весьма близкой всем нам, – с нашего места в обществе и тех норм, которых мы придерживаемся в настоящее время.

О, это и в самом деле было очень интересно. Жон подался немного вперед, внимательно слушая лекцию о древних временах, когда несмотря на существование целой касты воинов, абсолютно все люди учились защищаться, совмещая тренировки с другими видами деятельности. Создание корпуса Охотников (хотя в ту далекую эпоху он, разумеется, назывался несколько иначе) позволило людям сосредоточиться только на одной конкретной специальности, что вызвало бурный рост мастерства как в военных, так и в гражданских профессиях.

Доктор Ублек – а он полностью заслуживал то уважительное отношение, что предполагало это ученое звание, – явно очень любил свой предмет. Жон уже видел подобное выражение лица у дяди Воттса, когда тот говорил о какой-нибудь сложной и нестабильной политической ситуации, а также о ее возможных последствиях. Оба они несомненно обожали свою работу и вообще были довольно похожи, если не считать отсутствия у доктора каких-либо усов.

Ублек говорил всё быстрее и быстрее, поэтому некоторые студенты за ним просто не успевали. У Жона подобной проблемы не возникло, поскольку дядя Воттс имел схожую привычку. Он спокойно продолжал писать свой конспект, как, впрочем, и сидевшая рядом с ним Вайсс, у которой разве что почерк превратился из аккуратного в какой-то чудовищный. Но когда Ублек перешел к Гриммам, то Жон стал слушать его лишь еще более внимательно.

– Гриммы существовали раньше всей известной нам истории, – продолжал свою лекцию их преподаватель. – Бездумно-агрессивные и испытывающие ненависть к людям, они всегда угрожали человечеству полным его уничтожением.

– Тогда почему же они этого еще не сделали?

Замечание Жона вызвало шепотки среди студентов. Он почувствовал, как Вайсс пнула его под партой, и чуть сдвинулся, предоставляя ей немного больше места. Но она всё равно по какой-то причине продолжила его пинать.

– А, мистер Арк, верно? Приятно, когда студент испытывает неподдельный интерес к предмету, но в дальнейшем попрошу поднимать руку, прежде чем задавать вопрос.

– Прошу прощения, доктор, – сказал Жон, поднимая руку.

– Не стоит. Это очень хорошо, что вы решили присоединиться к нашей дискуссии. Итак, не могли бы вы немного переформулировать свой вопрос?

А, наверное, он не совсем понятно выразился. Жон кашлянул и опустил руку.

– Вы сказали, что Гриммы являются бездумно-агрессивными и охотятся на людей, а также упомянули тот факт, что они легко могли бы уничтожить Королевства… Но если это и в самом деле так, то почему Гриммы этого до сих пор не сделали?

– Почему они не стерли с лица Ремнанта наши Королевства? – уточнил Ублек. – Ну, подобному варианту развития событий препятствуют Охотники и наличие укреплений в наших поселениях. Чего-то одного из этого было бы недостаточно, но вместе они позволяют нашей цивилизации и дальше существовать.

– Но стены не могут остановить абсолютно всех Гриммов. Например, Неверморы способны их просто перелететь. Поэтому, если Гриммы действительно являются бездумно-агрессивными, и их интересует лишь охота на людей, то почему стаи тех же Неверморов всё еще не кружат над Вейлом?

Ублек не стал сразу же отвечать на этот вопрос, что заставило студентов снова начать шептаться между собой. Некоторые с удивлением смотрели на Жона, другие же переглядывались, похоже, просто не понимая, о чем вообще сейчас шла речь. И это обстоятельство немного огорчало.

“Реми, вот ты, например, чувствуешь себя бездумно-агрессивным?”

“Скорее бездумно-заскучавшим”, – проворчал тот. – “И я бы сказал, что в лучшем случае ощущаю себя пассивно-агрессивным”.

– Довольно интересная точка зрения, мистер Арк, – наконец произнес Ублек. – Я полагаю, вы сделали правильные выводы, хотя и должен добавить, что мы просто не знаем, как именно устроены Гриммы. Возможно, их способность чувствовать людей ослабевает с увеличением расстояния, и те из них, кто оказались слишком далеко от человеческих поселений, могут быть просто не в состоянии их обнаружить.

– Тогда как объяснить Невермора на церемонии посвящения? – продолжил настаивать на своем Жон. – Или вообще Гриммов в Изумрудном лесу? Если я не ошибаюсь, то они всё еще на нас не напали, хотя лес находится рядом и просто кишит ими. Несмотря на всю нашу защиту, тот Невермор долгие годы жил здесь, но всё равно никого даже не тронул.

– Кроме вас, – заметил Ублек.

– Ну да, но даже в этом случае он не особо и старался, – это высказывание вызвало еще больше шепотков, а кое-кто из студентов даже присвистнул. – Моя позиция заключается в том, что я вообще не уверен, правильно ли будет считать их воплощением зла. Мне кажется, что Гриммы просто занимаются какими-то своими делами. Иначе получается, что рядом с людьми их быть не должно – либо они всех уничтожат, либо наоборот. Тем не менее у нас есть целые поселения на кишащих Гриммами землях, и нападения там происходят далеко не каждый день.

– Хотя это действительно так, мистер Арк, но я все-таки должен заметить, что нападения в них случаются довольно часто. Кроме того, могу признать тот факт, что определение Гриммов как воплощения зла может быть слишком… преувеличенным. Как вы и сказали, некоторые поселения пусть и не сосуществуют с Гриммами, но вполне нормально уживаются с ними на одной территории. И в то же время другие подвергаются полному уничтожению всего лишь за одну ночь.

– Жон! – прошипела Вайсс, но он не стал обращать на нее никакого внимания, кивнув профессору.

– Полагаю, что в этом вы правы. Но мне кажется несколько странным само то обстоятельство, что люди почему-то называют Гриммов злом.

– Зло – это вообще чисто субъективное понятие, и мы не должны забывать об этом. Я считаю, что в нашем случае Гриммов так обозначили именно из-за отсутствия у них каких-либо мотивов к такому поведению. Люди охотятся на животных ради мяса – то есть у них как минимум имеется причина так поступать. Гриммы же не питаются теми, кого убивают. Бессмысленность их действий и порождает подобную реакцию.

– Может быть, у них есть какие-то другие причины так поступать? – предположил Жон, еще немного подавшись вперед. Сейчас его не смог бы остановить даже Реми. Дома его дяди никогда не позволяли ему участвовать в подобных дискуссиях, считая, что он должен был слушать и запоминать, а не трепать языком. Но доктор Ублек их мнения явно не разделял.

– О? – несколько удивленно протянул их преподаватель. – Уж не хотите ли вы оспорить общепризнанную концепцию Пордингера о неразумности Гриммов? Вы выдвинули весьма интересную гипотезу, мистер Арк. Надеюсь, что у вас найдутся и хоть какие-нибудь аргументы в ее поддержку.

– Ну, Гриммы обретают разум, если проживут достаточно долго. Мне кажется странным, что они десятилетиями обходятся без мозгов, а потом раз – и сразу же появляется интеллект, достаточный для применения довольно сложных стратегий. Что-то должно существовать и до этого, пусть даже какой-нибудь ущербный разум.

– Верно, верно… Нужно добавить, что ученые пытались изучить черепа Гриммов и найти там полость, предназначенную как раз для мозга. Но, как вы все прекрасно знаете, их тела исчезают сразу же после смерти. Можно, конечно, попытаться захватить и исследовать живого Гримма, но это само по себе является не самой тривиальной задачей. С другой стороны, то, что мы не можем их изучить, вовсе не означает, что у нас появляется право отбрасывать на первый взгляд нелогичную возможность сотворения мозга из ничего. Гриммы ведь бесследно исчезают после смерти, так почему бы их мозгам просто не появляться из ниоткуда?

Хм, об этом Жон даже как-то и не задумывался.

– Это очень хороший аргумент, – сказал он, получив одобрительный кивок преподавателя. – Но даже в этом случае тот факт, что Гриммы могут двигаться, сражаться – да хотя бы просто проявлять агрессию – разве уже не является доказательством наличия у них некоторого интеллекта?

– Вы имеете в виду их физиологические функции? – уточнил Ублек. – Если так, то я вынужден с вами согласиться – определение бездумности как ‘не обладающий когнитивной системой’ некорректно. В конце концов, Беовульфы умеют уклоняться от ударов, Урсы прекрасно пользуются теми преимуществами, что дает им их сила и размеры, и абсолютно все Гриммы хотя бы минимально реагируют на происходящие вокруг них события. Всё это никак нельзя объяснить просто животными инстинктами.

Он снял свои очки и, улыбнувшись, протер их платком.

– Очень важно помнить о том, что большинство известных нам фактов о Гриммах – это всего лишь предположения, – на этот раз Ублек говорил гораздо медленнее, обводя аудиторию внимательным взглядом. – Мы не можем их изучить, опросить или даже хотя бы просто понять. Некоторая наша информация, в том числе и ‘отсутствие у них мозгов’, – это чистая пропаганда. Помните, что их ‘бездумность’ вовсе не означает, что они не способны мыслить. Я не знаю, почему люди так охотно в это верят, но суть этого термина заключается лишь в том, что они действуют не раздумывая и не сомневаясь, не размышляя о последствиях и не нуждаясь в мотивах. Любой, кто посчитает Гриммов глупыми и прямолинейными, легко попадется в ловушку, устроенную ему, например, ‘неразумными’ Беовульфами.

– Но Гриммы же неразумны, – возразил кто-то. – Все это знают.

– Беовульфы путешествуют стаями, Неверморы, пользуясь своей мобильностью, предпочитают нападать с воздуха, – заметил Ублек. – Если бы они и в самом деле являлись неразумными, то как же тогда они могли бы взаимодействовать друг с другом? На них не охотятся какие-либо хищники, им не требуется улучшать свои навыки добычи пищи… более того – она им и вовсе не нужна. Поведение в стае – или в стаде – определяется множеством факторов: от успеха в совместной охоте и защиты от нападений до социальных связей и разделения труда. Если бы Гриммы действительно были просто бездумными убийцами, то у них не имелось бы никакой необходимости – и даже самой возможности – путешествовать группами.

– Тогда зачем вообще нужно было говорить об их неразумности? – спросила Вайсс. – Подобное заблуждение о боевом потенциале наших противников может очень дорого нам стоить. Зачем же потребовалось его распространять?

– Политика, моя дорогая, – вздохнул Ублек. – Политика и жизненная необходимость… Концепция была предложена доктором Пордингером – знаменитым ученым, жившим почти два столетия назад. Но как мы все помним, Гриммов пока еще не удалось по-настоящему изучить. Теория основана лишь на догадках и предположениях, но правители того времени увидели в ней определенный потенциал. Получалось, что сильные и жестокие, но абсолютно безмозглые Гриммы легко сдерживались смелыми, разумными и быстро приспосабливающимися к обстоятельствам людьми… В те времена человечество было довольно слабо, а опасность – наоборот, очень высока, поэтому таким вот образом оказалось очень легко заставить впечатлительных детей рисковать своей жизнью в борьбе со смертельной угрозой. Это было всего лишь пропагандой, мисс Шни, хотя сейчас уже слишком многие воспринимают именно эту концепцию в качестве истины. Я бы сказал, что Гриммы обладают разумом – пусть жестоким, злобным и не способным оперировать какими-либо сложными понятиями, но разве же можно считать их бездумными? Люди называли Революцию Фавнов бездумным насилием, но я уверен, что многие фавны с ними бы не согласились. В конце концов, у них имелась причина для их поступков.

Вайсс, как и большинство остальных студентов в классе, предпочла промолчать. Жон согласно кивнул. Пропаганда была тем, что он довольно хорошо понимал – спасибо Синдер и дяде Воттсу. Они всегда говорили, что контроль информации был первым шагом на пути к власти над чужими умами. Это оказалось тем немногим, в чем Жон был с ними полностью согласен.

– Скажите мне, мистер Арк, – нарушил молчание доктор Ублек. – Вы, похоже, многое читали о Гриммах… Так какими же вы в свете этого видите обязанности Охотников?

– Защищать людей.

– Но не убивать Гриммов? – с любопытством уточнил Ублек.

– Если это необходимо для защиты людей, – вздохнул Жон. – Имеет смысл уничтожать только тех Гриммов, которые нападают на людей.

– Весьма интересный ответ… И я полагаю, что более агрессивную позицию вы посчитаете не совсем этичной?

Не слишком ли много он уже наговорил? Но преподаватель выглядел искренне заинтересованным этой темой, что придало Жону сил продолжать их дискуссию.

– Ну… мне кажется, что просто так нападать на Гриммов будет пустой тратой времени, – ответил он. – В этом нет абсолютно никакого смысла. Гриммы же появляются из ниоткуда безо всякой нужды в размножении. Если нет необходимости защищать поселение или каких-нибудь отдельных людей, то это окажется всего лишь глупым риском. И кроме того, Гриммы, конечно же, совершают нападения на ни в чем не повинных людей, но не делают ли то же самое Охотники, приходя в их земли и уничтожая занятых какими-то своими делами существ?

– Они – Гриммы, – засмеялся здоровенный парень из толпы. – Их вина состоит уже в этом. И я говорю, что их всех нужно перебить.

Несколько других студентов поддержали его высказывание криками одобрения. Нахмурившись, Жон обвел взглядом аудиторию. Вот как? Неужели именно так считало большинство людей?

К его удивлению, ответ на этот вопрос дала Блейк – напарница Норы.

– По твоей логике, мы должны полностью уничтожить человечество, потому что некоторые люди стали преступниками, – ее слова моментально заставили студентов умолкнуть. – Или перебить всех фавнов из-за действий небольшой их части.

– Тч… может быть, и стоило бы так поступить.

– Мистер Винчестер, если вы еще раз скажете что-то подобное, то вам придется остаться здесь после уроков, – строгим голосом произнес Ублек. – Я думаю, на этом мы и закончим сегодняшнее занятие, раз уж наша с мистером Арком дискуссия заняла столько времени.

Подождите, что? Глаза Жона округлились, когда он посмотрел на часы и понял, что они спорили уже более двадцати минут подряд. Не будет ли у него из-за этого каких-либо проблем? Тот же дядя Воттс уже давно вышел бы из себя!

– В качестве домашнего задания, – продолжил Ублек, – вы напишите тысячу слов о концепции Пордингера и о том, как она повлияла на становление института Охотников в Вейле.

Студенты застонали.

– И мистер Арк, я хотел бы с вами немного поговорить.

Вот же…

***

Вайсс вместе с остальными членами двух их команд ждала своего партнера неподалеку от входа в аудиторию. Она не хотела демонстрировать свою нервозность, но, честно говоря, сейчас и сама не понимала, какое чувство в ней преобладало – тревога по поводу спора Жона с преподавателем или же удивление от неожиданной глубины его познаний. Вайсс едва успевала следить за ходом этого обсуждения. И не только потому, что тема была довольно сложной – пусть ей уже и доводилось слышать до этого о концепции Пордингера, но, пожалуй, лишь только ее название.

– Жон, похоже, довольно хорошо начитан, – нарушила их молчание Пирра. – Я удивлена, что он вообще смог поддерживать разговор с профессором Ублеком так долго. Содержание, конечно, вызывает некоторое беспокойство…

– Ничего из сказанного им не являлось неправдой, – поспешила вставить Блейк, заставив Вайсс гадать о причинах подобной ее настойчивости.

– Ты успевала следить за тем, что они говорили? – удивилась Янг. – Я вообще не могла связать концы с концами.

– Ну, некоторые высказанные идеи были довольно сложны для понимания, – вздохнул Рен.

– Ага… Но я сейчас совсем не об этом. Они, похоже, не прерывались даже на то, чтобы просто подышать.

Все засмеялись этой шутке, вот только Руби выглядела чем-то серьезно обеспокоенной.

– Но если Гриммы разумны, то разве это не означает, что мы убиваем мыслящих существ? – спросила она.

Вайсс устало вздохнула.

– Не совсем так, – закатив глаза, сказала она. – Гриммы остаются Гриммами независимо от того, насколько они разумны. Профессор Ублек и Жон обсуждали только ошибочность концепции того, что наши противники вообще не способны мыслить. А это означает лишь тот факт, что у них имеются какие-то свои причины желать тебя убить, и они вполне могут применять не слишком сложные тактические схемы. Однако нам это было уже известно и до их обсуждения из различных свидетельств того, как старые Гриммы отступали, получив серьезные повреждения, использовали простейшие инструменты или обрушивали на Охотников деревья и обломки зданий. Понимание подобной их особенности позволяет нам гораздо лучше подготовиться к бою с ними, в то время как недооценка противника может привести разве что к смерти.

– То есть я не убиваю животных вроде Цвая?

Вайсс понятия не имела, кем был этот самый ‘Цвай’, поэтому просто покачала головой.

– Можешь считать это борьбой с больными бешенством зверями, – пояснила она. – Мысль Жона заключается в том, что уничтожать их стоит делать только ради защиты людей, но никак не для получения удовольствия от самой драки.

В этом он был очень похож на Винтер, которая часто говорила, что Охотники должны сражаться лишь из-за чувства долга и ответственности, а вовсе не ради славы.

И сама Вайсс тоже была с этим полностью согласна. К тому же это прекрасно объясняло испытываемое Жоном отвращение к профессору Порту, который явно очень любил славу. Его рассказы больше всего походили на какое-то хвастовство… Но неужели Жон и в самом деле воспринял их всерьез? Разве вообще хоть кто-то мог поверить в тот факт, что профессор Порт действительно вторгся в Земли Гриммов в одном лишь ботинке?

Жон как раз вышел из аудитории, видимо, уже уладив свои проблемы с преподавателем. Но тут в него с надменным видом врезался здоровенный парень. И это явно не было случайностью.

– Ой, – усмехнулся этот смутно знакомый идиот. – Извини, я тут искал одного учительского любимчика и как-то не смотрел себе под ноги. Ты, случайно, его где-нибудь не видел?

Окружавшие их студенты засмеялись. Жон удивленно моргнул и посмотрел на этого придурка.

– У Ублека что, есть какой-то любимец? Я, должно быть, этого не заметил. Какое-нибудь животное, да?

– Что-?.. – Кардин Винчестер – теперь Вайсс вспомнила его глупую рожу – выглядел так, будто этот ответ застал его врасплох. Толпа молчала, хотя пара студентов всё же не удержались от хихиканья.

– Может быть, это черепашка? – продолжил размышлять вслух Жон. – Хотя нет, для него она оказалась бы слишком медленной… Хм, собака? Она ведь потерялась, да? И ты ее ищешь? Ух ты, наверное, для тебя очень важно понравиться профессору, если уж ты с таким рвением решил заняться поисками его любимца.

Толпа начала смеяться уже над самим Винчестером. Тот покраснел, прекрасно понимая, что умудрился упустить контроль над этой ситуацией. Ухмылка Вайсс становилась всё шире. Рядом с ней хихикнула Янг, а чуть дальше улыбалась Пирра.

– Вот что я тебе скажу, – произнес Жон. – Я тоже ее поищу, и если найду, то обязательно дам тебе знать, хорошо?

– Что? Нет, я-…

– Не беспокойся, – подмигнул Винчестеру Жон. – Я передам собаку тебе, ты вернешь ее хозяину, и доктор Ублек наверняка будет тобой очень доволен.

Он прошел мимо застывшего с открытым ртом идиота, и это простое действие стало той соломинкой, что наконец переломила хребет верблюду. Толпа зашлась в совершенно диком хохоте, заставив Винчестера и всю его команду позорно убежать прочь.

– Это, – сказала Янг, когда Жон все-таки подошел к ним, – было так круто! Теперь ты мой любимый парень в Биконе.

– Эй! – выразила свое недовольство Нора.

– Рен не считается. Он – мой партнер, а потому изначально стоит выше всего этого.

– Хм… – Нора явно всё еще испытывала некоторые сомнения. – Ладно, в этот раз я тебя прощаю, Янг, но тебе все-таки стоит выказывать Ренни побольше уважения. Если он перестанет получать свою ежедневную порцию любви и заботы, то просто рассыплется на части.

Вайсс удивленно посмотрела на Рена, который прикрыл свое лицо ладонью и, разумеется, ничуть не собирался на что-либо рассыпаться. Ей стало его немного жаль… Впрочем, сейчас у нее имелись и другие заботы.

– Тебя же, надеюсь, не оставили после уроков? – чуть прищурившись, уточнила она у своего партнера. – Поверить не могу, что ты начал спорить с преподавателем прямо во время занятия!

– Хм? – Жон выглядел слегка удивленным. – Нет, меня не оставили после уроков… Доктор Ублек просто спросил, не желаю ли я немного более подробно обсудить с ним концепцию Пордингера на этих выходных. Он сказал, что уже давно искал какого-нибудь подходящего собеседника, но большинство людей почему-то предпочитает говорить только о различных способах убийства Гриммов.

Вайсс даже открыла рот.

– Весьма впечатляет, – кивнула Пирра. – Похоже, ты очень много знаешь о Гриммах, Жон.

Он чуть покраснел и пожал плечами.

– Ну, это же вполне естественно, верно?

Естественно? В теории, наверное, так и было, поскольку все они являлись Охотниками. Вот только тот факт, что Жон – этот идиот, чуть не задушивший себя галстуком, – знал о Гриммах достаточно, чтобы впечатлить даже профессора истории, явно был чем-то противоестественным.

– Всегда стоит знать своего врага, – согласно кивнул Рен. – Должен признать, что я довольно много читал, но за вашим спором уследить всё равно не мог… ну, если бы у меня вообще имелась физическая возможность за ним следить.

– Хм? Что ты имеешь в виду?

– Он имеет в виду, – ответила ему Вайсс, – что вы с доктором Ублеком произносили около пяти сотен слов в минуту. Практически никто не мог уследить за вашим спором. И только то обстоятельство, что под самый конец профессор стал говорить чуть медленнее, позволило некоторым другим студентам тоже поучаствовать в этом обсуждении.

Жон выглядел немного смущенным и что-то пробормотал о том, как часто именно так спорил со своими дядями.

Тем не менее всё было не так уж и плохо. Жон Арк, несмотря на все свои глупые ошибки, оказался гораздо умнее, чем вообще можно было бы от него ожидать. Вайсс пришла к этому выводу, понаблюдав за его общением с профессором, а также поведением во время столкновения с Винчестером.

– Эй, Жон, – окликнула его Руби. – Если тебе столько всего известно о Гриммах… то не мог бы ты немного помочь мне с домашним заданием, которое нам задал Ублек?

– Конечно, – пожал плечами Жон. – Позанимаемся сегодня вечером вдвоем, если хочешь.

Щеки Руби заметно покраснели, но она всё равно поспешила кивнуть.

***

Библиотека всегда была для Блейк тем местом, куда не проникали шум и суета внешнего мира. Когда она еще состояла в Белом Клыке, то частенько убегала туда в свое свободное время, чтобы спокойно почитать различные книги. Сейчас же она в ней тоже пряталась.

На самом деле, Нора оказалась не такой уж и плохой напарницей, как могло показаться, но Блейк не видела ни единой причины для того, чтобы проводить остаток дня вместе с ней.

Нора была… слишком. Пожалуй, именно это слово описывало ее лучше всего. Она была дружелюбной, восторженной и легкой на подъем, и хотя обычно эти качества считались положительными, но в случае Норы ко всем ним нужно было добавлять слово ‘слишком’.

Для того, кто предпочитал тишину и покой, желание от нее убежать очень быстро становилось просто непреодолимым. Блейк понятия не имела, как Рен вообще сумел прожить рядом с Норой столько лет, если она сама чуть не сошла с ума менее чем за два дня. Блейк ни капельки бы не удивилась, если бы вдруг выяснилось, что он обладал каким-нибудь подходящим Проявлением – невосприимчивостью конкретно к Норе или чем-то еще подобным.

В общем, Бикон не оправдал ее ожиданий, но в этом не было абсолютно ничего плохого. Студенты – по крайней мере, те, что состояли в ее собственной команде, – оказались вполне достойными уважения. Рен был всегда собран и спокоен, Янг – сильна и принципиальна, разве что иногда склонна к излишней театральности. Однако ее трогательная забота о младшей сестре сама по себе говорила весьма о многом, и Блейк чувствовала, что со временем они могли бы стать очень хорошими подругами. Что же касалось Норы… ну, вообще-то, она заявила Блейк, что либо они подружатся, либо у той больше никогда не появится возможности спокойно почитать ‘Ниндзя Любви’.

Преподаватели здесь тоже оказались гораздо лучше, чем она ожидала. Доктор Ублек, например, даже намекнул, что симпатизировал движению за права фавнов. И эта мысль напомнила Блейк о ее собственной выходке на уроке истории. А ведь ей не стоило привлекать к себе лишнего внимания…

Краем глаза она заметила неподалеку одного из своих знакомых и поспешила спрятаться за книгой. Выглянув из-за страниц, Блейк увидела, как Жон Арк о чем-то поговорил с библиотекаршей и, оставив ее сидеть с ошарашенным видом, направился к указанным ей стеллажам.

Он подошел к ним, достал нужную ему книгу и сел ее читать. Блейк решила не привлекать к себе его внимание, поскольку он, во-первых, находился в другом конце библиотеки, а во-вторых, был занят какими-то своими делами. Разумеется, это оказались далеко не единственные причины для того, чтобы и дальше прятаться в этом углу, но даже их было уже вполне достаточно. В конце концов, она же пришла сюда, чтобы просто почитать книгу в тишине, а вовсе не для общения с очередным беспокойным студентом. Для последнего ей с лихвой хватало и одной единственной Норы…

К слову, Жон тоже довольно хорошо относился к фавнам. Ну, на самом деле, он неплохо относился вообще практически ко всему или, по крайней мере, не спешил судить о целом виде по поступкам всего лишь нескольких его представителей (большинства, если уж говорить о Гриммах). И всё же это означало, что Жон относился к фавнам точно так же, как и ко всем остальным, верно?

И этот факт заставлял Блейк испытывать некоторые сомнения. Она прекрасно видела, что Жон был отличным парнем, разве что немного странным, временами наивным и удивительно начитанным, как показал недавний урок истории. А еще он продемонстрировал немалую силу, сумев расправиться с Невермором и Смертоловом на церемонии посвящения.

Хм, умный и сильный… Если бы Янг или та же Нора узнали, о чем она сейчас думала, то, безо всякого сомнения, пришли бы к абсолютно неверным выводам. Блейк размышляла совсем о другом. Она была слишком внимательной и осторожной, чтобы пропустить некоторые несостыковки в истории его появления здесь.

Янг как-то проговорилась, что Жон поступил в Бикон всего лишь за день до церемонии посвящения, и этот факт довольно сильно выбивался из образа самого обычного студента, которого он явно старался придерживаться. Если Жон до этого находился на домашнем обучении, о чем косвенно свидетельствовали его знания, то вполне мог бы поступить тем же путем, что и все остальные. Зачем требовалось так сильно рисковать, приходя сюда настолько поздно?

И как он вообще сумел убедить директора принять его? В Биконе же не просто так были установлены крайние сроки подачи документов.

Нет… с Жоном явно что-то было не так, как, впрочем, и со всей этой ситуацией в целом.

Шни отправили в Бикон телохранителя для своей наследницы? Нет… вряд ли Вайсс смогла бы так хорошо сыграть недовольство тем, что Жон стал ее партнером. Кроме того, он не демонстрировал привычного для представителей ПКШ высокомерия. Уж его-то Блейк бы точно узнала – слишком часто они с Адамом сталкивались с корпорацией и ее службой безопасности. Да и странно было бы отправлять того, кто симпатизировал фавнам, защищать ту, кого ненавидел весь Белый Клык.

Была ли Янг права в своем предположении, что Жон являлся каким-то одаренным Охотником, выжившим в диких землях и выросшим в битвах с Гриммами? Это вполне могло бы объяснить его силу, но зато оставляло под вопросом источник познаний Жона. Вряд ли где-то за пределами людских поселений было возможно отыскать такое количество книг.

Разумеется, оставалась еще и теория Норы о том, что он являлся каким-нибудь пришельцем или даже полугриммом…

Блейк вздохнула и опустила взгляд на страницы книги. Чем она вообще сейчас занималась? Похоже, безумие Норы все-таки оказалось заразным.

В конце концов, Блейк решила подойти к Жону и удовлетворить свое проклятое любопытство. Кто-то мог обвинить в этом ее наследие, но она сама прекрасно знала свой характер и свою главную слабость – Блейк просто не могла бросить что-то, не докопавшись до истины, как бы глубоко та не была зарыта. Именно неуемное любопытство когда-то привело ее в Белый Клык, о чем она до сих пор очень сильно жалела.

Но Жон поднялся со своего стула еще до того, как Блейк успела что-либо сделать. Он кивнул, а затем что-то произнес, как будто разговаривая с самим собой. Секундой позже Жон просто ушел, так и не обратив абсолютно никакого внимания на попытки библиотекарши заставить его вернуть книгу на место. Скорее всего, он их даже не заметил. У него вообще довольно часто проскальзывало полное непонимание самых обыденных вещей. Всё же, домашнее обучение, да? Если Жон вырос в какой-нибудь богатой семье, то подобными заботами должны были заниматься именно слуги.

Ну что же, Блейк вполне могла в этот раз положить книгу на место хотя бы в благодарность за его слова на уроке истории. Она подошла к столу и посмотрела на обложку.

– Осьминоги и другие морские головоногие?..

Зачем он вообще это читал?

***

Пирра знала, что рано или поздно дойдет и до этого. Проблема становилась всё более острой, но никто из них так ничего и не сделал для ее решения. Всё началось достаточно невинно, когда Руби попросила Жона дать ей почитать его эссе по истории.

– Ты не будешь списывать его домашнюю работу! – строгим голосом произнесла Вайсс. – Тебе бы это даже и не потребовалось, если бы ты внимательно слушала лекцию.

– Но Жон мне разрешил! – возразила ей Руби.

– А я – нет. Он дал тебе ее почитать, а не быстренько переписать и убежать играть в приставку со своей сестрой. Ты пришла сюда именно для того, чтобы учиться, а не списывать чужие работы прямо с самого начала учебного года!

– Но это всего лишь история… Мы должны улучшать именно наши боевые навыки, а не практиковаться в чистописании. К тому же я пыталась слушать лекцию, но доктор Ублек говорит слишком уж быстро!

– В этом случае, – всё так же строго произнесла Вайсс, – ты должна сама найти информацию по предмету. Тут есть библиотека, если ты этого еще не знала. Кроме того, наши свитки подключены к сети. Ты ничему не сможешь научиться, если будешь просто пользоваться плодами чужого труда. Что же касается твоего аргумента, то история очень важна – если не для того, чтобы избежать повторения ошибок прошлого, то хотя бы для того, чтобы не быть отчисленной из Бикона!

– Тебя совсем не это волнует! – даже притопнула Руби. – Ты просто ненавидишь меня с нашей первой встречи, и я не могу понять, почему! Ты никогда так не кричала на Пирру или Жона.

– Пирра – знаменитая чемпионка, а Жон и без того достаточно хорошо знает предмет. И при этом должна заметить, что они оба уже закончили свои домашние работы.

Эта самая ‘знаменитая чемпионка’ как раз поспешила шагнуть вперед и встать между ними.

– Перестань, Вайсс. Не нужно быть такой строгой с Руби. В конце концов, она же самая младшая из всех нас.

Пирра улыбнулась ей, ожидая, что она тут же прекратит спорить.

Но Вайсс не прекратила. Она лишь сделала глубокий вздох и продолжила с новыми силами:

– И это еще одна причина для нее перестать уже вести себя как ребенок и наконец заняться учебой! Руби и так отстает от нас по некоторым предметам, а если еще и списывать будет, то может вообще вылететь из школы или – хуже того – погибнуть на каком-нибудь задании!

– Она на два года младше нас…

– Ты думаешь, что Гриммов это хоть капельку волнует?! – в первый раз наорала на нее Вайсс.

– Почему ты на меня кричишь? – спросила Пирра. – Чем я тебя так сильно разозлила?

– Чем ты меня-?.. Ты что, шутишь? – покачала головой Вайсс. – Никто из вас меня не слушает, хотя я вроде бы всё еще являюсь вашим лидером.

– Только поэтому? Вайсс, тебе не нужно на нас давить, чтобы считаться лидером.

– Извини, что?!

Похоже, она ее неправильно поняла. Пирра хотела объяснить свои слова, но ситуация уже вышла из под ее контроля.

– Я делаю это вовсе не для того, чтобы доказать свое превосходство над вами, – кричала Вайсс. – Я поступаю так только потому, что вы меня не слушаете! Какой вообще во всем этом смысл, если мои слова просто пропускаются мимо ушей?

– Ну, может быть, если бы ты чуть меньше к нам придиралась, мы бы к тебе и прислушались, – вздохнула Руби. – Из Жона наверняка получился бы лидер получше тебя.

– Не получился бы, – это высказывание привлекло внимание к последнему члену их команды, который до сих пор предпочитал не участвовать в их спорах. Жон серьезно посмотрел на них, прежде чем вздохнуть. – В этом я совершено уверен. Из меня точно не выйдет хорошего лидера.

– Почему? – удивленно спросила Руби. – Ты ведь добрый, смелый и сильный. Не говоря-…

– И ничего из перечисленного тобой не делает лидера хорошим… Он не обязательно должен быть сильным бойцом – такому место скорее в первой линии строя, откуда довольно сложно командовать. Лидеру же необходимо видеть всё поле боя целиком.

– Арк… – прошептала Вайсс. – Ты, похоже, многое об этом знаешь.

Щеки Жона едва заметно покраснели, а секундой позже он смущенно кашлянул.

– Ну, эм… Там, откуда я родом, моя мама является своего рода начальницей. Она хотела, чтобы я когда-нибудь занял ее место, поэтому и старалась вколотить в меня необходимые для этого знания.

Пирра вдруг поняла, что им практически ничего не было известно о жизни Жона до Бикона. Она сама – как, впрочем, и Вайсс – являлась довольно знаменитой персоной, а Руби сразу же рассказала о том, как жила с сестрой и отцом на Патче. Но вот Жон предпочитал о своем прошлом помалкивать.

– А чем именно занимается твоя мать? – спросила у него Пирра. – Ты сказал, что она начальница… но начальница чего?

– Эм… ну, я думаю… можно сказать, что она руководит своего рода бизнесом.

– Бизнес? – чуть более заинтересовано уточнила Вайсс. – Какая-нибудь известная компания?

– Сомневаюсь. Мама… лучше всего будет сказать, что она работает в сфере недвижимости.

– Недвижимость… это же постройки, да?

– По большей части земля, – пожал плечами Жон. – Отец говорил, что ей принадлежат просто гигантские участки земли.

Вайсс что-то пробормотала себе под нос.

– Я не слишком хорошо знакома с этой сферой деятельности, но слышала, что сделки с землей являются чудовищно жестоким бизнесом.

Сама Пирра слышала примерно то же самое. Свободная от Гриммов земля была редкостью и представляла собой огромную ценность. Для ее защиты было необходимо иметь очень хорошую службу безопасности, личных Охотников и целую кучу льен, чтобы всё это оплачивать.

И всего лишь одна ошибка вполне могла привести к тому, что за ночь подконтрольное поселение просто исчезнет.

– ‘Чудовищно жестокий бизнес’… На самом деле, это довольно точное описание ситуации.

– Получается, что у твоей матери есть какие-то подчиненные? – поинтересовалась Пирра. – Ты ведь именно это имел в виду, когда говорил, что она является начальницей?

– Да, у мамы есть некоторое количество агентов, – кивнул Жон.

Пирра тоже кивнула. Она уже сталкивалась с людьми, которые занимались продажей жилья и земли. И поговаривали, что от их предложений лучше было не отказываться, если, конечно, вообще имелось желание прожить подольше.

– Ты вроде бы упоминал, что жил где-то за пределами Королевств? – уточнила Вайсс, на что Жон лишь кивнул. – Да, это очень хорошо объясняет твои знания о Гриммах и навыки борьбы с ними. Более-менее защищенные места вне больших городов встречаются довольно редко. Наверное, ты с раннего детства привык с ними сражаться?

– Я просто самый обычный парень, – ответил ей Жон, но они не стали обращать какого-либо внимания на эти его слова.

– Я удивлена, что твоей матери вообще удалось убедить этих людей там работать, – продолжила Вайсс. – Она, должно быть, очень хорошо им платит?

– Ну, мне кажется, что дело тут совсем не в деньгах.

– Другие виды поощрений? Превосходные условия работы?

– Еще никто не жаловался.

– Ага, – улыбнулась Вайсс. – Дар убеждения.

– Не то слово, – кивнул Жон, почесав щеку. – Она всегда получает то, чего желает. Никто не может ей отказать, кроме разве что моего отца, да и то очень редко.

Пирра хихикнула и, закрыв глаза, представила себе похожую на Жона женщину с красивыми темно-синими глазами и, как он говорил во время их знакомства, белыми волосами, одетую, разумеется, в деловой костюм и сидевшую за рабочим столом. Открыв глаза, она снова увидела Жона в его довольно потрепанных джинсах и толстовке. Разница сразу же бросалась в глаза.

– Если твоя мать хотела, чтобы ты унаследовал ваш семейный бизнес, то почему же ты оказался здесь? Разве у вас дома некому было научить тебя драться?

Жон удивленно моргнул и повернулся к Пирре.

– Нет, у нас имелось вполне достаточное количество способных сражаться людей, не говоря уже о моем сторожевом псе.

– О, – тут же встрепенулась Руби. – У меня тоже есть пес, которого зовут Цвай, и он – корги. И еще Цвай умеет драться, хотя по размерам он очень маленький. А твой пес, он ведь большой, да?

– Уж точно гораздо больше корги, – пожал плечами Жон. – Он… ну, я думаю, можно сказать, что в нем имеется немного волчьей крови.

– Круто! – тут же воскликнула Руби.

Жон выглядел весьма довольным этой похвалой.

– Манни очень хороший. Он всегда был моим лучшим другом.

– Люди, которые тебя обучали, проделали отличную работу, – поспешила вмешаться Пирра, прежде чем разговор окончательно свернул на тему собак. – Я хотела спросить, если у вас дома уже имелись учителя, то… зачем вообще требовалось отправлять тебя сюда?

Жон вздрогнул, уставившись в пол.

– Мама… меня сюда не отправляла, – наконец признался он. – Ей хотелось, чтобы я занялся семейным бизнесом, но мне кажется, что это просто не мое. Я хочу стать Охотником, а вовсе не злым Повелителем.

Тут Жон понял, что именно он сейчас сказал, и с ужасом закрыл свой рот обеими руками.

– Не все бизнесмены злые! – с жаром возразила ему Вайсс. – Я знаю, что так говорят, но по-настоящему злые только адвокаты!

Пирра покачала головой и рассмеялась.

– Так ты сказал ей, что хочешь стать Охотником, и отправился в Бикон, да? – предположила она. Жон смущенно кашлянул и опустил свой взгляд еще ниже. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что именно это означало. – Она ведь не знает, что ты сейчас находишься здесь, верно?

Вайсс с Руби ахнули.

– Вы просто не понимаете, – произнес Жон, а в его голосе была слышна самая настоящая паника. – Моя мама всегда получает то, чего желает. Стать Охотником было моей мечтой, но дома я никак не мог ее осуществить. Мне совсем не хотелось убегать, но у меня просто не имелось абсолютно никакого выбора. Разумеется, я очень сильно ее люблю, но мне уже достаточно лет, чтобы принимать свои собственные решения.

– Полагаю, что это вполне понятно, – вздохнула Вайсс. – Я уважаю твое стремление самому контролировать свою жизнь, Арк, хотя и нахожу твои методы немного… безрассудными.

– Безрассудными – это еще слабо сказано, – прошептал Жон. – Когда мама до меня доберется, то сдерет с меня кожу.

Он выглядел настолько испуганным, что Пирра не выдержала и рассмеялась. Должно быть, неплохо было иметь такую заботливую мать, даже если они и не во всем оказались друг с другом согласны.

Хотя было несколько странно, что Жон продолжил настаивать на том, что ничуть не преувеличивал – мать его наверняка сначала освежует, а затем выбросит его тело Гриммам.

– Так каким все-таки образом твоя мама осуществляет руководство? – спросила Руби. – Она должна как-то управляться со столькими людьми. Мне интересно, какие именно качества делают ее таким хорошим лидером?

– Мою маму? – переспросил Жон, при этом явно испытывая какие-то непонятные сомнения.

– Рассказывай уже, Арк, – приказала ему Вайсс. – Мы не смогли прийти к согласию по поводу того, каким должен быть хороший лидер. Твоя мама – это идеальное решение. Просто расскажи нам о ней, и мы наконец решим, кто из нас лучше всего подойдет на роль лидера команды.

Пирра не стала ничего добавлять, но ей тоже было очень любопытно.

Жон внимательно на них посмотрел, а потом вздохнул.

– Ну, моя мама говорила, что лидер должен знать всё. Ну, или по крайней мере делать вид, что знает абсолютно всё. Он обязан быть умным, хитрым, желательно сильным, но это вовсе не обязательно – всегда можно будет использовать чужую силу, если тебе не хватит своей.

Похоже, такое описание понравилось Вайсс, но никак не Руби.

– Но это же еще не всё, так ведь? – спросила Пирра. – Ты можешь быть умным, но это не заставит людей исполнять твои приказы. Вряд ли можно просто выйти на улицу и начать командовать какими-то случайными прохожими.

– Ну, именно поэтому лидер и должен знать, как заставить людей слушать себя.

– И что конкретно твоя мать для этого делает? – даже слегка подалась вперед Вайсс. – Как она заставляет людей выполнять те приказы, которые им совсем не нравятся?

– О, тут всё довольно просто. Она не оставляет им никакого выбора.

– Но как? – продолжила настаивать Вайсс. – Как именно это у нее получается?

– С помощью силы, – произнес Жон так, будто в этом не имелось совершенно ничего необычного. – Если ты действительно желаешь, чтобы люди тебя слушались, то должна постараться сделать так, чтобы они боялись тебе отказать. Тебе следует наказывать их за непослушание.

Вайсс даже отступила на шаг назад. Похоже, вся смелость моментально ее покинула. Впрочем, сама Пирра выглядела ничуть не лучше, а Руби и вовсе забеспокоилась, как будто удар плетки мог настигнуть ее в любой момент.

– Это… это же не лидерство, – нервно сглотнула Вайсс. – Лидер не должен использовать страх!

Жон недоуменно на нее посмотрел.

– Ну, да… разумеется. Но ты ведь спросила меня о том, как сделать так, чтобы тебя наконец начали слушаться. Всё очень просто – ты должна силой заставить их делать то, что тебе нужно.

========== Глава 8 - Как пастух на пастбище ==========

После слов Жона наступила звенящая тишина. Вайсс потрясла головой в попытке хоть немного прийти в себя.

– Это просто какое-то безумие, – прошептала она. – Нельзя силой заставлять людей делать то, что тебе нужно!

– Почему? Еще как можно, – произнес Жон так, будто видел подобное каждый день. – Этим и занимаются настоящие руководители. Ты ведь об этом меня и спрашивала, верно?

– Но я совсем не это имела в виду! – возразила ему Вайсс, посмотрев на Пирру и Руби в попытке найти хоть какую-нибудь поддержку. Первая явно сильно нервничала, а вот вторая и вовсе смотрела на Вайсс расширенными от ужаса глазами. – Я не собираюсь этого делать. Я никогда не стала бы применять к вам силу!

– Я-я и не говорила, что ты будешь так поступать, – пробормотала Руби.

Но она при этом запнулась! А это означало, что Руби именно об этом и подумала! И теперь Вайсс ощущала себя какой-то злодейкой. Она поспешила перевести свой взгляд обратно на Жона.

– Лидер не должен внушать своим подчиненным ужас. Даже какой-нибудь обычный начальник не должен внушать страх своим сотрудникам. Им нужно заботиться о своих людях.

– Верно, – кивнул Жон. – Но если что-то пойдет не так, то твои подчиненные могут погибнуть. Мама рассказывала мне о множестве подобных случаев. Вот почему очень важно сделать так, чтобы они исполняли все твои распоряжения до самой последней буквы и никогда не сомневались в твоих словах.

– Но для этого не нужно заставлять их бояться…

– Не нужно? – удивленно переспросил Жон. – И что же произойдет, если ты отдашь Руби приказ, который должен будет спасти ей жизнь, а она просто не захочет его выполнять?

Он посмотрел прямо на вздрогнувшую Руби.

– Не лучше ли будет, если она начнет тебя бояться, но при этом останется жива?

– Я… – у Вайсс не имелось какого-либо внятного ответа на этот вопрос.

Но разве этим и занимались настоящие руководители? Она вспомнила уроки своего отца на эту тему, но они могли лишь подтвердить слова ее партнера. Жак Шни правил именно через страх. Он крепко держал своих подчиненных за горло, назначая им цели и указывая жесткие сроки их достижения. Любой, кто не был способен вовремя выполнить его распоряжения, тут же вылетал из компании, невзирая ни на какие обстоятельства.

‘Никакого милосердия, Вайсс’, – говорил ей Жак. – ‘Пожалей одного, и остальные решат, что ты уже размякла. Меня не волнует, что у них недавно умерла мать. Если они не способны оставить свои личные проблемы дома, то здесь им не место’.

Она совсем не хотела стать похожей на своего отца.

Вайсс посмотрела на испуганную Руби, выглядывавшую из-за спины Пирры, и подумала о том, что она легко могла бы заставить ее сделать всё что угодно. Можно было бы, например, применить физическую силу или просто ограничить ее общение с сестрой – а потом разрешать свидания в качестве поощрения за хорошее поведение.

Вайсс снова почувствовала себя самой настоящей злодейкой.

– Должен быть хоть какой-то другой путь, – прошептала она. – Я… я не хочу так поступать.

– Ну, есть и другой путь… Мама говорила, что он не очень эффективен, но тем не менее этот путь существует.

– И что же это? – в этот момент Вайсс согласилась бы на всё что угодно.

– Любовь.

Она почувствовала, как в комнате сразу стало легче дышать. Руби и Пирра выдохнули с облегчением. Самой Вайсс очень хотелось бы к ним присоединиться, но она была всё еще не в состоянии до конца расслабиться.

– А твоя мама, – чуть улыбнувшись, спросила Пирра. – Ты ее любишь или все-таки боишься?

– Разумеется, я ее люблю, – даже немного обиделся Жон. – Но это вовсе не значит, что она меня временами не пугает.

Любовь и страх одновременно – такой, наверное, и должна была оказаться настоящая мать. Семья же самой Вайсс представляла собой идеальное воплощение понятия ‘правление через страх’.

– Почему же ты сразу об этом не сказал? – поинтересовалась у Жона Руби. – Ты заставил нас всех подумать о самом худшем!

– Я?

– Может быть, в этом и был весь смысл, – хихикнула Пирра. – Он, наверное, хотел, чтобы мы выучили очень важный урок о различии между любовью и страхом.

– Я?

Вайсс проигнорировала уже привычное поведение Жона, погрузившись в свои мысли. Тут она была полностью согласна с Пиррой – он специально подбирал свои слова так, чтобы донести до них самое главное. И его мать действительно была очень хорошим примером для подражания – строгая, но заботившаяся о своих людях.

Вот только у Вайсс не имелось какой-либо уверенности в том, что она сама сможет действовать точно так же.

Ее команда явно ее не любила… и даже не уважала. А как тогда Вайсс могла возглавлять их, если ей не хватало самого главного? Они ведь не собирались следовать за ней из любви, не прислушивались к ней из уважения, и она просто не смогла бы лишить их какого-либо выбора, заставив подчиняться из-за страха.

– Итак, что это означает для нас? – спросила Вайсс, привлекая к себе их внимание. – Что это значит для команды WJRP?

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Пирра.

Вайсс почувствовала сильную усталость. Ее руки опускались, разум туманился, и у нее просто не хватало сил привести свои мысли хоть в какое-то подобие порядка. Сделав глубокий вдох, она посмотрела на Пирру.

– Каждый раз, когда я говорила Руби, что ей нужно что-то сделать, ты вставала на ее защиту. Я понимаю, что она является твоей напарницей, но мы с тобой ведь тоже находимся в одной команде. Не знаю, что именно я сделала для того, чтобы заслужить подобное к себе отношение с твоей стороны, но мне бы очень хотелось услышать это от тебя.

– Что?! Я не-… – едва ли не отшатнулась от нее Пирра.

– А ты, – Вайсс уже повернулась к Руби. – Я пыталась помешать тебе списывать вовсе не для того, чтобы насладиться твоими мучениями. И я совсем не развлекалась, отдавая тебе приказы. Похоже, наша команда вообще существует лишь формально. Я являюсь ее лидером, но вы даже не пытаетесь хотя бы просто выслушать мои распоряжения, не говоря уже о том, чтобы их выполнять. Сначала мне казалось, что нам нужно всего лишь немного привыкнуть друг к другу, но сейчас уже стало понятно, что проблема заключается либо в вас двоих… либо во мне самой. Итак, что же мы решим? Если вы всерьез настроены против меня, то я могу поговорить с директором о переводе в какую-нибудь другую команду. Возможно, там хотя бы будут прислушиваться к моим словам.