Безрассудная

Глава двадцать восьмая глава

Кай

— Ты планируешь когда-нибудь снова заговорить?

Мы уже почти час бредем по закоулкам города, а она так и не произнесла ни слова. Цепь волочится между нами, подскакивая на потрескавшемся булыжнике, как постоянное напоминание о том, что я сделал.

Я не горжусь этим. Не горжусь тем, что сделал, чтобы надеть на нее эти кандалы. Могу только представить, как ей хочется накричать на меня, какие мысли роятся в ее голове. Я понимаю, как она мыслит, поэтому знаю: она считает, что все это было уловкой. Каждое прикосновение, каждое слово, каждый поцелуй.

И я бы хотел, чтобы так оно и было. Хотел бы, чтобы чувства не затуманивали мой разум и суждения. Хотел бы, чтобы она не была нужна мне так сильно, чтобы я мог завершить эту миссию. Довольно утомительно бороться с каждым импульсом, побуждающим меня объяснить, почему я это сделал. Почему я должен это сделать.

Моя жизнь мне не принадлежит. И по этой причине она никогда не сможет быть со мной.

Как будто это имеет значение. Я разрушил доверие, которое было между нами. И теперь я не более чем тот, кем был раньше, — ее враг.

Она молча подводит меня к тому месту, где под обломками рухнувшего здания все еще спрятан ее рюкзак, и быстро достает из него шарф, чтобы обмотать им свои легко узнаваемые волосы. Я вытаскиваю из кармана влажный платок чтобы обвязать им лицо, напомнив ей, что мы оба в опасности, если кого-то из нас узнают.

Она не соизволила ответить на эту завуалированную угрозу, а просто закинула рюкзак за спину и жестом велела мне отвести ее в ванную и постель. Именно этим я и занимался в течение последнего часа.

К счастью, вода в канализации была ледяной и использовалась для промывки туннеля, однако мы отчаянно нуждались в ванне и свежей одежде. И то, и другое будет непросто достать, пока мы скованы этой цепью. Но для начала мы найдем место, где сможем принять ванну.

— Не могу представить, что ты долго продержишься, не сказав ни слова, — вздыхаю я.

Цепь волочится между нами, скребя по земле и заполняя тишину.

Она даже не смотрит на меня. Ее глаза, сияющие голубизной в последних лучах заходящего солнца, устремлены на пустынную улицу. Полагаю, я заслужил ее молчание. Хотя, надо отдать ей должное, не думал, что оно продлится так долго.

Я сворачиваю на более оживленную улицу, чувствуя, как от напряжения кандалы впиваются в лодыжку. Торговцы разбирают свои тележки на ночь, бесстыдно наступая на ноги всем, кто попадается им на пути. Я направляюсь к главному рынку, ощущая, как натягивается цепь, когда я тяну Пэйдин, заставляя ускорить шаг.

Цепь.

Я резко останавливаюсь, чувствуя, как ее ладони касаются моей спины, а затем и ее нос. Разворачиваюсь к ней, но она, кажется, смотрит куда угодно, только не на меня. К этому моменту я, как обычно, теряю терпение. Я беру ее за подбородок и осторожно поворачиваю лицом к себе. Она впивается в меня взглядом, который я изо всех сил стараюсь игнорировать.

— Тебе придется стащить юбку.

Она приподнимает брови, и это первый признак проявления эмоций, который я вижу с тех пор, как мы покинули клетку.

— Не волнуйся, — сухо отвечаю я. — Я не прошу тебя разговаривать. Просто укради хотя бы чертов лоскут ткани.

— Вообще-то, я бы хотела посмотреть на то, как ты попытаешься, — она убирает мою руку от своего подбородка, казалось бы, удивляясь звуку собственного голоса.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Она говорит.

Игнорируя меня, она вскидывает руки с притворной невинностью.

— Я оставила свои воровские дни позади.

Качаю головой, прежде чем оглянуться через плечо и бросить взгляд на умирающую улицу.

— Да ты прям святоша. А теперь, если ты не хочешь снова оказаться в тюрьме, я предлагаю украсть что-нибудь, чтобы прикрыть цепь, а то она привлекает к нам много внимания.

— И чья это вина? — спрашивает она, скрещивая руки на груди.

— Ты, — говорю я, переводя дыхание, прежде чем продолжить, — невероятно сложное создание.

Она хрипло смеется.

— Возможно, тебе следовало бы подумать об этом, прежде чем приковывать себя ко мне.

— Да, какой огромный просчет с моей стороны. — Я отступаю в сторону, чтобы ей было видно улицу. — А теперь иди и покажи мне, на что ты способна.

— Я уже это сделала, принц, — фыркает она, протискиваясь мимо меня. — Когда обокрала тебя, помнишь?

О, я помню.

Я следую за ней, наблюдая, как она выглядывает из-за угла переулка. Как только я собираюсь зайти ей за спину, она опускает руку мне на грудь и отпихивает назад, даже не взглянув. Я не привык подчиняться приказам, не говоря уже о том, чтобы меня толкали. Но я вытягиваю шею, проглатываю свою гордость и делаю шаг назад, чтобы прислониться к стене и понаблюдать за ее работой.

Несколько тележек с грохотом проносятся мимо входа в переулок, но она остается неподвижной, не интересуясь тем, что они продают. Через несколько минут я вижу, как напрягаются ее плечи, когда она наклоняется вперед в предвкушении. И тогда я понимаю, почему.

Когда мимо проезжает следующая тележка, она без раздумий запрыгивает в нее. Взмахнув руками, она сбивает на землю кучу разноцветных юбок. Если бы я моргнул, то не заметил бы легкого движения, которым она пнула юбку под тележку.

— Мне так жаль, господин! — ее голос подскакивает на октаву, звуча невинно и невежественно. Торговец смачно ругается, после чего поднимает голову, чтобы найти виновника. Я борюсь с желанием сломать мужчине челюсть, когда его взгляд смягчается с каждой секундой, которую он проводит, жадно очерчивая ее взглядом.

— Это я виноват, мисс, — вкрадчиво произносит он, подходя ближе и опуская руку ей на плечо. — С вами все в порядке? Мне кажется, это было довольно больно.

— Уже намного лучше, спасибо. — Я невольно закатываю глаза. Она наклоняется, чтобы поднять упавшие с телеги юбки и положить их обратно. — Мне так неловко!

— Не стоит, моя дорогая. — Его рука снова ложится ей на плечо, и я подумываю о том, чтобы сломать ее. — Скажи, если ты сейчас не занята…

— Вообще-то, она занята.

Проклятье. Я не мог просто держать рот на замке, да?

Торговец встречается со мной взглядом, словно только сейчас замечая. Он не утруждает себя ответом, лишь коротко кивает в знак понимания. Бросив последний долгий взгляд на Пэйдин, он поворачивается и продолжает катить свою тележку по улице, не обращая внимания на юбку, которую оставил позади.

Пэйдин быстро подхватывает ткань с земли, прежде чем мужчина успевает обернуться и увидеть ее. Затем она возвращается в переулок и поднимает бровь, глядя на меня.

— Что? — взрываюсь я.

Она фыркает.

— Так ты собственник, да?

— Я приковал тебя к себе цепью, что на это скажешь?

Она наклоняет голову, подавляя улыбку, и начинает разворачивать юбку. К счастью для нас, фасоны в Доре сделаны из легких тканей, облегающих тело. Сама юбка — не что иное, как большой кусок ткани, украшенный завязками, благодаря чему Пэйдин легко надевает ее поверх своих тонких брюк.

— Вот, — бормочет она. — Я бы покружилась для тебя, но боюсь, цепь не позволит.

Я окидываю ее взглядом, примечая подол юбки, который опускается вокруг ее ног и прикрывает часть цепи.

— Намного лучше, — говорю я, обходя ее, чтобы хорошенько рассмотреть. — Этот цвет тебе очень идет.

Я едва могу произнести эти слова, не рассмеявшись. Юбка выкрашена в отвратительный желтый цвет, который не сочетается с ее изодранным зеленым жилетом и загорелой кожей.

— Ты такой забавный. Правда. — ее голос такой же унылый, как и выражение лица. — Рада, что могу тебя развлечь.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть с него глупую ухмылку. Затем присаживаюсь на корточки и вопросительно смотрю на нее снизу вверх.

— Позволишь?

Как ни странно, именно эти слова я произнес перед тем, как разорвать юбку платья, в котором она была на интервью. Впрочем, сейчас я не планирую повторять историю.

Я приподнимаю юбку и тянусь к ее ноге. Слышу, как она пытается возразить, и начинаю обматывать лишнюю часть цепи вокруг ее лодыжки. Она затихает, наблюдая, как длина звеньев сокращается, пока расстояние между нами остается всего фут. Поднявшись, я опускаю тонкую юбку, чтобы прикрыть оставшуюся часть цепи.

— Вот так, — вздыхаю я. — Это почти не заметно. Но тебе придется идти очень близко ко мне. Может, возьмешь меня под руку, чтобы убедить всех, что мы пара? — Ее брови поднимаются. — Как думаешь, сможешь справиться?

— А у меня есть выбор? — фыркает она.

— Хорошо сказано, — киваю. — Ладно, пошли.

Она подается вперед, стоит мне лишь сделать шаг.

— Полегче, Эйзер, — шипит она рядом с моим ухом. Ее рука в моей ладони, и она сжимается в молчаливом предупреждении. — На мне ужасная юбка и цепь на лодыжке. Не дави на нее.

Я похлопываю ее по руке и медленно выхожу на улицу.

— Я и не мечтал об этом, Грэй.

Произнося ее фамилию, я лишь напоминаю себе, что она не хочет, чтобы я называл ее по имени. Было больно терять эту привилегию. Лишиться права на что-то столь интимное, как ее имя, слетающее с моих губ. Но я буду уважать ее желание, держа ее имя в тайне даже от своего разума.

Сделав несколько неуверенных шагов, мы начинаем двигаться в одном ритме, наши ноги идут в такт. Мимо спешат торговцы, не обращая на нас внимания, поскольку торопятся вернуться домой до темноты. Вскоре улица пугающе пустеет, и Пэйдин высвобождает свою руку из моей хватки.

Солнце скрывается за полуразрушенными постройками, опускаясь за горизонт, чтобы уснуть. Мы молча бредем сквозь тени, продвигаясь по улице, пока перед нами не оказывается захудалая гостиница.

Я мягко опускаю руку ей на поясницу, направляя ее к зданию.

— Добро пожаловать в твою постель и ванну.