Безрассудная

Глава тридцать восьмая

Пэйдин

— Смотри, вот еще один. Между теми камнями.

Я указываю налево, слегка поворачиваюсь в седле, чтобы увидеть, как Кай следит за направлением моей руки. Он кивает, наконец заметив его.

— Так веди нас туда, Грэй.

Я предполагала, что он скажет это после того, как весь день учил меня управлять этим зверем.

Когда я тяну поводья влево, они проскальзывают в ладонях, заставляя меня сжать их сильнее. Я еле сдерживаю самодовольную улыбку, когда лошадь повинуется. Мы подходим к груде камней, где я натягиваю поводья, останавливая цоканье копыт.

— Хорошая работа. — Кай уверенно похлопывает меня по бедру, прежде чем спрыгнуть с седла. — Я отличный учитель.

— Или, — говорю я, ласково поглаживая гриву лошади, — я просто быстро учусь.

— Ага, быстрый ученик, из-за которого мы налетели как минимум на дюжину валунов.

— Просто достань уже эту чертову стрелу, — приказываю я, прежде чем он успевает продолжить.

Его плечи напрягаются, пока он борется с застрявшим наконечником стрелы. Наконец, освободив его, он выпрямляет кривой кончик и кладет стрелу к другим, торчащим из его рюкзака.

— Это уже пятая, — говорю я, ощущая, как седло сдвигается, когда он встает в стремя. — С такими успехами здесь точно найдется брошенный лук.

— Я бы не удивился, — говорит он, возвращая свои ладони на привычные места на моих бедрах. — Раз уж здесь проезжают разбойники, то оружие наверняка разбросано повсюду.

Я оглядываю стены из камней по обе стороны от нас, которые образовывают неровный туннель.

— И эти бандиты все еще не дали о себе знать.

— И будем молиться, чтобы они не появились.

Я отдала ему поводья, потому что любопытство стало слишком сильным, чтобы продолжать рулить.

— Я не думала, что вы из тех, кто молится, принц.

Я чувствую, как его плечи прижимаются к моей спине.

— Раньше я не верил в Бога.

— А теперь?

Наступает долгая пауза, после которой его голос смягчается.

— Я нашел доказательство существования рая.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что его глаза устремлены на меня.

— И что же это?

Его взгляд скользит по моему лицу и моей косе.

— Ты узнаешь, когда увидишь.

Чума. Красивый парень. Красивые слова.

Когда его глаза снова устремляются на меня, я отворачиваюсь, стараясь смотреть на что угодно, только не на него. Его руки лежат на моих бедрах, а грудь касается моей спины при каждом вдохе, и это ощущение заглушает все рациональные мысли.

Мне бы хотелось окатить себя холодной водой и трястись, пока не прогоню это чувство.

Чувство, что я пала духом из-за того, с чем, как я знаю, должна бороться.

Я делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться на стене камней, проносящейся мимо. Мы едем в тишине — такой, которая гораздо громче любых слов. День ползет, таща за собой солнце по небу, пока оно не начинает опускаться.

Мой взгляд скользит по камням, изучая их очертания, чтобы скоротать время. Я прищуриваюсь от солнца, замечая нечто блестящее, зажатое между двумя огромными камнями.

— Ты это видишь? — спрашиваю я, наконец нарушив молчание.

— Что вижу? — вздыхает он, наклонившись к моим волосам.

— Что бы это ни было, что там что-то сверкает. — Когда он не отвечает, я тянусь назад, чтобы схватить его за подбородок; щетина колется о мои пальцы, когда я поворачиваю его лицо в нужную сторону.

— Спасибо за помощь. — Я чувствую его бормотание на своей руке. — Это довольно высоко. Кто-то из нас заберется туда и…

Я уже перекидываю ногу через седло.

— Благодаря тебе, нам обоим придется идти, дорогой. — Я произношу его любимое слово, заставляя его хихикнуть, пока я звеню цепью между нами. — Ты и твоя боязнь высоты пойдет с нами.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он опускается рядом со мной, быстро привязывая лошадь к торчащей ветке.

— Да, представляю, как тебе и твоему страху перед лошадьми грустно, что вам выпала возможность отдохнуть от этого чудовища.

— Если бы только я могла отдохнуть от тебя, — говорю я сладким тоном через плечо. Возвышающиеся скалы нависают над нами, накрывая нас тенью. В этом скоплении камней разбросано больше деревьев, чем я видела с тех пор, как отправилась в Святилище.

— Сюда, — говорю я, вглядываясь в сияющее нечто. Ствол массивного дерева пробивается между камнями, создавая прочную опору. Мои пальцы обхватывают шершавую кору ветки рядом с моей головой, и, напрягая больные мышцы, я медленно начинаю карабкаться вверх. Кай следует за мной, повторяя движение моих рук и ног.

Я почти сравнялась с вершиной камня рядом со мной и подтянулась, чтобы заглянуть за него.

Между камнями торчит наконечник лука, его бронзовый колпачок блестит на солнце.

Мое лицо расплывается в ухмылке.

— Ты можешь дотянуться до него? — Кай зовет меня снизу.

— Да, — вздыхаю я. — Дотянусь. — Когда я прислоняюсь к камню, пальцы скользят по длине лука, и я напрягаюсь, чтобы вытащить его. Когда оружие выскакивает из-под камня, я чуть не падаю с дерева, за которое цепляюсь. — Нашла наш лук, — пыхчу я.

— Жаль, что тебе нельзя будет им воспользоваться.

Я перекидываю лук через спину.

— Почему? Твое эго не может смириться с тем, что я лучше стреляю?

— Я беспокоюсь не о своем эго, а о том, что ты поранишься, — спокойно говорит он. — И это однажды меня погубит.

— Помнишь же, что это мертвый груз?

Я уже собираюсь начать слезать вниз, когда мой взгляд цепляется за то, что сверкнуло за ним.

Я замираю, потные руки скользят, а сердце бешено колотится.

Я не колеблюсь, прежде чем поставить ногу на камень и постепенно заставить двигаться остальные части тела. Кай вздыхает, не двигаясь со своего места.

— Не хочешь объяснить, зачем ты перелезаешь через камень, если у тебя уже есть лук?

— Потому что, — пыхчу я, — ты не поверишь, что скрывается здесь. — Я уже на вершине валуна и пробираюсь вниз по его обратной стороне. Цепь натянулась между нами, затормозив мое продвижение. — Давай, Эйзер. По крайней мере, постарайся не отставать от меня.

— У меня нет выбора, Грэй.

Цепь ослабевает, когда он начинает подниматься, позволяя мне неуклюже скользнуть вниз по гладкой поверхности камня на мягкую траву внизу.

Я моргаю от открывающейся передо мной красоты.

Это словно скрытый мир, кусочек совершенства.

Роща поникших деревьев прорастает из мягкой травы, их ветви переплетаются друг с другом, словно они держались за руки десятилетиями. Крупные корни пробиваются сквозь землю, чтобы пробраться между яркой листвой, окружая самое прекрасное из всего.

В центре пейзажа мерцает сверкающее маленькое озеро, по которому пробегает рябь при каждом дуновении легкого ветерка. Растения толпятся у воды, чтобы напоить свои листья и искупаться в лучах заходящего солнца.

Это место ― само спокойствие.

Кай внезапно оказывается рядом со мной, восхищаясь открывшейся перед нами картиной.

— Неудивительно, что разбойники захватили это место.

— От него захватывает дух. — Я сажусь у края озера, погружая палец в прохладную воду. — И так… не вписывается.

Он присоединяется ко мне, изучая растения у наших ног.

— Уверен, это было здесь задолго до того, как Святилище Душ превратилось в погребальную дорогу, которой оно является сегодня.

Я смотрю на него, прежде чем мои глаза вновь устремляются к красоте впереди.

— Похоже, тогда Святилище Душ имело совсем другое значение. Когда здесь была похоронена первая королева. Оно не было угрожающим — оно было священным. Место, где души праздновали.

Я чувствую на себе его взгляд.

— И что же празднуют души?

Я пожимаю плечами, не встречаясь с его испепеляющим взглядом.

— То, что кто-то позаботился о том, чтобы похоронить их.

Мои слова повисают в воздухе между нами. Я мысленно переношусь в Шепчущий лес, где Кай похоронил Сэйди во время первого Испытания. Не потому, что он хотел этого, а потому, что знал, что я этого хочу.

Его рука касается моей.

Он положил свою ладонь на траву рядом с моей. Я чувствую, как его пальцы осторожно тянутся ближе, пока не касаются кончиков моих.

Я не осмеливаюсь посмотреть в его сторону. Вместо этого всматриваюсь в водную гладь, считая каждую рябь.

На третьей ряби он просовывает свой мизинец под мой.

На седьмой — почти все наши пальцы переплелись, запутавшись в густой траве.

Это глупо, правда.

Нет, на самом деле это чушь.

То что он способен заставить меня растаять от одного лишь прикосновения — это полная и несусветная чушь.

Его рука не должна так сильно контролировать меня. Его пальцы не должны натягивать мои сердечные струны. Но нежность станет моей погибелью. В том, что к тебе тянутся, есть своя интимность.

Его большой палец поглаживает мой.

Это ощущение — воплощение комфорта, осязаемое спокойствие.

И поэтому я отстраняюсь, прежде чем успеваю передумать.

— Я зайду в воду, — говорю я, резко вставая и не переставая болтать. — А значит, ты тоже должен зайти. Потому что ты убедился, что я не могу ничего сделать без тебя. Так что мы идем.

Я снимаю лук с плеч и бросаю его на землю. Он смотрит на меня, все еще не решаясь встать на ноги.

— Это все заговор, чтобы попытаться утопить меня?

Я улыбаюсь и смотрю вниз, мой жилет уже спущен с одного плеча.

— Хорошая идея.

Он хихикает, качая головой, пока медленно встает на ноги. Когда рюкзак сваливается с его плеч, он выжидающе смотрит на меня.

— Что? — спрашиваю я, не понимая, почему мой голос звучит так оборонительно.

Он лениво пожимает плечами.

— Я просто жду, когда ты скажешь мне отвернутся.

Я моргаю на него. Потом смотрю на подол рубашки, который все еще сжимаю в руках.

Я слегка выпрямляюсь, глядя на него сверху вниз. Я не знаю, почему я это говорю. Почему чувствую необходимость что-то ему доказать. Но когда я открываю рот, слова сами вылетают наружу.

— Что заставляет тебя думать, что я собиралась велеть тебе отвернутся?

Он скрещивает руки на груди.

— Наверное, каждый момент, который мы провели вместе до этого.

Подняв свою огромную футболку, я не свожу с него глаз.

— Я полна сюрпризов, принц.

Я стягиваю свободную ткань через голову, оставаясь стоять в топе с глубоким вырезом, который обтягивает грудь. Такой дышащий бюстгальтер я бы носила во время тренировок, и его легче всего найти и украсть в Луте. Я быстро опускаю взгляд, чтобы убедиться, что мое клеймо не видно. Достаточно того, что шрам, идущий по моей шее, всегда заметен для блуждающих глаз.

Брюки низко висят на бедрах, обнажая каждый сантиметр живота. Когда его глаза пробегают по мне, я вздрагиваю, несмотря на солнечный свет, пробивающийся сквозь деревья. Есть что-то в том, как он на меня смотрит, и это делает невозможным не желать этого. Его взгляд благоговейный, медленный, как искренняя молитва.

Я сглатываю, когда его глаза снова находят мои. Перевожу дыхание, когда он быстро стягивает рубашку через голову. Ткань, которой я обмотала его живот, заляпана кровью, и он даже не удосуживается посмотреть вниз, когда начинает ее распутывать.

— Хорошо бы ее смыть, — вздыхаю я, потому что не знаю, что сказать.

Он кивает, бросая ткань на землю. Надеюсь, он не слышал, как я сглотнула при виде его тела. Я видела его без рубашки бесчисленное количество раз, но все равно стараюсь не пялиться. Его кожа загорелая, каждая мышца рельефная. Я смотрю на герб Илии, вытатуированный на его груди темными линиями.

Черт возьми, мне нужно успокоиться.

Мое лицо горит, поэтому я отворачиваюсь в сторону озера.

— Ты первый.

Он делает шаг ближе ко мне, но не к воде.

— Нет, ты иди вперед, дорогая. Ты выглядишь немного покрасневшей.

— Знаешь, — говорю я, — идея о том, чтобы утопить тебя звучит все заманчивее с каждой минутой.

Он усмехается и идет за мной к краю озера, где я снимаю ботинки и носки, свесив ноги над искрящейся водой. Я вдыхаю, когда мои пальцы касаются поверхности. Вода ледяная и освежающая, и я быстро опускаю в нее свои ноги.

Внешнее кольцо озера неглубокое, вода голубая и манящая. Но чем ближе к центру, тем темнее и глубже, и я не собираюсь выяснять, насколько. Я задерживаю дыхание, медленно погружаясь в воду, и прикусываю язык, когда вода достигает моих бедер.

Я даю себе несколько секунд, чтобы привыкнуть к температуре, а затем дергаю ногой за цепь.

— Давай же. Она теплая, как вода в твоей роскошной дворцовой ванне.

— Правда? — Его смех ехидный. — Так вот почему твои губы посинели?

Мои пальцы тут же касаются губ, за которыми стучат зубы.

— Ничего подобного. — Я опускаю руку, чтобы брызнуть в него водой. — А теперь иди сюда, чтобы я могла тебя утопить.

— Как заманчиво, — насмехается он, шагая в озеро. — Дерьмо. — Он шипит сквозь стиснутые зубы, когда холодная вода достигает его бедер.

— Что случилось, Эйзер? — невинно спрашиваю я. — Ты выглядишь немного замерзшим.

— О, а ты нет?

Я провожу пальцем по поверхности воды, создавая колечки.

— Ни капельки.

— Хм. — Его взгляд заставил меня забеспокоиться. — Ну, так не пойдет.

А потом он пробирается к центру бассейна.

Вскоре между нами натягивается цепь, и меня тащит за ним. Я задыхаюсь, когда вода плещется вокруг моей талии, поднимаясь все выше с каждым движением моих ног. Смех вырывается сквозь мои стучащие зубы, когда я вижу, как мурашки бегут по его мускулистой спине.

Когда вода поднимается до моих ключиц, я упираюсь пятками в скользкое дно.

— Кай. — Вода плещется вокруг моих плеч. — Ладно, Кай, мне холодно. Мы можем остановиться…

Мой подбородок погружается в воду, и меня охватывает паника. Я всплескиваю руками, отталкиваясь ногами, которые теперь едва касаются дна. Сквозь размытое зрение я вижу, как Кай поворачивается и мчится ко мне, разбрызгивая воду с каждым шагом.

Сильные руки обхватывают меня за талию, поднимая мою голову высоко над водой.

— Ты в порядке. Я держу тебя. — Он смотрит на меня с беспокойством. — Я и забыл, насколько ты ниже ростом. Я не думал, что тут так глубоко.

Я кашляю, смаргивая воду с глаз.

— Я не умею плавать, засранец.

Он качает головой, тяжело дыша. Капли воды катятся по его лицу, капая с ресниц. Он убирает руку с моей спины, чтобы заправить мокрую прядь волос мне за ухо.

— Черт, после всех этих разговоров о том, что ты меня утопишь, я подумал, что в воде ты будешь чувствовать себя немного увереннее.

Я слабо улыбаюсь.

— Я достаточно уверена в себе, чтобы удержать твою голову под водой.

Он смеется, сверкая ямочкой. Его пальцы играют с концом моей косы, прежде чем потянуть за него.

— Итак, я научил тебя танцевать и ездить верхом. Может, мне добавить в этот список плавание?

— Если ты будешь злорадствовать, то нет, — пробормотала я.

— Я не злорадствую. Пока что. — Он проводит пальцем по моей мокрой косе. — Просто говорю, что не уверен, что бы ты делала без меня.

— Я была бы свободна без тебя. — Я грустно улыбаюсь. — Я бы делала все, что захочу.

— Например, дралась в клетке и жила в разваливающемся здании?

— Это лучше, чем гнить в камере, — отвечаю я, не сводя с него глаз.

Его пальцы находят мой подбородок, вытирая с губ капающую воду.

— Я не позволю этому случиться.

— Ага, — беззлобно смеюсь я. — Убедись, что убьешь меня быстро, пожалуйста. Я бы предпочла просто покончить с этим поскорее.

Он качает головой, глядя на мой шрам. Я вздрагиваю, когда его пальцы касаются неровной линии, и отворачиваюсь, чтобы спрятать ее от него.

— Грэй…

— Эйзер, — твердо произношу я. — Не притворяйся, что забыл, кто мы друг для друга. Кто мы для Илии. — Я ткнула пальцем в его голую грудь. — Элитный. Обычная. Силовик. Преступница. — Я качаю головой, безучастно глядя на качающиеся вокруг нас ветви. — Мы враги с историей. Враги, которые ненавидят друг друга.

Я не смотрю на него, но знаю, что он качает головой.

— Ты не ненавидишь меня.

— О, у меня есть все основания для этого.

— Но это не значит, что ты ненавидишь.

Я вздыхаю и упираюсь ладонями в его грудь.

— Отпусти меня.

Он прижимает меня сильнее.

— Ты знаешь, что я думаю?

— Нет, вообще-то мне плевать, что ты…

— Я думаю, ты ненавидишь, что ты не можешь меня ненавидеть.

Мое лицо в нескольких дюймах от его лица.

— О, поверь, ненавидеть тебя мне совсем несложно.

— Тогда ненавидь то, что ты чувствуешь ко мне. — Его рука скользит по моему бедру, а другая крепко прижимает меня к себе. — Ненавидь меня за то, что я заставляю тебя хотеть этого.

Капля дождя падает на мою щеку. Я сглатываю, пытаясь подобрать слова, но в конце концов просто качаю головой. Я слабо толкаю его в грудь и смотрю на капли воды, стекающие по его загорелой коже.

— Просто притворись, — пробормотал он. — Мы заслужили право притворяться.

Снова это слово — то, которое оправдывает чувства, с которыми я борюсь.

Он поднимает мою ногу, направляя ее, пока она не обхватывает его бедро. Еще одна капля дождя попадает мне на нос, когда я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его взглядом, и наши лица оказываются рядом. Мое сердце колотится в груди, ведя войну с моим кричащим разумом.

Я не должна этого делать. Он — скользкая дорожка, с которой я готова сорваться, искушение, которое лучше не пробовать. Снова.

Но это просто притворство.

Это секрет для душ.

Так я говорю себе, обхватив другой ногой его бедро, а его руки крепко обхватывают мою спину. Прижимая меня к себе, он делает несколько медленных шагов назад, пока вода не достигает наших ключиц. И я позволяю ему. Потому что доверяю больше, чем хочу признать.

Дождь начинает накрапывать с неба, создавая узор из ряби вокруг нас.

— Это просто притворство? — шепчу я, тая в его объятиях.

— Это просто мы. — Рука скользит по моей спине и волосам. — Никаких титулов. Никаких обязательств. Никакой истории.

Я медленно киваю, положив руки по обе стороны от его шеи. Дождь капает на наши лица, становясь все интенсивнее с каждой секундой, пока мы просто смотрим друг на друга.

— Ты собираешься поцеловать меня, Грэй, или просто продолжишь любоваться тем, что видишь? — пробормотал он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

— Вообще-то я все еще подумываю о том, чтобы утопить тебя. — Мой голос звучит с придыханием, а мои пальцы блуждают по изгибу его подбородка.

— О, дорогая, я уже. — Его губы приближаются к моим, дразня меня. — И я умоляю тебя позволить мне вдохнуть тебя.

Я лукаво улыбаюсь.

— Я думала, ты никогда не умолял.

— Я начинаю привыкать к этому, когда дело касается тебя.

И потом его рука оказывается на моем затылке, притягивая мои губы к его.

Его рот прижимается к моему, отвлекая от каждого предупреждения, бьющегося в моей голове. На вкус он как ошибка, и все же я запоминаю ощущение его губ на своих. Какая-то часть меня знает, что я не должна этого делать, но я не могу вспомнить ни одной причины, почему.

Этот поцелуй кажется другим.

Этот поцелуй словно наверстывает упущенное время. Каждый момент, когда наши тела прижимались друг к другу, а губы оставались на расстоянии. Каждое мгновение вокруг нас витало напряжение, но мы отстранялись.

Поцелуй на крыше должен был причинить ему боль, показать всю степень моего отвращения. Ненависть покрыла губы, встретившиеся с его губами, и гнев побудил меня сделать это.

Наш поцелуй в канализации был спровоцирован приближающейся смертью. Подстегиваемый паникой он был поспешным и импульсивным — совершенно не таким, как в этот момент.

На вкус он похож на тоску. Страсть раздвигает мои губы, желание углубляет поцелуй.

Он неспешно делает то, о чем так долго умолял — вдыхает меня. Одна рука скользит по моей шее, а другая исследует изгиб моей обнаженной талии. Он замедляет поцелуй, когда я запускаю пальцы в его волосы, а затем провожу по плечам, ощущая шрамы на его коже.

В его поцелуе чувствуется некое благоговение, а в том, как он держит мое лицо, — нежность. Я никогда не испытывала такой нежной страсти.

Дождь уже вовсю обрушился на нас, намочив мои волосы и капая с носа. Несмотря на это, он целует меня крепче, словно вспоминая, как он не сделал этого в первый раз, когда мы попали под дождь за пределами дворца. Я крепче обхватываю его ногами, притягивая к себе настолько близко, что чувствую, как его сердце колотится о грудную клетку.

Я вздыхаю в его губы, когда его язык встречается с моим. Он жадно прижимает меня к себе мозолистой рукой. Поцелуй становится нетерпеливым, требовательным и отчаянным, как обычно бывает при желании.

Он впивается зубами в мою нижнюю губу. Не со злостью или ненавистью, как тогда, на крыше, а с желанием. Это действие воспламеняет мое тело, распространяя огонь по каждой жилке. Мой рот движется в такт с его ртом, повторяя каждый взмах его языка, каждое движение губ.

Его пальцы зарываются в мои мокрые волосы, пробегают по шее…

Над нами раздаются раскаты грома.

Возможно, он намеревался подбодрить нас, но вместо этого — разъединяет нас.

Я тяжело дышу, моргая под струями дождя, он делает то же самое.

Я прищуриваюсь на небо, затянутое зловещими тучами, которые время от времени разрывает удар молнии. Убирая ноги с его бедер, я прочищаю горло и заставляю себя посмотреть на него. Он долго изучает меня, протягивая руку, чтобы вытереть капельку воды с кончика моего носа.

— Ты дрожишь, — говорит он едва слышно, чтобы я могла расслышать его за бурей.

Я сглатываю.

— Мне холодно, — от этих слов он кривит губы. Я провожу пальцами по символу Илии, вытатуированному на его груди. — У тебя сердце колотится.

— Да, так обычно бывает, когда ты прикасаешься ко мне.

Я поднимаю глаза, чтобы увидеть ямочки на щеках. Его дрожащие губы искушают меня прижаться к ним, но я сдерживаюсь, так как наступает реальность.

Притворство. Отвлечение. Слабость.

Все слова, которыми можно описать то, что не должно было произойти.

Он осторожно берет меня за запястье и заводит его себе за шею, то же самое делает и с другим.

— Что ты делаешь? — нерешительно спрашиваю я.

Он заходит глубже в воду, медленно поворачивая нас по кругу.

— Это ты мне скажи, маленький экстрасенс. — Я закатываю глаза, а он улыбается.

Его следующие слова повторяют те, что он шептал, когда поставил меня к себе на ноги, чтобы я танцевала при свете костра.

— Позволь мне поплавать за нас обоих.