Безрассудная

Глава тридцатая

Пэйдин

Я заплетаю свои волосы в косу, когда он выходит из ванной.

Без рубашки.

Прядь волос выскальзывает из пальцев. Я вскакиваю на ноги, стараясь смотреть куда угодно лишь бы не на его загорелый торс и влажные брюки, низко сидящие на бедрах. Капли воды стекают с кончиков его волос, падают на плечи и скатываются по его телу. Не то, чтобы я следила за ними.

— Тебя не учили надевать рубашку? — небрежно бросаю я, не отрывая взгляда от косы, которую тереблю в руках.

— Я постирал ее, так что нужно дать ей высохнуть, — взгляд серых глаз останавливается на мне. — Если это тебя отвлекает, непременно дай знать.

Я фыркаю так, как будто бы меня нисколько не волнует, что он делает. Он вынужден следовать за мной, когда я прохожу через комнату и плюхаюсь на тонкий матрас. Он возвышается надо мной, освещенный лишь лунным светом, льющимся через окно, агрессивно взъерошивая свои мокрые волосы.

— Капли падают на мою кровать, — заявляю я, отодвигаясь подальше.

Он поднимает на меня свой взгляд из-под полотенца.

— Прощу прощения, на твою кровать?

— Да, на мою кровать.

— Нет, я тебя услышал, — спокойно отвечает он. — Просто пытаюсь понять, почему ты так сказала.

— Потому что я не буду с тобой спать, — под пристальным взглядом, я мгновенно уточняю, — я не буду спать с тобой на одной кровати.

Он даже не пытается скрыть, насколько его это забавляет.

— И почему же? Раньше не было сложностей в том, чтобы делить одну постель.

— О чем ты не устаешь мне напоминать, — я возвращаю внимание свое внимание к косе. — Да, раньше.

Пока череда предательств не встала между нами.

— Ну, не то, чтобы у тебя был выбор, — он кивает на цепь, болтающуюся между нами.

— Ты можешь положить голову на другой край кровати, — предложила я с милой улыбкой.

— Почему бы тебе этого не сделать, учитывая, что именно ты отчаянно хочешь сбежать от меня? — он делает шаг, подходя ближе к кровати, его ноги задевают одеяло. — У меня нет проблем с тем, чтобы спать вместе.

Я, раздраженно качаю головой, перебираясь на другую сторону кровати, которая, как мне кажется, внезапно становится слишком узкой. Матрас прогибается, когда он садится рядом. Не обращая на него внимание, я неспеша откидываю тонкое одеяло и укрываюсь им.

Мороз пробегает по коже, а зубы стучат от холода. Я не уверена, из-за чего так похолодало, но влажные волосы, прилипшие к моей шее, определенно не помогают. Я натягиваю одеяло до подбородка, и просовываю ледяные руки под бедра.

— Ты трясешь кровать, — шепчет он.

— Будь добр, свали, если тебя так это беспокоит.

Я слышу улыбку в его голосе.

— Ты вся дрожишь, с тех пор как приняла ванну.

— Говоришь так, будто тебя заботит мое благополучие, — цепь громко лязгает, когда я переворачиваюсь на бок и вглядываюсь в темноту.

— Нет, но меня заботит мое благополучие. И я бы предпочел, чтобы ты не мешала мне спать, дрожа всю ночь.

— Слова истинного джентльмена, — фыркаю я.

Мы замолкаем, и лишь стук моих зубов нарушает тишину вокруг. Он затихает рядом со мной, и кажется, будто бы он уже провалился в сон. Так продолжается до тех пор, пока матрас не прогибается за моей спиной, и я не оказываюсь, практически прижатой к нему.

— Какого черта ты…

Его грудь соприкасается с моей спиной.

Я делаю еще одну попытку.

— Какого черта…

— Тсс.

У меня отвисает челюсть.

— Я жду объяснения получше этого.

— Полегче, Грэй, — его рука касается моего бедра, вынуждая меня прижаться к нему. — Я не могу спать, когда из-за тебя трясется кровать, а ты не можешь спать, пока мерзнешь. Так будет лучше для нас обоих.

— Правда? — начинаю я. — Потому что я….

— Чума, — усмехается он мне в ухо. — Просто притворись. Мы притворяемся, что не ненавидим друг друга в такие моменты, помнишь?

Я открываю рот, желая возразить, но рука, которой он обвивает мою талию, заставляет меня умолкнуть.

— Все указывает на то, что мы полезны друг другу.

Я слегка напрягаюсь в его объятьях.

Полезны друг другу.

Фраза задевает меня сильнее, чем должна бы. Ненавижу себя за то, что меня злит ее звучание в его устах. Потому что полезность — это предел наших отношений. Самое большее, кем мы будем друг для друга.

— Ладно, — говорю я, раздраженная тем, что мой голос дрожит. — Притворимся.

С этими словами я позволяю себе раствориться в его тепле, когда он притягивает меня ближе.

Я запуталась в его руках и цепи, которая связывает нас вместе.

Прищурившись от тусклого солнечного света, проникающего в окно, я чувствую, как он окутывает мое лицо своим теплом. Его теплая рука лежит на моей щеке, пальцы касаются растрепанных волос. Я чувствую, как его глубокое дыхание касается моих прядей и согревает шею.

Ему удобно. Он доволен.

Он притворяется.

Эта мысль заставляет меня высвободиться из его объятий, начиная с руки, которая нежно обнимает меня за талию. Схватив его за запястье, я перекидываю руку через себя, не беспокоясь о нежности. Затем сажусь, высвобождая волосы из его пальцев.

Он шевелится, прежде чем приподняться на локтях. Одеяло сползает с его обнаженной груди, пока он смотрит на меня сонными глазами, наблюдая за тем, как я перебрасываю волосы через плечо.

— Ты пропустила часть.

Я поднимаю взгляд, услышав его хриплый голос.

— И тебе доброго утра, — я провожу рукой по шее в поисках забытой пряди, спадающей на спину. Он наблюдает за мной, пока я притворяюсь, что не чувствую, как его пристальный взгляд, блуждает по моему лицу.

— Что теперь? — рассеянно спрашиваю я. — Время тащить меня обратно в пустыню?

Перспектива вернуться в Илию кажется все такой же безрадостной, и мое сердце сжимается от внезапного воспоминания о моем эгоизме. Я была настолько увлечена Силовиком, держащим в руках мою судьбу, что даже не подумала о своих друзьях — Миксах, живущих в нищете. Я волнуюсь за Ленни, Лину, Финна и за других, кто был так добр, чтобы помочь мне. Поверить в меня.

Пожалуйста, будьте в порядке. Пожалуйста.

Если бы я только знала кому или чему молиться, то так бы и сделала.

— Не совсем, — кровать сдвигается, когда он встает на ноги, заставляя подняться и меня. Он проходит в ванную и, зайдя внутрь, достает из ванны свою влажную рубашку. Не уверена, почему я отворачиваюсь, когда он надевает ее через голову, но это действие кажется слишком интимным.

— Мы срежем путь через Дор, — говорит он. — А затем пересечем Святилище Душ.

Я горько усмехаюсь.

— Святилище Душ? Каменистая местность, населенная бандитами? — хмыкаю я. — Я предпочитаю Скорчи.

Его голос приглушен прикрытой дверью.

— Отец посылал меня туда множество раз. Все будет хорошо.

Я нервно сглатываю при напоминании о его изнурительных тренировках.

— Ну, а в прошлый раз, ты также был закован в цепи?

Он замолкает на несколько секунд.

— Я всегда… был в невыгодном положении, когда был там, — и снова тишина. — Так что, как я уже сказал, все будет хорошо.

Когда он выходит из ванной, в руках он держит одежду, которую планирует разбросать по полу, чтобы трактирщик обнаружил ее. Я замечаю знакомый оттенок оливкового и выхватываю жилет из его рук.

— Только не это, — резко говорю я. От моего тона его брови поднимаются в немом вопросе. — Адина сделала его для меня, — тихо поясняю я, смущенно прочищая горло. — Я… я дала ей обещание.

Он медленно кивает, явно колеблясь.

— Последнее Испытание. Я… я видел, как это произошло. Видел, как ты обнимала ее, — мускул на его щеке дрогнул. — Слышал твой крик.

Я отвожу взгляд, чувствуя, как эмоции застилают мне глаза.

— Она взяла с меня обещание надеть это для нее, — провожу рукой по грубому краю. — И я планирую это сделать.

Прочистив горло, я набрасываю жилет на свои плечи. Ненавижу то, как он смотрит на меня, словно готов собрать по кусочкам, когда я неизбежно разобьюсь. Он делает глубокий вдох и открывает рот, с намерением сказать что-то…

Его прерывает громкий стук в дверь.

— Эй! Кто там внутри?

Мужчина колотит в закрытую дверь, дребезжа ржавыми петлями. Не спуская глаз с двери, Кай кивает в сторону окна. Легким шагом я направляюсь к пути отступления, наматывая ткань на голову и пряча за ней серебристые пряди волос. Когда мы подходим к окну, я надеваю сапоги, перекидываю ногу через подоконник, и перелезаю через край. Кай за мной. В тот момент, когда он спрыгивает на землю, я слышу, как распахивается дверь.

— Эй! А ну, вернитесь, ублюдки!

Мы убегаем на подкашивающихся ногах. Я спотыкаюсь, пытаясь натянуть на себя юбку, пока Кай избавляется от нашей грязной одежды, швыряя ее за спину. Смех подступает к моему горлу, и срывается с губ. Принц оглядывается на меня, и я успеваю заметить улыбку на его лице, прежде чем он натягивает платок, скрывая ее. Я слышу, как он посмеивается, когда мы ныряем в переулок, уворачиваясь от проезжающих тележек и бранящихся торговцев.

— Задержите их!

Я резко оборачиваюсь, замечая предполагаемого хозяина трактира. Его лицо, красное от ярости, покрыто пунцовыми пятнами. Он бежит за нами, указывая своим жирным пальцем.

— Остановите тех двоих!

Взглянув на него, я смеюсь еще громче, от чего улыбка на лице Кая, скрытая под платком, становится шире. Я щурюсь от лучей восходящего солнца, с трудом избегая людей, слоняющихся по торговой улице.

— Сюда, — бросает через плечо Кай, и за руку увлекает меня в переулок. Он выхватывает огромную шляпу из проезжающей мимо повозки — неуклюжая попытка воровства. Торговец кричит нам вслед, пока мы пересекаем еще несколько улиц. Цепь гремит, стуча по брусчатке, в то время, как я пытаюсь подавить смех. Ничего не могу поделать с тем, что происходящее забавляет меня и я немного этим обеспокоена.

— Нам нужно отделаться от него, — шепчет Кай, после того, как из-за угла до нас доносится еще один крик. Я намереваюсь ответить ему, когда он внезапно тянет меня в другой переулок и вдавливает в полуразрушенную стену.

— Что ты…

— Притворись, Грэй, — выдыхает он, прижимая меня к стене своим телом. Не успеваю я задать вопрос, как он, не говоря ни слова, срывает с меня юбку и бросает на землю. Я удивленно таращусь на смятую ткань у наших ног, прежде чем его рука поворачивает мое лицо обратно к нему.

Я вижу в его глазах отражение приказа, требование послушаться его хотя бы в этот раз. Поэтому я не отталкиваю его руку, когда он проводит ей по шее, снимая ткань с моей головы.

Потому что это притворство. Это план.

Он надевает мне на голову широкополую шляпу, убирая под нее мою растрепанную косу. После чего, наклоняется ближе и стягивает платок со своего лица. Его свободная рука сжимает мое бедро, что заставляет меня прижаться спиной к стене. Я делаю быстрый вдох, когда его голова наклоняется к линии моего подбородка.

Прикосновение его губ заставляет меня судорожно сглотнуть.

Его губы движутся, оставляя на коже дорожку поцелуев. У меня перехватывает дыхание, когда он рукой обхватывает мое лицо, отворачивая его от улицы. Он медленно спускается вниз по моей шее, его губы становятся менее решительными, когда следуют по линии неровного шрама.

— Кай… — мой голос звучит с придыханием, совсем не так, как я хотела.

— Притворись, — выдыхает он, вызывая дрожь по коже.

При звуке приближающихся криков и топота ног, он еще ниже натягивает шляпу мне на голову. Его тело прижато к моему, лицо, утыкается мне в шею, скрываясь под полями этой уродливой шляпы.

Группа мужчин, охотящихся сейчас на нас, проходят мимо, не сделав и шага в нашу сторону. В конце концов, мы всего лишь влюбленная пара. Просто двое влюбленных, желающие остаться наедине.

Возлюбленные.

Мысль о том, что именно так нас воспринимают окружающие, заставляет меня сглотнуть.

Он добрался до конца моего шрама, продолжая целовать уже впадину ключицы. Еще немного, и его губы нанесли бы мне еще один шрам — на моем сердце — клеймя меня до самой смерти. Эта мысль отрезвляет меня, заставляет оттолкнуть и высвободиться из его объятий.

Он делает шаг назад, тяжело дыша. Серые глаза впиваются в мои. Они переполнены эмоциями, которые я не утруждаюсь распознавать. После долгой паузы, он моргает, коротко кивая мне, в знак одобрения. Я чувствую, как горят щеки, поэтому натягиваю шляпу пониже, чтобы укрыться от его пронзительного взгляда.

Он наблюдает, как я отряхиваю с юбки пыль, прежде чем обернуть ее вокруг талии, давая моему лицу время остыть. Затем он прочищает горло и несколько раз оборачивает цепь вокруг моей лодыжки, сокращая расстояние между нами.

— Готова? — спрашивает он так небрежно, будто последние пять минуть произошли лишь в моей голове.

Прекрасно. Если он не придает этому значение, то и я не буду.

Так что, я поправляю шляпу, коротко киваю и беру его за руку.