Такой знакомый, столь близкий номер. Они болтали часами, пока не стали жить вместе, разговаривая уже глядя друг другу в глаза.
Роберт познакомил их, и он же оборвал их отношения, застав Кацуо за изменой…
Юми негодовала, ненавидела предателя, не могла принять случившееся. С горя начала встречаться с Ашем, заведомо понимая обреченность их свиданий, а когда ушел Аш, и потянулись тоскливые дни одиночества, Юми поняла вдруг, что смогла бы уже простить Кацуо. Позволяла же она Роберту жить одновременно с ней и с богиней…
Роберт распорядился за Юми, запретил им с Кацуо объясняться, подавил их своим авторитетом, а Юми отчего-то слушалась его…
А сегодня ей было так тоскливо и холодно, что руки сами потянулись к смартфону…
Позвонила без видео — пусть Кацуо ощущает только ее голос… Глупо, но Юми боялась невольно выдать что-то непрошеное…
— Алло! Юми?
Как давно она не слышала этот голос! Шмыгнула носом.
Кацуо заподозрил неладное. Его пульс и так подскочил, точно сумасшедший, едва Кацуо увидел, кто о нем вспомнил.
— Юми, это же ты? Не сбрасывай! Прости меня!
Происходящее могло быть очередной штукой от Роберта, но Кацуо не смел малодушничать.
Юми выдохнула шепотом:
— Это я… Как ты? Как живешь?
Кацуо замялся. Иногда он встречал Юми с каким-то парнем, смотрел на них издалека, но если у Юми был порядок в личной жизни, почему она позвонила?
— Я нормально. Много тренируюсь и работаю помаленьку. А ты?
— А я, а я… — Юми сорвалась вдруг на плач. — Скучаааю!!!
Слезы полились градом, и чем больше Юми пыталась остановиться, тем хуже ей удавалось.
Кацуо терпеливо слушал ее истерику, поскольку на вопрос: «Мне приехать?» прозвучал резкий испуганный ответ: «Нет!!!», и Кацуо не находил ничего иного, как ждать, повторяя время от времени:
— Ну что ты, Юмочка, что ты… Прости меня…
Он не знал, как объяснить эту сцену Агнес, окажись вдруг Агнес рядом. Не планировал возобновлять с Юми отношения, хотя им стоило встретиться с глазу на глаз и расставить точки.
Может, раньше, до его встречи с Агнес что-то бы и получилось, но теперь Кацуо принадлежал душой черноволосой красавице.
В конце концов, слезы Юми иссякли.
Она радовалась, что отключила изображение, личико ее покраснело и опухло, весь разговор никак не напоминал сладкую месть бросившему, впрочем, мстить она и не собиралась… Поняла интуицией ли, женскими ли инстинктами, что путь к его сердцу закрыт. Извинилась сама и закончила беседу…
На ее душе звенела противная пустота.