Тамико не любила долго терзаться неизвестностью.
Ее способности много превышали среднестатистические, и Тамико начала следить за Флавианом «сверху», как обожал это делать Лу, определяя местонахождение кого угодно.
Их повседневные пути с Флавом в мире анамаорэ никак не пересекались. Маловероятно, что Флавиан отправился бы вдруг в Город гулять в одиночку по зимним улицам. Кроме того, место их «нечаянной» встречи не должно было вызвать ни малейших подозрений у случайных наблюдателей.
Остался единственный вариант следить за Флавом во время вечеринок во владениях его родителей. Скан его состояния — Флавиан явно кем-то увлечен, раньше его состояние смотрелось иначе.
Тамико облизала губы в предвкушении. Она придет на вечеринку без предупреждения и, разумеется, одна. Если ее обнаружат, Тамико заявит, что учуяла запах «интереееесненькоого» и заглянула к Троюродным импульсивно… Останется подгадать так, чтобы Флавиан в одиночку вышел, скажем, на пустую террасу, примыкающую к залу…
Тамико рисковала — Флавиан мог испытывать лишь неприязнь к ней, не больше — но как же она обожала риск! Она не удержалась от искушения навести Флаву мысль прогуляться по галерее.
Тамико плохо подготовилась: понятия не имела, какой цвет Флавиан любит, какой крой одежды, чтобы вызвать у него шок и усилить эффект от своего неожиданного появления в идеальном для него образе, потому оделась, как захотелось ей самой. В струящееся, шелковое, с вкраплениями солнечных лучей, с приличным декольте.
Ее волосы благоухали, подбородок был гордо поднят, а походка скользяща и вместе с тем стремительна. На точеных руках красовались браслеты из изумрудных камней, не издающие при движении ни малейшего звука.
Тамико выплыла внезапно — яркая вспышка посреди белоснежной галереи. Ровно в той точке, куда Флавиан смотрел — завороженно и задумчиво…
Испуг, растерянность — он не оперативник, тут не знакомо-привычная ему сцена, и даже не блестяще выученная роль.
Флавиан был полностью деморализован. Он застыл, похоже, вообще не понимал происходящее и смотрел как-то жалобно, по-детски даже на приближающееся видение.
Тамико уже практически уверилась в ответе на свой вопрос, но улыбнулась Флавиану — максимально тепло, ободряюще, как дорогому другу. Пронзительное ощущение: она опять держала в ладонях чье-то трепещущее, ошеломленное сердце. Более взволнованное, чем было у Лу — тот постоянно влюблялся и в совершенстве осознавал себя.
Кровь сокрушающе билась в стенки его сосудов, эмоции были настолько сильны, что Флав по-прежнему не двигался. С улыбкой, кривой, вымученной, страдальческой… Он был уверен: Тамико, вот она, такая желанная, знает все! И расскажет теперь… Магнусу, Лукасу… Будет казнь…
Флавиан ничего не говорил и по-прежнему просто смотрел, как Тамико, прекратив улыбаться и приветственно кивнув ему, направилась уже к короткому коридору, ведущему в пиршественный зал…
Силы и самообладание — все-таки он хороший игрок — немного возвратились, и Флав сказал:
— Тамико… Привет… Ты… Как… тут? Что ты здесь делаешь?
Тамико остановилась и развернулась к нему всем телом — совершенным в красоте, гибким. Снова улыбнулась, и даже ее заостренные клыки показались Флавиану очаровательными! Он погиб, погиб!
— Привет! Да вот решила что-то спонтанно зайти к вам повеселиться.
Она произнесла это так ровно и мило, будто их беседы всегда шли столь непринужденно. Оставила Флавиану шанс ответить ей что-нибудь светски-незатейливое, но тем самым еще крепче затянула петлю на его шее…
И раз уже нечего стало скрывать, раз наказание было неминуемо, и боль беспредельно сладка, Флавиан неожиданно для себя самого взял Тамико за руку, маленькую и нежную и легонько ее сжал:
— Ты… Такое красивое… Платье… Ты все знаешь, да? — последние слова вылетели на выдохе, со взглядом, полным надежды.