— Вернулся! — Тамико прыгала по подземной химической лаборатории, ибо сил усидеть у нее, беспредельно счастливой от новости, не было, и утепленные меховые тапки смешно шмякали по полу.
Увеличение температуры тела ей не помогало. Тамико предпочитала теплее одеться, а от Магнуса исходил жар — ему лишняя, сковывающая движения одежда была неудобна.
Тамико говорила, как есть, не подбирая слова, неизменно радуясь, что Магнус принимает все ее мысли и чувства, не ревнуя и не обижаясь, ведь сама она отсутствием подобных грешков похвастаться не могла:
— Как же хорошо, что это кончилось! Если бы я пошла с ним, могла бы проследить. Уф, славно, что анамаорэ не седеют. Стала бы совсем старухой!
Магнуса бесконечно умиляла ее непосредственность, за годы слегка отшлифованная, чуть приглаженная, но живая, яркая и сочная.
— Лукас спас себя от эмоционального выгорания. И, полагаю, он не сдерживался. Будь ты с ним, все прошло бы мягче, он не стал бы подвергать себя опасностям. А за ними и шел… Ему нужно было встряхнуться и почувствовать себя свободным.
— Нда, — Тамико, наконец, присела на высокий табурет, — не жаль тебе мои волосы!
Волосы у нее были длинные, очень пушистые, вьющиеся, впрочем, обычно аккуратно приглаженные, хотя Тамико носила их распущенными.
Магнус лукаво улыбнулся:
— Что ты! Я их обожаю-обожаю-обожаю!
Тамико победно ухмыльнулась.
Первые восторги по поводу возвращения Лу остались в прошлом, и теперь Марина лежала, свернувшись клубочком, на его вишневом диване, положив голову на мужское бедро, и в этом не было ни капли эротизма. Как и во взглядах Лукаса, которыми он встретил новый облик Марины, хотя смотрел гордо и одобрительно — точно на выращенные им красивые молодые деревья.
Марину знобило, это была нервная лихорадка, и Лукас сотворил плед, плотный и мягкий, в который Марина укуталась.
Лукас говорил чуть нараспев, убаюкивающе:
— Ммм, Флав улыбнулся загорелой блондинке? Это Паола, мы с ней некогда занимались сексом. Недавно она вернулась с курорта. Сомневаюсь, что у нее на Флава виды.
— Такая чувственная, яркая, томная!
Лукас мягко остановил:
— Понимаешь, дело не в прелести конкретной Паолы. Флавиану необходимо внимание многих. Он обожает нравиться. С какими только девушками я его ни видел.
Марина перебила:
— Злой ты, Лу! Зачем ты мне это рассказываешь?
Низкий голос обволакивал, точно второй плед:
— Чтобы ты знала правду. Кэйли считает, что Флав может полюбить? Я уверен: он может. Только сомневаюсь, что тебя. А беда в том, что к тебе у него сохранится настоящий, искренний интерес, пока ты не пройдешь Церемонию с кем-то еще. Тогда его «чувства» вмиг рассеются… А пока он будет добиваться тебя, прикладывая все свои таланты, душевные и физические, и ты перестанешь верить мне, а потом забудешь слова Кэйли и встанешь под его флаг… Но, полагаю, даже после Церемонии Флав станет уходить в другие миры, чтобы с кем-то поразвлечься. Такой, каков он сейчас. Изменений качественных, серьезных, я пока не вижу.
— Что мне делать?
Лукас задумался:
— Бежать бесполезно. Я могу запретить ему видеться с тобой полностью. Но пока ты сама не перегоришь, толку не будет. Даже если Флав остынет в корысти и временно переключится на кого-то еще. Общайся с ним, используй его в свое удовольствие. Не доверяй ему. Он должен надоесть тебе естественным путем. Или полюбить тебя. Дадим все же чуду шанс. Но проверять его серьезность буду я.
Это вносило в душу Марины покой — так сладко было знать, что некто мудрый и сильный обо всем позаботится.