Любимая для эльфа 2

Глава 397. Легальный разврат

Тамико почти оправилась и заметно повеселела. Чтобы закрепить эффект, Лукас все чаще мешал любимой работать.

Едва Тамико серьезно закапывалась в дела, он говорил:

— Сейчас еще добавлю дел, много-много! — а сам спутывал документы на ее столе и тянул ее куда-нибудь в другой мир. На улицу, вне Зала Лукас и Тамико у анамаорэ вдвоем не появлялись.

Они решили, что заставлять Агнес ждать их Церемонию слишком жестоко — пройти ту сразу после обожествления Магнуса было бы совсем неправильно. Зато уход за Кацуо-младенцем объяснил бы всем их близость.

Пока обескураженные и шокированные анамаорэ привыкали к появлению нового бога и его жрицы, с помпой обосновавшихся в отлично известном поместье эпатажного артиста и народного героя Магнуса, Лукас и Тамико обустраивали собственную жизнь.

Тамико вызвалась ухаживать за Мариной, и под этим предлогом в царских угодьях ей был создан личный дом. Еще более частым гостем Лукаса стал и Марек.

Желание бога расторгнуть сразу две Церемонии, одна из которых являлась царской, вызвало панику: семьи опасались за свою целостность, вдруг Магнус возжелает еще кого-то в жрицы или жрецы. Анамаорэ затаились в ожидании, но иных резких перемен пока не последовало.

В награду за его добрую встречу Магнус обещал подданным исполнение их мелких просьб, и любопытные потоком потянулись к его поместью.

Флавиан, потрясенный не менее других, прозрел, наконец, относительно подавленности Тамико, а на прямой вопрос, почему та не рассказала о превращении Магнуса раньше, Тамико ответила:

— Флав… Он мне не велел… Но ты все равно станешь моим сыном…

Флавиан нагнулся ближе к лицу Тамико, восходящее солнце освещало их фигуры.

— Твоим и… Лукаса?

— Да, — Тамико кивнула, — раз все случилось так, мы попробуем начать новые отношения…

Флавиан нахмурил брови:

— Только не думай, что я серьезно беспокоюсь о своем титуле! Я хочу, чтобы ты была любима… А царевич тебя любит… Всегда любил…

Тамико только мягко улыбнулась и обняла сына, маленькая-маленькая по сравнению с ним.

Оливер, чья жизнь также кардинально переменилась, жаловался Роберту:

— Прикинь, я теперь сирота! Магнус бог, что твоя Кэйли, а значит мне никто, а «мама» Нели, сам понимаешь, какая мама… Ничего, потом я выберу себе другую семью. Понормальнее…

Роберт глядел понимающе-сочувственно.

Лукас предупредил Агнес, что им с Кацуо придется немного отложить перерождение. Агнес, до крайности впечатленной случившимся с Магом, было нечего возразить.

Не возражала и Тамико, когда Лукас, распаленный невозможностью открыто выражать их страсть на публике, тянул ее куда-нибудь в миры, где пара принимала вид юных-беззаботных и беззастенчиво обжималась у всех на виду, впрочем, выбирая места, где такое поведение было принято.

Развязные поцелуи и пошлые ласки — оба не стеснялись буквально облизывать друг друга. Тамико нимало не смущалась, когда горячие жадные руки Лукаса проникали под ее юбку, зачастую нескромно короткую или оснащенную провоцирующими разрезами, и сама охотно залезала в его брюки.

Люди принимали их за своих, таких же, обращая мало внимания, и двое могли наслаждаться запрещенной-развратно-легальной близостью.