Они еще не успели переехать, опять запланировав встретить Новый Город в Городе с привычными уютными зимними традициями. Колетт дремала в теплой постели, основательно укутавшись одеялом, Антон посапывал неподалеку, его колыбельку пока держали в большой спальне.
Роберт работал на кухне, когда домочадцы ложились, потому Колетт почти бессознательно подвинулась, ощутив, как кровать немного прогнулась, и приготовилась дремать дальше, но низкий голос мужа вкрался в ее сон:
— Тебе не страшно?
Колетт не вполне сообразила, о чем он, и натягивая одеяло на ухо, пробормотала:
— А? Нет… Что-то случилось?
Мужские руки обхватили ее стан, еще не вполне пришедший в форму, округлый, Колетт спала в тонкой сорочке.
— Ты в моем доме, двери заперты. Кричать, чтобы не разбудить сынишку, ты не станешь… Я могу делать с тобой все, что захочу.
Сон потихоньку уходил, сильные руки Роберта, пробравшись под ткань, беспрепятственно ласкали ее смуглую кожу, но Колетт притворилась непонимающей:
— Что ты хочешь?
Ответ прозвучал исчерпывающе:
— Тебя. Давай спустимся, а то Антона разбудим.
Колетт, довольная, позволяла себя трогать, но не двигалась с места. Тогда Роберт совершенно бесшумно скрутил ее в кулек вместе с одеялом и потащил вон из комнаты, Колетт только охнула.
Роберт пообещал:
— Внизу ответишь.
Иногда муж не давал ей высыпаться, однако Колетт готова была сколько угодно прощать ему подобное сумасбродство.
Периодически случалось, что Антон начинал плакать в процессе, пара прерывалась, но после кормления или переодевания ребенка Роберт неуклонно добирал свое.
Домочадцы разбрелись кто куда, Флавиан зашел в гости, и Лукасу удалось собрать свою «маленькую семью» за ужином за одним столом.
Поскольку из присутствовавших Лукас был единственным, кто интересовался кулинарией, то и приготовил и сервировал он все на свой вкус, остальные нисколько не возражали.
Ерзая от нетерпения, Тамико допытывала сына:
— Ну, как у вас было с Юми? Лукас мне рассказал, а что пережил ты?
— Ааа!!!! — Флав демонстративно закрыл уши ладонями и зажмурившись, возопил: — Ааа!!!! Только не это еще раз!!!
Тамико обеспокоилась:
— Почему?
Флавиан с пафосом воскликнул:
— Это было ужасно! Я думал, сам там умру, если бы я только мог зажмуриться и сбежааать!!
Лукас ухмыльнулся:
— Да ладно, у тебя не настолько слабые нервы, и держался ты вполне достойно, ничего не спутал и не выказал паники.
Флавиан многозначительно посмотрел на него в ответ:
— Еще бы! Но мама спросила, что я чувствовал!! Я тааак не хочу перерождать Лану, если бы вы знали!! Это кошмарно, просто чудовищно!
Лукас подытожил:
— Девочка молодец, она в полном порядке, Ричард дежурит у нее под наблюдением Царицы. Насчет Ланы теперь можно попросить Магнуса, нагородил ты, сыночка, дел. Хватит уже ходить в Город за впечатлениями.
Флавиан скуксился:
— Я больше не буууду. Теперь я вообще отец поневоле…
Лукас не счел необходимым его утешать:
— Сам заварил, сам расхлебывай. И ешь давай, а то меня обижаешь.
Тамико, также пока не притронувшаяся к блюдам, тут же схватилась за приборы.
Какое-то время они ели в тишине, затем Флав не выдержал:
— А что, Магнус правда может перерождать в одиночку???
Лукас объяснил:
— Да. Регенерировать быстрее целителей, сам создавать тела, подселять кого угодно. Решается вопрос о статусе этих подселенцев в нашем обществе. С Магнусом же беда в его непостоянстве, сегодня он здесь, завтра там, насоздает «детей», уйдет, и кто будет за них отвечать? Если бы он штамповал себе жрецов под четкие функции, было бы одно дело, но Лана вряд ли мечтает о карьере жрицы. Эти вещи он как раз обсуждает на совете богов.
— Вот как! — Тамико нарушила молчание. — Интересно, что они там надумают.
Сапфировые глаза под красиво изогнутыми смоляными бровями осветились любовью:
— Полагаю, обяжут его хотя бы сидеть тут до тех пор, пока не сформируется прочный клан перерожденных им анамаорэ, который со временем начнет выступать как автономная семья с какой-нибудь специализацией типа артистической или винодельческой.