Дни проходили в томлении беспросветного и отчаянного ожидания. В любви. Вере. Надежде.
Неожиданно от Лукаса пришла смутная и смазанная вестка, но все же вполне различимая: Лукас помогал организовывать какой-то дворцовый переворот.
Девушки обсуждали положение:
— Ему не хватает опасности и непредсказуемости. У нас тут только стабильность. Лу стал царевичем очень давно, и это потолок, — Эстелла накручивала золотистый локон на палец. — Он царевич и он им будет, но я продолжу настаивать на его периодических отпусках, каких нервов оно бы мне ни стоило…
— Хе, а может, ему наведаться к Дамирке? Тоже экстрим, — Тамико попыталась подыскать менее травматичный для чувств обеих девушек вариант.
— Это чревато для нашего мира… Мир должен находиться в покое… Только такие отпуски.
— Главное, он жив, здоров и о нас помнит. А что Эрик, он сильно ругается?
— Да… Ему ж надо подстраховывать Правителей. Не отдохнуть, как следует, после Церемонии. Мы же и потом уедем.
Тамико лучилась удовольствием:
— Ничего, отгуляет позже.
Следующая вестка заставила впечатлительную Эс побелеть от ужаса.
Она залепетала, обращаясь к Тамико:
— Что? Что это?! Оно живое?!
Тамико получила точно такой же мыслеобраз и спокойно пояснила:
— Это жеребец. Конь. Животное. Живое, да… Лу участвует в каком-то конном турнире… Красииивый, — она мечтательно закатила глаза.
Эс прижала руки к груди.
— Очень опасно? Он в доспехах потому, что «конь» может его скинуть?
Тамико уклонилась от ответа:
— Как сказать… Для Лу не особо опасно… Копья опаснее. Не понимаю, куда он влез и как так умудрился!
Эстелла в отчаянии опустилась на пол, ноги не держали ее. Тамико кинулась к подруге.
— Брось! Все хорошо! Если уж он нам это показал, это наверняка уже в прошлом!
Однако сама на не испытывала полной уверенности в своих словах.
Алиска еще такой ребенок. Кью не сомневался, что увидев во дворе столько выпавшего снега, Алиса предложит как-нибудь с ним позабавиться.
Впрочем, кем был он сам, когда согласился пойти на удручающий каток второй раз, в который все прошло лучше и приличнее, по крайней мере, раздражающей безукоризненной троицы не было…
Алиса, стоя коленками на стуле, прилипла к окну. Снежинки крупные, пушистые все падали и падали.
Прежде, чем она раскрыла ротик, Кью подоспел к ней с бутербродом.
— Так, сначала мы поедим. И только после этого ты расскажешь, что ты хочешь.
В Алисе скрывалась бездна энергии, она могла весь день пробегать, к вечеру обнаружив, что ограничилась лишь легким завтраком, так что Кью взялся следить за питанием подруги сам.
Сегодня он пытался быть с ней на одной волне.
— Будем играть в снежки?
Алиса помотала головой.
— Нет! Я не хочу получить снежком в нос. Будем лепить бабу.
Перед глазами Кью встала пикантно-пошлая картина, и он не удержался.
— Ммм, с грудями-шариками?
На личике Лисы отразилась смущенная жалость.
— Неее, мы ей ветки вставим. Будут, как косы…
Кью несло:
— Хорошо хоть не рога… — шутка не удалась, и он сконфуженно замолчал.
Алиса прыснула:
— Ты такой мииилый, когда тушуешься… Никаких рогов и грудей, слепим просто снеговика. С носом-морковкой.
Светлый характер подруги радовал Кью — так здорово, что она не умела долго дуться!