— Лу, ты невыносим!
Мгновение — и сильные руки обвили тонкий стан Тамико, Лукас притянул ее к себе и, легко коснувшись пальцами ее припухших губ, заключил:
— Невыносимо обаятелен, да?
Тамико нежно лизнула мягкие подушечки его пальцев:
— Обнимать тебя… Целовать… Любить… Счастье! Обожаю тебя обожать!
Лукас понизил голос до шепота:
— Любимая моя. Суженая. Единственная.
Тамико, отстранившись, мрачно кивнула:
— Да, я готова им показаться. В конце концов, все они мои знакомые. И на их нескромные вопросы я отвечать просто не буду. Постою рядом, а ты сообразишь, как подать им новость.
Лукас продолжал ласкать ненаглядное лицо, бережно оглаживая девичьи щеки:
— Конечно, милая. Просто доверься и расслабься. Самое главное — расслабься. Никакого преступления мы больше не творим, ты безупречна. Кто что ляпнет — сам себе враг и убийца. Сплетники ничто, важно не мешать самим себе быть счастливыми!
— Надоело! Когда я уже, наконец, рожу?! — в последние дни Колетт сделалась раздражительно-брюзгливой, третируя Роберта постоянно недовольным выражением обычно милого пухлощекого личика.
Роберту оставалось только быть спокойным, мягким и обходительным — малейший гнев лишь вызвал бы безудержные и еще более томительные слезы Котены.
— Скоро, уже скоро. Антон вылезет, и все будет хорошо.
Колетт пыталась отвлечься на подготовку: проверяла обустройство детской, перебирала и гладила крохотные вещички, но желанная умиротворенность никак не приходила.
Однажды она смущенно предложила:
— А может, опять сделаем все во сне? Не больно, не страшно, как с бессмертием?
Роберт мотнул головой:
— Я спрашивал. Кэйли говорит, что это реально, но потом ты можешь пожалеть о случившемся, что все пропустила. Так что давай сама, а там она подстрахует.
С тетушкой-помощницей выходила проблема. Воспитанная в строгих условиях, Колетт не представляла, что будет с легкостью руководить женщиной старшего возраста и рисковала стать заложницей традиций в собственном доме.
Нужна была ровесница-подружка — бесхитростная и очень принципиальная, которая, ловко выполняя работу, не вздумала бы покушаться на целостность молодой семьи.
В Робе Колетт не сомневалась — добровольно тот не потянулся бы на сторону. А вот найдись соблазнительница… Колетт нервно кусала губы. Виртуальные девушки от богини не подходили — Колетт болезненно относилась к самому малому присутствию лучезарной в своей жизни, подсознательно преувеличивая значение той для мужа.
Подружка… Та, что проводила бы в их доме много часов…
Института профессиональных нянь в Городе не было, и Колетт терзалась от безысходности — разве что факт отсутствия кандидатки примирял ее с давно успевшей надоесть и все еще длящейся беременностью.