Мелиса Мартен: сила к жизни

Глава 29. Открой поместье миру

Оставшаяся половина свадьбы прошла без эксцессов, и к счастью Мелисы её матушка больше не пыталась познакомить дочь ни с одним мужчиной. Весь вечер миссис Мартен занималась лишь тем, что всеми способами восхваляла герцога Ребера и обсуждала с каждым встречным то, как гармонично и изысканно её дочь и герцог смотрелись вместе. Матушка всегда была подвешена на язык и легка на разговоры; хотя зачастую эта её черта была как ни в её пользу, так и ни в пользу её близких. Впрочем, этим вечером безудержные разговоры миссис Мартен приносили Мелисе наименьшее беспокойство, а всё потому что все её мысли сводились к герцогу Реберу. Прокручивая в своей голове их диалог, она тонула в отчаянии от осознания того, сколь много преград стоит между ними двумя. Безусловно, она не надеялась на благоприятный исход этих иллюзорных отношений и не лелеяла никаких надежд; и быть может именно поэтому она смогла позволить себе в общении с Андрэ вольности, которые не позволила бы при других обстоятельствах. Однако, думая о возможности провала её плана по излечению, ей становилось тошно и горько от мысли, что она может покинуть этот мир с грузом на сердце в виде нераскрывшихся чувств, у которых изначально не было и шанса на счастливый конец.

После возвращения домой маркиза тут же бессильно плюхнулась на кровать, однако сон этой ночью так и не посетил её; она размышляла то о действиях и реакциях герцога, то о своих неуклюжих поступках и о том, что ей следует делать дальше. Мысли лавиной проносились в её голове одна за другой, не давая заснуть, а когда уставшее тело отдавалось во власть страны грёз, то Мелиса, не успевая проспать и часа, тут же подскакивала от снов, переполненных то её страхами, то мечтами, а то одновременно и теми, и другими. Вся ночь прошла для маркизы в абсолютной бессоннице, однако Мелиса была не единственной, кто сегодня почти не сомкнул глаз. Для герцога Ребера ночь выдалась пусть и не такой напряжённой и гнетущей, но вполне себе беспокойной, ведь ему пришлось перепроверять за подчинёнными все документы, которые прислала Мелиса. А потому из-за огромного количества работы Андрэ удалось поспать лишь пару часов, а к раннему утру он уже вновь был на ногах, чтобы продолжить работу.

Дверь кабинета Андрэ распахнулась и в него, не утруждая себя приветствием, ворвался кронпринц. Словно дикая фурия он подлетел к герцогу и бросил на письменный стол пару свежих газет от разных изданий.

— Ты видел эти заголовки?! У нас и без того проблем хватает, а эти жалкие бизнесмены решили ни с того ни с сего перегавкаться друг с другом!

— Неужели владельца бара Сентиер наконец обвинили в связях с Эгрией? — задал вопрос Андрэ, не отрываясь от проверки документов и не реагируя на бестактность Алена.

— И не только это, ещё и производители электричества начали в экстренном порядке прерывать контракты с компаниями, у которых заключены договоры с их конкурентами!

Возмущённый происходящим в столице Ален начал нервно ходить из стороны в сторону, продолжая при этом тараторить и сетовать на предпринимателей, подрывавших и без того довольно печальное положение вещей в стране. Его возмущение продолжалось до тех пор, пока он не заметил нечто странное в ответе герцога.

— Погоди-ка, ты уже знаешь про владельца бара? Газеты же только вышли, и на сколько я знаю, мы не следили за баром Сентиер…

— Подслушал недавно, как зрел план по его уничтожению… Хочу сказать, что зачинщица действительно не плоха. Мистеру Сенти не очиститься от слухов. Глас народа настолько силён, что ещё немного и можно будет забыть про это разгульное место.

— Так это всё просто слухи?! Только не говори мне, что это дело рук мисс Мартен, — Ален остановился и недовольно скрестил на груди руки.

— Именно.

— Тогда почему?! — разъярённо выпалил кронпринц и хлопнул ладонью по письменному столу с такой силой, что стопы документов слегка накренились, а по чернилам в чернильнице разошлись круги. — Раз ты в курсе всех её дел, так почему мы всё ещё её не арестовали?

— Напоминаю, что ты дал мне время до окончания смотра талантов.

Андрэ невозмутимо поправил накренившуюся стопку с папками, макнул перьевую ручку в чернильницу и вернулся к заполнению отчёта.

— Да какая разница, у нас есть человек, который свидетельствовал о том, что маркиза является организатором и связным с Эгрией. А теперь она ещё и строит козни против влиятельных людей. Тебе этого мало?

«Этого вполне достаточно. И более того она уже раскрывала себя предо мной множество раз», — мысленно согласился Андрэ с Аленом, а затем продолжил сводить разговор к отсрочке её поимки: — Она у нас и так под носом. Я лично слежу за ней и в любой момент могу арестовать маркизу без каких-либо доказательств. Но сейчас у меня есть более важные зацепки, которые нужно проверить. А для этого необходимо время.

— Какие именно?

— Я уже передавал отчёт о том, что очень скоро встречусь с неким Жюпре по поводу аукциона, а ещё через некоторое время наступит очередной день, когда святой Прада будет проводить свои молитвы. Там я тоже побываю лично.

— Тебе удалось вновь пробраться в ряды оппозиционеров? Я думал, что после последнего налёта на аукцион и раскрытия нашего единственного оставшегося шпиона, надежды втереться к ним в доверие разбилась вдребезги. Видимо эта девушка просто кладезь ценной информации.

— Вот именно! Поэтому пока мы не можем её арестовать.

— Ну ладно, допустим я забуду об этом разговоре до конца смотра талантов, но чуть что случиться, она будет первая под подозрением и тогда я не смогу молча оставаться в стороне. Отец пока не в курсе дел, но ты же понимаешь, что долго держать всё это в секрете не получится?..

— Этого достаточно.

— Я, кстати, слышал, что ты объявил виконта в розыск, — Ален отошёл от письменного стола Андрэ и переключил своё внимание на огромный книжный шкаф, принявшись рассматривать запасы литературы герцога.

— Да.

— Что же он натворил? В подписанных тобой документах не было и слова об обвинениях.

— На его счету слишком много преступлений, решил не утруждаться их описанием.

— О чём ты? Не припомню, чтобы ты хоть раз не прилагал доказательства к выдвинутым обвинениям. Неужели задумал что-то интересное?

— Вовсе нет. Лишь решил его немного припугнуть, пусть помучается в размышлениях о том, за что именно орден его разыскивает.

— Не переусердствуй, под страхом ареста он может и копыта отбросить. Небось сидит себе где-нибудь в подвале и в трясучке молится, как бы рыцари Спасения его не нашли.

— Пусть только попробует откинуться раньше времени, Леруксы уже подготовили для него индивидуальные инструменты.

— В последнее время ты сам на себя не похож. Тянешь с задержанием, не обосновываешь приказы и пропадаешь ночами. За эту неделю я ни разу не застал тебя в поместье. Не понимаю, что с тобой творится?.. — кронпринц попытался морально надавить на герцога, желая добиться от того хоть какой-нибудь реакции. В последнее время его очень волновали странные поступки Андрэ, и он переживал из-за того, что никак не мог понять, что происходит с самым близким для него человеком, которого он называл другом. Но так как до сих пор все действия герцога ни разу не сказывались на стране отрицательно, как собственно и на самом Алене, то кронпринц в очередной раз быстро сдался в своих попытках разговорить Андрэ и перешёл к следующей теме для обсуждения: — Что ж, на самом деле я пришёл не просто, чтобы поболтать о продвижениях в делах.

— Так и знал, — удручённо проговорил герцог.

— В Гольфре уже было распределено жильё для участников конкурса. Всем разослали приглашения с указанием места их временного проживания. Осталась только мисс Мартен.

— И? — Андрэ насторожило начало этого обсуждения. Его плечи непроизвольно напряглись, а рука сильнее сжала перьевую ручку.

— Я бы хотел поселить её в твоём фамильном поместье, оно находится достаточно близко к месту проведения. И что самое главное — это место идеально для слежки за маркизой.

— Это невозможно! — Андрэ резко прекратил писать, с грохотом положил перо на стол и грозно впился взглядом в кронпринца. В его фамильном поместье в Гольфре жили его сёстры, и он не допускал туда никого, держа это место закрытым для посторонних глаз. Даже сам принц был там всего единожды. Открыть дом для Мелисы означало открыть его не только для неё одной.

— Почему? Это прекрасная возможность следить за ней.

— А ты не думал над тем, что мы можем спугнуть её. И она совсем перестанет действовать? — самообладание вернулось к герцогу, и он принялся убеждать кронпринца изменить своё решение.

— Ей всё равно придётся как-то связываться с подельниками. А для нас это отличная возможность. Поместье просто идеально для слежки, ты же знаешь там каждый уголок, а рыцари и так круглосуточно следят за каждым входом и выходом. Это возможно самое защищенное место в стране, позащищённее дворца будет.

— Я прекрасно справляюсь со слежкой и в нынешних условиях. Рыцари не отходят от дома маркизы ни на шаг.

— Но ты всё равно не можешь быть на сто процентов уверен, чем именно сейчас занята маркиза. Сколько раз твои рыцари уже упускали её? Один, два или уже больше?! Ты не можешь уследить за всем и передать подчинённым свои способности.

— Я уже ни раз говорил, что не желаю открывать двери поместья для посторонних! — Андрэ повысил голос и эхо грозного баритона разбилось о высокие каменные стены кабинета.

— Герцог Ребер, поселить маркизу как можно ближе к нам, это единственно верное решение. В Гольфре слишком обширные территории, и мы с лёгкостью можем упустить что-нибудь важное, если поселим мисс Мартен в отель или какую-либо ближайшую семью. Этими необдуманными действиями мы только развяжем ей руки. Поэтому-то я и принял решение поселить её среди своих, и я не собираюсь отступать от него. Неужели ты не можешь прислушаться ко мне хоть раз, разве мы не друзья?

— Друзья? Хм… — герцог смолк, и в кабинете повисла мёртвая, гнетущая тишина. Атмосфера изменилась. Между ними словно ударила молния и разожгла костёр недоверия. В помещении стало трудно дышать, казалось воздух потяжелел на столько, что под его давлением было невозможно сдвинуться с места. — Комнаты для маркизы и её слуг будут подготовлены через пару дней, — сквозь зубы выдавил Андрэ.

— Ты действительно сильно изменился! Как только ты стал следить за этой девчонкой, ты перестал здраво рассуждать. Что у тебя на уме в действительности? — Задался вопросом кронпринц, но в ответ получил лишь чёрствый безэмоциональный ответ Андрэ.

— У смиренных слуг империи на уме может быть лишь благополучие страны.

Наигранная преданность подавила в кронпринце весь его запал, и тот в гневе и недовольстве покинул кабинет с осознанием того, что он постепенно проигрывает расположение герцога в неизвестном бою скрытому оппоненту.

— Чёрт! — выругался Андрэ. Он совершенно не желал раскрывать свою семью миру до тех пор, пока не будет в состоянии обеспечить им надёжный тыл. И хотя сейчас герцог был в силах в одиночку противостоять и императорской семье, и всему полку, защищавшему её, Андрэ всё ещё переживал о том, что его сил и власти было по-прежнему недостаточно, чтобы в полной мере защитить оставшейся крупицы своей семьи от интриг, заговоров и предательств высшего света.

Герцог откинулся на спинку стула, взял в руки пару утренних газет и, чтобы отвлечься от произошедшего, принялся листать их и читать громкие и провокационные заголовки журналистов.

«Предатель среди нас! Бар Сентиер поддерживает Эгрию!»

«Искры между Авид и Кюпид поджигают малый бизнес страны.»

«Смерть предателю и его подельникам! Бар Сентиер построен на костях граждан Исковии.»

Ни одна газета не упустила возможности выпустить шокирующие статьи про бар Сентиер и про стычку между производителями электричества. И эти новости ожидаемо стали самыми горячими и обсуждаемыми, однако Андрэ они совсем не волновали, он и так уже прекрасно знал каковы будут последствия действий Мелисы. Его больше заинтересовала другая маленькая статья: статья не о свадьбе герцога и бедной баронессы с окраины столицы, как могло показаться по общей фотографии, а о приличиях и дурном вкусе в моде, где автор в пух и прах критиковал образ маркизы Мартен.

— Хм… — с лёгкой досадой вздохнул Андрэ, а затем пробормотал: — Она провалилась…

Герцог отложил газеты в сторону, взял со стола перьевую ручку, испачканную в разбрызгавшихся чернилах, и поставил её обратно в подставку. Уже год как Андрэ не использовал для письма гусиные перья и перешёл на перья с металлическими наконечниками. Для герцога, как и для всех, это было лишь новшество, которое облегчало жизнь и освобождало от постоянной заточки натуральных перьев, ничего более. Однако с тех пор, как Андрэ узнал кому принадлежит сие изобретение, и в чьей мастерской продаются эти товары, то стал чаще задерживать взгляд на столь привычном и обыденном сейчас для людей предмете. Каждый раз подписывая документы или макая перо в чернильницу, он вспоминал торговый дом Мартен. И вот сейчас, вновь задержав свой взгляд на перьевой ручке, Андрэ осознал, что незаметно для себя проникся тем, с каким энтузиазмом и отдачей Мелиса погружалась в работу, тем, как она отдавала всю душу своему делу, а потому ему стало искренне обидно из-за того, что стратегия маркизы по продвижению коллекции провалилась.

Продолжая думать о мисс Мертен, Андрэ открыл ящик стола, достал письмо от Мелисы и в очередной раз перечитал его. Сомнения, которые ставили под вопрос все его предположения о ней, не покидали его. Герцогу так и не удавалось понять эту девушку. Казалось, что весь мир, включая и его самого, ошибается на её счёт. И потому в порыве неведомых доселе чувств Андрэ взял свечу, зажёг её и поднёс к кончику письма.

«Но, если она виновна?..» — герцог остановил письмо в паре сантиметров от пламени, раздумывая над тем действительно ли стоит сжечь одно из доказательств против маркизы. Он уже был почти готов спалить письмо, как уголок бумаги начал медленно тлеть, и Андрэ заметил, как внизу листа проявилось несколько еле заметных слов.

«Молоко?.. Нет, кажется лимонный сок!» — герцог быстро потушил тлеющий уголок и аккуратно прогрел всё письмо, пока на том не проявилось маленькое послание.

«С противником борясь, не слишком ярым будь,

Чтобы сторонников своих не отпугнуть…»

— Девчонка… — прошептал герцог, затем сложил руки в замок, упёрся в них лбом и погрузился в тяжкие размышления.

Мелиса словно играла с ним, совершено не боясь последствий, и Андрэ это понимал. Но он по-прежнему не мог разгадать её истинную сущность и мысли. Он знал о Мелисе уже так много, что не мог отрицать её причастность к церкви и уж тем более к аукциону. Она точно была там не последним человеком. Все её действия указывали на это, да и заключённый под стражу связной дал показания против неё. Всё складывалось не в её пользу, однако Андрэ чувствовал, что здесь что-то не так.

«Может ли здесь быть ещё и третья сторона, о которой мы ничего не знаем?» — предположил герцог и быстро убрал письмо обратно в потайной ящик, затем закрыл его на замок и подошёл к окну, продолжая размышлять о маркизе.