Мелиса Мартен: сила к жизни

Глава 60. Друг или враг?

«Глупая девчонка. И зачем я её только послушал», — спрыгивая с коня, причитал про себя Филипп Атталь.

— Эй, там. Подойди, привяжи коня, — выкрикнул Филипп мужчине, который подметал тротуар как раз перед входом в дом Мартен.

— Господин, торговый дом ещё закрыт. Приходите к девяти.

— Я не покупатель. Привяжи и напои. — Филипп бесцеремонно всучил мужчине поводья и поспешил к главному входу. — Мне нужна мисс Мартен. Позовите её, — сразу же перешёл он к делу, как только дверь дома распахнулась и перед будущим герцогом появилась служанка.

— Кто её спрашивает, простите?

— Филипп Атталь.

Служанка готова была уже выпроводить наглого гостя, однако после того как она услышала герцогскую фамилию, она тут же поспешила позвать молодую хозяйку, и уже через пару минут родные брат с сестрой стояли посреди гостиной в полном одиночестве.

— Вы подумали над предложением отца? — вновь совершенно не затягивая с ненужными речами, начал Филипп.

— Да. Я думала всю ночь. Но к сожалению, я не могу его принять.

Филипп неожиданно для Мелисы одобрительно кивнул, от чего, выбившиеся из длинного хвоста пряди волос упали ему на лицо.

— Не буду вас переубеждать в этом решении. Однако вы наверно уже догадались, что я пришёл не по данному вопросу.

— Не уверена.

— Вы не отвечали на мои письма, поэтому я и вынужден был прибыть лично.

— Не припомню, чтобы мы с вами вели переписку, — Мелиса села на диван, стараясь вести себя как можно более спокойно, и не выдавать своего волнения.

— Ваше право и дальше говорить, что вы ничего не помните. Наверно забыть всё лучший выход. Так вы думаете?.. — Филипп тяжело выдохнул. — Спрошу ещё раз напрямую. Я предлагаю вам долю в бизнесе и мою полную защиту. Вы станете моим компаньоном во всех моих начинаниях?

— Не думаю, что я подхожу на эту роль.

Маркиза действительно не понимала, чего добивался её кровный брат. В те дни, когда она ещё находилась в поместье Атталь, она видела брата от силы один или быть может два раза. При этом вряд ли это можно было назвать встречами. Они ни разу не обмолвились и словом. Мелиса плохо понимала происходящее вокруг, не говорила на исковийском языке, да и вовсе была прикована к постели, а Филипп видимо был занят совершенно другими делами и, как решила для себя Мелиса, был абсолютно не заинтересован в слабой здоровьем сестре. По крайней мере маркиза так думала до этого момента. Она была уверенна, что Филипп находится в полном подчинении у отца и как следствие она не могла допустить и мысли, что её брат имеет власть и храбрость действовать по своему желанию.

— Да, ты всегда была такой, — Филипп провёл рукой по волосам и неосознанно перешёл на «ты». — Всегда думала только о себе.

— Не понимаю о чём вы…

— Не важно. Лиса, я не знаю действительно ли ты не помнишь или просто притворяешься, но я обещал тебе, что избавлю тебя от твоих страданий. — Филипп снова тяжело выдохнул. — Я изначально не должен был идти у тебя на поводу… Прости, но с этого момента я больше не могу следовать тому обещанию. На кону стоит не только твоя жизнь, а брать грех на душу во второй раз я не намерен… — Филипп нервно отвернулся и подошёл к камину. — Да я не должен был делать это и в первый раз… Прошу прости меня. Мне не хватает мужества выполнить твою просьбу. Поэтому я отказываюсь от своего обещания, теперь ты сама по себе, и если вновь пожелаешь умереть, то позаботься об этом самостоятельно.

— Н-не понимаю… — едва слышно прошептала Мелиса. — Химеры… Это были вы?

— Химеры не моих рук дело, как ты вообще могла подумать, что я на такое способен?

— Я имею в виду засаду…

Филипп не дал ни утвердительного, ни отрицательного ответа. Он лишь окинул сестру взглядом, пытаясь понять врет она или нет.

— Притворяйся и дальше. Это тоже выход. Но раз ты не хочешь принимать мою помощь, то предупрежу в последний раз. Если захочешь вновь покончить с жизнью, то делай всё сама. Не заставляй меня переживать этот ад во второй раз. Предложение отца не принесёт тебе ничего хорошего. Держись от нашей семьи подальше. Не лезь ни в какие авантюры. И перестань крутиться возле герцога Ребера.

— При чём тут мистер Ребер?

Филипп уже было открыл рот, чтобы что-то объяснить, но от чего-то быстро прикусил язык.

— Не важно. Просто будь как можно дальше от властей. По крайней мере ближайший месяц.

Филипп нервно развернулся и, не произнеся больше ни слова, покинул дом семьи Мартен.

«Если ты и правда не помнишь и единого дня из этого проклятого дома, то наверно это можно считать счастьем, и тогда мне не стоит даже вспоминать про то обещание. Я буду делать так, как считаю нужным.»

Старший сын семьи Атталь так и не выполнил указание матери. Даже наоборот, он посеял ещё большее семя сомнений в сердце молодой маркизы. И хотя это было не то чего Филипп добивался, такой расклад его тоже устраивал, так как он понадеялся, что Мелиса всё та же маленькая девочка, которая помнит всё то, что происходило в доме Атталь в детстве. И что маркиза послушает его наставления.

— Пошла, — Филипп подогнал коня и поспешил вернуться домой. А когда добрался, сразу же решил доложить об их с маркизой диалоге.

— Где её светлость?

— Она у себя господин.

Филипп передал служанке фрак и цилиндр и поднялся наверх в кабинет матери.

— Ваша светлость, — обратился он к миссис Атталь.

— А, Филипп. Ты вернулся из дома Мартен?

— Только что, Ваша светлость, — Филипп склонил голову и встал поодаль от Роземари Атталь, которая сидела за письменным столом.

— Судя по твоему выражению, ничего не вышло?

— Прошу прощения.

— И что же она ответила?

— Мелиса не может позволить себе бросить миссис Мартен одну.

— Ха, — усмехнулась Роземари.

— Ваша светлость, я думаю, что у Мелисы по-прежнему нет тех сил, которые были в детстве.

— С чего бы такая уверенность?

— В доме Мартен нет ни одного прибора, который бы работал от камней маны. Там всё механическое. Будь Мелиса здорова, она бы точно могла восполнять камни маны самостоятельно, и не было бы надобности в таком количестве приборов.

— Не будь дураком Филипп. Это вовсе не показатель, — Роземари отложила в сторону письмо, чтение которого было прервано приходом сына, и опустила очки на кончик носа.

— Но…

— Это не важно, — перебила она его. — Отказалась и ладно. У нас появились другие проблемы.

— О чём вы? — сердце Филиппа сжалось в волнении.

— Мне пришло письмо из Эгрии в котором говорится, что в последнее время как-то уж слишком много проблем с поставками камней маны. Либо камни не доходят до дворца, либо доходят в меньшем количестве, чем должно. Как это понимать, Филипп?

— При последней поставке на территории Эгрии на торговый караван было совершено нападение. Когда я об этом узнал, то было уже поздно что-либо делать.

— Тогда почему я узнаю об этом самая последняя? Мистер Атталь знает?

Филипп нервно сглотнул. Отец и правда знал о некоторых утечках камней, как знал и о многих других тайных делах сына. Однако втягивать Аллара Атталь было нельзя, лучшим выходом было взять ответственность на себя.

— Отец не в курсе. Я планировал в следующей поставке удвоить количество камней.

— И таким образом замять свою оплошность?..

— Прошу прощения, ваша светлость.

— Ха! Весь в отца! — герцогиня оперлась о стол и с недовольным видом поднялась с места. — Можешь забыть о поставках. Это теперь не важно.

Филипп поднял голову и с тревожностью и ожиданием неладного взглянул на мать.

— Его величеству доложили о наших действиях. Он сегодня уже вызывал твоего отца к себе.

— У нас проблемы?

— Не совсем. Хоть нас и подозревают, у нас всё ещё есть пути отступления. Аллар уже подготовил все документы. Осталось их только подкинуть Мелисе.

«Как я и думал», — проворчал про себя Филипп, а затем ответил.

— Я могу сам подложить документы.

— Нет. Этим займётся твой отец.

Обычно Филиппу удавалось перехватывать такие опасные дела в свои руки и хоть немного сглаживать углы возможных последствий. Однако в этот раз Роземари Атталь отвечала таким резким и категоричным тоном, что Филипп начал опасаться потери доверия со стороны матери.

— А ты займёшься подготовкой восстания.

— Я думал, по плану это будет лишь через пару месяцев.

— Планы поменялись. Отец преставился. Трон перешёл к Райану, а брат не собирается долго ждать. Он не такой терпеливый. По его приказу к восточной границе уже подтягивают войска. Завтра в Эгрии пройдёт коронация, а через два дня мы должны организовать внутренний переворот.

— Тогда что делать с Изабель? Она же сейчас во дворце.

— Да. Всё верно. Пусть там и остаётся.

«Её же убьют вместе с императором и кронпринцем!» — злился про себя Филипп. Мало ему было мук младшей сестры, так теперь он ещё и знал про грядущую смерть старшей.

— Не распускай нюни, как твой отец! Цель оправдывает средства.

— Да, ваша светлость.

— Если всё пройдёт гладко, то через два дня империя падёт и перейдёт в руки Райана. А мы будем не герцогской семьёй Исковии, которой принадлежат несчастные клочки земли на западе столицы, а герцогами всей западной части Эгрии.

— Я вас понял.

Роземари Атталь махнула рукой, выпроваживая сына за дверь, после чего Филипп покинул кабинет и направился в свои покои.

— Господин, вас искал его светлость, — остановил Филиппа слуга.

— Где он?

— Его светлость на заднем дворе вместе с братом.

— Хорошо.

Филипп тут же спустился и нашёл мистера Атталь на семейном кладбище.

— Добрый день, дядя, давно не виделись, — поздоровался он с гостем.

— Филипп! А ты всё хорошеешь, — дядя Филиппа и брат Аллара Атталь, Клод, нерасторопно повернулся, опираясь на трость. Мужчина хоть и был младшим братом Аллара Атталь, однако в силу своего слабого здоровья выглядел он лет на двадцать, а то и на все тридцать старше своего брата. — Уж тридцать два тебе стукнуло? Не много ли для такого красавца. Когда же ты женишься?

— Когда-нибудь дядюшка.

— Ты смотри не бери с меня пример, а то так и состаришься в одиночестве. Будешь ходить по гостям, да на могилы смотреть. — Клод костлявой и сухой от огромного количества пережитых болезней рукой указал за безымянное надгробие. — В старости одному скучно знаешь ли.

— Не говори ерунды. Тебе всегда здесь рады, — возразил Аллар Атталь.

— Да… Знаю уж я, знаю. — Клод закивал головой, а сам перевёл взгляд на окна кабинета хозяйки этого дома. В них он увидел женский силуэт, после чего сразу же добавил. — Пойду я, Аллар, приятно было тебя повидать и узнать, что ты в добром здравии. Я уже совсем плох, в следующий раз может и не получится прийти. Так что приходи ты ко мне… Не часто. Часто не нужно… Хотя бы изредка. А то гляди не долго мне осталось.

— Не говори так.

— Да чего уж от правды прятаться, — Клод, стараясь ободрить брата, улыбнулся. — Все мы когда-нибудь там встретимся, разве не так?..

Дядюшка похлопал Аллара по плечу и, подозвав слугу, чтобы тот помог ему передвигаться, отправился обратно домой.

— Зачем вы искали меня, ваша светлость?

— Твоя мать уже всё тебе рассказала?

— Да.

— Что ж. Я сделаю всё, как она и сказала.

— Её план убьёт и Лису, и Лизи.

— А если пойти против, то умрём мы все. Так какой вариант лучше?

— Потяните время, мне не хватает совсем немного, чтобы всё подготовить.

— Я тебе уже говорил. Пускай я и не вставляю тебе палки в колёса, но помогать я не намерен. Идти против целой страны, которая годами вливала в нашу семью деньги, себе дороже. Просто посмотри, что случилось с семьёй Ребер и пойми уже, что выиграть партию пешкой невозможно, — Аллар опустил взгляд и взглянул на пустое надгробие.

— Вы трус! Неужели в вас нет и капли смелости?! — вспылил Филипп.

— Смелости?.. Что ж, все мы смелые пока нам есть, что терять, — Аллар положил руку на надгробие и провёл по нему. — Как я и сказал, делай что хочешь. Пока твоя мать в неведении, я буду молчать.

Аллару Атталь больше нечего было добавить, и он пошёл ко входу в дом. В то время как Филипп остался стоять около пустого надгробия.

«Да кто же там такой похоронен?..» — задался он вопросом. Филиппу всегда казалось, что его отец слабак, который не может в своей семье сказать и слова. Однако его мнение поменялось совсем недавно, когда Аллар Атталь вопреки протестам жены перенёс на фамильное кладбище неизвестную никому могилу. Тогда Филипп впервые стал свидетелем того, как его отец пререкался с матерью и действовал по своему желанию, совершенно не обращая внимания на слова и даже иногда угрозы Роземари Атталь. После этого Филипп понял, что отец не предпринимает никаких действий не потому что не может, а потому что его сдерживают какие-то неведомые ему причины.

«Что это?..» — исследуя взглядом могилу, Филипп заметил маленький кусочек мрамора, спрятанный в огромной охапке розовых камелий. Филипп заинтриговался. Он нагнулся, достал предмет его интереса и принялся внимательно его рассматривать. Это была табличка для памятника. Она была сделана из того же камня, что и надгробие, в её углах были проделаны отверстия, а посередине виднелась надпись: Сели́н. 3 087 — 3 109.

«Кто это?» — Филипп никогда прежде не слышал этого имени, а потому он задумался, пытаясь найти в своей памяти хотя бы намёк на то, кто бы это мог быть. Но, увы, ничего не приходило на ум. Единственным что отметил для себя Филипп был год смерти. Это был тот же год, в который умерла его тётя и младшая сестра Аллара Атталь.