Не названа цена

Глава тринадцатая

Госпожа Юлания, глава Следственного управления, внешне совсем не ассоциировалась со своей высокой должностью. Она была полной улыбчивой женщиной лет сорока, с мягкими чертами лица и пушистыми волосами, которая, к тому же, предпочитала носить платья с мелким принтом.

Такую уютную тётушку обычно представляешь матерью большого семейства, постоянно занятую хозяйством. Однако ни мужа, ни детей у госпожи Юлании не было, а вот по хозяйству она действительно носилась как заведённая — правда, таковым был не домашний очаг, а целое управление.

Сотрудники любили её за тёплое человеческое отношение к ним и уважали — за профессионализм. Она не только была грамотным администратором — она ещё и разбиралась в самой специфике работы и зачастую могла дать толковый совет и направить расследование в нужном направлении.

Леон, как и все, уважал начальницу, и был, к тому же, уверен в её прагматичном складе ума. Тем удивительнее для него было услышать в ответ на пересказаное им предложение господина Мелира решительное:

— Нет, Леон, ну что вы! Поисковый маг — пожалуйста. Но в следователи — точно нет.

Хотя голос у госпожи Юлании обыкновенно был под стать её внешности — мягкий и приятный — реплика прозвучала крайне категорично. Леону показалось это странным — как он думал, начальница, по крайней мере, заинтересуется его мнением о профессиональных качествах Илии, прежде чем принимать какие бы то ни было решения.

— Мне кажется, у неё неплохие способности, — сдержанно отметил Леон, выражая таким образом своё удивление такой категоричностью.

Брови Юлании чуть нахмурились.

— Она из резиденции архимага, Леон. — спокойно напомнила она.

Леон уже, бывало, слышал от неё аргументы подобного рода, но разобраться в их сути покуда не смог.

У Следственного управления, определённо, имелся какой-то скрытый конфликт с резиденцией архимага — или, во всяком случае, точно имел место конфликт между непосредственно архимагом и госпожой Юланией. Его нельзя было назвать острым или хотя бы открытым. В тех ситуациях, когда двум их ведомствам требовалось работать совместно — они это делали вполне успешно, и Леон не мог припомнить случая, чтобы архимаг позволял себе изъявлять публичное недовольство Следственным управлением или выражать к нему недоверие, а госпожа Юлания, соответственно, никогда не делала ничего подобного в адрес резиденции архимага.

Однако вот так, в частных беседах, конфликт этот неизбежно всплывал снова и снова, и вдаваться в подробности госпожа Юлания обычно не желала.

Леон сам в себе предполагал, что дело как-то вертится вокруг раздела власти — это было очевидное предположение, которое первым просилось на ум. С одной стороны, архимаг был практически единоличным правителем Понта — формально остров управлялся советом магов, но сейчас фактически совет этот полностью подчинялся решениям своего председателя, обладающего беспрецедентно высокой силой. Во всяком случае, магичил архимаг налево и направо — не хуже дурного леоновского братца — а откатов, кажется, и вовсе не ведал.

Следственное управление, казалось бы, не могло сравниться с самим архимагом по части своего влияния на жизнь и политику Понта. Однако ж, тут имели место интересные нюансы. В частности, управление ведало и делами, связанными с незаконным использованием магии, что давала ему право на арест обвиняемых в таком преступлении магов, а следственные изоляторы были оборудованы артефактами, не позволяющими использовать магию. Технически — Леон специально перерыл документы, потому что вопрос показался ему забавным, — управление обладало полномочиями арестовать и самого архимага. Леон, правда, совершенно не представлял, как это можно было бы провернуть на практике — резиденция архимага хорошо охранялась, и всех боевых сил управления явно не хватило бы на её штурм, — но, видимо, в деле имели место и другие, неясные ему нюансы, которые делали расстановку сил не столь очевидной.

В общем и целом, какие бы разногласия ни существовали между архимагом и Юланией, Леон полагал, что в данном случае факт наличия этих разногласий крайне прискорбен.

Ему нравилась целеустремлённость Илии и её хорошие аналитические способности. Он находил её мышление нетривиальным и весьма удачно дополняющим его собственное. Сам Леон был более логичен и педантичен, и ему нравилось в версиях Илии то, что ей приходили на ум какие-то творческие и необычные идеи, которые обычно не приходили в голову ему. С его точки зрения, вместе из них получалась эффективная команда, и ему было жаль теперь отказываться от этой идеи из-за этих невнятных подковёрных разногласий, которые, как ему казалось, не имели непосредственно к его работе никакого отношения. В конце концов, архимаг так же заинтересован в том, чтобы управление работала эффективно, как и они!

— Девушка всю жизнь мечтала работать в нашем управлении, — попытался выступить в защиту Илии Леон.

Госпожа Юлания нахмурилась более ощутимо.

— Леон, ну вы же понимаете! — с некоторой досадой отметила она. — Одно дело — маг-поисковик, который решает чисто служебные задачи и не имеет доступа к сведениям, не относящимся к его работе. И совсем другое — следователь! — она даже в волнении что-то отмахнула рукой и решительно заключила: — Нет, совершенно невозможно!

Леон не понимал.

Нет, то есть, разницу между магом-поисковиком и следователем, он, разумеется, понимал прекрасно.

Но причин, по которым магичка, отучившаяся в резиденции архимага, не могла бы стать не магом-поисковиком, а полноценным следователем — при наличии соответствующих талантов и при условии соответствующего обучения — он не видел.

Леон был не из тех, кто множит неясности недоговорками.

— Нет, не понимаю, — честно выразил он, чем, кажется, несколько удивил госпожу Юланию, потому что она посмотрела на него с некоторым недоумением.

— Мне не нужен в наших рядах человек, преданный Лийру, — расшифровала свою мысль она, сославшись на архимага.

— Не заметил в Илии благоговения перед его фигурой, — отметил Леон.

Кажется, Илия вообще ни разу ничего про архимага не говорила — как будто и не была с ним знакома.

— Достаточно того, что она обучалась в его резиденции, Леон, — с укором отметила Юлания, после в сторону недовольно добавила: — Лийр умеет расположить к себе.

Леону стало досадно. Если сперва он отнёсся к той идее, чтобы Илия работала в управлении, весьма скептически, то теперь, узнав её ближе, изменил своё мнение. Он был впечатлён тем, как быстро она учится и как старательно работает над предложенными ей делами — возможно, отчасти он видел в её усердии самого себя и безотчётно симпатизировал ей из-за этой вот внутренней схожести их характеров. Он уже успел подготовить на Илию полноценную характеристику, чтобы рекомендовать её на обучение; аргументы, которые он планировал использовать в её защиту, виделись ему весомыми. То, что начальница так резко отмела эту идею ещё на стадии предложения, не выслушав его аргументов и опираясь лишь на свою странную антипатию к архимагу, его задело, но он не стал вступать в дальнейшие споры, потому что слишком уважал Юланию и не считал возможным оспаривать столь недвусмысленно заявленный отказ.

И, хотя он планировал перейти от этого вопроса к другому делу, досада его всё же отразилась в том, как он машинальным жестом потёр свою нахмурившуюся бровь. Юлания, которая знала его достаточно хорошо, разглядела эту досаду.

Леон, сколько она его помнила, не принимал живого участия в такого рода вопросах и, в целом, срабатывался с любым напарником, выдерживая неизменно ровные рабочие отношения даже с людьми весьма конфликтными. И, хотя он поддерживал эти ровные дружелюбные отношение со всеми своими коллегами, Юлания не могла припомнить, чтобы хоть с кем-то из них он был по-настоящем дружен.

То, что он вступился за стажёрку, возражал и досадовал на то, что Юлания отказалась с этой стажёркой работать, было для него совершенно нетипично.

Первым объяснением этому, мелькнувшим в голове Юлании, стала интрига архимага. Который, видимо, специально прислал свою протеже, чтобы она втёрлась в доверие к Леону и с его помощью внедрилась в управление, чтобы получить доступ к секретным сведениям.

Юлания подумала, что в свете такой интриги лучше придержать девушку поближе — чтобы узнать больше о планах противника и, возможно, дезориентировать его, — поэтому прервала Леона, говорившего уже о другом деле, словами:

— Впрочем, возможно, вы правы, Леон, и девушке стоит дать шанс.

Он не ожидал такой уступки и сбился с мысли.

— Но тогда под вашу ответственность, — отметила Юлания.

А вот это дополнение его не очень-то порадовало — но едва ли стоило ожидать иного, поэтому он был к нему готов и заверил:

— Разумеется.

— И я хочу посмотреть её в работе, — решила Юлания, которой хотелось составить личное мнение о засланке архимага.

— Как раз сегодня планировали работу над делом, — откликнулся Леон.

Он чувствовал, что в резкой смене позиции начальницы кроется какой-то расчёт, и справедливо подозревал, что этот расчёт чреват какими-то неприятностями. Но, с другой стороны, с этим, по крайней мере, можно было работать — не то что с категоричным отказом!

«А там, глядишь, станет яснее, что не так с архимагом», — подумал он.